Обычное утро обычной пятницы. И день был также обычен, как и само собой разумеющееся. Он был простым юристом, работал в маленьком кабинете, частной юридической практики. Его клиенты были людьми простыми: жена, желающая получить кусок побольше при разводе с богатым мужем, или пятиюродная племянница двоюродной бабки, которая потом и кровью пытается добиться справедливости в виде доли от трехкомнатной квартиры, доказывая свое право на наследство.
Он лениво потягивал крепкий кофе, выслушивая очередного клиента и параллельно листал новости в сети. Дело было простое, два соседа не могли поделить кусок дачного участка метр шириной, на котором ничего не росло, даже сорняки. Но для этих пенсионеров это было дело принципа, и уступать никто не желал.
- Мой дед еще этим участком заведовал, когда на том месте хутор стоял! – возмущенно пробубнил старик лет восьмидесяти. Хотя может ему и не восемьдесят было, а многим меньше, только вот седая длинная борода и длинные волосы как у служителя церкви прибавляло пару десяток лет. Но голос был бодр, и взгляд ясный, может старик и не такой старик, подумал юрист, отвлекаясь от темы разговора.
- Хорошо, я Вас понимаю, но для подачи искового заявления, необходимы письменный доказательства того, что Ваша семья является владельцем данного участка земли. – спокойно ответил юрист.
Надо признать, дело свое он знал и любил, не смотря на то, что карьера не сложилась и он не стал судьей как и хотел. Он понимал, что смысла подавать иск на передел участка нет, так как дело ляжет мертвым грузом и слушанья будут тянуться на протяжении нескольких лет. Местный архив, в котором могли сохраниться какие-либо упоминания о старинных земляных наделах, сгорел еще пятнадцать лет назад, а в областном архиве он уже побывал и там нет даже упоминания о существовании поселения на данной местности сто лет назад. По всем данным, имеющимся в кадастровой палате, первые участки начали раздавать только шестьдесят лет назад и хутора, о котором говорит старик, никогда не было. Данную информацию юрист привел старику в качестве довода, но старик уверенно заявил:
- Конечно, сейчас и концов не найдешь, но это наша земля. И хутор там был сто лет назад! Небольшой, двадцать избушек, но люди жили там добрые, помню в детстве пока до бабке своей по стороне матери шел, а жила она окурат на другом конце хутора, все поздороваются да гостинцев дадут, кто яблоко спелое, кто сахара кусочек. А потом, когда я уже в армии служил, прислали родители письмо, что хутор наш сносят, а нас в город переселяю и квартиру дают, и работу отцу. Нашли вроде что-то в земля под хутором, то ли нефть, то ли газ. Я после службы в армии там больше и не был, сразу в город вернулся после дембеля. В институт поступил, профессию получил и по окончанию института определили меня на работу в Хабаровск на завод технологом. Там я до пенсии и проработал. А после вернулся на малую родину, в родном краю и дышится легче как-то. Так вот, пока я в Хабаровске был, тут отцу от работы участок земли дали, и совпало так, что на том же месте, где наш дом стоял. И соток столько же, только вот пустырь там был, все сызнова, почитай, строить пришлось. Я вот что думаю, - ухмыльнулся старик, - Не было там никакой нефти, а как только это власти поняли, так и решили вину свою перед народом загладить, раздавая участки бывшим владельцам.
Юрист, про себя улыбнулся, позабавила его последняя фраза. Если б вину свою перед народом власть признавала, то жизнь проще б стала.
- Степан Павлович, вы же понимаете, что на основании только ваших слов, о том, что вы ранее владели тем же участком, суд не примет решение в вашу пользу, нужны более вещественные доказательства. К тому же, я не совсем понимаю один момент: вы утверждаете, что вашему отцу выдали тот же участок с той же площадью. Тогда каким образом полоса земли шириной в один метр оказалась за забором вашего соседа.
