Мальчик- колокольчик

 
Внук просыпается  медленно.
Легкая дрожь пробегает по  ресничкам. Взлетают   крылышки темных бровей. Губы раздвигаются  в улыбке. И наконец два черных блестящих  глаза, выныривая  из сна,    открываются в мир  с радостным любопытством.

Я тоже улыбаюсь и молчу.  Жду  с интересом  - что  скажет? 
В свои два с половиной  Сереженька  пытается говорить все. Правда,  непонятливым взрослым, часто не удается разгадать тайну произнесенных слов.

Так было и вчера, когда  по дороге из города,  потянувшись с автомобильного креслица к переднему сиденью попросил:
- От`ю  ок`е.
Первое слово "хочу" я поняла. А вот второе?  Стала  переспрашивать. Пожимать плечами. Разводить руками.
Наконец  решила, что он хочет сидеть рядом с папой-водителем,    приветствуя  всех возгласом  "О - кэй!",  и начала объяснять, что это  ему еще рано.
Папа - мой сын,  особо не заморачивался.   Мама, может быть, и поняла бы, но её в данный момент рядом не было.

Первое время,  испытывая  подобное   непонимание,  малыш  пытался настаивать на своем,  капризничая  или плача. Теперь  просто повторит сказанное несколько раз и отступается,  философски  покачав  головенкой...
Действительно,  как же  не понять,  что ребенок просто хочет  солнечные очки,  хранящиеся в бардачке?

Но сейчас он протяжно пропел  понятное:
- Баба Юся...
И засмеялся звонко и беззаботно.
Засмеялась и я, баба Люся, предвкушая долгие часы радости пребывания в детстве.

Он  забирается ко мне на руки,  но вдруг, словно что-то вспомнив,   строго поводит плечом:
- Сам.
Киваю:
-  Конечно,  сам. Ты у нас большой.

Залезает на скамеечку перед раковиной. Набирая в лодочки ладошек воду,  трет щеки и глаза.  Вытирает ручонки полотенцем, а мокрое личико  подставляет мне.

Ест  неохотно.  И я  упорно запихиваю ему в рот кашу, рассказывая   про глупого Баб`айку,  который мешает  Сереженьке  расти таким же сильным и  большим,  как папа. 
Внимательно слушая,  елозит ложкой по тарелке.
Наконец  произносит коротко:
- Сё, - и намертво сжимает губы.

Пулей мчится в детскую.  Через минуту возвращается:
- Баба,  адём!
Диванные подушки аккуратно разложены на полу.
Стучит себя ладошкой в грудь и с криком:
-  Я ге`ой!  Два!  Тли!  Пя-я-ять! - бросается  со спинки дивана вниз. Боже милостивый! -  прямо на подушки.
Вскакивает, гордо поднимает вверх большой   палец и пытается повторить смертельный трюк. Не даю. Увожу к игрушкам.
Угол комнаты   занят огромным  мягким  конструктором.  Увидев его  в магазине,  долго не хотел уходить домой,  бурно выражая восторг и восхищение.
Недешевые разноцветные  кубики, диски, треугольники и цилиндры  приобрели  к его двухлетнему дню рождения. Они пришлись по вкусу и  взрослым,  потому что сидя на любом, словно на табурете, можно  передохнуть,  пока он пыхтит,  складывая  из них всё, что получается.

Сегодня строим гараж.  Сине-зелёно-желтый. С   треугольной красной крышей и  большими дырками  окон и дверей.  Получается как раз в его рост
Предлагаю  вкатить в гараж машину.
А ребенок  опять удивляет,  потому что   приносит свою подушку и одеяльце,  устраивает спальное место внутри кубикового  пространства,  ложится  и накрывается с головой:
- Буду пать.
Вспоминая собственные детские игры под обеденным столом, накрытым длинной,  до полу, скатертью,  нарочито  громко причитаю:
- Где Сережа? Пропал....
Выглядывает хитрым глазом из-под одеяла, упругой пружинкой выпрыгивает на волю:
- Десь!

Снова веселимся...

 
    Прогулка по сельской улице совсем иная, чем в городе.  За многими заборами -   чужие собаки.   Внук жмется ко мне, но при этом настойчиво приближается   к страшным  незнакомцам.
К миролюбивым подходим. А огромного  шотландского сеттера, виляющего при виде нас  хвостом,  можно даже погладить через металлические прутья забора.
Маленькие пальчики доверчиво тонут в длинной шерсти. Сеттер замирает, боясь напугать малыша и тоже улыбается, открывая  белоснежные зубищи и смешно наморщив нос.

На прудике между домами распевают песни лягушки. В  зеленой густой ряске  их не сразу видно. Но вот у самого берега высунулась из воды   пятнистая  головка с круглыми глазками на макушке. Лягушка долго  раздувает шею, словно воздушный шарик.  Наконец   издает хриплые ритмичные звуки.
Сереженька,  не отрывая взгляда,  завороженно шепчет:
- Баба.... Ква-ква...
А я спрашиваю себя:
-  Почему же мне одной  ни разу не захотелось подойти сюда и остановиться на минутку?

Возле строящегося коттеджа он любовно выбирает  несколько разноцветных гладких  галек:
- Баба,  мазьм`и  домой.
Ссыпаю камешки в пакет — позже они поместятся в кузове игрушечного грузовика.

В пакете оказался забытый на время яркий  флюгер на палочке. Возвращаясь, мы по очереди бежим с флюгером по тропинке и   ловим ветер. Чем быстрее бежим, тем быстрее  крутится флюгер.
Внук кричит задорно и звонко :
- Баба, давай — давай!   Впеёд!

Сосед прерывается от прополки одуванчиков на газоне  и сетует:
- Что же ты замучил  бабушку? Она, наверное,  устала.

Неужели не понимает,  как мне хорошо и радостно во внуковом детстве?   Это только потому, что  дети ему  пока  никого не родили.

У дома уже стоит папина машина, и после обеда  Сереженька неохотно прощается с нами до следующего раза.  Обнимает меня, целует крепко.  Сползает с рук и идет  по плиточной дорожке, крепко ступая   ножками в синих сандалиях.
Наш грустный пёс хвостиком плетется следом. Вдруг малыш  приседает, обхватывает его  за голову и, вытянув губы трубочкой, чмокает прямо в бархатный   нос.
Изумленный Ерёма чихает,  мы хохочем. А он оборачивается и важно  обещает:
- Я пиеду.  Апять.   Ско`о...  Пока, баба Юся...