(Рюмочная – источник вдохновения и цирроза)
- Тоже спасаешься от одиночества?
Фраза была неожиданной. Еще более неожиданно было услышать её из уст этого человека.
Я оплатил сто грамм и беляш и подсел к автору. Ему лет, явно, за сорок: голова седая, руки жилистые с грязными ногтями, одно слово – работяга. Но как он попал в точку! Бросил на меня один взгляд и сказал истину! Впрочем, не надо иметь семи пядей во лбу – в рюмочной почти все спасаются от чего-то.
Я протянул ему руку:
- Рома….
- Саша. Беляши здесь не бери - дорого, и кончается быстро. Угощайся - он протянул мне пакет с сухариками.
Я давно заметил за собой странность – люблю общаться с людьми, которые старше меня. С ними интересно.
- За знакомство?
- Принимается…
Я отхлебнул половину порции и приготовился слушать.
… я ей все оставил: ребенка, квартиру, машину… а она сейчас в моей хате с другим кувыркается...
Он не оригинален - так говорят почти все разведенные мужики. При этом добрая половина из них оставляет женам только следы побоев и ощущение загубленной жизни. Хотя… на «баклана» он не похож – слишком сдержанный.
… мой сосед по общаге водилой на БелАЗе работает, получает не хреново, а его сожительница, пока он в карьере, мужиков к себе водит. Мы ему говорим – брось её нах…, а он не верит нам, говорит, что любит её….
За соседним столиком рвут душу два молодых чувака:
…я в БэТэРэ горел! У меня два ранения! Нас местные жители цветами и абрикосами встречали!
… а об меня в армии замполит две швабры сломал!
У обоих в руках дорогие мобильники. Когда человеку нечем гордиться, он гордиться дорогим мобильником.
Рюмочная имеет свой неповторимый запах. Когда вы только заходите в неё, вам кажется, что от пола и стен пахнет блевотиной, но потом понимаете, блевотиной пахнет от людей, а от желтых прокуренных стен и затертого пола пахнет мудростью и презрением. Если б только эти стены заговорили …
Рюмочная гудит! Гудит как улей! Бурлит и стонет, как мой перегруженный желудок. Здесь каждый – пророк без отечества! Имена Высоцкого и Пастернака звучат тут чаще, чем в ленинской библиотеке.
…я обморозил ноги… больные ноги… ты ходил босиком по снегу?
Кто это спросил? Ах да, это Саша. Его речи текут густой соплей в вертикальном направлении, не пересекаясь с моими мыслями. - Нет! Босиком по снегу я не ходил. Но однажды, будучи пьяным, я приехал в зимнюю стужу с работы домой в летних туфлях – просто забыл переобуться. Поскольку запасной пары зимней обуви у меня не было, я вернулся на работу, по пути успев догнаться пивом.
К нам за стол подсаживаются трое. Назвать их парнями поздно, мужиками – рано… короче, просто трое, как выяснилось позже – уголовники.
Вован, Эдик и Лёха. Первое впечатление – они плохие. Второе – они НЕЧТО! Вован сметает салфеткой со стола мусор, Эдик заказывает горячее, Лёха берет у барменши мокрую тряпку, протирает ей стол и стулья. Невольно вспоминаются слова М.Галича «…Не знавали в шалмане подобные почести!»
Эдик – профессиональный повар. Сейчас он под подпиской о невыезде. Эдик ищет работу. Когда он её найдет, то с первой же получки купит живого барана и угостит всех шашлыком. - Ты знаешь, что такое бараний курдюк? – Нет? Это то же самое, что мамон у человека. Только у человека он спереди, а у барана сзади. Самый вкусный шашлык из курдюка. Сало нарезается кубиками 2 х 2 сантиметра и жариться как шашлык. Под эту закуску можно выпить без последствий ведро водки. Ты выпивал когда-нибудь ведро?
- Нет. Но я знавал одного мента, который за сутки выпил бочку спирта. Однажды оперативники изъяли бочку палёного спирта и привезли её в райотдел. Опер, который в тот день дежурил на сутках, поклялся, что выпьет её до окончания смены.