- Эх, милок, то то и оно, мы и сами не поняли, да только как-то утром проснувшись, увидели, что забор стал ближе к яблоням на метр. Надо было посадить яблоньки около забора, да только я ж соседей пожалел, осенью листвы с них сыпется много, в у соседей там клумба цветочная всегда была, вот чтоб лишних хлопот с уборкой не делать им, я и посадил яблоньки свои подальше от забора. Да только, добро не всегда в почете.
- Хорошо, это можно использовать в вашу пользу, только в том случае, если у вас фотографии участка имеются до переноса забора и после.
- Да кто ж забор то фотографировать станет? – вздохнул старик, - Вот если только около яблонек по весне, когда красавицы все в цвету стоят точно невесты внучки мои фоторографировались. Я поспрашиваю.
Юрист в блокноте сделал пометку о фотографиях, сделал глоток уже остывшего кофе и спросил:
- А сосед ваш, что говорит?
Старик совсем сник:
- Моя, говорит земля, и все тут. И еще бумажками мне в лицо тыкал, говорит что законно все, и никакой забор он не переносил, что всегда так было. А мне, дескать, от маразма старческого лечиться надо! А ведь с соседями у нас никогда вражды не было, коли помочь что надо, я всегда помогал. За домом присматривал, когда они в город на зиму уезжают, чтоб молодежь не проказничала, да бродяги не забредали. – старик совсем сник. – Я ведь по заветам старинным живу: добро делай людям не ради наживы, а от души, от сердца чистого. И на добро добром отвечать привык. А как сейчас поступать то и не знаю. Я и в суд то не хотел идти, да только понял, что по другому справедливости не смогу добиться. Соседи со мной говорить отказываются, и даже здороваться перестали. Ты, сынок, сразу скажи, коль надежды нет на справедливый исход, то я домой поеду.
Юрист задумчиво начал изучать материалы, которые удалось собрать по данному делу, но сколько бы он не придумывал выходов из ситуации – все они вели к тому, что старик не с чем останется. А обманывать старика и деньги брать за заранее проваленное дело не хотелось. А как помочь юрист не знал. Закон в данном случае был на стороне соседа и документы были оформлены грамотно, экспертиза подтвердила их подлинность, и факт наличия родственника у данного соседа в городском совете тоже являлся немаловажным фактом, который перевешивал чашу весов не в пользу старика.
- Сынок, я твое имя запамятовал, как зовут тебя?
- Виктор. – улыбнулся юрист.
Старик поднялся со стула и направился в сторону выхода, но потом вдруг остановился и спросил:
- Виктор, а тетка твоя все так же таблетки пьет?
Юрист слегка опешил, не ожидав такого вопроса:
- Да, только они не лечат, а лишь боль снимают, но по-другому я ей помочь не могу, никто не может, врачи сказали, что ей пару месяцев осталось, а она ведь еще молодая, всего на восемь лет меня старше…
Юрист сник, но даже не задался мыслью от куда старику известно о его тетке, о жизни они с ним не разговаривали, и во время встреч говорили только о деле, личная жизнь на то она и личная, не для обсуждения с чужими людьми.
- Таблетки и не помогут, тут к матушке природе за помощью обращаться надо! Ей бы на свежий воздух переехать, да лечебный сбор попить, по камням ходить босиком надо, да водицей студеной обливаться. Хворь то вся и выйдет!
Виктор вздохнул, он понимал, что если дорогостоящие лекарства не помогли, то о помощи от свежего воздуха и речи быть не может, но обижать старика не хотел.
- Степан Павлович, спасибо Вам за советы, да только у нас и дачи нет, и родственников в деревне тоже нет.
- Так Вы ко мне приезжайте, места всем хватит. Внучки у меня этим летом в санаторий уезжают, а мы с бабкой гостям всегда рады!
Виктор подумал, что было бы неплохо провести лето за городом, да и Ларе будет легче на свежем воздухе, чем в душной квартире и если это поможет ей хоть немного, то почему бы и нет.
