Эпизод 2. с.Завьялово- окрестности Ижевска 18 августа 1918 года.
Капитан Мельников ,сидя на пригорке курил последнюю, остававшуюся в портсигаре папиросу и думал. Солнце стояло в зените, отбито было уже две атаки красных, а впереди была и третья, судя по всему, последняя для его батальона рабочих Ижевского завода и горсточки людей из «Союза фронтовиков». Хотя какой там курам на смех, батальон. Неполных две сотни к началу боя, и 85 человек на данный момент. Две ленты к нелепой «картофелекопалке» Кольта, да по две –три обоймы на винтовку.
У красных, возглавляемых товарищем Антоновым-Овсеенко навскидку около 6.000 человек. Часть из них ,правда уже лежала на пристани Гольяны, да и за околицей Завьялово густо чернели трупы в чёрных матросских бушлатах и затёрто австро-венгерской форме . Пленный латыш, коверкая русскую речь сообщил, что отряд Антонова-Овсеенко целиком состоит из балтийцев, латышских стрелков и пленных австро-венгров.
Николай экономными затяжками добивал папиросу и вспоминал,почему то свой первый бой, и себя, зелёного прапора. Как давно это было, почти два года как тому. Память тем временем, как в синематографе услужливо прокручивало картинки его военной жизни. Бои в Румынии, революция, развал фронта и последние серьёзные бои под Мэрешештами, где его 47 пехотная в числе прочих боднулись лбами со стальными ордами Макензена, в клочья рвавших боевые порядки их опереточных румынских союзников.
Потом тихое болото. Влияние большевиков на Румынском фронте было ничтожным, но всё же, кто то глухой октябрьской ночью застрелил двумя выстрелами в спину его бывшего ротного- уже майора Всеволожского. Мельников тогда уже командовал ротой , его знакомец по первому бою Архип стал унтером и за Мэрэшешти получил своего второго Георгия. Первый был за Черновцы. Коленька также не был обойдён наградами и чинами- быстрая убыль офицеров этому благоприятствовала. Первый бой что то необратимо изменил в нём, он стал решительным и жёстким, до жестокости и полного бесстрашия. Он этим бравировал, первым вставал в атаки, отмахиваясь от увещеваний Архипа.
Солдаты же Николая ,как ни странно любили. За удаль, за честность, за то что в последний год войны отдавал свой паёк нижним чинам, за то, что закрывал глаза на шашни с румынками и пьянку в дни отдыха. В боях же Мельников был твёрд как кремень, да и в июльские дни без всяких колебаний расстрелял большевистского агитатора, заведя его за сарай и пустив две пули в затылок из своего любимого «браунинга». Да да, того самого, трофейного от чеха-однофамильца.
Затем была бригада Михаила Корнеевича, куда он вступил 24 декабря 1917 года, сначала рядовым во второй роте капитана Андреевского, марш из Ясс, тысячекилометровый путь на Юг, бои с красными и просто бандитами. Николай быстро продвигался по службе. После взятия Ростова он принял взвод в 4-й роте, составленной из пленных красноармейцев. Бой в селе Белая Глина стал для него последним в составе «дроздов». Они взяли это село, молча постояли на месте, где большевики заживо сожгли пленённого ими полковника Жебрака, а на окраине Белой Глины его приголубила на излёте в правую ногу пуля «дум-дум», впервые применённые красными в этой страшной войне .
Ногу вполне могли отнять, но её буквально по кусочкам собрал его старинный приятель- врач Ольшанин. Но о строевой службе пришлось забыть. Два месяца по госпиталям- а потом дорога в родной посёлок Ижевского завода по подложным документам в сопровождении Архипа. Архипу ехать было некуда- ещё в марте 17 го он получил весточку из дома- его жена и двое близнецов –наследников умерли от испанки. Потом долгий путь через охваченную огнём страну до родного порога. Хотя лучше бы Мельников остался на Юге. Его отца, тихого близорукого полицейского чиновника, сидевшего в архиве, и не видевшего вживую не то что живого социалиста, а самого заурядного скокаря –объявили прислужником сатрапов и растерзали весной 1918 года. Мать, статная уральская казачка сошла с ума и сгинула без вести.
