Сообщение о выходе корабля из подпространства в обычный космос, застало Семена в нижнем оружейном трюме. Изнывая от вынужденного безделья, он решил провести инвентаризацию имеющегося на борту оборудования и припасов. К концу третьих суток полета Семен, почему-то, возомнил себя матерым инженером-механиком и отважно ринулся «починять» неисправные модули. Результат был именно тот, который и следовало ожидать – почесывая замасленной пятерней затылок, он тупо смотрел на клубок тонких, словно паутина, проводов и небольшую горку замысловато изогнутых панелей, только что извлеченных из корпуса, пусть и не совсем функционирующего, но, все же, кое-как двигавшегося робота уборщика. М-да… Починил… Подумал Семен, и приготовился запихать обратно внутрь корпуса только что извлеченные детали.
- Внимание, пилот! – голос корабля загрохотал, отдаваясь эхом от металлических плит, покрывавших стены и пол оружейного трюма. – До выхода в обычное пространство десять минут. Прошу пройти в ходовую рубку! – Ну, вот и долетели. Семен закряхтел, поднимаясь на затекших ногах, и, почему-то, воровато оглянувшись вокруг, подтолкнул ботинком в угол кучку деталей распотрошенного механизма. Что делать? Не судьба! Потом дочиню… Когда время будет… Успокоил себя Головнин, направляясь к шахте лифта.
Красно-коричневый шар планеты медленно наплывал, заслоняя собой редкие огоньки незнакомых созвездий. Необис. Планета - откуда прилетел на Землю приснопамятный профессор Бвендаг. Планета – пережившая атаку «Палачей», планета – где расположен Командный Центр. Добрались. Семен, затаив дыхание, не отрываясь, смотрел на проплывающие внизу, под легкой дымкой желтоватых облаков, пейзажи первой в его жизни - «иной планеты». Обширные, покрытые рябью песчаных дюн, желто-коричневые пустыни, угольно-черные, изрезанные гигантскими разломами, горные хребты, причудливо извивающиеся русла высохших рек, дробящиеся на многочисленные притоки в дельтах, упирающихся в ложа испарившихся морей. Мертвый, тоскливый мир.
- Начинаю снижение, посадка через сто семнадцать секунд. Температура на поверхности в районе высадки – сорок три градуса по шкале Цельсия, влажность одиннадцать процентов, фон радиационного излучения и гравитация близка к средне-Земным параметрам. Организмы могущие оказать патогенное влияние на человека – отсутствуют, атмосфера пригодна для дыхания. Необходимо подтверждение разрешения на посадку, - объявление по трансляции отвлекло Семена от созерцания Необис.
- Разрешение подтверждаю, сажай корабль! – отдал команду Головнин, и сразу же почувствовал, как по корпусу фрегата прокатилась легкая волна вибрации и явственно слышимый гул. Прозрачность рубки померкла перед появившимися, неизвестно откуда, языками ослепительного пламени.
- «Соратник»! Что происходит?! Откуда тряска? – он судорожно вцепился в подлокотники ложемента.
- Вхожу в плотные слои атмосферы. Привыкай, пилот! Ничего страшного нет, так будет всегда, при посадке на планеты с атмосферой. А вообще-то, как у вас на Земле принято говорить – «Никто не живет вечно»!
- Ну, блин, утешил! Нечего сказать! Ты не охренел ли часом?! – вскричал Семен.
- Прошу прощения, возможно, я не правильно применил ваши идиоматические обороты, но была явная необходимость вывести пилота из стрессового состояния.
- Ага, вывел! Ладно, я в порядке.
