Она появилась в Сумрачной Империи совсем неожиданно. Просто пришла ко двору и сказала:
- Говорят, прежде чем здесь обживаться, следует Хозяину представиться.
Старушка была седовласа, две тонкие растрепанные косы позванивали вплетенными монетками в такт медным серьгам. Из-под простого черного платья выставили загнутые носы расшитые бисером туфли.
Откуда-то из темноты загоготали Братья Гоблины.
- Зачем тебе представляться, старуха? - ухмыльнулся Хлыст.
- Ты же уже... того - представилась? - хохотнул Кнут.
- Преставилась, сынок, преставилась, - согласилась старушка. - А уж прежде чем преставиться, стольких тебе подобных обормотов сюда отправила - и не счесть, милый.
Теперь хохотал один Хлыст.
Серая тень выпорхнула из темноты.
- Приветствую, уважаемая. Если бы я узнал немного раньше, вам не пришлось бы искать дорогу одной. Хотя какие здесь дороги! - Грэйфокс демонстративно стряхнул пылинку с плеча. Он снова изображал агента Конторы, нейтральности ради сменив рясу католика на деловой костюм. - Любая может привести куда угодно. Что поделаешь, отсутствие пространства, как явления, конечно, имеет свои плюсы, но, все же, нет добра без худа... Пардон, заговорился, следуйте за мной, мадам.
Сегодня дорогу к трону Повелителя украшали живые черепа на адамантовых столбах. Глазницы их горели тускловато-багряным, и все, как один, провожали взглядом шествующих меж ними черта и старушку.
Не дойдя двух шагов до ведущих к трону ступеней, Грэйфокс почтительно поклонился Повелителю и, сквозь зубы скомандовав черепам - "смирно!" - расправил крылья и упорхнул. Черепа с лязгом повернули головы. Может, именно этот звук вытряхнул Повелителя из глубины его мыслей. Доминус слегка вздрогнул, будто пробуждаясь, бросил на старушку ленивый взгляд. Впрочем, не совсем равнодушный. Бровь его изящно изогнулась в знак удивления: старость редко встречалась во Внешних Мирах Иллюзии.
Старушка заговорила первой.
- Ну, здравствуй, Хозяин. Я к тебе с делом. Я из восставших буду. Дозволите принести присягнуть на верность?
- Вот как... - брезгливая жалость проступила на красивом лице Хозяина. – И что же заставило тебя восстать, старуха? Страшно гореть в огне?
Те, кто попадал в ад, частенько из страха бросались к ногам дьявола, желая продать свои души, лишь бы не платить за грехи. Страшась Пути Очищения, он предпочитали все дальше погружаться во тьму. Таких слуг у Доминуса было предостаточно, и в душе он презирал их за трусость, в отличие от тех, кто желал противостоять режиму Иллюзии осознанно или ради личной мести.
Черепа тронного зала тихо заклацали зубами, учуяв гнев Повелителя. Но Властелин владел собой. Снова бесстрастной ленью вечности затуманился его взгляд.
- Мне не нужна твоя присяга. Никто не гонит тебя на Путь Очищения. Ты останешься под моей защитой. Я поклялся защищать всех, кто оказался в аду за придуманные Иллюзией грехи, независимо от того, сражаются ли они на моей стороне или просто бродят в сумраке. Иди!
Но старушка не двинулась с места. Ни злости, ни страха, ни сомнения не родили в ней резкие слова Сумрачного Императора.
- Хозяин...
Доминус вскинул голову, будто "ну, что еще?", но...
- Василика, хозяин.
Задумчивость шла молодому дьяволу гораздо больше презрительной маски. Но уже через мгновенье (что в Нигдеиникогда могло бы длиться веками) воспоминание нарисовало ему стройную белокурую девушку – ту, что носила некогда это имя.
Он не сказал ни слова, а старуха неспешно повела свой спокойный рассказ:
- Не пренебрегай моей преданностью, хозяин. При жизни я была лихой ведьмой. Кого угодно зови в свидетели, все скажут, что сто лиг окрест моей деревни не было чародейки сильнее старой Ардженты. Колдовством приворожила я своего мужа, а брошенная им девка утопилась в реке. Но, перед тем как сгинуть, прокляла меня. Сильная это вещь – проклятие самоубийцы. Даже я не смогла от него избавиться. Один за другим погибли все, кого я любила, одна внучка Василика осталась у меня на руках. Но и ее я не уберегла. Погубил Василику один оборотень. Я много лет скрывала внучкин недуг, но шила в мешке не утаишь… Что было дальше – тебе о том ведомо.
Ведомо.
Старуха замолчала.
Да, Доминус хорошо помнил ту встречу.
