- Шёл третий год войны, а мне уже 12 лет. Я давно привык к вою сирены и воздушной тревоге. Надо отметить, после Сталинграда и Курской битвы народ СССР окончательно поверил в нашу Победу. Хотя я сжёг все заборы нашего Ленинского посёлка и отъедался шиповником и терновником только летом, сводки Совинфорбюро веселили душу. Реже были и налёты немецких самолётов на город Рязань. Куда-то девались зенитки, стоявшие вблизи посёлка. Потихоньку стали ломать бомбоубежища. В одном из них я побывал всего единожды, и взрослые со временем стали воспринимать риск смерти философски.
Из Рюминской рощи за одну ночь куда-то делась целая дивизия Польских солдат. Их окопы и блиндажи опустели, а мы, мальчишки, собирали там патроны.
Спасибо доктору Виноградову
Эвакуация нашей семьи в город Кадом не состоялась по многим причинам. Мама чудом оправилась от сыпного тифа. Её лечил знаменитый врач Виноградов. Она вышла на работу в больницу имени Семашко.
К 1944 году железную дорогу Киров-Котельнич-Горький построили, и мой папа Михаил Иванович Соболев вместе с конторой Желдорвзрывпром переместились на строительство полотна Сосьва-Алапаевск. В войну дороги были очень нужны.
Когда наши войска вышли на границу с Польшей, я все чаще стал слышать из динамика оптимистичное «Наши войска освободили очередной город и разбили аэродром противника».
Три семьи во флигеле
В Рязань пришёл вызов от отца: нашей семье разрешили выехать на Урал, в город Свердловск. С двумя узлами вещей мы с мамой, братом и сестрёнкой отправились в путь. Сначала приехали в Казань, а после в Свердловск, подальше от войны.
Свердловск 1944 года показался мне каким-то темным и неприветливым. Перед вокзалом – единственное кирпичное здание мельницы, а вся улица Свердлова состоит из одноэтажных домов. Наша семья поселилась у младшей маминой сестры Юверской Анны Владимировны, по улице Лермонтова-14. Делим 1 этаж старинного флигеля с двумя семьями: нас – 7 человек, соседей-2, и семья участкового милиционера. В тесноте, но как-то живём. Отец пока в Алапаевске, он военнообязанный.
Изучаю Свердловск 1944 года. На Западе – завод ВИЗ и красивый пруд. На юге – заводы Химмаш и РТИ (Резинотехнических изделий). На востоке – тьма заводов: Турбомоторный, Эльмаш, Трансмаш, Завод имени Калинина. На севере – снова завод Уралмаш. Всё дымит! Всё гудит!
Очень скоро Победа! Бегаю на Макаровскую мельницу. Собираю мякину от помола ржи и пшеницы, а этим питаемся. Скоро весна 1945 года – вот уже февраль, март, апрель. Я хожу в школу №2 около Управления железной дороги на улице Быкова. Учусь плохо! В Рязани не учился, отстал от программы и сейчас спасает только чтение сказов Бажова да журнал «Урал – земля золотая».
Наши войска окружили Берлин и вышли на реку Эльбу. Старший брат подвешивает бомбы, которые полетят на Кёнигсберг. Чувствуется весеннее тепло и приближение конца войны. И вот 9 мая – конец войне, День Победы! В Свердловске, как и во всем СССР, большой праздник! Но я его уже не чувствую. Я тяжело заболел – мой букет диагнозов: желтуха, туберкулёз и малярия одновременно. Именно 9 мая 1945 года меня увозят в больницу на углу Ленина-Хохрякова. Там лечит меня знаменитый свердловский детский врач Фёдор Ильич Ратников. Салют я не видел, Победу всю проболел, и всё лето 1945 года провёл в больнице. Моя сестра Таня с туберкулёзом целый год лежала в санатории на ст.Вьюхино Свердловской железной дороги. Сказалась 4-летняя голодовка в Рязани.
На фото-Свердловск в 43 году
Этот рассказ о себе написан автором , а есть взгляд на автора со стороны его друга в рассказе иронического плана “Мой друг Михалыч “ в- проза ру Евгений Кукарских-