"Тихо по веткам шуршит снегопад,
Сучья трещат на огне.
В эти часы, когда все еще спят,
Что вспоминается мне?
Неба забытая просинь,
Давние письма домой...
В царстве чахоточных сосен
Быстро сменяется осень
Долгой полярной зимой".
(Александр Городницкий)
Тогда, в шестидесятые годы прошлого века, без этой песни не проходило ни одного вечера в пионерских лагерях, туристических походах и просто на родной улице. Всегда находился кто-нибудь с гитарой в руках, и пение не прекращалось до утра. Мы не задумывалась над историей создания песен, да и вопрос о том, кто ту или иную написал, тоже не будоражил наши умы. Песни как бы сами собой неизвестно откуда появлялись, и мы, в процессе пения, запоминали слова. Они просто оставались на слуху и, когда возникала новая возможность петь в кругу друзей под гитару или баян, сами выходили, как бы лились из запасников памяти, оставляя в ней след на последующие годы.
"Снег, снег, снег, снег,
Снег за окошком кружится.
Он не коснется твоих сомкнутых век.
Снег, снег, снег, снег...
Что тебе, милая, снится?
Над тишиной замерзающих рек
Снег, снег, снег".
Сейчас, в тихий зимний вечер, далеко от тайги, костров и замерзающих рек, мне почему-то вспомнились эти строки, которые сопровождали меня по жизни. В школьные годы я мечтала быть геологом. Отец смеялся и недвусмысленно намекал, что мечтаю об этой профессии, потому что нравятся сильные красивые парни, которые были героями кинофильмов тех лет. Я только смущённо улыбалась на его слова. Тогда о парнях я ещё не думала, а вот дух романтики манил меня, и я готова была ехать на край света "за туманом и за запахом тайги". Лишь сегодня я узнаю, что последняя строка из популярной тогда песни поэта Юрия Кукина.
Геологом я не стала, но желание пожить в тайге, поехать на комсомольскую стройку осталось. Муж помог мне осуществить эту мечту. В первый же год нашего супружества, мы, гонимые ветром открытий неизведанных миров, поехали на Ангару, на строительство Богучанской гидроэлектростанции в Красноярском крае. Конечно, это был романтический порыв. И о тайге, настоящей, с глубокими сугробами, бесконечными снегопадами и крепкими морозами, я знаю не понаслышке.
В леспромхозе посёлка Проспихино Кежемского района, где мы остановились на жительство, была средняя школа, но не было ни телевидения, ни библиотеки, ни книжных магазинов. Вот где пригодились знания, полученные в школе и в институте, из книг и просто из жизни. Пригодилось и знание песен.
Мы и здесь обрели друзей, с которыми проводили долгие зимние вечера. Моими подругами были учителя, друзьями мужа – инженеры, один из которых играл на гитаре. Хорошее было время. Даже две свадьбы сыграли. А Павел-гитарист часто вспоминал тогда свою девушку, студентку одного из ленинградских вузов.
"Долго ли сердце твое сберегу? -
Ветер поёт на пути.
Через туманы, мороз и пургу
Мне до тебя не дойти.
Вспомни же, если взгрустнётся,
Наших стоянок огни.
Вплавь и пешком, как придётся,
Песня к тебе доберётся
Даже в нелётные дни ".
* * *
После того как я услышала от писателя Валентина Васильевича Кузнецова, что песни бардов имеют свои истоки не только в коридорах Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, но и в среде геологов, мне захотелось узнать, кто же является автором песни "Снег над палаткой кружится". К моему удивлению, им оказался Александр Моисеевич Городницкий,учёный и поэт, с творчеством которого я познакомилась уже на немецкой земле.
Из интернета я знала, что поэту за восемьдесят и что он один из зачинателей авторской песни. Но почему он в юности писал о кострах, палатках, снегопаде в тайге, о долгой полярной зиме и снеге, тихо опускающемся на тундру, - это было мне неизвестно. Слова песни подсказывали, что поэт - из племени геологов, крепких надёжных мужчин, которым "не страшен ни снег, ни ветер, ни холод вечной мерзлоты…" Поэтические строки уже не казались больше неожиданными, но всё ещё скрывали какую-то тайну:
"Снег, снег, снег, снег.