Иногда, когда позволяли дела или просто атмосфера тронного зала становилась невыносима, дьявол покидал свою резиденцию, на черных крыльях летел над Сумрачным царством. По сути это было бегство из одного одиночества в другое, разве что смена обстановки ненадолго приносила облегчение.
В тот раз он сидел над обрывом, на голой скале, глядя вниз, в заросли адских терний. Шипы их были такими огромными, что разорвали бы упавшее туда существо в клочья еще прежде, чем оно достигнет дна. Иногда дьяволу в голову приходили заманчивые мысли о том, чтобы проверить, как далеко простирается его неуязвимость - сложить крылья и камнем ринуться вниз. Но мечты о легком пути к забвению пока что побеждало самолюбие Доминуса, считавшего такой исход малодушным и недостойным воина.
От бессмысленного созерцания дьявола отвлек странный, тоскливый звук. Долгий, высокий, жалобный вой, захлебнувшийся под конец человеческим рыданием. Пара мгновений ушла на то, чтобы побороть сковавшую разум апатию и заставить себя заинтересоваться. Наконец, больше от желания развеять цепенящую скуку, нежели от любопытства, он расправил крылья и спланировал вниз, в заросли колючего леса.
Искать источник звука пришлось долго, не отличавшийся терпением Доминус едва не потерял интерес и не послал все к дьяволу. Однако, вспомнив, что он дьявол и есть, решил все же довести дело до конца. Он вышел на поляну одновременно со Зверобоем.
Смуглый мужчина в одежде из потертой кожи и звериных шкур, с давно нечесаными, белеющими проседью волосами и цепким, зорким взглядом охотника, держал на прицеле арбалета лежащую на земле, совершенно голую светловолосую девушку. Она уже не плакала, просто лежала, поджав колени к груди и ожидая неизбежного.
Доминус некогда на собственной шкуре усвоил, что в дебрях Сумрачной Империи вот таких вот, невинных с виду созданий, следует опасаться больше всего. Темная Донна – страшнейшая среди демонов хищница и кровопийца - тоже принимала облик этакой хрупкой блондинки, дабы вводить жертв в заблуждение.
Поэтому дьявол не стал делать поспешных выводов. Когда Доминус вышел на поляну, оба действующих лица маленькой драмы встрепенулись и обратили к нему взоры. Девушка - молящий о спасении, охотник – настороженный и подозрительный. Острие арбалетной стрелы неуверенно качнулось, направляясь от блондинки на демона.
- Ну и что тут происходит? – Доминус был лениво спокоен.
Во всех уголках ада случалось, что темные твари охотились друг на друга и друг друга убивали. Даже Повелитель Демонов был невластен над этим, как невластен король запретить лисе давить кроликов в его полях. Одной тварью больше, одной меньше – их и так было довольно, а выживал в итоге сильнейший – чем не польза? Возможно, Доминус и тут оставил бы все как есть, не возьми Зверобой его на прицел. Теперь невмешательство стало бы похоже на трусость, а дьявол не хотел ронять авторитет.
Внимательно, но без сочувствия он оглядел теперь уже сидевшую на земле девушку и обернулся к Зверобою.
- Оборотень, значит?
Тот осторожно кивнул. Охотник сразу понял, что невесть откуда взявшийся синеглазый мужчина не просто высший демон, а, судя по граничащей с презрением надменности в голосе и сквозящей в каждом движении самоуверенности, пожалуй, один из главнейших. Связываться с таким себе дороже. Острие арбалетной стрелы снова обратилось к блондинке.
- Эта тварь лет пять всю округу в страхе держала. Скота у людей погрызла немерено, да и людей не щадила. Бабку свою – ведьму – прикончила, и нас с братом, когда мы за ней на охоту вышли.
- Не правда, господин! – всхлипнула сидящая на земле блондинка и попыталась подползти к дьяволу в поисках защиты, но замерла и попятилась под его холодным взглядом. – Не… не знаю, о чем он говорит! Я… я больна была. Бабушка меня лечебными отварами поила, после этого я спала и…
- Каждое полнолуние поила? – осклабился охотник. – А если не виновата, то почему ты в аду, сука?
- А ты почему в аду? – синие глаза Доминуса прищурились скорее с догадкой, чем с подозрением. – Охота на нечисть, смерть за благое дело. Так почему же?.. Остался?
- Да. Остался, - ответ прозвучал твердо и с какой-то горькой гордостью. – Брат ушел, а я… не смог успокоиться. Я злой был, когда подыхал. Не за себя. Но у брата семья была. И если б я его на охоту не потащил… За брата не прощу, падаль!
Зверобой вскинул арбалет к плечу, но блондинка, испуганно взвизгнув, метнулась к Доминусу, спрятавшись за ним и вцепившись в его руку. Дьяволу было противно, но он пока не спешил уходить с пути выстрела.
