Глава XVII
Наступил день бала. Поместье Харбор-Хилл с раннего утра напоминало разворошенный улей, все обитатели которого пришли в движение. На фермах, включающих десятки построек, трудились рабочие: на маслодельне разливали по бутылкам молоко и готовили к отправке в особняк свежие сливки, сыр, масло и мороженое; в теплицах пропалывали, поливали и собирали в корзины овощи; в оранжереях главный садовник и цветочницы срезали розы и составляли из них композицию на северной террасе.
Ближе к полудню суматохой и шумом голосов наполнился и сам особняк. Горничные торопливо расставляли повсюду вазы со свежесрезанными цветами. Повара отдавали последние распоряжения на кухне. Обеденная комната, рассчитанная на восемьдесят персон, наполнилась ароматами роз, зрелых фруктов и накрахмаленных салфеток. Официанты сервировали стол приборами из знаменитого комстокского серебра и старинным фарфором. Дворецкий раскладывал карточки с именами, определяющими места гостей.
Тем временем камердинер, Уильям Манди, помогал мистеру Макки одеться. Этот англичанин всегда сам покупал для своего хозяина одежду, следил, чтобы она была безупречно выглажена и вычищена, чтобы обувь сияла как новая. Он являлся его незаменимой правой рукой, повсюду сопровождал и никогда не бывал в отпуске. Могущественный Макки оказывался беспомощным, когда дело касалось предметов собственного туалета, и всегда нуждался в услугах преданного ему Манди.
— Эллин, я думаю, что сегодня настал день, когда я должна передать тебе это колье, — миссис Макки бережно открыла крышечку бархатного футляра и протянула его Эллин.
— Но бабушка... — запротестовала было Эллин. — Я знаю, что ожерелье вам дорого как память! Ведь это подарок вашего мужа.
— Да, Эллин, твой дед подарил мне это колье почти полвека назад... А теперь твое время блистать на балах! Примерь это украшение, дорогая.
Эллин приложила ожерелье, стоящее целое состояние, к шее.
— Посмотри, как эти сапфиры замечательно подходят к твоим голубым глазам! Сегодня ты затмишь всех нью-йоркских красавиц!
Эллин посмотрела в зеркало. Действительно, ее глаза приобрели особую глубину, словно вобрав в себя бездонную синеву и блеск драгоценных камней.
— Необыкновенно! — восхищенно воскликнула Эллин. — Спасибо, бабушка, — она благодарно обняла миссис Макки, потом еще несколько раз повернулась перед зеркалом и со счастливой улыбкой повторила: — Изумительно красиво!
Принц приехал задолго до званого обеда, желая провести больше времени непосредственно с мистером Макки и его семьей.
— Добро пожаловать, ваше высочество, — церемонно приветствовал Кларенс принца, слегка наклонив вперед голову.
— Рад видеть вас, мистер Макки, — широко улыбаясь, гость протянул ему руку.
— Принц, разрешите представить вам членов моего семейства, — продолжал хозяин дома.
— Моя старшая дочь Катерин О’Браен, мой зять адвокат Кэнеш О’Браен, средняя дочь Эллин и, наконец, младший сын — студент и спортсмен Джон Уильям.
По мере того как глава семейства поочередно называл имена дам, каждая из них слегка приседала, мужчины почтительно наклоняли голову. Принц дружелюбно, в меру крепко, каждому пожимал руку.
Эдуард был высок, статен, наделен природной красотой и обладал военной выправкой. Слегка застенчивая улыбка, курносый нос и золотистые волосы придавали его лицу мягкость и какую-то детскость. Он существенно отличался от своего консервативного отца, короля Георга V, двор которого все еще хранил дух викторианства.
Королевская семья и британский народ не могли дождаться, когда же тридцатилетний наследник престола женится. Но ему было скучно в обществе принцесс, герцогинь и прочих представительниц английской и шотландской аристократии. Разумеется, этот обаятельный «шарман принц» нравился женщинам, он легко заводил с ними знакомства и так же легко с ними расставался. Он и сам любил симпатичных девушек, вечеринки, джаз и ночную жизнь. Выросший без родительской ласки, воспитанный в строгости и атмосфере запретов, теперь, получив долгожданную свободу, Эдуард не ограничивал себя в развлечениях. Его жизнь находилась под постоянным прицелом журналистов, и, разумеется, о предстоящем визите принца Уэльского в поместье Харбор-Хилл успели оповестить все газеты, особо отметив, что хозяйкой бала будет наследница миллионов Эллин Макки. Одно из изданий писало: «Девушки! Вот он — самый завидный холостяк. И до сих пор еще никем не пойман!»
