НАД ОЗЕРОМ
Ребята бежали без оглядки. Куда - и сами не знали. То ли в сторону татарской степи, то ли назад, к Суле. А может, и ещё в какую-нибудь сторону. Неудержимый страх придавал им сил.
Не разбойных всадников ужаснулись они, а того великана-волка, который неизвестно как вырвался почти из-за их спины. Может, это и был оборотень, как утверждал один из пришельцев?
«Раз - и вцепился в горло, - вспомнил Грицик и невольно ускорил свой бег. - На глазах у всех, никого не испугался ... А что, если он гонится за нами? »
- Санько, не отставай! - крикнул он. Но здесь же споткнулся кочку и запахал носом в траву.
- Ты не ушибся? - спросил запыхавшийся Санько, склонившись над другом.
Вместо ответа Грицик вскочил на ноги и удрал, как заяц. Из темноты до Санька донеслось:
- Не отставай!
Медленно светлело. Начали подавать голос первые птицы. Наконец на одной стороне небо загорелось. Там всходило солнце, и ребята, оказывается, бежали именно на него, прямо в татарскую степь. Вскоре зоркие Грициковы глаза увидели на горизонте какую-то тёмно-зелёную кочку.
Кочка оказалась небольшой рощей на холме, который был изрезан многочисленными оврагами. Овраги сплошь были покрыты непроходимыми зарослями шиповника и боярышника.
- Ноги не несут, - пожаловался Санько и в изнеможении присел на трухлявый ствол. Грицик опустился рядом.
- Немного отдохнём и пойдём дальше, - сказал он.
- Пойдём, - тихо согласился Санько.
Однако никуда они не пошли. Ребята не заметили, как заснули.
Проснулись они от встревоженного вороньего карканья. Несколько чёрных птиц скопилось на ближайшем к ребятам дереве и всматривались в небо. А там медленно парили орлы. Неожиданно один из них сложил
крылья и комом полетел к земле. Однако не упал, только коснулся крылом травы и снова взмыл вверх. В его когтях что-то трепетало. А вороньё, уже успокоенное, принялось чистить перья. Время от времени то одна из птиц, то
другая косила глазом на ребят. Может быть, видела в них пищу.
Грицик зевнул и поднялся. Вороньё с карканьем поднялось в воздух.
- Тише, Грицик, - не открывая глаз, сказал Санько. - Кажется, что-то должно произойти.
- Где? - спохватился Грицик и огляделся.
Вокруг простиралась ровная, как стол, степь. Справа едва виднелись сизые днепровские плавни. Неподалёку сверкало небольшое озерцо. Его низкие берега поросли тальником и камышом. Над озером склонилось с десяток старых раскидистых ив.
- Нигде ничего, - сказал Грицик. - Выдумываешь ты, Санько.
Однако в голосе его не было уверенности. Когда Санько говорил, что ему что-то кажется, то это что-то должно произойти.
И к обеду ничего не случилось. В конце концов, ребята осмелели настолько, что, пытаясь оставлять за собой как можно меньше следов, отправились к озеру и напились воды. На обратном пути Грицик подстрелил куропатку.
- Поджарим вечером - и двинемся в путь, - сказал он, хотя не имел ни малейшего представления, в какую сторону они должны двинуться.
Санько не ответил. Он вылез на раскидистый бересток и замер среди ветвей. Он всё ещё чего-то ждал. Неожиданно до Грицика, который уже размышлял, не пора ли разводить костёр, долетел приглушенный возглас товарища:
- Грицик, посмотри!
Через мгновение Грицик уже сидел на ветке рядом с Саньком. На самом горизонте поднялась чёрная туча пыли. Она приближалась к холму, на котором остановились ребята. Пыль словно гналась за несколькими десятками
всадников. Впереди, на расстоянии стрелы, мчался ещё один всадник.
- Татары! - выдохнул Грицик, и ребята грушами скатились с дерева. Не сговариваясь, шмыгнули в кусты шиповника.
Какое-то время друзья лежали неподвижно. Только сердца стучали так, что не слышно было стука конских копыт.
«Ой, мама, - в отчаянии думал Санько, спрятав голову в прошлогодние листья. - Попались! Что же теперь будет?»
Первым опомнился Грицик. Он поднял голову, оглянулся вокруг - и едва не расхохотался. Его друг Санько голову-то спрятал хорошо, а вот всё остальное, пожалуй, виднелось на целую версту.
- Санько, не стой на четвереньках, - прошептал он.
- А? - спросил Санько и поднял напуганное лицо.
- Не стой на четвереньках, говорю!
Санько послушно припал к земле. А Грицик пополз к краю холма, чтобы сквозь щели между ветвями рассмотреть, что же происходит. Через минуту услышал рядом Саньково дыхание.
Всадники были уже недалеко. Татары, а это были именно они, гнались за одиночкой, летевшим на косматой тёмно-рыжей лошади. Ещё одна группа всадников гнала со стороны плавней. Наверняка, не давая беглецу возможности свернуть к Днепру.
Это, в конце концов, понял и сам беглец. Он лишь на мгновение остановился, и этого было достаточно, чтобы преследователи охватили его широким полукругом. Беглец, почти не целясь, выпустил стрелу - и один из татар рухнул под ноги лошади. Другие невольно замедлили бег и, пользуясь этим, беглец снова вырвался вперёд.
Мимо холма гулко протопотал взмыленный конь. Всадник, черноусый смуглый юноша, низко припал к его шее и время от времени оглядывался. И хотя это было лишь мгновение, всё же Грицик успел заметить на его потном лице насмешливую улыбку.
Всадник галопом гнал лошадь именно к озеру. За какую-то минуту он с шуршанием врезался в камыши.