- Вот, значит, как. Месть и чувство вины на дно утянули? Сам себя упрятал в ад?
Зверобой кивнул и, меняя тему, поинтересовался:
- А что с ней будет, если я ее здесь прикончу?
Повелитель ада пожал плечами.
- Исчезнет. Уйдет в Бездну Забвения. Умрет окончательно.
- Такой вариант по мне…
- А сам что будешь делать после этого?
То ли призадумавшись, то ли осознав, что демон пока не собирается отдавать ему его добычу, охотник опустил арбалет.
- Говорят, отсюда есть выход.
- Путь Очищения? – иронично уточнил Доминус. – Тебе он не понравится, зверолов. На этом пути тебе дадут прожить жизнь каждой твари, которую ты убил не ради пищи и не из самозащиты. Ты будешь осознавать себя. Будешь раз за разом подыхать на кольях ловчей ямы, в капкане, корчиться от стрелы в брюхе. Каждый раз, подыхая, будешь видеть самого себя, убивать самого себя… Иллюзия изобрела много глупых законов, но этот, признаю, хорош. Скольких тварей ты убил зря? Сколько жизней тебе предстоит восполнить собой? Справишься ли?
- А я упорный, - щека охотника нервно дернулась, но голос остался тверд. – Отдай мне ее!
- Эта девушка принадлежит Надзвездному Королевству!
Прозвучавший откуда-то сверху женский голос возвестил о явлении еще одного претендента на душу Василики.
На мягких сизых крыльях на поляну спустился ангел.
Ангелица была темнокожей и черноокой. Копна пышных, штопором завивающихся в кудри волос ниспадала ниже пояса. На точеной фигурке этой афро-Афродиты ладно сидел графитовый, в тон ее голубиным крыльям, костюмчик.
Доминусу редко приходилось контактировать с этой особой. Моана была богиней Чистой Любви, верной, вечной и возвышенной. Люди, осененные ее покровительством, в ад попадали редко. Впрочем, ко всем без исключения ангелам Доминус относился резко негативно.
- Это что-то новенькое, - едва разлепив губы, процедил дьявол. – Какое отношение имеет оборотень к твоей ванильной юрисдикции?
- Я – адвокат ее души, - с достоинством ответила Моана. – Она искренне любила того, кто обратил ее. А он использовал девушку, чтобы отвести от себя охотников. Она не осознавала, что творит и что с ней происходит, и поэтому невиновна.
Почувствовав, что добыча может ускользнуть из рук, охотник вскинул арбалет на ангелицу:
- Тогда хреново работает ваша контора, если невиновные оказываются в аду!
Губы Моаны чуть приметно дрогнули.
- Иллюзия так решила. Я уговорила ее в самый последний момент.
Доминус саркастично закатил глаза, хотя привычного раздражения не почувствовал.
Вот она, ваша небесная справедливость… Хоть бы защитника прислали посильнее, был бы резон повредничать или сцепиться с ним. Эту же дуреху он пополам переломит, едва крылом шевельнув. И она прекрасно знает это. Оттого и боится. Боится, но не трусит… Идиотка. Такая же, как и ее подзащитная.
Рывок – и Доминус, схватив Василику за руку, вышвырнул в центр треугольника, образованный им, охотником и ангелицей. Глупость и доверчивость – тоже своего рода грех. Это душа теперь принадлежит ему, и ему предстоит решать, что с ней делать. Настал черед дьявольской справедливости.
Когда дьявол поднес руку к плечу, за ним напряженно следили три пары глаз. Совершенно голая и продрогшая Василика сжалась в комочек. Затем раздался щелчок застежки и на голову вздрогнувшей блондинки опустился тяжелый черный плащ…
- Забери ее отсюда, пока я не передумал, - сквозь зубы прошипел Доминус Моане и, заметив зарождающийся в охотнике протест, остановил его властным жестом. – Это не твоя цель. Ты сам знаешь. Тебе подбросили козла отпущения. Изволишь обманываться и дальше? Он здесь, обративший ее. И чувствует себя хищником среди хищников. Если хочешь настоящей мести – заставь его почувствовать себя жертвой.
На земле прошла бы одна минута, пока недовольная гримаса на лице охотника сменилась понимающей ухмылкой. Он действительно понял – не струсил, не отступил от цели – понял, что промахнулся.
- Где я его найду? – прорычал охотник, опуская арбалет.
- Это уж твоя проблема, зверолов, - равнодушно пробормотал дьявол.
Едва охотник скрылся в чаще, Доминус собирался развернуться и уйти, но тут на демона налете сама Благодарность в человеческом обличии. Василика бросилась на шею Доминусу так внезапно, что его вечно суженные от злости синие глаза на мгновение стали совершенно круглыми.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – лепетала она благодарности и кое-что куда менее приятное: - Да благословит вас бог!