— А теперь я попрошу ваше высочество пройти в салон. Там вас дожидается миссис Макки, она, должно быть, сгорает от нетерпения поскорее увидеть вас, — и с этими словами Кларенс повел его в соседнюю комнату.
— Рада видеть вас, принц, — Мария Луиза поднялась со своего кресла и поспешила навстречу Эдуарду. — Я помню вас еще совсем ребенком и до сих пор храню снимок, на котором вы запечатлены младенцем.
Она указала на столик, на который специально по случаю визита высокого гостя выставили фотографию в серебряной рамке.
— Мне его подарили принц и принцесса Уэльские, ваши дедушка и бабушка.
— Благодарю вас, миссис Макки, за столь теплое отношение к моей семье. Я знаю, что вы были дружны с моим дедом королем Эдуардом VII и бабушкой королевой Александрой.
Далее Мария Луиза осведомилась, как поживают его и ее величества, и пустилась в воспоминания о лучших временах своей жизни в период правления королевы Виктории.
— Принц, если вы не возражаете, то я мог бы показать вам наш дом и поместье, — предложил мистер Макки, видя, что Эдуард с интересом рассматривает салон, выполненный в готическом стиле.
— С удовольствием, мистер Макки.
— Сэр, вы непременно должны увидеть мою коллекцию рыцарских доспехов...
— О, я уже наслышан о том, что вы являетесь владельцем одной из лучших коллекций оружия и доспехов.
— Это, действительно, так, сэр. У нас достаточно времени до обеда, и я надеюсь, что успею вам многое показать.
Кларенс Макки относился к той немногочисленной категории коллекционеров подлинных произведений искусства, которые были богаты вне пределов разумного понимания обычного человека. Его дом украшали полотна великих мастеров пятнадцатого века, таких как Рафаэль, Сандро Боттичелли, Андреа Мантенья, Сассетта, Андреа дель Верроккьо (один из учителей Леонардо да Винчи). Кларенс потратил огромные деньги на приобретение серии гобеленов с библейскими, языческими и христианскими героями. Старинная мебель, статуэтки, подсвечники, портьеры и другие уникальные вещицы, принадлежавшие некогда историческим личностям и знаменитостям, теперь украшали дом Макки.
Два года назад, когда Эллин училась в колледже и ее класс изучал искусство периода Ренессанса, она пригласила профессора и всех студентов на обед в особняк. Ведь этот огромный дворец, построенный по образцу французского замка семнадцатого века Мезон-Лаффит под Парижем, напоминал скорее музей эпохи Возрождения и Средневековья, нежели загородный дом. Однако в тот день Эллин напрасно прождала сокурсников и высокомерного профессора: ни один из них не пришел, бросив таким образом ей вызов. Они невзлюбили ее из-за сильных различий в социальном положении, даже несмотря на то что она старалась одеваться на занятия как можно скромнее. Дождавшись конца семестра, Эллин ушла из колледжа.
Принц Уэльский в сопровождении мистера Макки прошел в центральный зал. Этот огромный зал с мраморным полом, колоннами и потолком девятиметровой высоты буквально весь дышал историей. Его внутреннее пространство на верхнем уровне украшали средневековые витражи и дубовые хоры ажурной резьбы, привезенные из европейской церкви. Ниже потолка свисало множество разноцветных исторических знамен. Прекрасный старинный камин, приобретенный у одного из владельцев французского дворца, был настолько огромен, что мог вместить в себе древесину целого дерева. По обе стороны от камина и ниже витражей висели готические гобелены, но самый большой из них, длиной более девяти метров, датируемый пятнадцатым веком, находился напротив камина на обшитой дубовыми панелями и декорированной пилястрами стене. На нем были запечатлены пять сцен из библейской истории Давида и Батшебы. Вдоль этой же стены установлены максимилианские рыцарские доспехи начала шестнадцатого столетия, изготовленные в Германии, и средневековые доспехи, некогда принадлежащие влиятельным английским и французским пэрам.
В конце зала находилась широкая лестница с резными дубовыми перилами, ведущая на второй и третий этажи дома. У основания ступеней была установлена в натуральную величину карликовая лошадь с подлинной конской гривой. Верхом на ней восседал готовый к сражению рыцарь, облаченный в полный комплект доспехов, с длинным копьем в руке. Это пространство освещала тяжелая бронзовая люстра в стиле Позднего Ренессанса.
