Что это за наука такая, которая историей называется. А может это вовсе и не наука. Вчера его называли отцом народов, а сегодня он тиран и палач. Вчера был пособником фашистского режима, а сегодня борец за свободу и независимость страны. И всё так убедительно. Приводятся неопровержимые факты, документы и прочие свидетельства.
А вчера в интернете прочитал, что царскую семью Романовых вовсе и не расстреляли, а по требованию Германии куда-то вывезли и что это, якобы, было одно из условий Брестского мира. Тут рядовому читателю и до психушки не далеко. Может, так оно и было. Пойди, проверь! Но нельзя же с историей обходиться как с гривуазной профурсеткой.
Вот и я решил, подавшись искусу вольной трактовки фактов, пересмотреть основные сведения своей биографии. Уж слишком мало оказалось в ней впечатляющих событий, которые могли бы послужить примером для подрастающего поколения.
Сразу захотелось перенести дату своего рождения ближе к пушкинским временам, чтобы органично слиться с блистательной плеядой классиков русской литературы. Но от этой идеи вынужден был отказаться. Существовала в те времена черта оседлости и прочие для нас ограничения. К тому же, потребовалось бы менять биографические данные своих ближайших родственников, а это, как вы понимаете, довольно хлопотное дело, которое под стать только крупному академическому институту.
Родители мои родом из небольших еврейских местечек. Они рано приобщились к содержанию большой семьи, а потому и не получили достойного образования. Может этот факт и мог быть предметом моей гордости во времена диктатуры пролетариата, но только не сейчас. А что если подтвердить факт моего дворянского происхождения? Озадачу-ка я этим моих биографов. Пусть ищут факты.
Ведь в жизни не все бывает так однозначно. Вот думали, богатырь Илья Муромец или князь Владимир, крестивший святую Русь, люди исконно славянского происхождения. А на поверку, оказалось, что это, мягко говоря, не совсем так. И куда только смотрели ответственные органы, допустившие обнародование этого исторического факта?
Открыто признаться, что во времена советской власти и объединяющего все народы единомыслия, я с гордостью носил пионерский галстук, а потом еще и был принят в комсомол – ничего, кроме зеленой тоски в глазах, не могут вызвать у современников. Этому факту вообще можно не придавать никакого значения. Просто обойти его молчанием, как это делается в исторических науках. Мало ли что могло быть в еще не окрепших мозгах подростков. Лучше обратить повышенное внимание на мои стремления к знаниям и блестящие успехи в школе. Хотя в действительности ставился вопрос о моем исключении из школы за недостойное поведение, а по русскому языку у меня была даже переэкзаменовка. Но разве об этом стоит говорить? Времена-то какие были! Да отнести все это на дискриминацию и государственный антисемитизм, и все дела! Ну, кто там будет проверять, тем более, что факты эти общеизвестны.
Факт моего обучения в высшей школе, неоднократно подтвержденный документами государственного образца, сам по себе мало впечатляет. Перца в нем не хватает. А вот если совместить этот факт с антигосударственной или диссидентской деятельностью, так это уже совсем другое дело. Нужны свидетели? Так они уже практически все вымерли. Разве что еще живы их внучатые племянники. Те точно подтвердят, а если не подтвердят, то и не надо. В нашей истории и не такие есть белые пятна. Зато наш истопник, так тот за бутылку любой факт подтвердит, вплоть до нашей совместной с ним попытки к бегству из ссыльных мест, хотя бегством эта попытка так и не увенчалась. А вот из истории известно, что Джугашвили, он же Коба, бежал из мест заточения неоднократно и все попытки ему сходили с рук. Чудеса, да и только!
Но вернемся к моей биографии. Ну, разве интересны будет моим биографам и литературоведам факты моей трудовой деятельности. Скучно! Никакой романтики! Ну и что с того, что начинал свой путь с подручного вальцовщика? Так это из-за неодолимой страсти к большим заработкам или для того, чтобы скрыть свое дворянское происхождение в гуще пролетариата. Или что досаждал своими научными рукописями редакции различных журналов, а потом и членов ученого совета своим стремлением защитить диссертацию. Так это опять-таки от честолюбивых намерений и гипертрофированного чувства собственной значимости. Или моя многолетняя работа в высшей школе. Ну, вечно ОНИ хотят куда-то пролезть, что-то кому-то доказать! Нет, так история не пишется!
Тут надо начать с конца. Для кого эта история пишется. Можно сделать акценты на моей непримиримой борьбе с властью, той властью, которая была, или той, которая сейчас есть. При этом, правда, надо еще учитывать, какая власть будет. Как видите, трудное это дело писать историю. А потому, скорее всего, оставлю свою биографию пока в прежнем виде. Кто знает, какая власть придет.