- Хорошо, я поговорю с Ларой, думаю она не будет против.
- Не будет, - улыбнулся старик, - Только ты все таблетки ее выкинь, не помогают ей они, разрушают печень только. А мы с бабкой пока травок приготовим, у меня в сенях сушатся, надо только смешать по пропорциям, да настойки из корешков сделать, у меня в запасе мало осталось.
Старик вышел из кабинета, оставив юриста наедине со своими мыслями. Виктор все еще был в растерянности от приглашения и всего того, что зал старик о его семье. А Лара и была всей его семьей. Когда Виктору было десять лет, родители его погибли, и он остался сиротой. Авария на заводе в тот год унесла сорок семь жизней, в том числе и жизни его родителей. Лара была младшей сестрой отца и когда встал вопрос о том, в какой детский дом определять Виктора, Лара не задумываясь забрала его к себе. По началу они жили в маленькой однокомнатной квартирке, Лара работала на двух работах, чтобы обеспечить себя и племянника всем необходимым. В восемнадцать лет Виктор, как и большинство его сверстников, пошел служить в армию. За эти два года Лара успела выйти за муж, и развестись. Её, на данный момент уже бывший супруг, красиво говорил, был образован и хорош собой, но эти качества дополнялись тягой к разгульной жизни. И как бы не было банально, муж ее изменил ей с ее же подругой. После этого Лара стала замкнутой, не с кем не общалась. У нее остался только Виктор и работа.
Вернувшись из армии Виктор поступил в юридический, а по окончанию – устроился работать в небольшую частную фирму. Так постепенно он встал на ноги и они смогли переехать из однушки в просторную трехкомнатную квартиру. С Ларой они жили дружно, и пожалуй были друг для друга самыми лучшими друзьями. Виктор видел, что Лара все еще не смогла забыть предательства близких людей и это ее разрушало изнутри. Первые признаки болезни стали проявляться прошлой весной. Лара стала быстро уставать, аппетит практически пропал, она стала худеть, а под глазами нарисовались ненавистные синяки. Виктору понадобился месяц, чтобы уговорить ее обратиться к врачу, и после этого начался кошмар. Она сдавала анализы, делала снимки, снова анализы и наконец диагноз. Жестокий и необратимый диагноз - лейкемия. По началу врачи обнадежили, сообщив, что болезнь можно вылечить, нужно только сделать пересадку костного мозга. Для этого нужен донор, желательно родной брат либо сестра, коих у Лары уже не было. Виктор сразу же вызвался быть донором, но к сожалению не подошел. Следующей стадией стала химиотерапия. Болезненная процедура, которая буквально отравляла Лару, но она стойко переносила каждую процедуру, стараясь не показывать как ей больно. Но Виктор видел ее боль, сквозь ее натяжную улыбку он видел боль, которая безбрежным морем плескалась в ее глазах. Наконец наступила ремиссия, и Лара вернулась домой. Но постепенно боль возвращалась и теперь Лара не может даже спать без лекарств. Оставалось два месяца, или меньше…
***
- У вас чудесный дом! А какой тут воздух, я пожалуй буду спать на веранде! – улыбнулась Лара.
- Ночью тебе комары покоя не дадут, тут ведь озеро рядом, много их. – подметила старушка лет семидесяти пяти. – Я тебе комнату приготовила, окна ее в сторону леса выходят, ночью окно откроешь, свежий воздух будет поступать, а на окна, чтоб комары не налетели, мы марлю натянули, а коли какой юркий комарик проберется, он тебя все равно не тронет, около кровати мы лимон с гвоздикой положим.
- Спасибо Вам, Мария Алексеевна и Степан Павлович, что пригласили погостить. Здесь очень красиво!
Виктор привез Лару в хутор через два дня после визита Степана Павловича. Как не странно, Лара, на тот момент потерявшая всякий интерес к окружающему миру, восприняла предложения погостить в деревне с большим энтузиазмом.
