— Я верю в величие нации.
— Оно только пережиток предприимчивости и напористости.
— В нём залог развития.
— Упадок мне милее.
— А как же искусство?
— Оно — болезнь.
— А любовь?
— Иллюзия.
— А религия?
— Распространённый суррогат веры.
— Вы скептик.
— Ничуть! Ведь скептицизм —начало веры.
— Да кто же вы?
— Определить — значит ограничить.
— Ну дайте мне хоть нить!..
— Нити обрываются. И вы рискуете заблудиться в лабиринте.
Оскар Уайльд
Впадая в крайности, мы определяем себя: умный или дурак, верующий иль атеист и ому подобное. Но к чему это все? Зачем нам нужны рамки? Запираясь, мы теряемся, так сказать "социализация" отбирает часть личности, а личность растворяется в толпе. Лишь единицы смогли противиться инстинктам, и не факт что ты, я или еще кто-то смогут превознести себя столь высоко.
Многообразие жизни, как материальной, так и духовной настолько велико, что отсекая часть себя для других, мы ограничиваемся лишь одной гранью, даже не постигнув всего спектра мироздания, хотя бы той частицы, которая доступна человеку на протяжении его жизни. Абсолютная истина не постижима, но принципами и нормами мы отталкиваем от себя ее относительное отображение. Мы его отчуждаем, а не отвергаем, ибо первое всегда происходит добровольно, то есть несет за собой добровольный отказ... Вместе с тем неясно имеем ли мы право на этот отказ?..
Это право есть сугубо личным, но применение его нисколько не должно повлиять на суть мира и общественный строй, иначе руша одно его нужно заменить, а еще не родилось подходящего субстрата, готового восстать против массы. Интеллектуалы не восстают против, а возглавляют и ведут за собой, что есть более сложным, а главное более затратным делом. Пылая для других, освещая им дорогу, сгораешь очень быстро, быстрее, чем положено и установлено законами мироздания.
Исходя из всего этого, я все чаще задумываюсь, о том, чья сторона мне более близка и о том, кто же из них я. Молодой и наивны Дориана или искушенный жизнью лорд Генри, чей аристократизм сочетается с крайним нигилизмом, который только могли себе позволить во времена Уайльда. И возможно лишь за этот диалог Оскар достоин "Оскара", который вручается не изощренными комиссиями, а человеческой признательностью и многолетней социальной выдержкой, потребностью и удовольствием от восприятия...