Снег над палаткой кружится.
Вот и кончается наш краткий ночлег.
Снег, снег, снег, снег
Тихо на тундру ложится,
По берегам замерзающих рек -
Снег, снег, снег".
Не откладывая надолго разгадку этой тайны, я начала заочно знакомиться с жизнью поэта и в какой-то момент застыла у компьютера в изумлении. Оказывается, Александр Городницкий не только поэт, но и геолог, и океанолог, и учёный, и исполнитель своих стихов и песен. Вот только на гитаре он учится играть лишь сейчас, в пожилом возрасте, раньше у него на это не было времени. А вот не писать стихи, он не мог, это было, по его словам, просто наитие. Они сами рождались в душе и выходили готовыми строками:
"Над Петроградской твоей стороной
Вьётся весёлый снежок,
Вспыхнет в ресницах звездой озорной,
Ляжет пушинкой у ног.
Тронул задумчивый иней
Кос твоих светлую прядь,
И над бульварами Линий
По-ленинградскому синий
Вечер спустился опять".
Что же происходило в жизни Александра Городницкого в 1958-ом году, в год написания этих строк? После того, как я познакомилась со множеством статей о поэте, мне стало известно, что, закончив геофизический факультет Ленинградского горного института имени Г.В. Плеханова в 1957-ом году, он работал на севере. Эти стихи были написаны в период его пятилетнего проживания и работы в качестве геофизика, начальника отряда, а позже и начальника партии в Туруханском, Игаркинском и Норильском районах Сибири.
"Долго ли сердце твоё сберегу? -
Ветер поёт на пути.
Через туманы, мороз и пургу
Мне до тебя не дойти.
Вспомни же, если взгрустнётся,
Наших стоянок огни.
Вплавь и пешком, как придётся,
Песня к тебе доберётся
Даже в нелётные дни".
* * *
С тех давних лет прошло более полувека.
"Снег, снег, снег, снег,
Снег над тайгою кружится,
Вьюга заносит следы наших саней.
Снег, снег, снег, снег...
Пусть тебе нынче приснится
Залитый солнцем вокзальный перрон
Завтрашних дней".
Они постепенно наступали, эти дни, упомянутые поэтом в стихах.
С конца пятидесятых годов Александр Городницкий работал в Научно-исследовательском институте геологии Арктики Министерства геологии СССР. Он был одним из первооткрывателей Игаркинского медно-никелевого поля. Семнадцать лет работы на крайнем Севере и тридцать пять – в океанологии – это дано не каждому.
Он не перестаёт работать и сейчас, передаёт свой опыт молодым, пишет стихи и песни. Так в январе 2010-го года вышло два сборника его стихов: "Ночной поезд" и "Легенда о доме ". В этом же году был поставлен автобиографический фильм "Атланты держат небо", состоящий из тридцати четырёх серий, которые с 2011-го каждый месяц транслировались по телевидению.
А в январе-феврале 2010-го года прошли гастроли поэта по городам Соединённых Штатов Америки.
Именем Городницкого названы малая планета Солнечной системы и горный перевал в Саянах.
"Там в заснеженном краю,
У подножья ели,
Парни песенку мою
На привале пели.
Мной назвали перевал,
Видный отовсюду.
Только я там не бывал
И уже не буду.
Потому что век иной
Нынче на пороге.
Перевал мой за спиной, —
Нет туда дороги".
"Страшно потерять умение удивляться ", - говорит он, прожив суровую, долгую и до предела наполненную событиями жизнь.
Не удивил меня и его ответ на вопрос журналиста:
- Вас не задевает, когда люди либо просто не знают, либо приписывают другим авторство ваших песен? Даже «Атлантов», которыми Вы традиционно заканчиваете концерты?
- Нет, я отношусь к этому положительно. Более того:
"Прошу другого у грядущих дней,иная мне нужна господня милость: чтобы одна из песен сохранилась, став безымянной, общей, не моей. Чтобы в лесной далёкой стороне, у дымного костра или под крышей, её бы пели, голос мой не слыша и ничего не зная обо мне".