- Витя, тут все так же, как и в моем сне! – тихо прошептала Лара. – А воздух, такой сладкий, спасибо тебя, что привез меня сюда.
Виктор был рад увидеть искреннюю улыбку на лице Лары и впервые за последний месяц ее глаза не были наполнены болью.
- Вы тут располагайтесь, а мы пока стол соберем! – Старик вышел из комнаты.
- Лара, вечером я уезжаю, дела, завтра нужно съездить в соседний город по делу Степана Павловича. А ты отдыхай, гуляй побольше.
***
- Я еще никогда не пробовала таких вкусных пирогов с капустой! И окрошка на квасе очень вкусная! У вас золотые руки баб Маш! – весело уплетая очередной кусок пирога, пробубнила Лара.
Виктор был рад, что его тетя впервые за этот ужасный год кушает с таким аппетитом, сейчас она не походила на тридцатипятилетнюю женщину, скорее она была похожа на маленькую девочку, весело жующую большой кусок пирога. Виктор улыбнулся и сказал поучительным тоном:
- Не говори с набитым ртом!
- Да пущай, - улыбнулся старик, - Ты дочка кушай, и не слушай его! Все натуральное на столе, в огороде выращенное. А супруга моя стряпуха знатная, если б не свежий воздух да работа на огороде, я б уже жиром заплыл.
- Степан меня постоянно нахваливает, а я то ничего особенного и не делаю. Кушайте детки, я сейчас вам компот налью, с брусникой и шиповником. В нем витаминов много, полезный очень, от недугов предостерегает и сердце укрепляет. – старушка взяла кувшин и разлила по кружкам рубиновую жидкость с ягодами.
- После обеда не забудь принять лекарства! – напомнил Виктор.
- Не нужно ей никаких таблеток, сынок, через полчаса после еды нужно выпить отвар почек березовых, а перед ужином, я для Ларочки сок сделаю морковный с пыльцой медовой, печень у нее слабая стала, беречь ее надо, она ей еще пригодиться. – старушка принялась засыпать в глиняный кувшин высушенные березовые почки и готовить отвар.
Виктор вздохнул, но не стал возражать, что-то ему подсказывало, что таблеток больше действительно не нужно, но вот и травки ей тоже вряд ли помогут, но хоть вреда не нанесут, если Лара согласна, то он перечить не станет.
Лара была рада, что больше не придется глотать кучу лекарств, она понимала, что ей осталось недолго жить, и поэтому хотела провести тот не долгий срок, который ей отпущен спокойно и умиротворенно. В хуторе ей нравилось, все здесь было не такое как в городе, дома были одноэтажные, но очень красивые, с резными ставнями и карнизами, палисадники каждого дома утопали в цветах, на которых важно суетились мохнатые шмели, кружили бабочки и пчелки. Хутор был небольшой, но жизнь тут била ключом. Вечером, после ужина, Лара направилась на прогулку. Сразу перед домом начинался редкий березовый лесок, тропинка через который вела к озеру. Воздух был пропитан сладостью цветов и свежестью травы, которая стала влажной от выпавшей росы. Солнце клонилось к закату и красноватые отблески последних лучей красиво переливались на влажной траве драгоценными камнями. Лара сняла сандалии и продолжила свою прогулку босиком. Трава приятно щекотала ступни, а роса освежала. Ближе к озеру травка переходила в мелкую гальку, все еще горячую от июньского солнца, которое подрагивало в прозрачной воде круглого озера. Лягушки начали задорно перекликаться друг с другом, создавая атмосферу спокойствия и уюта. Здесь все не так как в городе, здесь спокойно и легко.
