/проект киносценария/
Пролог
Где-то в ближнем подмосковье вышки и забор,
за забором, среди сосен, виден дом и двор.
По дорожке, в светлых пятнах солнечных лучей,
бродит грустная собака и журчит ручей.
Стол, веранда, календарик, на страничке – май,
человек в военной форме пьет остывший чай.
Входит стройный ординарец с папкою в руке,
человек снимает трубку:
- маршала ко мне.
...На просёлочной дороге пыль стоит столбом,
по просёлочной дороге всадник мчит верхом.
Бурка, шашка - всё при деле,- в кобуре пистоль,
всадник мчит не за блинами, не в отель «Бристоль».
Сам начальник контрразведки вызвал на разнос,
дай-то Бог, чтоб не случился арест и допрос:
час назад сотрудник ценный предал лагерь наш,
и теперь нам нужен кто-то, чтобы взять реванш.
Картина первая, пессимистическая
У трамвайной остановки, ровно в три часа,
поджидал разведчик Клаву, жадную с лица.
Был какой страны разведчик, лучше промолчать,
потому что кто-то может тут же настучать.
Вот и время, вот и встреча, Клава «ох» да «ах»,
только вдруг подходят двое в серых пиджаках:
-Вылезай, скорее, тётя, дальше нет путей, –
а платок у Клавы новый и пальто на ней.
Говорят:
-Гражданка Клава, кончен ваш вояж,
предъявите документы и ручной багаж.
Тетя Клава отвечает, дёргая щекой:
-Ты на нервы мне не действуй! Хто ты здесь такой?
Я пернатых многих знаю, каждый мне знаком,
вот, вчера в любви мне клялся местный военком!
Отвечают сразу двое, хором и поврозь:
-Наша славная контора видит всё насквозь.
Бдит за вами днём и ночью наш чекистский глаз,
и снимают вас на плёнку шкаф и унитаз.
Скоро вам украсит руку новенький браслет,
а не то – четыре сбоку, ваших больше нет!
...На трамвайной остановке, ровно в три часа,
проливала Клава слёзы, бледная с лица.
Слёзы капали на рельсы, дело было «швах»,
но твердила тётя Клава:
–Я не при делах. Я послушная гражданка, я плачу налог,
и не прячу микроплёнку в лифчик и сапог.
И разведка супостата нас не победит,
потому что тётя Клава с генералом спит.
На панели и в постели – всюду начеку,
не колеблясь, я в гранате выдерну чеку!
Тут чекисты закричали:
-Хенде хох, капут!,
заломили Клаве руки и с собой ведут.
Лопнул выстрел, взвизгнул тормоз, заскрипел замок,
и внезапно появился чёрный воронок.
Комсомолку тётю Клаву – головою в дверь,
комсомолка тётя Клава – узница теперь.
И с трамвайной остановки, ровно в три часа,
увезли шпионку Клаву, злобную с лица.
Картина вторая, оптимистическая
Со стены взирает строго мистер Президент,
нервно курит сигарету мистер резидент:
на трамвайной остановке, ровно в три часа,
загребли чекисты Клаву, бледную с лица.
Под угрозою провала агентуры сеть
и пожить пенсионером можно не успеть:
псу под хвост пароли, явки и престиж страны,
и услуги резидента больше не нужны.
Дома – маленькие дети, пёс и старый кот,
резидента ждут проблемы и жены бойкот.
И от этой перспективы мистер резидент
из кармана извлекает чёрный пистолет.
Он кончал самоубийством целых восемь раз,
но, по счастью, жив остался, только выбит глаз.
Из-за этого не видит где окно, где дверь,
но, зато, на месте глаза – камера теперь.
Со стены на резидента смотрит президент,
резиденту нужен кто-то, кто бы дал совет.
Резидент снимает трубку, говорит «алле»,
тут же входит секретарша, юная вполне.
На подносе ром и виски, а в стакане лёд,
- секретарша Мэри знает: босс с утра не пьёт.
Да и разве это пьянка – виски два глотка?
А у Мэри губки – вишни, юбка коротка.
Резидент, забыв про Клаву, гладит пистолет,
Мэри – гладит резидента, вот такой сюжет.
Отвлечёмся на минутку и закроем дверь:
резиденту не до Клавы, занят он теперь.
Ну а что же наша Клава, как она и что,
кто платок с неё сдирает, щупает пальто?
Не волнуйся, мой читатель, всё у Клавы «гут»,
- тётю Клаву к генералу важному ведут.
И правительственный орден, а не что-нибудь,
капитану Третьяковой вешают на грудь.
А потом – вино и фрукты, чай и крем-брюле
предлагает Клаве маршал с шашкой на ремне.
И отдельную квартиру посреди Кремля,
и усатого грузина – развлечений для.
Эпилог
...Снится бабке Третьячихе уж который год,
что она на остановке резидента ждёт.