Мельников притаился в Завьялово у тётки, наблюдал за развитием событий, и в первый же день начала Ижевского восстания предложил новой власти свои услуги. Власть правда новая тоже была с душком- пусть не с красным, а розовым как минимум. Но Николай видел, что она бьёт большевиков- значит и он будет с этой властью теперь уже до конца.
В свой 21 год Николаю казалось, что он глубокий старик. Ну два года войны- это не шутка. Почему то он также был уверен, что жить ему осталось не так уж и много. Но он этого ничуть не страшился.
-Коля !!! –подбежал Архип. Он был у Николая взводным-с востока идёт большой отряд, наверное, ещё красные.
-Ну вот и всё Архип с трёх сторон были красные- теперь ещё и с тыла они же. Наедине они ещё с 16 го называли друг друга по имени. Прощай, брат- ты был хорошим солдатом. Они обнялись и минуту постояли так, после чего Николай взял. в руки винтовку пошёл в цепь и занял место в ней среди рядовых.
Но Господу было угодно ,чтобы Мельников и его батальон ещё пожили. Через их голову в сторону красных от приближающегося отряда резко забухали несколько трёхдюймовок, с флангов начали бить пулемёты. Николай разглядел приближающиеся густые цепи повстанцев, и поднявшись по своей привычке во весь рост заорал:
-Братцы, ижевцы, за мной, вперёд ! наклонил винтовку ,на бегу примыкая штык и твёрдым быстрым шагом пошёл на красных . Его батальон шёл с капитаном в одной цепи вровень, а потом бойцы начали ускоряться и обгонять его.
К закату всё было кончено. Отряд полковника Федичкина наголову разбил красных, были взяты богатые трофеи и около трёхсот пленных.
Проходя мимо оборванной их толпы Мельников остолбенел от изумления. Прямо на голой земле, одетый в кожаную куртку самокатчика сидел его первый пленный из далёкого 16-го. Память тут же услужливо напомнила и его имя
-Карел! Здорово, иди сюда- Николай поманил чеха к себе пальцем. Млинарж опасливо покосился на конвоиров, но Николай жестом успокоил охрану.
-Ну иди как сюда, старый знакомый- устало улыбнулся Мельников. Он повёл чеха в дом тётки.
Третий час сидели они за столом. Бутылка трофейного спирта закончилась, самосад тоже. Млинарж поделился своей историей вступления в ряды красного воинства.
Мельников ненавидел красных. Но чех вызвал у него чувство ностальгии, ностальгии ,по нему самому, желторотому прапору Коленьке, любившему пирожные и конфекты, и не любившему водку.
-Карел, твой невольный подарок до сих пор при мне- и Николай продемонстрировал «браунинг».
-Да уж…с непонятной интонацией отозвался чех и отвёл глаза в сторону.
-что же мне с тобой делать, славянин?- поинтересовался Мельников
-Твоя власть, Николай- отозвался Карел. Просить за себя не буду. И так в подарок от тебя два года жизни получил. По русски он уже говорил без акцента.
Капитан думал недолго .
-Вот что . Лошадей и пропуск я возьму, доведу тебя до Гольянов. На том берегу твои товарищи краснопузые тебя встретят. Раз уж так судьба кости бросила- значит не резон тебе от моей руки смерь принять. Только курточку свою шикарную скидывай- мне она пригодится раз, без трофея тебя отпустить негоже два, и в третьих местные мужички тебя за неё шлёпнут за милую душу- это три. Всё, выходим, ночи осталось не очень много, а путь долгий. До рассвета надо до пристани дойти, там найдёшь какую нибудь скорлупку- на тот берег перебраться. И Мельников решительно встал из за стола.
-И ещё Карел, езжай ка ты домой, друг любезный. Как нибудь обойдёмся без чехов ,венгров, чухны, и прости Господи, китайцев. Это наши дела, русские и иноземного рыла нам сюда не надо.