Лара присела на небольшой камень и просто наслаждалась умиротворением природы, нетронутой человеческой суетой. Пожалуй умереть здесь было самым лучшим вариантом, здесь, на берегу озера в окружении листвы стройных деревьев было не так страшно думать о смерти. Природа дает жизнь, а после жизнь не заканчивается, а перерождается в нечто новое.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом и на землю уже опустилась вечерняя прохлада, от озера веяло свежестью и женщина решила окунуться в эти прозрачные воды, они манили своей чистотой и прохладой. Не долго думая, Лара скинув с себя шорты и майку, направилась к воде. Никогда еще она не чувствовала себя более живой чем сейчас, она перевернулась на спину и балансируя руками, смотрела в темнеющее небо, где уже начали появляться первые звезды.
- Как же хорошо. – улыбнулась Лара, блаженно закрывая глаза.
Она еще час гуляла по лесу, прислушиваясь к пению птиц и трели сверчков, которые старались заглушить лягушек. Удивительно, что этот хутор находился в тридцати километрах от города, но это был совсем другой мир.
Подойдя к дому, Лара вдруг поняла, что монотонной боли, раздирающей из нутрии ее хрупкое истощенное тело не было. Нельзя сказать что боли не было совсем, скорее это было глухое пульсирующее эхо, которое почти не пробивалось сквозь спокойствие, которое окутало Лару в этом чудном месте.
За кухонным столом сидели Степан Павлович и его супруга и пили чай, который разливали из красивого медного самовара.
- Как погуляла, Ларочка? – улыбнулась старушка, вставая за столовыми приборами для Лары. – садись, как раз чай поспел.
- Мне очень понравилось, я тут как… как дома, и мне почти не больно. – удивленно произнесла женщина.
- Это все матушка природа, она силы дает, добрым людям помогает, хворь твою изгоняет. А чтоб спалось тебе сладко, чаю испей с ромашкой да медом липовым. Коли ночью боль одолевать будет, вот кувшин с отваром березовых почек, выпей полстакана и боль пройдет. В тебя хворь лютая вселилась, просто так ее не выгонишь, тут время и терпение нужно. – старик принялся допивать чай.
***
День печалиться, вечер близиться, скоро сумрак укроет землю всю,
Испокон веков рядом борются силы светлые силы темные.
Свет не пустит Тьму, коли солнца луч освещает всю землю матушку.
Не пропустим тьму не пропустим зло, защитим наш дом от лукавого.
От лукавого от нечистого, разделяет нас лишь полосочка
Клочок земли, за который уж испокон веков Силы борются.
Седовласый старец закончил клятву и обвел рукой собравшихся воинов:
- Все мы помним заветы прадедов, защищать свой дом от нечистого! Зло намеревается проникнуть на землю матушку, и своих слуг посылает лукавый, дабы они смогли захватить единственные врата, которые нам поручено охранять всеми силами. Не пропустим зло!
- Не пропустим зло! - вторили Старцу собравшиеся воины.
- Простые люди не видят, что мир становиться серым, как плесень зла оседает на их дома, как друзьями их претворяются недобрые люди. Им не дано видеть врат, которые были построены предками между нашем миром и миром Тьмы. Все мы помним, как Свет и Тьма были братьями, как Свет был предан своим братом. Как началась борьба. Все мы помним, что Тьма хотела захватить этот мир, как состоялась великая битва, и сколько крови пролилось, но ни одна из сторон не могла выиграть той битвы. Так Тьма и Свет решили заключить мир и пообещали не посягать на права друг друга, и не вмешиваться в дела друг друга, и не встречаться более, и были назначены посредниками между ними Межесвет и Затемь. И добро они свою службу несли, и века Свет и Тьма не встречались, а дабы Межесвет и Затемь могли по мирам ходить, построили они Врата, которые не Светом не Тьмой не контролировались – то нейтральная территория, метр шириной да длиной пять верст. Но однажды Тьма заглянул в наш мир и увидел он, как ладно людям живется, и вспомнил он, как в его мире все враждой и разрухой охвачено. Попросил совета у брата своего Света, и встретились они у врат. Свет спросил почему же Тьма нарушил их договор, на что Тьма ответил, что тоска по брату не давала ему жить спокойно. Свет не стал наказывать Тьму за это, ибо тоже тосковал по родной крови. Дал совет Свет как жизнь людей наладить, что добром надо земли удобрять, тогда все в ладу и будут жить. Да только Тьма не поверил Свету, подумал он, что брат обманул его, когда они договор заключали и выбрал лучший мир, а худший отдал ему, зависть его взяла такая, что Тьма решил любым способом захватить этот мир. После той встречи прошли века и наконец Тьма явил свое истинное лицо, и посягнул на жизнь Межесвета, чтобы под его обликом в мир брата перейти. Да только Межсвет был великим воином, и смог за себя постоять и вернуться в вратам живым и передать службу Затемью. Свет узнав про козни брата, собрал дружину лучших воинов и поставил их врата охранять. Тьма, поняв, что не сможет силою захватить врата, начал хитростью брать, так постепенно его слуги начали проникать в наш мир, оседая пылью на плащах Затемья и Межсвета. А мы с вами этих слуг должны всех сыскать и не дать злу на землю матушку обрушиться. Всех я распределил поровну край тех врат, сохраняйте полоску земли с Востока ваших владений, да не пускайте на нее нечистых людей! Не пропустим зло!
