В конце 1929 года Айно Каллас с супругом покинули берега Англии чтобы отдохнуть на юге. Последние месяцы оказались нелегкими для посла и писательницы. Он проводил большую часть времени на службе, распутывая клубки межгосударственных отношений. Она занималась активной общественной жизнью, участвуя в международных фондах. Рождество захотелось встретить вдвоем в полной тишине, и лучшего места, чем далекая страна Марокко, нельзя было найти.
После стрессов и напряженного труда в туманной атмосфере, насыщенной паром и дымом, хотелось убежать от европейской суеты, забыться под солнцем, запастись силами чтобы, увы, вернуться в нелюбимую Англию. Супруги пробыли в экзотической стране с конца декабря до середины февраля. Отдохнули, набрались впечатлений, в чем-то разочаровались – например, в солнце, которое в Африке, оказывается, убивает – но и укрепились, по крайней мере в мысли, что менять обстановку необходимо!
А пока путешествие для них только начинается, заглянем и мы в то время, ведь Рождество затаилось в ожидании чуда...
Лондонский поезд мчится на всех парах в порт Саутгемптон, где в гавани томится пассажирское судно голландской компании «Rotterdam Lloyd». Оно уже давно готово принять на борт всех желающих, способных оплатить комфортабельное путешествие. Голландская команда, старшие стюарды, повара, - все европейцы, и лишь младший персонал состоит из малайцев, наводнивших палубу.
Обладая острым умом и зорким писательским взглядом, Айно Каллас не могла не обратить внимания на эту особую человеческую породу. Слишком узкие глаза не казались ей угрожающими, а наоборот, плоские лица без возраста представлялись кукольными, лишенными жизни. Богатое воображение Айно не могло пропустить мимо ни одного персонажа, фантазия стучала в висок, требуя жертвы. И Каллас сочиняла, набрасывая бисерным почерком путевые заметки в записной книжке. Яркие метафоры просились на бумагу, желая показать себя всему свету так же стремительно, как появлялись на верхней палубе малайские матросы, превращая ее в кишащую белую массу из человеческих типов.
Писатель всегда ищет яркий образ наверное для того, чтобы лучше сохранить картину в коридорах своего творческого лабиринта. Айно стремилась персонифицировать массу из малорослых, гибких и подвижных фигурок в одно лицо. Как женщина экзальтированная и в меру влюбчивая, она не раз идеализировала своих персонажей, руководствуясь простым расчетом: метафора требует обобщения и в то же время взгляда изнутри. Если влюбиться в персонаж, тогда легче создать нужный образ!
Вот и сейчас она выделяет одного. Это человек без возраста, профессии и какого либо статуса. Он многолик и изменчив, передвигается, как будто танцуя. Движения по-кошачьи грациозны, даже ленивы, но в нужный момент гибкое тело может мгновенно напрячься и совершить прыжок. Айно уже влюбленными глазами следила за малайцем, не отрывая пристального взгляда от белой косынки, обернутой на его голове, от босых ног и слишком естественной позы сидящего на полу человека. Так европейцы сидеть не умеют!
Каллас устроилась на столиком и наблюдает, отдаваясь мороку наступающей ночи. Темнеет быстро. Лишь белая доска судна светится интригующим названием судна - «Indrapoera». Туда, к берегам вулкана Индрапура плывет пароход, пересекая Атлантику, минуя Суэцкий канал, огибая Индию. Туда, на родину этого таинственного малайца, свернувшегося кошачьим клубком у ног мадам Каллас. Он родился где-то там, за океанами, на острове, который пароход всего лишь огибает, не причаливая и не останавливаясь у берегов его деревни. Как будто вулкан отпугивает европейского беса.
Айно в задумчивости чертит контур Суматры и Индрапуры, пытаясь ответить на вопрос: зачем люди отправляются в далекие странствования? Убегают от себя или ждут новой встречи? Мадам вдруг захлопнула записную книжку, поднялась и прошла мимо малайца, проводившего ее долгим взглядом. В кают-компании писательница еще раз навела справки и удостоверилась, что капитан судна, офицеры, судовой врач, главные официанты и повара – голландцы, вся остальная команда состоит из людей второго сорта, малайцев.
Айно закурила трубку, выпила кофе и набросала первую заметку про этих самых малайцев. Каллас отправляет свои репортажи в финскую газету за довольно приличную плату. Здесь, на пароходе, все азиаты – уроженцы далекой Суматры. Мужчины зарабатывают на жизнь тяжким матросским трудом на голландских судах, а матерей, жен, дочерей и сестер – всех женщин племени – они прячут в джунглях. Раз в месяц женская половина имеет возможность увидеть проплывающий корабль и помахать рукой своим близким. Ни одна малайская женщина не может усроиться на судно. Так голландцы сохраняют чистоту своей крови. Каллас узнала, что больше ста малайцев сейчас находятся на пароходе. Большинство сидит на корточках, устроившись на верхней палубе. Мавры так не садятся. Жители Марокко предпочитают скрещивать ноги, что называется ”по-турецки”. В Танжере семья Каллас сходит, и Айно еще изучит и марокканцев, и евреев, и, возможно, европейцев, оказавшихся в северной Африке.
Эту почти документальную историю я разукрасила по-своему, предположив, что произошло бы, если воображение Айно Каллас зашло бы слишком далеко. Так родилась и моя новелла: http://www.proza.ru/2010/12/06/1207
продолжение http://www.proza.ru/2015/06/09/7