Фрегат тормозил, маневрируя и гася скорость реверсными двигателями. В какой-то миг тряска прекратилась, а бушующее оранжевыми языками облако плазмы опало, лизнув напоследок угольно-черные крылья. Корабль опустил нос к земле и, включив вместо маршевых двигателей привод антиграва, плавно заскользил по нисходящей спирали к поверхности планеты. Скакнули вверх слои перистых облаков, и перед Семеном раскинулся огромный, практически идеально круглый кратер. В центре, блестя в лучах жаркого солнца, покоился зеркальный шар. Он был огромен, даже с высоты нескольких километров поражал воображение своими, поистине циклопическими, размерами. Слегка покачиваясь в потоке восходящего воздуха, фрегат, нырнул в густо-фиолетовую тень, отбрасываемую сооружением, и, выпустив посадочные пилоны, мягко коснулся остекленевшей поверхности. Немного позади, метрах в двухстах, за кораблем Головнина, приземлилась, воткнув в грунт свои ажурные опоры, ремонтная платформа с Куусом и Тони на борту.
- Добро пожаловать на Необис, пилот! – проскрипел голос «Соратника».
- Спасибо… Ну, а дальше-то, что делать? – спросил Головнин.
- А дальше – вам предстоит посетить Командный Центр. Мы ведь для этого сюда прилетели, не так ли?
- Ну да… - Семен несколько замялся, - А нас туда впустят? Делать-то что надо?
- Просто подойти к шару, с любой стороны, и войти внутрь.
- Вот так, просто, взять и войти?
- Нет, ну почему же. Можно, предварительно, если есть желание, конечно, побродить по пустыне. Но я бы не рекомендовал.
- Ага, все шутишь! Ладно, я пошел… - Семен вздохнул, и, сползя с ложемента, обреченно поплелся к шлюзу.
Спекшаяся, тонкая, обсидиановая корка, противно хрустела под подошвами ботинок. Головнин, шел уже минут пять, но основание шара все никак не приближалось. Огромные размеры Командного Центра странным образом искажали расстояние – казалось бы, вот он, рукой подать, ан нет все идешь и идешь, а он, зараза, все так же далеко. Семен вспомнил, как еще в студенчестве ездил с курсом в Домбай. Они выгрузились из автобуса на остановке, прямо у подножья горы, как всем тогда показалось. Однако топали до предгорий - чуть не целый день. Вот и сейчас, картина, явно повторялась, но в отличие от тогдашней – хрустальный воздух, веселая компания, молодое вино – идти легко и приятно. Сейчас - все было совсем не так: адская жара, мертвенный, с привкусом гари, воздух, и страх… Заставляющий предательски дрожать колени, покрывающий противным, липким потом, лицо и ладони… Казалось бы, после всего, что с ним было, после боя, после потерь, чего уж бояться - то? А не отпускает, давит на диафрагму какой-то жуткий, первобытный страх… И за каким чертом я во все это ввязался? Семен, на ходу пожал плечами и резко замер, с занесенной для следующего шага ногой. Буквально в метре перед ним, в воздухе, повис, похожий на кусок черного полотна, двухметровый прямоугольник. А прямо внутри черепной коробки, как и тогда, на посадочной площадке, в Монголии, зазвучал отчетливый голос – «Приветствую, командор, Вы опознаны. Для посещения Командного Центра, прошу проследовать через портал».
- Ну, е-мое! – Головнин, дернулся, словно от удара током и пребольно прикусил себе язык.
- Твою-то мать! – он сплюнул розовую от крови слюну, и, в растерянности, завертел головой по сторонам.
- Алле, Куус! Слышите меня? – от чего-то, драматическим шепотом произнес он, подтянув руку с коммуникационным браслетом ко рту. Во всплывшем зеленом кубике появилось лицо ван дер Мерве.
- Слышим и видим тебя, Сэм.
- Ну, и как вам это?
- Что – это?
- Портал!
- Никакого портала не наблюдаем, а видим, как ты топчешься на одном месте и более – ничего. А что за портал, Сэм?
- По-видимому, вход в Командный Центр.
- Ну, так и иди! Для чего мы сюда прилетели?
- Ага… Уф-ф-ф… - Семен тяжело вздохнул, - Ну… Пошел…
- Благослови тебя господь, старина! – Куус вытянул руку, и осенил Головнина крестным знамением, - Удачи, Сэм!