Собранные в огромной комнате редкие экземпляры итальянской скульптуры, разнообразной живописи, огнестрельного оружия, мечей, копий, доспехов и других предметов Средневековья и Ренессанса, имеющих всемирную ценность, в своем единении создавали гармоничную атмосферу и изумительный эффект красоты.
Другие комнаты первого этажа были не менее роскошны, и каждая из них выполнена в своем стиле.
Принца, видевшего в Европе немало великолепных дворцов, обставленных старинной мебелью и украшенных произведениями искусства великих мастеров живописи, трудно было чем-либо удивить, но и он не остался равнодушным. Однако Эдуард увлекался спортом и верховой ездой, поэтому большее впечатление на него произвели конюшни и огромный игровой дом, вмещающий закрытый теннисный корт, два сквош-корта, бассейн и турецкую баню.
— Вот если бы вы приехали к нам в ноябре или декабре, сэр, — говорил Макки, показывая псарню, — мы бы такую охоту устроили на фазанов и оленей! Я выкупил для этих целей остров Гардиньер на двадцать пять лет вперед...
Тем временем на званый обед начали съезжаться гости. Они регистрировались по телефону в домике-воротах, как его называли обитатели Харбор-Хилл, и только после этого их пропускали на территорию поместья. Специально по торжественному случаю главную дорогу, ведущую к особняку, освещали висящие на ветвях деревьев китайские фонарики с электрическими лампочками. Вдоль этой дороги, посыпанной гравием, были расставлены маленькие стаканчики с горящими в них свечами. Уже за милю виднелся освещенный полосами света роскошный замок в стиле Ренессанс. Говорят, что из соседнего штата Коннектикут можно было разглядеть развивающийся гигантский флаг США, выполненный из электрических лампочек красного, белого и синего цветов. С крыши дома несколько рабочих направляли яркие световые пятна на деревья и статуи вдоль террас, на французский сад и бьющий фонтан, устраивая великолепное представление цветных огней. В пруду, среди трехсот фунтов льда, плавала фантастическая икебана.
По случаю торжества провели специальную связь и установили на деревьях телефонные аппараты из золоченой бронзы, которыми в случае необходимости могли воспользоваться гости.
На обеде присутствовало восемьдесят самых знатных персон Нью-Йорка. Эллин и ее сестра Катерин сидели по обе стороны от принца. Эдуард вел себя абсолютно естественно, был весел и мгновенно вселил к себе доброжелательное расположение всех присутствующих.
Его высочество много шутил, говорил о пустяках, путешествиях и увлечениях. Незатейливый разговор пробудил у Эллин воспоминания одиннадцатилетней давности, когда во время пребывания ее семьи в Великобритании королева Александра навестила свою давнюю подругу миссис Макки в ее дворце в Кенсингтоне. Она была добра ко всем ее внукам и даже не отказала им, когда те захотели поиграть с ней.
После обеда гости рассеялись по гостиным, залам, саду и террасам. Воздух наполнился веселым смехом и беспечными голосами. То тут, то там мелькали с подносами официанты, разнося бокалы с вином и шампанским.
Наконец, заиграл оркестр, возвещая о начале бала, на который было разослано тысяча двести приглашений людям из самого блестящего общества. Услышав звуки популярных мелодий, гости стали стекаться в центральный зал.
— Великолепный вечер! — улыбаясь, сказала Мария Луиза, только что подошедшему к ней мистеру Макки.
— Все организовано безупречно!
— Да. Вот только не появился бы здесь Берлин и не испортил нам торжество, — выразил свое беспокойство Кларенс, глядя на Эллин, мило беседующую с принцем. — Я дал распоряжение, чтоб ноги его здесь не было.
— О, Клари, ты вправе не впускать Берлина в поместье, однако ты не в силах запретить музыкантам играть его мелодии.
И действительно, как нарочно, бал открылся хитом года «Что же мне делать?». И разве могла Эллин не ощущать повсюду присутствие Ирвинга, когда она слышала трогательные слова песни, будто обращенные к ней: «Мне грустно, когда вы находитесь вдали. Что же мне делать?». Разве могла она в эти минуты не думать о своем возлюбленном?
