Случилась сия история в далёких семидесятых. Я к тому времени с горем пополам домучил четвёртый курс ростовского строительного вуза и был направлен в проектный институт на практику. Мне предстояло коптиться летний месяц в стенах очередного «казённого дома». Так и пробездельничал бы весь июль, но судьба распорядилась иначе.
Не успел я выяснить где находится туалет в этом храме строительных бумаженций, как меня пригласили в отдел кадров. Толстая кадровичка предложила мне вместо нудного (и бесплатного) времяпровождения за чертёжной доской поехать за минимальную институтскую зряплату в подшефный овцесовхоз поработать на свежем воздухе на благо народного хозяйства. Не последним в её предложении промаячил халявный совхозный харч да ещё и кое-какие деньжата из бюджета хозяйства за труды на ниве овцеводства. Я согласился не раздумывая. Мне в течении получаса выписали командировку в Ремонтненский район Ростовской области и пожелали счастливого пути.
Так на ближайшие четыре недели я заделался овцеводом. Нас, командировочных из донской столицы, в основном алкоголиков и тунеядцев, использовали на очистке животноводческих помещений от зимнего навоза.
Меня, как внушающего надежды, ждала другая непыльная работёнка. Плешивый дедулька направил меня прямиком к директору совхоза.
Через десять минут дядька-директор предложил мне прокатиться в товарном вагоне до столицы.
- Нужно отправить на ВДНХ шесть племенных баранов. Надо их сопровождать. Ну, поить-кормить и прочее. Согласен?
- Я бы с радостью, но по уходу за животными я сам баран… Я их даже побаиваюсь, вон у них рога какие…
- Да не надо тебе ничего уметь! С тобой наш лучший овцевод поедет. Но вся заковыка в том, что побаивается он дальней дороги, да и выпивает иногда, а ты городской, шустрый, непьющий. Да и будущий руководитель как-никак. Соглашайся! Продуктами на всякий случай вас обеспечим на тройной срок, катайся в своё удовольствие! И на обратную дорогу на билеты денег дадим. Эх, мне бы твои годы…
Ну как тут откажешься? До конца июля далеко, а занавоженных сараев в хозяйстве хоть отбавляй.
И подрядился баран баранов ублажать...
«Лучшим овцеводом» оказался худенький мужичонка лет сорока с сизым перебитым носом и подозрительно трясущимися руками.
- Сергей Михеич, но можно и просто Михеич - представился он и улыбнулся впалым ртом с сильно прореженными прокуренными зубами.
- Со мной не пропадёшь, я энтих баранов как себя знаю! Поехали отовариваться!
Через пару часов в тракторном лафете, прицепленном за огромный «Кировец», подпрыгивали на ухабах мы с Михеичем, наши чемоданы, два оцинкованных ведра – одно отхожее, другое питьевое, две молочных фляги – баранов поить, посуда, полмешка риса, огромный шмат сала, консервы и прочая снедь. В этом же кузове расположились шестеро наших подопечных.
До железодорожной станции тащились по степи часа четыре. Жара, пыль, тряска – романтика…
- Ни чё, студент, мы своё ещё наверстаем! - подбадривал меня Михеич.
На станции нас поджидал совхозный грузовик с десятью мешками комбикорма, двадцатью тюками сена и пятью тюками соломы. Солома была доставлена конечно же для подстилки рогатым суперменам, однако в качестве напольного подгузника она использовалась не долго.
Как я сейчас понимаю кормов на наше поголовье хватило бы на целую зиму, но Михеич возмущался что мало выделили «хуражу».
Едва загрузили мы всё и всех в крытый вагон, как состав тронулся, и проехал… метров сто. Как только скрылся за облаками пыли совхозный транспорт, мой Михеич оставил меня одного с представителями сильной овечьей половины.
- Я щас…
Вернулся он довольно скоро. И не один, а с двумя станционными бабами, запряженными в двухколёсные "люминевые" тачанки.
- А ну, студент, скинь-ка два мешка, да подсоби девчатам уложить их в коляски!
После проделанной процедуры в руки Михеича перекочевали две бутылки самогона. Самогон оказался на редкость вонючим, но нас это не остановило…
За три дня ожидания отправки состава мы с Михеичем пропили весь комбикорм, всё сено и даже одну молочную флягу.
Наверстали.
На четвёртый день наконец-то отчалили. Наши подопечные понуро жевали желтую солому и мечтали о речной водице. Вечером товарняк остановился в каком-то степном городишке. На половину выделенного сала выменяли полтора литра… Скотинок я попоил таская воду из ближайшей водозаборной колонки. Набрал воды и для двуногих баранов. Несмотря на всенощную стоянку, флягу наполнить не удосужились, забыли про неё. Зато утром, пока я спал, о ней вспомнил Михеич и выменял на три бутылки отвратительного «Плодовояблочного».
Жара, тяжелое похмелье, мухи, надоедливое блеянье голодных непоеных животных… Я уже не верил что этот кошмар когда-то закончится, но всё когда-нибудь кончается.
В очередное безводное утро мы остановились на товарной станции огромного города, на баранье счастье этим скоплением домов, цехов и заводских труб оказалась Москва. А через два часа подъехал совхозный зоотехник на грузовике. Как только я разгородил загончик , бараны удрали от нас. Они повыпрыгивали из вагона и всем маленьким стадом побежали к грязной луже. Бараны - они и есть бараны…
А свиньи... и в Африке свиньи.