Спирт пили все: менты, родственники ментов, родственники родственников ментов, задержанные в камерах…
Когда под утро опер понял, что бочка еще не пуста, а все стаканы уже разбиты – его охватила паника: он наливал спирт в фонарик и безумной рукой расплескивал его по стенам кабинета – словно стены тоже были его лучшими друзьями. Он вёл себя как кот, подбрасывающий в экстазе мышь, после того как задушил её.
Своего друга, который в тот великий день был дежурным следователем, я нашёл спящим на стуле. Вернее, его зад покоился на стуле, а голова лежала в мусорной корзине, стоящей рядом со стулом. Сколько я его не просил впоследствии, он так и не смог воспроизвести эту позу.
- Что ты с собой сделал, ты же золотой мужик был!
- А мне баба хреновая досталась...
Оглядываюсь. Жирная старуха отчитывает засаленного бугая. Грязный век - грязные люди - грязные мысли. Кто-то сидит на газовой трубе, а кто-то на игле. Кому-то хочется выпить море, кому-то – кружку пива.
Вован – лесоруб. Отсидел ещё в армии по глупости: сломал рёбра и порвал легкие командиру воинской части. За дело! За грубость! Сейчас Вован строит собственный дом. Его жена беременна во второй раз. Я прочту вам моё любимое стихотворение из Есенина – говорит он.
Сыпь, гармоника! Скука... Скука...
Гармонист пальцы льёт волной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной.
Излюбили тебя, измызгали,
Невтерпёж!
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Или в морду хошь?
В огород бы тебя, на чучело,
Пугать ворон.
До печёнок меня замучила
Со всех сторон.
- Вован! А это действительно Есенин!? Я тоже люблю Есенина, но таких стихов у него не читал.
- Это Есенин! Можешь не сомневаться!
Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!
Пей, выдра! Пей!
Мне бы лучше вон ту, сисястую,
Она поглупей.
Я средь женщин тебя не первую,
Много вас.
Но с такою, как ты, со стервою
В первый раз.
Я тоже пишу стихи - говорит Лёха. Вот из моего последнего:
Я помню запах земляники.
И сладкий привкус молока
И даже солнечные блики
Могу потрогать как щенка
И сердце маленькое хочет
Обнять весь мир - он так хорош
Мне снится детство между прочим
В тюрьме - где радости на грош...
- Лёха! Не звезди! Ты в слове "член" четыре ошибки делаешь....
Лёха - он и в Африке - Лёха! Разбитая переносица, синие руки, умные серые глаза…
- Моя будущая жена дождалась меня с первой отсидки, ещё по малолетке - говорит Лёха. Я с ней в одном классе учился. Она сестра Эдика. А через месяц после свадьбы я ушел к шикарной бабе – заочнице, мы ещё в зоне начали переписку. Она самогоном на рынке торговала. А потом снова вернулся к жене. Сейчас живу у Вована – у него сытно.
За окном сумерки. Мои новые приятели начинают клевать носом.
- Извиняйте мужики! Мне пора до хаты. Вы таки не поверите, но у моей жены сегодня день рождения – я встаю и одеваю шапку.
- Уже уходишь? На лице Саши удивление и ни капли грусти: кто легко сходится – тот легко расстаётся.
В ту ночь все обитатели рюмочной спали хорошо:
Вовану снилась румяная сисястая баба с коромыслом через плечо, большое личное подворье с курами и свинкой, а ещё маленькая банька на обрыве над голубой рекой и, конечно, дети.
Лёхе снился «чистый» паспорт, по которому ему везде дают кредиты, новые вставные зубы и собственная комнатка в общаге, куда можно смело водить баб.
Сны Эдика были прозаичнее. В них он мечтал о дорогой машине и деньгах, на которые сможет купить всё остальное.
Саше снился большой красный БелАЗ, в кузове которого он везёт ****ей в карьер отбывать трудовую повинность. ****и пели «Ты неси меня река, за крутые берега» и весело размахивали граблями.
Мне же снилась любимая жена. Она гладила меня по голове и говорила: «Вот дурачок – опять напился». А может, это был не сон?
2006г.