Не подозревающий о ее душевном смятении, Эдуард пригласил Эллин на первый танец. Тысячи завистливых глаз не сводили глаз с этой красивой пары. Как и в любой сказке, все девушки когда-то мечтали танцевать с принцем. И Кларенс как любящий отец предоставил такую возможность своей дочери, организовав этот грандиозный бал. Помимо всего прочего, он лелеял надежду, что Эллин познакомится и с другими молодыми людьми блестящего общества. Нужно ли говорить, что Эллин была предметом зависти многих светских домов. Сколько девушек хотело бы оказаться на ее месте! Глядя на любимую внучку, Мария Луиза вспомнила, как более тридцати лет назад она вот так же танцевала на балу в особняке Мальборо-хаус с принцем Уэльским, будущим королем Великобритании Эдуардом VII. Она до сих пор помнит, какое волнение и счастье ее охватило в тот момент. «Наверное, и Эллин испытывает сейчас те же эмоциональные ощущения», — думала миссис Маки.
Эллин выглядела восхитительно в бальном платье, специально заказанном в Париже. Ее тонкие запястья, обтянутые перчатками, нежно охватывали браслеты; в прекрасно уложенных волосах блестела алмазами заколка; шею украшало стоящее целого состояния ожерелье с сапфирами — то самое, что раньше надевала Мария Луиза на королевские балы.
— Мисс Макки, меня не покидает чувство, что вам здесь скучно, — сказал принц, легко кружа ее в медленном танце. — Что с вами происходит? Я пытался вас развеселить, но тщетно: даже когда вы улыбаетесь, ваши прекрасные глаза остаются печальными. Скажите, может быть, у вас есть молодой человек? Все дело в нем?
— Да, вы правы, принц. И эта музыка, под которую мы сейчас танцуем, написана им. Когда я слышу его мелодии, я словно ощущаю рядом его присутствие.
— Ваш молодой человек — мистер Берлин?! Почему же его здесь нет? — удивился принц, но после некоторой паузы, тут же догадавшись, сам ответил на свой же вопрос: — О, кажется, я начинаю понимать… Мистер Макки не позволил вам пригласить его. Верно?
— Да, это так, сэр.
— Тогда мне остается только посочувствовать вам, миссис Эллин.
Кому, как не Эдуарду, было знакомо то состояние, когда осознаешь, что не властен распоряжаться собственной судьбой. Как и большинство монархов, его ожидал скорее политический брак, нежели брак по любви.
— Принц, могу я обратиться к вам с просьбой?
— Я весь к вашим услугам, прелестная леди, но при условии, что вы перестанете грустить. Я все же надеюсь увидеть веселый блеск в ваших глазах.
Эллин улыбнулась.
— Видите ли, как хозяйка этого бала я должна все время находиться с гостями. Но мне необходимо отлучиться в библиотеку, я обещала позвонить...
— Мистеру Берлину, — помог ей закончить фразу принц. — И, как я полагаю, я являюсь главным препятствием на пути к осуществлению вашего плана. Потому как с вашей стороны было бы крайне неучтиво оставить меня в одиночестве?
— Да, сэр. Мне, право, очень неловко просить вас, — она запнулась, — но мне кажется, что вы смогли бы как-то отвлечь отца.
Эдуард был крайне удивлен ее неожиданной просьбе и после некоторой короткой оторопи внезапно разразился смехом.
— Простите, принц, я не должна была вас об этом просить… — Эллин почувствовала себя предельно неучтивой по отношению к высокому гостю.
— Нет, нет, мисс Макки, уверяю вас: я с удовольствием выполню вашу просьбу, — плохо пряча улыбку, поспешил он ее успокоить. — Но я стану вашим сообщником, если вы пообещаете, что ваш отец не станет снова показывать мне свои коллекции рыцарских доспехов.
— Хорошо, — улыбнулась Эллин.
— Однако признаюсь, вы меня изрядно развеселили: мне ни разу не приходилось слышать от женщин рассказы об их мужчинах. И тем более забавно то, что еще ни одна девушка не пыталась от меня избавиться, — он вновь рассмеялся. — Любая из присутствующих здесь дам мечтала бы оказаться на вашем месте. Я вижу, как все они из кожи вон лезут, стараясь понравиться мне. Они видят во мне только наследника престола и не более. Вы же — другая, особенная, каких я прежде не встречал. Я восхищен вами, мисс Макки! И мне остается только позавидовать вашему молодому человеку.
— Благодарю вас, сэр.
— Кстати, я большой поклонник джаза и обожаю театр. Так что еще и поэтому я рад поучаствовать в вашем заговоре. И кто знает, может, когда-нибудь и мне придется обратиться к кому-нибудь с подобной просьбой.
