Иллюстрация из Интернета
Неприятный разговор с пресвитером состоялся почти что в безлюдном зале в присутствии двух дьяконов. Антураж был весьма необычный… Старейшина церкви был облачён в багровую сутану – когда он выступал на кафедре, у него был обычный деловой костюм, – на ней висела золотая массивная цепочка с серебряным медальоном. Это овальное украшение имело весьма интересную загадочную гравировку – царская корона внутри которой наклонённый крест. На его седоволосой голове красовалась помпезная биретта, придававшая ему важный, напыщенный вид, как у задиры-петуха. Одеяние двух помощников было намного скромнее - традиционная чёрная сутана без каких-либо украшений.
- Сегодня вечером, брат Николай, ты можешь явить нашей церкви свою ревность и безотказное послушание, - настойчивым подозрительным тоном обратился к Мильготченко пресвитер.
- Я готов к любому поручению, братья!.. Чем могу послужить церкви?.. - уверенно продемонстрировал свою верность эсбэушник.
- Тебя ждёт небольшое испытание, - заговорил один из помощников пресвитера и покосившись на своего коллегу - второго, более рослого дьякона - продолжил: - Сегодня в докладе почтенного старейшины не раз звучали упоминания о жертвоприношениях…
- Да-да, братья, я помню: речь была настоящим напутствием для каждого ревностного христианина! - выразил очень чувственно свой восторг спецагент.
Лицо пресвитера, после таких слов, стало значительно мягче и добрее – не таким строгим, как у жандарма.
- А какие мысли из выступления тебе больше всего понравились? – внезапно спросил старейшина свою «овечку».
Николай немного замялся, не зная как лучше приврать, и с трудом выпулил то, что скоро пришло ему на ум: - Жертвоприношения исцеляют покаявшуюся душу…
- Можно сказать и так, - согласился пресвитер, - но будет намного правильнее, если заменить в твоей фразе слово «покаявшуюся» на согрешившую…
- Ты, наверное, догадался на что мы намекаем?.. - подключился к разговору высокий помощник старейшины.
- Честно говоря, не совсем… - немного растерялся Мильготченко.
- Тебе знаком библейский стих: «Да и всё практически по Закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения»? - продолжил свои каверзные расспросы рослый дьякон.
- Насколько я помню, это сказал апостол Павел в своём послании к Евреям…
- Совершенно верно! - подтвердил пресвитер хорошие библейские знания Николая и уточнил: - Девятая глава, двадцать второй стих.
- Но как этот стих относится к нашему разговору?.. - спросил с недоумением своих «наставников» Мильгоченко.
- Ты, конечно же, слышал в конце собрания печальное объявление, что «брат Калиновский Сергей исключён из нашего собрания…»? - обратился к нему дьякон невысокого роста.
- Мне до сих пор тяжело с этим смириться, - признался эсбэушник, - но я уважаю любое решение Синедриона.
- Мы ценим, брат, твою покорность к нашим непростым решениям! - с глубокой признательностью сказал ему пресвитер и очень проницательно на него посмотрел.
Мильготченко артистично опустил глаза, всем своим видом показывая, что он очень наивный и скромный брат церкви «Свет истины». Сейчас ему крайне важно было не допустить и малейшего промаха в своей профессиональной работе. «Считайте, что я зомбированный идиот, только доверьте мне побольше ваших сектанских тайн», - давал сам себе установку разведчик.
- Так вот, Николай, - продолжил пресвитер свою речь, хитро прищуриваясь, - есть у нас к тебе задание: очень ответственное и неотложное задание…
- Что я должен сделать?..
- Ты должен помочь своему согрешившему брату обрести прощение перед Творцом, - очень туманно дал ответ старейшина.
- И как же я смогу это сделать?
- Сегодня последний день новой луны, поэтому тебе нужно обязательно принять причастие, - ещё больше запутал эсбэушника своей загадочной астрологией дьякон невысокого роста. - Он посмотрел на свои золотые наручные часы, что-то прикинул в уме, и, бросив хитрый взгляд на пресвитера, демонстративно поинтересовался: - Насколько я помню, Николай, тебя ещё ни разу не приглашали на тайную евхаристию?..
- Нет, не приглашали…
- Тогда ровно в полночь мы тебя ждём в клубе «Лысая гора» на улице Гринченко, - приказным тоном объявил ему старейшина.
- Хорошо... - замявшись ответил Мильготченко, расстёгивая пуговицу на воротнике рубашки. Вспотевшей рукой он нервно ослабевает на шее галстук и возбуждённо переспрашивает: - И больше ничего?..
- А что ещё?.. - изумился пресвитер.
- Ну нам же, наверное, нужно будет что-то с собой взять?
- Что именно? - чуть ли не в один голос с недоумением поинтересовались его наставники.
- Наверное, пресный хлеб и домашнее красное вино?..
«Святая троица» удивлённо переглянулась и, едва сдерживая импульсивный смех и улыбки, прямым текстом заверила эсбэушника, что эти атрибуты им сегодня вечером и близко не пригодятся.
- Твоё причастие прейдет в назначенное место своим ходом, - саркастичным голосом сказал ему невысокий помощник пастыря и резко достал из своего широкого рукава саблевидный кинжал с дьявольскими, как акульи зубы, зазубринами, добавив после этого уже строгим, бездушным тоном: - Вот что тебе, подмастерье, нужно будет на тайной вечери!