- Не пропустим зло! – вторили воины.
Все начали расходиться и Виктор увидел в строю тех воинов Степана Павловича, который выглядел лишь на пару лет старше его самого, а рядом с ним стояла красивая девушка с длинной русой косой и ярко синими глазами, и судя по тому, как нежно на нее смотрел Степан Павлович – то была его супруга Мария.
Вдруг, Степан посмотрел прямо в глаза Виктору и улыбнувшись сказал:
- Не пропустим зло!
Виктор проснулся в холодном поту, сон был настолько реальным, что он даже чувствовал запах цветов, что росли на лугу, где собрались воины. Немного подумав, Виктор предположил, что сон ему приснился в преддверии суда, так как дело было практически сразу обречено на провал и он уже и не надеялся победить в суде. За окном было еще темно и Виктор погрузился в беспокойный сон.
Ему снова снился тот луг, только там не было воинов и было холодно, ветер хлестал по лицу холодными потоками воздуха. Небо было черным без звезд без луны, под одежду пробирался холод. Он стоял у края светлой полосы но никак не мог переступить через нее, чтобы вырваться из урагана, который терзал землю все сильнее.
- Я тоже не могу через нее перетупить, нужно время, чтобы потоки этой нейтральной полоски настроить на мои собственные. Мне нужен мир с другой стороны, там, - рука говорящего указала по ту сторону полоски, где зеркально отражался все тот же луг, только над ним светило солнце, и он был покрыт яркими цветами. – Там то, что должно принадлежать по праву мне! Брат отнял это у меня. По началу мой мир был таким же, но постепенно он стал таким, каким ты видишь его теперь. Холод поглотил души живущих здесь людей. Брат говорит, что всему виной я сам, но я то знаю правду!
***
- Решение может быть обжаловано в вышестоящей инстанции!
Стук молотка вывел Виктора из ступора. Ему даже не дали возможности представить доказательства, которые он нашел за прошедшую неделю. Внучки Степана Павловича действительно фотографировали цветущие яблони, и на фото было хорошо видно, что забор от яблонь располагается на метр дальше, чем в данный момент. Но судья, быстро сообщил суть слушания и также быстро зачитал решение. Что ж, придется обжаловать, теперь-то он уверен в том, что дело может быть выиграно в пользу Степана Павловича. Юрист стал быстро продумывать план дальнейших действий, но из раздумий его вырвал диалог, который состоялся не далеко от него.
- Степан, я же говорил, что у тебя ничего не выйдет! Это моя земля, все законно, и не стоило тебе все это начинать, только опозорился зазря! – голос мужчины был не приятным, и каким-то визгливо приторным.
