Январь сонный после новогодних праздников. Похмельный и скучный.
Снег падает на Севастопольском проспекте. Крупные хлопья все кружатся. Хороший снег, мокрый. Можно лепить снеговиков. Можно играть в снежки. Можно...
- Ты замерзла?Вижу замерзла. Пойдем спать? Спать до завтра.
- Постоим еще чуть-чуть?
- Холодно. А дома ватное одеяло.
- Постоим. Ведь этот вечер, может уже последний.
- Совсем не обязательно.
- Но может, может...
Я вижу их двух, стоящих у оврага. А вдалеке, за зимним густым воздухом видны дома-многоэтажки. Они прощаются каждый день. Прощаются и идут вместе спать, до завтра. Завтрашний день, окурки сигарет на кухне в пепельнице, недоеденные пельмени сваренные ночью, майонез, бульон который надо вылить.
Светит фонарь и падают в его лучах снежинки. Падают и тают. Как падают и тают дни. И возможно это последний вечер. Ночь.
Не обязательно, но может. Может.
Как пахнут хной ее волосы!Как тонка и изящна ее рука!
А он такой мужественный и смешной одновременно. Такой уверенный и растерянный.
Холодно. Пора спать до завтра.
Если засыпаешь рядом, то снег не залетает в окно. И проспав до завтра, ты не замерзаешь окончательно, а смотришь как в бледном утреннем свете все плывут снежинки, из которых можно будет слепить снеговика.
- Трудно любить когда ты обречен, верно?
Ты говоришь: "Давай поедем куда-нибудь".
А думаешь: "Давай поедем куда-нибудь, ведь это может быть наша последняя поездка".
А если не хочешь всей этой сентиментальной ерунды, то надо напиться. Напиться и хохотать, напиться и говорить глупости, напиться и нелепо танцевать, напиться и,наконец, пошатываясь, идти спать до завтра.
За окном январь, и уже много лет идет снег. И пусть еще месяц, неделю, день.
Что останется от нас? От каждого по отдельности - много. Тонны ненужной чепухи, целые шкафы изношенной одежды, пачки исписанных листов, полки с книгами и сувенирами.
А от нас вместе?
Снег тает на Севастопольском проспекте.
- У тебя смешные губы и щеки.
- Смешные? Что во мне смешного? Ты говоришь обидное.
- Здесь холодно. Пошли спать.
- А может постоим еще минутку. Ведь трудно...
- Что трудно?
- Ничего.
Трудно любить, когда ты обречен.
И этот январь, с его таящим снегом, с его мглой, с его холодом и тишиной, это январь их последний январь.
Я вижу как он обнимает ее. Вижу, что это плохо у него получается. Вижу как она утыкается лбом ему в грудь. Вижу...
Я вижу то, что знают они. Трудно любить, когда обречен.
Я чувствую, то что чувствуют они. Никто не любил так, как те, кто обречен. Как те, кто не знают, будет ли у них новый день вместе. Да, по отдельности будет тонна ненужной чепухи, шкафы изношенной одежды, пачки исписанной бумаги и полки с книгами и сувенирами.
- Хоть что-нибудь, останется от нас двоих?!
- Снег...
От них двоих, стоящих в зимнем густом воздухе останутся следы в снегу. Останется тепло ладони.
И легкий, едва уловимый запах хны, от ее волос.
Я вижу их двух, стоящих на Севастопольском проспекте. Каждый день они прощаются. И идут спать. До завтра.