Они рассмеялись.
— Посмотрите, мама, — обратился мистер Макки к Марии Луизе. — Какая из них была бы чудесная пара! Мне кажется, принц далеко не равнодушен к Эллин, да и она выглядит достаточно счастливой. Думаю, я не ошибался, полагая, что влюбленность в Берлина, на самом деле, не что иное, как легкомысленное увлечение. Если она перестанет с ним видеться, то вскоре и совсем забудет о его существовании.
— Зная Эллин, я в этом не уверена, — коротко ответила ему мать.
Танец закончился, принц Уэльский и Эллин подошли к хозяину дома.
— Прекрасный гобелен, — указал Эдуард на шпалеру, висевшую за спиной Макки.
— О, это «Гектор и Андромаха», — сразу оживился Макки, знающий о каждой вещи из своей коллекции мельчайшие подробности. — Здесь изображены две сцены из истории Троянской войны. Если вы посмотрите выше: Гектор надевает доспехи, в то время как Андромаха, его жена, на коленях и со слезами на глазах пытается убедить мужа не идти в этот день сражаться. Ниже: Гектор нетерпеливо слушает задерживающего его отца короля Приама.
— Кажется, я припоминаю эту трагическую историю из «Илиады» Гомера. А на этих двух гобеленах, по всей видимости, сюжеты из авантюрных историй Дон Кихота и его компаньона Санчо? — снова задал вопрос принц.
— Да, вы правы, сэр. На этих гобеленах, сотканных еще в восемнадцатом веке, изображены сюжеты историй Дон Кихота...
— Мистер Макки, я хотел бы покурить, вы не составите мне компанию? Вы же знаете, я долго не могу обходиться без сигары.
— С удовольствием, сэр, заодно вы сможете еще раз посмотреть мою коллекцию доспехов.
— О, мистер Макки, я был бы весьма этому рад, — хорошо пряча свою досаду, ответил Эдвард.
Польщенный интересом, проявленным его высочеством к коллекциям, Кларенс повел принца в огромный холл, где так же, как и в зале, находились рыцарские доспехи. В то время как мистер Макки с воодушевлением рассказывал о своих приобретениях, а Эдвард вынужден был слушать и даже проявлять любопытство, Эллин, закрывшись в библиотеке, звонила Ирвингу.
— Я один, совершенно один, здесь нет никого, кроме Элли;н. У телефона совсем я один. Ожидаю звонок, тин-а-лин28, — радостно пропел Ирвинг как только услышал знакомый голос на другом конце провода.
Эллин в ответ весело засмеялась.
— Пока я ждал звонок, в моей голове зародились строчки к новой песне.
— Ирвинг, я могу только догадываться, каково вам знать, что я сейчас развлекаюсь на балу... Но вы должны верить, что ничего не изменилось и я непрестанно думаю только о вас.
— Я в порядке, дорогая, возвращайтесь к гостям, веселитесь и обо мне не тревожьтесь, я вам верю, — постарался без тени волнения ответить Ирвинг.
Однако беспокойство охватило его с того самого момента, как Эллин сообщила о готовившемся торжестве в Харбор-Хилл. Кроме того, что в последнее время в Нью-Йорке только и говорили о грандиозных приготовлениях к приему его высочества, Берлин был сам свидетелем чествования американцами принца Уэльского, когда тот решил прокатиться по Бродвею. Ликующая толпа заполонила всё имеющееся пространство, где только можно было пройти или проехать. Пытаясь увидеть венценосную особу хотя бы мельком, мужчины и женщины занимали места наблюдения на крышах и в окнах домов, они смотрели сквозь установленные высокие заграждения решеток и заборов. Наследник британского престола много путешествовал по бедным районам и пользовался огромной популярностью в своей стране и за ее пределами. Порой эта всенародная любовь казалась устрашающей, когда ни полиция, ни личная охрана не могли оттеснить неудержимо растущий человеческий поток, заблокировавший путь его кортежу. Казалось, еще немного, и люди понесут автомобиль на руках...
Весь этот день Берлин не находил себе места. Однако разговор с Эллин помог ему приобрести более или менее душевное равновесие...