- Иду… Уже иду… - он еще раз переступил с ноги на ногу и, набрав полную грудь воздуха, шагнул в портал, крепко зажмурив глаза. Семен резко выдохнул, и, не открывая глаз, втянул в себя воздух. Запах! Запах! До боли знакомый запах масляной краски! Головнин открыл глаза, и замер… Он стоял в коридоре. В обычном учрежденческом коридоре. Крашеные бурой масляной краской доски пола, зеленоватые стены, ряд дверей с табличками по обе стороны, лампочки на витых проводах, в тусклых, матовых колпаках… Тут же прорезался звук – неясное бормотание из-за закрытых дверей, трели телефонов, треск пишущих машинок.
- Ни фига себе… - прошептал Семен. Он закрутил головой – позади колыхался прямоугольник портала, перед ним – коридор… Шагнул, скрипнув рассохшейся половой доской. Еще… Да что же это такое? Куда попал-то?! Головнин прошел еще пару шагов и остановился перед приоткрытой дверью справа от себя. На черной, стеклянной табличке, прибитой на двери, золотой краской было выведено слово – «Канцелярия». Немного помявшись, он толкнул скрипнувшую дверь и заглянул внутрь. Маленькая комната, с рядом пыльных канцелярских шкафов у стены. Посредине – стол, заваленный кипами каких-то бумаг, монстрообразная, чуть не в полстолешницы, пишущая машинка, могучая, черная настольная лампа, и… Секретарша… На Семена строго взирала, сквозь тяжелую роговую оправу очков, полная дама, лет эдак сорока. Она была одета в темно-коричневый костюм, окантованный белой полоской, еле сходившийся на ее пышной груди. Голову секретарши венчало башнеобразное сооружение из выбеленных перекисью волос, а в углу ярко накрашенного рта дымилась, смятая на манер сапога, папироса.
- Э-э-э… Зд… Здрасьте… - промямлил ошарашенный Головнин.
- А-а… Скажите, пожалуйста…
- Вам в шестой кабинет, по коридору налево! – глубоким грудным басом сообщила дама.
- Мне бы узнать… - начал, было, Семен, но был прерван резким, как щелчок арапника, выкриком: - Товарищ! Не мешайте работать! – секретарша свирепо зыркнула на Головнина и ударила всеми пальцами по клавиатуре пишущей машинки, затарахтевшей, словно ротный пулемет в тяжелом бою.
- Извините… - Семен, пятясь задом, выбрался в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сюр, подумал он. Просто бред воспаленной фантазии, какой-то… Эта контора - советских времен, секретарша, пишущая машинка… Этого не может быть! Потому что не может быть никогда! Вот попал, так попал… Головнин, глубоко вздохнул, и двинулся дальше по коридору, читая таблички на дверях кабинетов. «Плановый отдел», «Бухгалтерия», «Архив»… Ага! Вот! Он остановился перед оббитой коричневым дерматином дверью с жестяной цифрой шесть, прибитой над большой, черно-золотой табличкой, извещавшей, что за ней находится директор – Иванов И.И. Семен поднял руку, решив постучать, но подумал, что через толстую, с потускневшими шляпками желтых гвоздиков, обивку, его вряд ли услышат, и просто потянул за дверную ручку. Узкий, похожий на пенал, кабинет. От самого порога, до могучего, как палуба авианосца, двухтумбового стола, вела вытертая, с обтрепанными краями, ковровая дорожка. Ряд тяжелых, «казенных» стульев у правой стены. Над столом - поясной портрет какого-то мужика, в пенсне и мягкой фетровой шляпе, с небольшой, седой, остроконечной бородкой. Под ним, в высоком, «вольтеровском» кресле, сидел щуплый, небольшого роста, человек, в сером костюме с широким и невероятно коротким, едва до середины груди, галстуке.
- Здравствуйте… А-а… Мне там сказали… - замялся в дверях Головнин.
- Да- да - да! Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! – человек выскочил из-за стола и пошел навстречу Семену, протягивая руку.
