Набег

Анатолий Тимеев


Шиком считалось выйти на улицу с какой-нибудь вкуснятиной. Есть, подразнивая сверстников своих. Явное хвастовство не поощрялось. Не принято было просить, не следовало, и угощать «просто так». Не теряя «лица» своего придти к обоюдному согласию. Мне бог послал сегодня хлеба кусочек с толстым слоем масла деревенского. Просто неприлично было одному за столом воспользоваться этим. Первым, кто встретился мне на пути, был Юра Бехтерев. Мой лакомый кусок явно его заинтересовал. Как ловчее его заполучить, подумал, наверное, он. В сегодняшнем распорядке дня запланирован был у него набег на огород. Уже откровенно глядя на мой бутерброд, согласился взять с собой. Очень был удивлён, что никогда не участвовал в подобных мероприятиях.
— Как это так можно,— изумлялся он, доедая то, что только что в руках моих было.
— Через год в школу, а он ни разу в огороде чужом не бывал,- подытожил он, поразившись отсталости моей.
До корней волос стыдно стало от этого. Готов принести был буханку, чтоб исправить это упущенье в биографии своей. Пройдя краткий ликбез, получив инструктаж, последовать готов был за ним. В руках уже держал он копьё. Из-под ступенек крыльца я достал свою деревянную шпагу. И, шагом крадущимся, во всеоружии, пошли по опасной тропе. Биби Анна в деревне славилась своими отменными огурцами. Огород её в пойме реки давал щедрый урожай. По этой самой причине он был объектом пристального внимания деревенских мальчишек. Непосредственно на месте, Юра распределил обязанности. Самую рисковую по его словам роль, он взял на себя: следить за обстановкой, а в случае опасности свистнуть. А мне, снова по его же словам, досталась самая лёгкая работа - как можно быстрее и больше за пазуху с грядки сорвать огурцы. Видя робость мою, Юрик с верхней жёрдочки заверил, что старушка плохо видит и слышит. А бегать не может вообще, сказал он напоследок. Зря поверил ему. Ой, зря. Мои предшественники своими регулярными вылазками сделали из неё хорошего часового и отличного разведчика. Убедился в этом, получив неожиданно хлёсткий удар по спине. Услышала и увидела. И весьма профессионально  бесшумно подкралась. Очень грамотно отрезала путь к побегу. Цепляясь о жерди, пролез через изгородь и к реке напрямик. Через открытую калитку, что рядом была, хозяйка устремилась в погоню. Длинная, гибкая хворостина «гуляла» по мне. Больше попадало по голым пяткам. И, что до сих пор интересно, удирая, гадал, что в руках у неё: просто хворостина или удилище. Какая разница вроде, чем тебя понужают. А дистанция между нами начала сокращаться. Как здорово ошибался Юра в её спортивных качествах. Кстати, где он, мой наставник?  Испарился, обязанности свои позабыв. А мне спасать надо шкуру свою. Ей осталось чуток поднажать – и прощайте родные мои. У самого берега, задрав рубашку, освободился от трофеев. Перепрыгнув через россыпь огурцов, речку вброд перешёл. Дальше она не пошла. И вот мы на разных берегах.
—Домой приду к тебе. Нажалуюсь,- сказала она отдышавшись. – Это надо же — отец председатель Сельского Совета, а сын вором растёт.
Её слова обожгли как крапива. Уж лучше, отстегала б сильнее меня. Неделю целую как на иголках. Визита ждал каждый день. От чужих голосов во дворе, скрипа ступенек крыльца, сжималось в испуге сердечко. Но не пошла к отцу она. Пощадила. Матери моей высказала всё. Дав осмыслить свой поступок, после мама отчитала меня. Позоришь родителей своих в первую очередь, сказала она. Юре простят. Простят его бабушке. Но не простят Главе Сельского Совета. Будут его укорять постоянно поступком сына.
— Прежде чем что- либо натворить, подумай о своих родителях, как аукнется нам твой проступок,— подытожила мама этот урок.
Вот так и закончилась  моя «карьера» на этом поприще. В чужие огороды был уже не ходок.