Ливень только что закончился. По дороге текла река. Прохожие, переходя улицу вброд, чертыхались. Кто-то из мужчин, сняв башмаки, шел босиком, кто-то, не заботясь об обуви, подтягивал к коленкам брюки, обнажая голени, похожие на петушиные ноги.
Молодой человек нес на руках свое «сокровище». Сокровище, обхватив руками натужно покрасневшую шею кавалера, нежно прижималась к нему, не забывая посматривать по сторонам: все ли видят?
Дамы осторожно ступали в мутный поток. Девчонки в коротеньких юбочках, газелями скакали по воде, выискивая островки асфальта. Наплевав на удобные туфли, так напоминающие домашние тапочки, Лина ринулась через улицу к подъезжающей маршрутке. В переполненной маршрутке с ее брючин капало. Наконец, она выпала из душной машины и огляделась.
Тут тоже было море разливанное, входить в него не хотелось. Но другого пути не было, и Лина мужественно пустилась в «плавание». Она торопилась: надо было заскочить домой, проверить, сделала ли дочь уроки, позвонить маме, чтобы та пришла вечером. Оставлять дочь одну не хотелось.
Нужно переодеться, привести себя в порядок и успеть к началу. Сегодня они отмечают десятилетие их журнала, где Лина и две ее приятельницы славно трудились со дня окончания института.
Главный редактор пригласил к себе и все с радостью согласились. Дома она застала дочку, которая с готовностью показала выполненные домашние заданья и дневник с пятерками. Мама пришла, не дожидаясь ее звонка. Дочка уже поговорила с ней по телефону, сообщила о мамином мероприятии и сама позвала бабушку в гости — она тоже не любила быть дома одна.
Лина приняла душ, наскоро перехватила какой-то бутерброд, с трудом выбрала подходящее платье (черт, пора менять гардероб!), навела марафет и вполне довольная собой и домашними отправилась праздновать.
Просторная трехкомнатная квартира редактора встретила ее оживленным шумом. Негромко играла музыка. Сотрудники в предвкушении пирушки весело шутили, вспоминали курьезные случаи с заказчиками и, скрывая нетерпение, ожидали, когда хозяин пригласит всех к столу.
Ее приятельницы, как самые молодые, помогали хозяйке высокой дородной даме, накрыть на стол. Наконец, все было готово, подняли бокалы и праздничный ужин начался.
Лина, отведав деликатесы, любезно выставленные хозяйкой и выпив пару бокалов мартини, вышла из-за стола и прошла в кабинет хозяина. Полки с книгами до потолка со всех сторон настороженно встретили новую посетительницу. Она, не торопясь, уважительно читая на корешках книг фамилии известных всему миру классиков (неужели редактор всех их прочел?!), наткнулась на двухтомник Монтеня. Женька любила его, один из томов был ее настольной книгой. Прошла дальше.
— Ты чего тут грустишь в одиночестве? — заглянул в дверь один из приглашенных, близкий друг редактора.
— Я не грущу, я рассматриваю библиотеку нашего шефа.
— Ну и как она тебе?
— Впечатляет...
— Пошли танцевать.
— С удовольствием.
И они отправились в гостиную, где яблоку негде было упасть, и танцевать можно было только стоя на месте и переминаясь с ноги на ногу. Жарко, тесно, шумно.
Лина вышла на балкон и закурила. Из соседнего открытого окна послышалась музыка. Лина вздрогнула. Бах!!! Память, неожиданно взорванная божественной музыкой Баха, всколыхнула прошлое, и Лина вдруг с необычайной ясностью осознала, что никогда, никогда она не будет слушать эту музыку вместе с Женей! Сидеть на диване вместе с ней в ночи, когда нет никого, только они втроем она, Женя и Бах! За окном темное аспидное небо с мерцающими звездами. Вся Вселенная внимает этой прекрасной музыке. И мир бесконечен, трагичен и светел!
«Женя, Женечка, как же мне плохо без тебя! У меня никогда не будет такой подруги!» — ощущение невосполнимой потери тисками сдавило сердце.
Лина вышла с балкона, где была слышна музыка Баха и, не попрощавшись ни с кем, незаметно выскользнула на улицу. Потоки воды схлынули, словно их и не было. Тротуары подсохли. Час поздний. Народу на улице немного. Лина шла, спотыкаясь, не разбирая дороги
«Женя, Женечка! — тихо шептала она.— Тебя нет, и не будет уже никогда!!!»
На мгновение Лина «увидела» подругу: светловолосая, длинноногая, озорная, веселая, заводила во всех компаниях, бесшабашная оптимистка, талантливая во всем, чем бы не занималась (Лина ей даже завидовала — так рисовать, писать стихи, научные статьи могла только она) .
«Тебя нет! Нет! С тобой можно было говорить обо всем! Ты так бескорыстно кидалась на помощь каждому, кто в этот момент нуждался в поддержке! Ты умела прощать, принимать и любить людей! Наверно, есть на свете такие же светлые замечательные люди,— грустно думала Лина,— но я их пока не встречала».
Слезы непрерывно текли по щекам. Она не замечала Ощущение потери пришло только сейчас, спустя годы. Раньше казалось, что Женя где-то рядом, вот- вот появится, рассмешит всех, и все будет как прежде.
Мама, дожидаясь ее, сидела на диване и читала книгу. Увидев заплаканную дочь, она встревожилась
— Что случилось, доченька?
— Мама, я только сегодня поняла, что Жени нет, и я никогда, ни с кем не буду слушать в ночи Баха.
— Ты повзрослела, дочка!
— За все эти годы после ее ухода, я не встречала такого светлого и доброго человека как она. Я любила ее.
— Хорошо, что она была в твоей жизни!
И они замолчали. Мама отлично понимала, Что вряд ли ее дочь будет еще с кем-то слушать в ночи Баха. Все прекрасное — недолговечно.
И надо принять его как часть своего прошлого. Отступить, чтобы увидеть какое оно, это прошлое.