В этих строках раскрывается суть характера поэта Александра Городницкого, лауреата Государственной премии имени Булата Окуджавы, Заслуженного деятеля науки Российской Федерации, Главного научного сотрудника Института океанологии имени П.П. Ширшова.
* * *
"Я родилсЯ на Васильевском,
Мать и отец в Могилёве,
Внучки родились в Израиле,
Рядом с погибшим Содомом.
Кто растолкует мне правильно,
Что мне считать своим домом?
Гнал ураган меня галсами
С яростью невыносимой.
В спальный мешок забирался я,
Пахнущий дымом и псиной.
Север пургой меня потчевал
Над океаном бездонным.
Кто объяснит мне доходчиво,
Что мне считать своим домом?"
Как и он, я сижу в свободное время за рабочим столом, создавая свои творения. Не оставляет меня в покое и мысль, кратко и точно выраженная Александром Городницким в поэтических строках: "Кто объяснит мне доходчиво, что мне считать своим домом?" Как наитие ко мне приходят строки, которые облачаются в форму поэтических миниатюр "Снежной рапсодии", и душа просит простора и выхода, понимания и признания.
Все мы похожи друг на друга, близки не только по крови, но и по слову.
На прямой вопрос корреспондента газеты "Вечерняя Москва" в мае 2015-го года "Вам никогда не приходила в голову мысль поменять страну пребывания?"
Александр Моисеевич также прямо ответил: "Как приходила, так и уходила обратно. Да, мой сын от первого брака много лет живёт в Израиле, там у меня три внучки, семь правнучек и трое правнуков. Но я давно пришёл к твёрдому убеждению: человек, который пишет свои стихи на русском, должен жить в России. Кроме того, когда я стою в зале и ко мне обращены тысячи лиц, то понимаю, что несу перед этими людьми ответственность не только за свои слова, но и за свои поступки. Если хотите, я повязан этой любовью".
Об этом же - искренние слова поэта Александра Городницкого.
"Неторопливо истина простая
В реке времён нащупывает брод:
Родство по крови образует стаю,
Родство по слову — создаёт народ.
Не оттого ли, смертных поражая
Непостижимой мудростью своей,
Бог Моисею передал скрижали,
Людей отъединяя от зверей.
А стае не нужны законы Бога:
Она живёт Завету вопреки.
Там ценятся в сознании убогом
Лишь цепкий нюх да острые клыки.
Своим происхождением – не скрою —
Горжусь и я, родителей любя.
Но если Слово разойдётся с Кровью,
Я СЛОВО выбираю для себя.
И не отыщешь выхода иного,
Какие возраженья ни готовь:
Родство по слову порождает СЛОВО,
Родство по крови — порождает кровь!"
Несомненна актуальность и общечеловеческое значение его творчества, как учёного и поэта. По его стихам можно сверять свою жизнь. И я счастлива, что вдали от снегов России встретилась с человеком, который близок мне по духу.
Наверное, тем и близок он нам, что, прожив большую часть жизни вдали от родного дома, думает не только о себе и своей стране, но постоянно размышляет о важных вопросах, небезынтересных всему человечеству, населяющему планету. Вот эта, вторая часть его души, и нашла отражение в его поэзии.
На вопрос журналиста:
- Что необходимо вам, чтобы почувствовать себя счастливым человеком?
Александр Моисеевич, ни на минуту не задумываясь, ответил:
- Здоровье и благополучие моих родных. Возможность быть за них спокойным. И право на осознание того, что то, чему я посвятил всю свою жизнь, окажется востребованным. Я, к сожалению, не всегда в этом уверен. Но недавно посетил родной Ленинград в день выпускных балов, и увидел юных нарядных выпускников школ, которые под утро стояли у стен Эрмитажа, дружно распевая моих «Атлантов». Похоже, всё было не зря — им дороги те же ценности, что и нам в их возрасте. И это вселяет в меня надежду.