Виктор с интересом начал рассматривать собеседника своего подзащитного. Это был мужчина лет пятидесяти, невысокого роста, с рыхлым пузом и блестящей лысиной, окруженной пучками рыжих волос. Лицо не было обременено особым интеллектом, но изрядно раскраснелось и покрылось мелкими капельками пота. Глаза были грязно-карего цвета и периодически пытливо бегали от старика к юристу.
- Почему же зазря? Я за правду стоял! А тебе, Валентин, стыдно должно быть у стариков землю отбирать, на который они себе пропитание добывают. – спокойно ответил старик.
- Да у вас там даже ничего не растет! – фыркнул собеседник.
- Мы обжалуем решение. – вмешался в разговор Виктор. Этот рыжий упитанный мужчина ему не нравился, и не потому что он был неприятной наружности, скорее он был гнил изнутри, от него веяло чем то не добрым.
- Молодой человек, не стоит вам губить свою карьеру на корню! Хотя… - рыжий задумчиво отвел глаза в сторону, и продолжил, вскинув указательный палец вверх. – Ваша карьера итак не идеальна! Но мне нравиться ваше усердие и подход к работе, я бы хотел вам предложить место помощника юриста в своей компании, мне бы понадобились такие люди как Вы! Да и платить я буду побольше, чем в вашей захудалой конторке. Вам бы деньжата пригодились, смогли бы тетю отправить на лечение в лучшую клинику Германии, ей ведь на днях стало хуже. Так жаль, совсем молодая, я видел ее на днях, мне очень жаль…
Виктор спокойно отреагировал на сказанное, Ларе было лучше, он видел ее два дня назад. За ту неделю, что она провела в доме у Степана Павловича и его супруги, Лара стала чувствовать себя намного живее, ее глаза светились. Она действительно радовалась жизни. Виктор не понимал то именно так повлияло на ее состояние: свежий воздух или снадобья Марии Алексеевны – да это было и не важно, главное чтоб Лара прожила дольше отведенного врачами срока.
- Она сильная, поправиться, природа-матушка поможет, пойдем Виктор.
Степан Павлович направился к выходу, Виктор последовал за ним.
До хутора на машине было сорок минут езды, если не попадешь в пробку. Степан Павлович молчал, он о чем то размышлял, этого не было видно, но Виктор словно чувствовал его мысли, как они тягучей смолой смешиваются с новым потоком только возникших свежих идей.
- Ларе правда хуже. – тихо произнес старик. – Но Мария знатная лекарка, она поможет ей. Это для того, чтоб тебя отвлечь, чтоб запугать. Они особо в методах не церемонятся. У меня вот родителей, у Марии моей сестрицу, только коль сердцем чист, так просто ведь не запугаешь…
Виктор не совсем понимал к чему клонит старик, или не старик, сейчас конечно на улице жара стоит и может это тепловой удар, только Степан Павлович стал выглядеть лет на тридцать моложе, как в том сне. Старик начал что-то тихо говорить про себя, но слова эти Виктор уже слышал:
«День печалиться, вечер близиться…»
По ощущениям прошло не более пяти минут, а они уже подъехали к дому старика. И сейчас Виктору казалось все намного понятнее, что имел в виду тот рыжий неприятный мужчина. Для чего, а если быть точнее ради чего Степан затеял это дело с судом. И улучшение здоровья Лары, и тот странный сон – все это складывалось как фрагменты одной мозаики в четкую картину.
«Я и не думал что такое может быть на самом деле, разве что в кино» - подумал про себя юрист.
- Нет, сынок, Тьма сгущается, - ответил старик на мысли Виктора, который уже не был удивлен тому, что старик проник в его голову. – Его приспешники спокойно расхаживают по этому миру, этот мир начал разлагаться. и наша доля – очистить землю от слуг Тьмы, и навек запереть Врата.
Виктор прекрасно понимал, о чем говорил молодой и полный сил мужчина, который сидел рядом с ним на пассажирском сидение. Юрист посмотрел в голубые глаза Степана и произнес:
- Не пропустим зло!
Panfi
07.06.2015