- Рад, очень рад Вас видеть! – он сунул Головнину свою маленькую сухую ладонь, и потащил его к столу, придерживая под локоток.
- Вот, прошу, садитесь! – человек подвел Семена к массивному деревянному стулу. Он быстро оббежал стол, смешно просеменив короткими ножками, и, взгромоздившись в свое невероятное кресло, мягко улыбнулся, глядя на очумело хлопавшего глазами Головнина.
- Здравствуйте еще раз, любезнейший Семен Викторович! Добро, так сказать, пожаловать!
- Здравствуйте… А… Где я? Что это за место? И… Простите… А Вы – кто?
- Ну, как же так, Семен Викторович?! Вы что же, не помните куда шли? – человек изумленно развел руками, - Это – Командный Центр. Да, да, тот самый Командный Центр, куда Вы, уважаемый, так стремились попасть! Хотя… - он на мгновенье задумался, - «Командный» ли… М-м-м… С некоторой натяжкой, можно было бы его и так назвать … Да и «Центр-то» он - очень относительный, Семен Викторович, очень, знаете ли, относительный… Как, впрочем, и все в этом мире… М-да… Ну, да ладно, - человек снова улыбнулся. - Это – Командный Центр! А я – простите великодушно, забыл представиться – Иванов, Иван Иванович! К Вашим услугам и безмерно рад знакомству!
- Да, но где же тогда все? – Семен изобразил руками некую геометрическую фигуру, - Техника там… Пришельцы…
А-а! – перебил его Иванов, - Это Вы про диоды-триоды, экраны-лампочки всякие? Да бросьте Вы, Семен Викторович! А зачем?! Что Вас тут-то не устраивает? Замечательная, и заметьте, привычная обстановка. Все под рукой, работай – не хочу, что еще надо? Нет, если Вы, конечно, настаиваете, то можно все переделать… Но, какой в этом смысл?
- Ну, не знаю… Просто, я себе это как-то по-другому представлял, - пожал плечами Семен. – Скажите, Иван Иванович, это все, вокруг… Это – иллюзия? Контора… Вы сами… Секретарша…
- Да полноте, Семен Викторович! Какая же – иллюзия?! Вот, сами попробуйте! – Иванов сжал кулак и застучал по столу, который отозвался глухим, деревянным звуком, - Самый что ни на есть – реализм!
- То есть, Вы – человек?
- М-м-м… - Иван Иванович, откинулся на спинку кресла, и забарабанил пальцами по столешнице, - Скажем так: в настоящий момент, скорее - да, чем - нет.
- Это как?
- Ладно, Семен Викторович, не буду Вас мучить. Я обрисую Вам, в общих чертах, всю картину происходящего, а после, если не возражаете, Вы зададите свои вопросы. Идет?
- Да, да, конечно! – закивал головой Семен.
- Вот и славно. Разговор нам предстоит долгий, так что, предлагаю попить чайку. Вы как, Семен Викторович, на счет чайка?
- А-а… Да, спасибо, с удовольствием.
- Замечательно! – Иванов, снял тяжелую эбонитовую трубку с большого черного телефонного аппарата, и, крутанув пару раз, затрещавший в ответ диск, попросил: - Ираида Матвеевна, голубушка, принесите нам чайку, с лимончиком, будьте любезны.
Буквально через минуту, дверь открылась, и в кабинет вплыла уже виденная Семеном секретарша. Она водрузила на стол расписной, жостовский, поднос с двумя стаканами чая, в мельхиоровых подстаканниках и блюдцем, с тонко нарезанным лимоном.
- Что-нибудь еще, Иван Иванович? – пророкотала секретарша.
- Нет, голубушка, спасибо большое! – улыбнулся ей Иванов, и, подождав пока закроется дверь, перевел взгляд на Семена.
- Ну что ж, вернемся к нашим баранам. Итак, любезный Семен Викторович, хочу Вас поздравить – Вы стали участником игры!