…Возьми с собой Тору. Зажги свечу…
Никогда не оставайся в пустом доме, в котором долгое время никто не жил. Постарайся в одиночку не пускаться в дальнюю дорогу – возьми попутчика. Люди не принесут беды. Опасайся того, кто заползает, проникает и пробирается в любую пустоту и темноту, прячется во мраке незаполненности и невнимания. Бороться с Ним почти невозможно. Погибали самые сильные. Погибают самые лучшие.
Когда Всевышний ввел в этот мир понятие добра и зла, Он определил в пространстве полного альтруизма точку отсчета – до этого не было видно берега и неизвестно было, куда плыть.
Грех – совсем не грех, это тумбочка для пловца. Теперь ему есть, от чего отталкиваться; есть в какую сторону стартовать; есть, к чему стремиться.
Ты всегда делал наоборот и оставался жив. Окружающие удивлялись: «Неужели у тебя три жизни и сил на десятерых?». Всему приходит конец, все имеет предел, все гранично. Только знания позволят иметь постоянный интерес и работу до последнего вздоха. Скажи: «Спасибо» и «Амен».
Все же – будь осторожен на виражах и поворотах.
В один прекрасный момент машину вынесет на обочину, бросит в кювет, опустит в обрыв, искорежит и разломает. Может быть, собирать будет нечего.
Были у Старого Учителя два ученика. Один – любимый, другой – тот, что пришел к нему сам, незваный-непрошеный, но таки выпросил ученичество. Теперь чего плакать? Сам на себя пеняй.
Отправил как-то Учитель любимого ученика к другу и поручил привезти толстую книгу; но книга, собственно, такая, о которой и друг, и Учитель мало чего знали, потому надо ту книгу сначала прочитать, а затем понять, что именно она Старому Учителю нужна. Послал Учитель любимого ученика ко второму другу за средней книгой, да только об этой книге тоже ничего никому неизвестно было. За тонкой книгой попросил съездить любимого ученика Мудрец, но и о тонкой книге никто ничего не знал. Что делать, тяжелую работу давал любимому ученику Учитель. Очень уж сомнительно, так ли любят любимых. И это – не все. Попутно столько поручений любимому ученику подсовывал, что голова трещит и руки ноют.
А вот нелюбимому ученику – одни коврижки. Ничего не делает ученик: ни копает, ни строит, даже дом хозяйский не подметает, только все читает и читает. Хватает все, что под руки попадется, и читает. Такое старье, что за сотни лет стояния на полках пылью в ладонь покрылось. Никто до желтых страниц и пальцем не дотронулся, а нелюбимый ученик все себе в коморку тащит – бездельник, да и только.
Чего такого в доме держать – пусть тоже по друзьям Старого Учителя покатается и им что-то от старого друга отвезет, передаст. И больше никаких поручений. Ну просто нет дела старому учителю до нелюбимого ученика. Пусть себе живет, как знает: нос в книжках пачкает, мысли под нос мурлычет. Ученик за все это переживает, нервничает, все о том думает и думает – ну, продыху от мыслей нет, ни минуты покоя. А чтоб они никуда не убежали – в тетрадку записывает. Долго так длилось, очень долго; уже любимый ученик сам учителем стал, а нелюбимый все книги мусолит да бумагу марает.
Пришло время умирать мудрецу – Старому Учителю.
Собрал он домашних, и об учениках не забыл. Сели они возле кровати и услышали, чего тот больше всего в жизни боялся.
Был когда-то и у Старого Учителя Старый Учитель, и рассказал он своим ученикам, когда тоже умирать собрался, что нет в жизни большей беды, чем врать и воровать. Все другие грехи с этими напрямую связаны, и от тех до других, прямая дорога и короткая. Не заметишь – вроде только что вышел, а уже и пришел.
Так вот, есть у воровства много ступеней, и первая – когда ты в дом к кому пришел и с его двора корову увел. Тут еще ничего, оказывается, страшного могло и не быть, если корова с голоду помирала.
Вторая – когда жену у друга уведешь: это уже похуже, но тоже, может, не страшно – и ей оттого действительно лучше, правда, каково потом от этого другу и тебе – говорить не станем.
Посади человека в четыре стены, и не дай ты ему возможность на мир смотреть. Много чего у него украдешь. Даже не заметишь, у кого и сколько.
Огради страну колючим забором – и забрал ты у человека то, что ему как Дом земной Отцом Небесным даровано. Тут уж и впрямь серой запахло.
Но бывает и такое, которое на кражу-то совсем не похоже, а последствия – совсем необратимые.
Когда попросил ты человека коробку конфет в чужом городе купить – подумай сначала, может, за то время, когда он о коробке думает, торгуется и возвращается, в его голове новая книга могла сложиться. И цена той книге – в тысячу раз большая, чем все конфеты мира с коробками, вместе взятые.
Так что можешь ты вдруг оказаться грабителем на миллион и на миллиард. А потерпевшим от такого твоего интереса – весь мир.
Но самую страшную кражу совершил я сам, когда в ешиве учился. Был у меня лучший друг. И никто не знал, как он в ешиве появился. Только самый умный из нас он был, самый красивый и самый нарядный. Проблема тогда у нас была с питанием, а чего другим людям можно было – нам ну никак нельзя. И просил я того человека мне продукты из столицы, куда он каждую неделю за книгами ездил, привозить. Он-то их мне привозил, но только через много лет узнал я, что он в самом низком классе билет брал, а на еду денег у него вовсе не оставалось. Как много украл я у друга – до сих пор я понять и осознать не могу. А вернуть тот долг, видимо, за тысячу жизней не осилю.
Замолчал надолго Старый Учитель, а потом добавил:
–;Избежать кражи можно одним единственным способом. Уплати за то, что хочешь получить, и уплати сполна; да так, чтоб тот, у кого ты что-то взял, ни разу о том не пожалел, и ему самому снова отдать захотелось.
Но есть все же такие кражи, которые может – уже и не кражи совсем. Такие ничем не восполнить.
Забери у человека Дружбу, Надежду, Любовь, Цель – и смерти это страшнее. Нет цены, которую за такую кражу заплатить можно.
Вздохнул Старый Учитель и умер.
Вдохновение – это способность жить в пограничном слое. Способность одновременно находиться в двух, а, может быть, больше, – измерениях. Это – открытие перехода от сознания к подсознанию и удержание его. Это – возможность получать неограниченно много.
Есть много способов войти в подкорку:
–;алкоголь;
–;наркотики;
–;поэзия;
–;песня;
–;музыка;
–;искусство, живопись, рисунки, символы;
–;запахи;
–;ритмика, тактильная чувствительность;
–;и, наконец, – единство с природой.
Почти все способы смертельны, во всех случаях – смертельно опасны.
Есть еще одна возможность получать. Молитва. Вот она-то как раз изначально не дается. Она созидается, самостоятельно складывается, пусть даже из предложенного материала, но только – самостоятельно. Очень похоже на творение.
Человеку хорошо. Он радостен и спокоен. Энергии не конфликтуют. Не хмурится чело. Разглаживаются морщины. И эффект разглаженного лба как раз свидетельствует об упорядоченности внутренней и внешней энергий, полном их согласовании. Нахождение в пограничном слое уже не приводит к перегрузкам, а синхронизирует и активирует все органы чувств, не форсируя их. Постепенная тренированность делает свое дело. Сверхвозможности становятся нормой.
И все же – здесь нет ничего нашего. Всем мы снабжены изначально. Он все дал добровольно, и ничего нельзя украсть по определению.
Остаемся мы сами.
Вот тут у нас – свобода выбора.
Июль 2005 г.