Ребята удивлённо переглянулись: спятил этот беглец, что ли? Ведь в этом камыше даже собаке не спрятаться, не то, что всаднику с лошадью!
А дальше вокруг них так затопотало, засвистело и заулюлюкало, что глаза ребят закрылись сами собой. Им показалось, что вот-вот по их телам пройдутся лошадиные копыта.
Однако топот и свист исчезли так же быстро, как и налетели. Ребята осторожно подняли головы. И вовремя.
Вдруг с камышей выскочила косматая лошадь. Однако беглеца на ней уже не было. Несколько татар бросились наперерез лошади, остальные начали спешиваться. Татар пять остались на своих небольших лошадках и, как совы, водили головами по сторонам.
Спешенные преследователи, не раздеваясь, бросались в воду по колено, по грудь, ныряли на самое дно и с фырканьем появлялись на поверхности. А кто не умел плавать, косил кривыми саблями камыш и тальник.
Только теперь ребята поняли, что именно задумал беглец. Видимо, он заметил, что его рано или поздно догонят, поэтому отпустил коня на волю, а сам скрылся в камышах. Спрятавшись, извлёк камышинку, взял её в рот и залёг где-то под ряской.
Эту хитрость вороновские ребята хорошо знали. Как знали и то, как с этой хитростью бороться. Выдернешь надломленную камышинку - и только пузыри идут из глубины. А вскоре появляется и сам беглец - запыхавшийся, и глаза на лоб вылезают ... Но знают ли об этом татары?
А как же, эта хитрость, кажется, известна и им. Ишь, проклятые, как размахивают саблями, как выдёргивают из воды каждую подозрительную камышинку! А озеро же небольшое, всего с какую-то сотню шагов в поперечнике. И камыша вокруг него не так много.
Однако беглец ловиться всё не хотел. Уже и солнце начало скатываться за Днепр - а татарские поиски всё ещё были напрасными. Уже с бранью вернулись те, кто кинулся на перехват лошади беглеца - а его самого всё ещё не было найдено. Ни живого, ни мёртвого.
Грицик с грустью подумал, что уже того смуглого парня и действительно может не быть в живых. Наверное, предпочёл погибнуть, чем попасть в татарские когти. И сделал так, как во время последнего татарского набега на Вороновку поступил дед Данилко. На своих больных ногах дед не успел вместе с другими добежать до Городища. Вот и свои, и татары видели, как он доковылял до болота, а там с камышиной во рту нырнул в глубокий омут. Татары с весёлым гоготом стали скашивать камыш вокруг омута, надеясь, что дед вот-вот вынырнет на поверхность. Однако так и не дождались. Впоследствии, когда татары пошли прочь и в омуте улеглась муть, вороновцы увидели деда. Он лежал на самом дне и руки его намертво вцепились в корни. Дед предпочёл утопиться, чем попасть в руки нечестивцив.
Так, пожалуй, поступил и смуглый беглец.
Грицик почувствовал, как по его щекам скатилась слеза.
Наконец, татары начали выбираться из озера. Видимо, тоже пришли к такому выводу. Несколько всадников проехало под ивами, внимательно присматриваясь к ветвям. Оставшиеся на всякий случай ещё раз объехали вокруг озера. Однако ничего подозрительного не нашли. Так, сбившись в кучу, татары медленно двинулись обратно в степь. Грицик, который немного научился татарскому говору от деда Миколы, услышал, как один преследователь сказал другому:
- Похоже, и на этот раз выскользнул таки неверный из наших рук.
- Из наших выскользнул, - зло рассмеялся другой, - но не из этого озера. Здесь ему и смерть.
За теми разговорами никому из них даже в голову не пришло заглянуть в рощицу, лежавшую почти на их пути.
Когда на горизонте растаяли фигуры последних всадников, ребята выбрались из укрытия и отправились к озеру.
- Может, он ещё жив, - сказал Грицик, сам не веря в свои слова. - Может, лежит где-то без сознания. Так мы его спасём.
И когда добрался до озера - и сам убедился в тщетности своих надежд. Лошадиные копыта превратили землю вокруг озера в сплошное месиво. На поверхности плавали кучи скошенного камыша и тальника вперемешку с
нитчаткой. И ни одной целой камышины, с помощью которой мог бы дышать беглец.
Со слезами на глазах всматривались друзья в мутную воду. Узнают ли они хотя бы когда-то об этом человеке, что предпочёл умереть, чем попасть в чужие руки?
- Может, и мой отец где-то так лежит, - тихо сказал Грицик.
Вскоре муть улеглась. Но сколько ребята не вглядывались в глубину - так ничего и не рассмотрели. Торфянистый ил спрятал в себя и тело незнакомого смельчака, и даже следы копыт.
- Ничего уже мы здесь не найдём, - наконец решил Грицик. - Надо идти дальше.
Но прежде чем вернуться к холму, осторожный Грицик решил взобраться на одну из ив, чтобы убедиться, не приближается ли к ним со степи ещё какой-либо татарский отряд. Он выбрал иву, ствол которой рос немного наклонно и был такой толстый, что и двое взрослых, взявшись за руки, не смогли бы его обхватить. Грицик разогнался и ловко, как белка, побежал по наклонённому стволу. Да на четвёртом шагу нога неожиданно провалилась в какую-то пустоту. Над стволом поднялась туча трухи. От неожиданности Грицик взмахнул руками и рухнул на землю.
- Ты лучше залезь по ветке, - посоветовал Санько. - Вон видишь, почти до земли склонилась ...
Однако Грицик был не из тех, кто отступает от того, что задумал. Он почесал ушиб и отошёл на несколько шагов, чтобы с разгону снова подняться по стволу.
И тут произошло невероятное. Верба громко чихнула, а потом спросила сердитым человеческим голосом:
- Ты что - не видишь, куда лезешь?