Народ, разноцветный, в смысле одежды, гудел словно улей взбудораженный. Галдел, пыхтел, и что-то все искал. Ну было такое ощущение, атмосфера ожидания и волнения, что-то в поисках тревожного счастья. Постепенно образовалась нестройная очередь. Сильно не толкались, хотя ожидалось что-то подобное. Мы тоже встали в очередь. У нас были пакеты, как баулы какие-то, тоже разноцветные и мягкие. Перед нами в очереди оказалась молодая чета с ребенком. Худенькие ребята, но спокойные и вежливые на удивление. Быстро пересчитались, несмотря на то что мы оказались последними, как я понял мы попадали в это ожидаемое такси. Прошло какое-то время. Поток людей нестройно, но уже не так сильно галдя, двинулись вперед на какую-то высоту. Нет, не в гору, а на пригорок поднялись. Земля была темное месиво, местами в лужах, видать дождь прошелся. Вокруг оглянулись: вдоль по улице дома представляли собой деревянные, скошенные, ну, точно деревенька какая-то. Край города. Перешли дорогу в лужах словно в пятнах водяных, старательно обходя.
А та-а-ам… вот оно счастье – подумалось мне. От неожиданности я даже обомлел на секунду и чуть было не упустил свою очередь.
Стояла когда-то шикарная для такого антуража местности – длиннющий кадиллак, светло-грязного цвета лимузи-и-ин. А теперь видать и для такси сгодится.
Оказалась, в мгновение ока, вся очередь каким-то чудом уже поместилась в этот кадиллак. Мы как самые последние не торопясь засуетились, молодая чета тоже заняла свои места, а в итоге я оказался почти без места. Самый конец кадиллака был почему-то слишком узким и мы с четой молодой должны были сесть на капот. Там открывалась воздушная створка куда можно было засунуть ноги. Я естественно не мог в силу своего роста и толщины, упитанности и прочее. Парень из молодой четы решил мне уступить и я сел на его место. Капот был не очень надежным местом. Скользким и не за что был бы удержаться если встряхнет на колдобинах как следует подумал я. Но делать было нечего. Хорошо хоть что-то досталось, в смысле места под солнцем, то бишь на кадиллаке, который в данном случае представлял собой что-то вроде ковчега не Ноя, конечно. Но близкое по возбужденному и упорному желанию не выжить, но выехать или доехать куда-то на свои засиженные спальни для сна людям кадиллак был как спасение. Отчего пока не было понятно. Зато было известно, что завтра суббота. И надо, и можно было хоть как-то отоспаться доехав до засиженных мест. Вот и все спешились. Парень водитель, тоже худоватый и очень спокойный, я бы даже сказал, философствовавший временами, судя по-своему уныловатому виду, видать, деловито обходил свои владения, то бишь наш самый кадиллак, как последнюю надежду на этот вечер или день еще, проверял все ли сели умещаясь, но не обижаясь. Не ожидалось ли бунта или чего-то подобного, все ли вместились и довольны своей долей – читался в его глазах немой вопрос. Потом он подойдя к нам удовлетворительно хмыкнул: ну что ж все отгладилось, все без жалоб.
Но чего-то ждали, не двигались. Заводившийся было мотор заглох. Мальчик маленький, один из пассажиров, не вытерпел, выскочил и стал играть. Если увлечется, то не уедем ли без него? Надеюсь, родители смотрят за ним. Он крутил какую-то бумагу, цветную, красивую. Вот сделал самолетик бумажный, и, тут! Громыхнуло в сознании, мозгу, ударила по приглядам, не только моим: верить ли очам своим, видя ущемленное сгибом лицо, знакомое сотням, да, что там, тыщам, нет, нет, миллионам! Не успели мы что-то предпринять судорожно, самолетик улетел за грязную дорогу в направлении зардевшегося близким закатом неба.
Видимо команда двинуться пришла наконец-то пареньку-водителю и мы начали сдвигаться. Но прежде заехали в какой-то ангар. И увидели сценку из обычной общежитской жизни. Пришла женщина, бывшая когда-то яркой блондинкой, но по возрасту в соответствии потускневшая и деловита стала зажигать свет в лампах дневного мира, беспрестанно говоря что-то по телефону. Не переставая лопотать командным и энергичным голосом, сумела свободной от мобильности рукой открыть закрывающие жилую часть ангара створки и мы все увидели небольшой коридор. Она наконец отключилась от почти что прилипшей к ее нежному уху телефона и стала радостным голосом кого-то звать. Видимо, ребенка: отозвался издалёка детский голосок. И она что-то в одну из комнат заглянув стала спрашивать про какой-то видать любимый ею сериал. Было слышно, как ей ответили, что идет некое шоу вместо ожидавшегося сериала. Или показывают что-то сообщая о путине на Сахалине… Не разобрать было.
Ну наконец-то мы двинулись. И мальчик успел сесть без самолетика улетевшего, но не жалеющегося. Вот уже мы дребезжим по улочкам узковатым, будто мы в моей родной деревеньке. И на женщину которая шла по улице кто-то из моих знакомых из нашего ковчега сказала: «Аа, смотри, идет А. Д., кажется». Я взглянув не узнал, но подумал, может и она. Мы проехали дальше и поехали по берегу прекрасного озера, разволнившегося аж к дороге впритык. По зеленой травке мы отъехали от озера, завернув на еле видимую проселочную дорогу. Мимо шумевших ветром и свежестью берез. Подумал проветриваясь: хорошо-то как на капоте, свежо, не душно! А там, внутри кадиллака, думаю, не то что душновато, а жарковато. Ковчег есть ковчег. И тут мы увидели росшие по поляне зеленеющей странноватые для этих мест деревья, напоминающие южные пальмы. Они росли расстилаясь стволом по земле и словно выстреливая свои буйные огромные листья. Почти что степная картина перед нашим взором открылась. Чем не прерия! Бизонов только не хватает! Мои соседи по капоту – молодая чета тоже радостно о чем-то зашепталась.
И тут меня осенило: завтра надо обязательно прийти и сфотографировать эти места. Еще не сдуло мои мысли ветром, как кто-то уже стал говорить, надо бы «сфоткать». Завтра, завтра – слышны были голоса.
Но идиллическая картина сменилась последующим другим пейзажем. И как раз тут-то наш ковчег решил остановиться. Молчаливый водитель не счел, как всегда у них бывает, долгом объясниться, хотя все нутром почувствовали: прячемся, прячемся! Поэтому и петляем, петляем восхищаясь пейзажем. Нарушаем? Нарушаем! Выждать, пока уедут патрули ГИБДД на покой вечерний и сонный. Ведь уже и закат предвидится. Впрыгнув на землю, понял, что здесь земля оказалась почти что выжженной. Красноватая почва и такая же трава расстилалась по поверхности холмистой местности, порою переходя в выжженную землю, с почерневшими травками аж. Спустившись на эту землю и пройдя по ним я вдруг понял, это ж бывшая мусорная пашня, то бишь, свалка в просторечии, пересыпанная белым мелким песком. И как я понял тут и там валялись, виднелись куски бумаги и разного рода мусора из домов людей. Ветер радостно их перекатывал по полю. Привиделось ли мне? Иль нет? Опять тот взгляд сильный, упертый глянув из куска бумаги исчез, прошелестев по ветру. Налетели на нас тут же и мухи. Попробуй от них отбиться! Непросто это на практике от этих гудящих и настырных.
А мы все еще стояли… Ждали чегой-то, не ехали. А эти мухи все слетались и слетались… А поле было не вспаханное…