Эллин вернулась в заполненный до отказа бальный зал. С хоров непрерывно лилась музыка. Сменяя друг друга, играли два состава музыкантов под управлением Пола Уайтмена. Казалось, весь зал пришел в движение. Сотни пар кружились в быстром вихре танца. Пестрыми красками мелькали изящные дамские наряды и черные фраки. Отражаясь в ярком свете канделябров и люстр, то тут, то там вспыхивал невероятный блеск от украшавших женские головки заколок, оправленных алмазами и прочими драгоценными камнями.
Не успела Эллин оглядеться в этой веселой круговерти, как рядом оказался знакомый ей молодой человек, мгновенно ангажировавший ее на танец. Она приняла приглашение. Он только успел положить руку на ее гибкую талию, как они тут же попали в водоворот кружившихся пар.
Вскоре после бала девушки с гордостью будут говорить: «Я танцевала с мужчиной, который танцевал с девушкой, которая танцевала с принцем Уэльским». А двумя годами позже эти слова лягут в основу новой песни, написанной поэтом Гарольдом Скоттом.
Эллин была поистине американской принцессой на этом балу. Возможность вальсировать с ней мужчины воспринимали как выпавшую им большую честь, равно как девушки считали за честь быть ангажированными его высочеством.
Как только Эллин закончила танцевать и партнер поблагодарил ее за доставленное удовольствие, она увидела Эдуарда, направляющегося к ней. Ее губы невольно изогнулись в улыбку.
— Надеюсь, я честно заслужил право на следующий танец, мисс Макки?
— Как никто другой!
Вновь заиграл оркестр. Они первыми вышли на середину зала и закружились в медленном фокстроте.
— Надеюсь, вы осуществили свой хитрый замысел, и я не зря около получаса рассматривал копья, мечи и прочее оружие вашего отца в самый разгар бала? — шутливо спросил принц.
— Да, сэр, я вам очень благодарна.
— Впрочем, я и сам мог бы догадаться по лукавому блеску ваших глаз.
Поздним вечером на северной террасе был устроен щедрый буфет. Своеобразный тент сформировала красивая композиция из роз, над которой два дня трудились садовники и цветочницы.
Эллин подошла к стойке, где официанты разливали пунш, и услышала, что ее кто-то окликнул.
— Консуэло! — радостно воскликнула Эллин, увидев подругу детства.
Консуэло была внучкой Джеймса Фэйра, того самого, кто на протяжении долгих лет был верным другом и надежным партнером Джона Макки. Именно с ним в горах штата Невада они нашли месторождение серебряной руды. И это месторождение, сделавшее в одночасье их сказочно богатыми, одновременно вымостило обоим дорогу в высшее общество. Родители Консуэло — Вирджиния Фэйр и Уильям Вандербильт II, хоть и не были в разводе, но уже много лет жили порознь. Однако все они оставались близкими друзьями семьи Макки.
— Какой чудесный бал, не правда ли, Эллин! Сколько молодых людей! Глаза разбегаются! — возбужденно щебетала Консуэло. — Как ты находишь принца? — продолжала она, указывая взглядом на Эдуарда, стоящего в окружении молодых людей и, судя по доносившемуся смеху, очевидно, рассказывающего им что-то забавное.
— Очень мил.
— Берегись, Эллин! Говорят, он страшный повеса и уже разбил не одно женское сердце. Одна моя приятельница до такой степени без ума от принца, что вырезает его фотографии, все попавшиеся о нем статьи из газет и журналов и вклеивает их в свой альбом. Но соглашусь, он действительно очень мил, просто шарман! Эллин, я все хотела тебя спросить, что это за скандальная история, о которой пишут все газеты?
— Что ты имеешь в виду?
— Конечно же, все эти разговоры о твоем романе с композитором Берлином. Неужели это правда?
— Отчасти, — неохотно ответила ей Эллин. — Мне не хотелось бы сейчас это обсуждать.
Эллин знала, что Консуэло никогда бы не поддержала выбор мужчины не их круга, поэтому не желала посвящать подругу в свои сердечные тайны.
— Можно присоединиться к вашей компании? — спросил вовремя подошедший принц.
— О, разумеется, ваше высочество! — тут же позабыв о разговоре с Эллин, воскликнула Консуэло.
— Принц, как вам Соединенные Штаты? Что вам больше всего понравилось?
— Умные, веселые и красивые американские девушки.
— Правда?! — обе его собеседницы заулыбались.
— Я даже не исключаю, что когда-нибудь женюсь именно на американке, — улыбнулся принц, доставая очередную сигарету.
Бал в высшей степени удался, гости танцевали до утра. И только после грандиозного фейерверка все начали разъезжаться.