Дело было уже в новом тысячелетии.
В акурат перед тем как попасть мне в сообщество анонимных алкоголиков.
Повезли меня апосля лёгкой белочки на деревню к бабушке-индивидуалке.
Бабушка умела лечить от алкоголизма.
Я конечно в бабушку не верил, потому как имел уже в своём арсенале выздоровления трёх подобных дедушек, и шесть дипломированных дядюшек от всемироно известного кодировщика Александра Романовича Довженко.
Но сами знаете.
Веришь-неверишь, один фик надеешься на чудо... а вдруг поможет?
Все эти Ванги и Вольфы Мессинги не на пустом месте раскрутились... наверное всё-таки есть какое-то лекарственное колдовство и шаманство.
Бабушкой оказалась крепкая женщина под пятьдесят с откровенно цыганской внешностью, что конечно веры мне не прибавило.
Ну да хрен с ним... раз припёрлись в такую даль, хошь-нехошь приходилось ей отдаваться.
Потомственная целительница особо надо мной не мудрила, надо отдать ей должное.
Завела меня на своём подворье в небольшую хатку-мазанку-светёлку от пола до потолка задрапированную иконами... ткнула пальцем в самую красивую... и зачитала преамбулу следующего содержания.
Эту икону сотворил великомученик Василий... покровитель всех страждущих, одержимых бесом пьянства... Смотри на неё и повторяй за мной... Святой Василий, избавь меня от алкоголизма и всякой телесной и душевной хвори.
А я смотрю на эту икону и понимаю что великомученика Василия я знал лично.
Мы сидели с ним в одной зоне... и даже жили в одном отряде.
Мало того, оба занимались чернухой... то есть изготавливали ширпотреб.
Васёк имел золотые руки... я серебряные.
Он обсыпал иконы, а я на обратной стороне писал дарственные надписи красивым почерком выжигателем по дереву.
Технология изготовления подобных икон простая, но требует терпения и аккуратности.
Изображение Девы Марии или какого другого апостола, тупо вырезалось из журнала Огонёк, или календаря, и наклеивалось на дно будущего оклада, который имел форму деревянного кошачьего лотка.
Потом пускалась в ход медная трансформаторная проволока и мебельный лак.
Из проволоки плелись косички разной толщины и сложности, и пускались по периметру оклада как рамочка.
А так же этим, мелко нарезанным проводом обсыпали отдельные пустые участки, и если имелась бижутерия с воли, в виде искусственных алмазов-бриллиантов-сапфиров, то их тоже гармонично и художественно впендюривали в эту божественную красоту.
Потом оклад аккуратно заливали тонким слоем лака вместе с иллюстрацией (несколько раз)... потом сушили... и шедевр был готов.
Ну и вот я стоял молился покровителю всех страждущих, который в нашу лагерную бытность, обычно две иконы отдавал на общак, а две прокалывал.
Потому как был Вася цыган системным наркоманом... и сидел за наркоту... и в перерывах между иконным творчеством сайгачил по зоне в поисках растворителя и ангидрида.
Я даже вспомнил надпись на обратной стороне этой иконы... и даже имя этой женщины, которая судя по внешности была матерью великомученика Василия.
Но говорить ей ничего не стал.
Потому что через пару-тройку месяцев после того, как Вася освободился, (я ещё сидел) пришла весточка в зону, что парняга загнулся от передозировки.