На секунду показалось, что Доминусу стало не то больно, не то противно, и потребовался бы острый глаз, чтобы понять глубоко ли забралось сие чувство.
- Хватит, - прошипел он, грубовато отстраняя Василику. – Уходи.
Моана поспешила забрать девушку на небеса.
Повелитель не поднял глаз на старую Ардженту - они были еще весьма темны и глупая старуха ни с того ни с чего могла решить, что безжалостному Господину все еще ведомы какие-то человеческие чувства. Холоднее льда зазвучал голос Верховного Демона:
- Месть твоя запоздала, ведьма. Известно ли тебе, что Иллюзия приняла душу Василики? Она прошла свое очищение и ушла Долиною Света. Кому же ты хочешь мстить, встав в мои ряды?
- Я никому не хочу мстить, хозяин, - старушка неожиданно тепло улыбнулась. - Месть моя умерла, душа моя успокоилась вместе с внучкой. А служить верой и правдой хочу тому, кто отпустил душу Василики на покой.
Доминус не умел смеяться, даже язвительно – только презрительно фыркнул.
Благодарность? Еще никто не служил ему из благодарности. Из страха, из личной выгоды, единомыслия, мести, или просто, чтобы не умереть в аду от тоски… но не из благодарности. Что ж. Это будет интересно.
Неожиданно сомнение покинуло дьявола.
- Глупости, – он тряхнул головой и принял надменную позу. – Но я не отвергаю никого. Приноси свою присягу. И не надо кланяться! Восставшие не сгибают спины.
С тех самых пор старая Арджента поселилась в Сумрачной Империи. Она облюбовала для себя уютненькую пещерку где-то средь дремучих лесов, варила волшебные зелья и пекла пирожки с бледными поганками…
Появление в аду необычного демона, рожденного добрым поступком дьявола, неожиданно оказалось большим благом для всех обитателей ада. Вскоре старая ведьма стала одним из самых полезных слуг Доминуса. Никто не знал о колдовстве, ритуалах, травах и зельях столько, сколько знала Арджента. Что уж и говорить, если даже Суккуба, Темная Донна, передала Ардженте патронаж над всеми ведьмами и колдунами, оставив себе лишь власть над нечистой силой. «Делегировала полномочия», - как выразился Грейфокс – и все были от этого только в выигрыше.
Ардженту стали именовать Верховной Ведьмой, но чаще в шутку, а может быть даже с любовью, величали «чертовой бабушкой». Даже такие смутьяны и грубияны, как Кнут и Хлыст, постепенно прониклись к ведьме глубоким уважением и, когда та посылала их собирать мухоморы для пирога, ворчали только для вида. Тем более, что пироги у Ардженты были просто объедение.
Строгой, но доброй и мудрой старушке симпатизировали все. Самые свирепые адские псы падали перед ней кверху брюхом и сучили хвостами от радости. Таракан любил помогать ведьме стряпать печенье (он лепил его в форме летающих тарелочек) и рассказывать свои «потлисаюсе паланоймальные истолии», которые Арджента благополучно пропускала мимо ушей, просто через равные промежутки времени произнося «ну надо же!» и «как интересно!».
Чертова бабушка была единственной, кто умел заставить улыбнуться Деву Слезу, а Темная Донна частенько наведывалась в ведьмину пещерку, попить чаю с болиголовом и поболтать «о своем, о женском».
Неважно отношения у Чертовой Бабушки сложились только с Грэйфоксом. Арджента сразу заподозрила, что Демон Лжи ведет двойную игру и не так предан Доминусу, как кажется прочим. Но доказательств у ведьмы не было. Бывший агент Ларсон был с ней официально вежлив и старался по возможности не попадаться ей на глаза. Арджента пристально наблюдала за ловкачом, но тот не давал повода для придирок. Мудрость Чертовой Бабушки столкнулась с хитростью Серого Лиса и игра пока что шла вничью.
Доминус тоже очень быстро убедился в преданности и пользе своей новой помощницы. В делах, касающихся колдовства и ворожбы, он часто прибегал к ее советам, но притом всячески пресекал любые сантименты со стороны благодарной старушки. Впрочем, Арджента и сама была достаточно умна, чтобы быстро разгадать характер синеглазого демона и не пытаться лезть к нему в душу.
Очень быстро Арджента прочно заняла свое место среди обитателей Сумрачной Империи, сделавшись одним из самых почитаемых и уважаемых демонов. Даже в аду доброта и забота творили чудеса. И если, к примеру, какому-нибудь черту в пограничной стычке с ангелами подбивали глаз, он непременно бежал к Ардженте, которая его лечила, журила и награждала пирожком. И поэтому, со временем, в аду выражение «а иди-ка ты к чертовой бабушке» приобрело совсем иное значение, нежели в мире людей.