ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ ИЛИ МОЙ ВТОРОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Я абсолютно не верю в случайность! Я абсолютно не верю в случайность знакомств, событий и даже опозданий. Однажды опозданием на электричку я спасла себе жизнь. С поездом, слава Богу, ничего не произошло. Случай заключался в другом. Утром 6 июля 2004 года я должна была ехать вдвоем с братом в деревню к дедушке. Но все никак собраться не могла. Периодически нам названивали родители, спрашивая, почему мы еще не выехали, почему не собраны. Я не знаю, почему не торопился брат, но моё внутреннее «я», словно останавливало меня. И я слушала своё «я». Со стороны эта ситуация выглядела довольно странно. В один момент папа не выдержал, сорвался с работы, и приехал за мной с братом, чтобы отвезти нас на вокзал, потому что в таком темпе, мы бы и до вечера не доехали до вокзала, что говорить о деревне. А ведь дедушка нас так ждёт, мобильного телефона у него нет, он же переживать будет.
Когда я садилась машину, я почувствовала, как будто в моем животе что-то оторвалось. Мне казалось, я даже звук слышала. И вдруг сильно закололо. Я попросила остановиться у аптеки. Я купила но-шпу и воду. Лекарство мне не помогло. Ни папа, ни брат не верили в мою боль. Они считали, что я не хочу никуда ехать, потому притворяюсь. Боль нарастала. И вот нас высадил папа на вокзале. Мы попрощались. Нужно было идти за билетами, но я не могла ступить и шага. Моему брату стало страшно. Я сказала ему, что скоро потеряю сознание. Он испугался еще больше. Мне было так плохо, что, проходящий мимо человек (уже не помню кто), спросил, не нуждаюсь ли я в помощи и сообщил, где находится ближайший медпункт. Мы поблагодарили этого человека за информацию. Моё состояние было критическим. Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание, но младший брат периодически бил меня по щекам, заставлял пить воду и дрожащей рукой набирал маму. Мама прилетела на машине, словно на крыльях, и мы помчали в ближайшую больницу. Дойти до больницы самостоятельно я уже не смогла, мне пришлось опираться на маму и брата. Медсестра приемного отделения сообщила, что у врачей обед, что я беременна, меня протошнит и все пройдет. Ко мне идти никто не спешил, и я не знаю, когда бы пришел хоть какой-нибудь врач, если бы не мама, которая в буквальном смысле «подняла всех на уши». Меня осмотрели несколько врачей. Ситуация была не простой. Хирурги и гинекологи предполагали два возможных диагноза, что еще более пугало маму. Мне сделали рентген, я сдала какие-то анализы. Вся эта суета, казалось, продолжалась вечность. А я в тот момент думала только об одном: что я на все согласна, лишь бы не чувствовать этой боли. На операцию везли меня на кресле, потому что я даже с поддержкой идти не могла. Операция длилась долго, почти три часа, на операции присутствовало много врачей. Оперировал меня Дмитрий Иванович, молодой хирург. Всегда вспоминаю его с огромной благодарностью. Мой диагноз был таков: 1. Острый флегмонозный аппендицит; 2. Тазовый серозно-фибринозный перитонит. Хирурги очень долго не могли найти мой оторвавшийся аппендикс. Именно мой случай был в их практике впервые. Через день-два после операции я, в буквальном смысле, делала первые шаги. Я чувствовала себя маленьким беззащитным ребенком, только поддерживали меня не родители, а мой будущий муж.
Почему я вспомнила именно эту ситуацию? 6 июля – мой второй день рождения! В этот день моё подсознание управляло моим сознанием. В моём организме происходили изменения, ему была нужна помощь, самостоятельно он справиться не мог. Я еще не знала, что меня ждет, потому что изменения никаким образом внешне не проявлялись. Моё подсознание включило инстинкт самосохранения, чтобы спасти меня от угрожавшей жизни опасности. Так опоздание на электричку стало Катализатором моей жизни. Я хотела жить! Мне было только 20 лет, я еще ничего не успела сделать в этой жизни. Мое желание жить помогло мне спасти себя.
В то время, когда мне делали операцию, я должна была находиться в деревне, в которой не было больницы, а до ближайшего медпункта минут 20 ходьбы. На всю деревню из медиков была только фельдшер. Перитонит (воспаление брюшины) при остром аппендиците – самое тяжелое осложнение. На сегодняшний день перитонит является серьезной проблемой для хирургов, так как: 1) является причиной летального исхода при остром воспалительном поражении органов брюшной полости, 2) лечение на последних стадиях заболевания практически не эффективно, 3) не во всех случаях диагностика перитонита является легкой и доступной. Несмотря на достигнутые успехи, даже и теперь в некоторых случаях результаты лечения острого аппендицита оказываются не вполне благоприятными. Общую картину благополучия хирургического лечения аппендицита до сих пор нередко омрачают смертельные исходы, часть которых не является, безусловно, неизбежной.
Если бы не было того опоздания, не было бы меня, моих замечательных детей, не было бы ничего, что связано со мной, вы бы никогда не увидели и не прочитали эту историю. Не было бы еще много всего, что бы случилось в жизни других людей благодаря мне. Операция научила меня ценить жизнь. Она научила моих родителей верить своим детям, прислушиваться к ним. Для врачей это был огромный опыт. Кто знает, может, их опыт моей операции спас жизнь тому, у кого была подобная операция, но случай еще тяжелее. Я полагаю, она научила и ту медсестру с приемного отделения не относится легкомысленно к людям, нуждающимся в помощи. Я должна была быстро получить неотложную медицинскую помощь, потому что прогноз для моей жизни зависел от времени начала оказания помощи.
6 июля был в какой-то степени не обычный день – ровно за месяц умерла моя бабушка. После операции, наверно, как раз когда я выходила из-под наркоза, я видела один черно-белый сон. Мне снились две покойные бабушки, которые держали меня за руки: одна за левую, другая – за правую. При этом силуэт одной бабушки был белым, второй – черным. Я чувствовала себя канатом, который перетягивают то влево, то вправо. Все это действо происходило на огромной куче стонущих и молчащих людей, половина из которых – черные, половина – белые. Когда я пришла в сознание, я попросила маму поставить свечки в церкви за бабушек. Если она этого не сделает, мне будет плохо. На часах уже было почти семь. Владимирский собор, который находился как раз напротив больницы, должен был уже закрываться, но мама упросила священника пустить её, чтобы поставить свечи. Когда она вернулась, я полностью пришла в себя. Теперь во мне была уверенность: всё будет хорошо.
После операции гинекологи мне сообщили, что забеременеть мне будет трудно, если забеременею, это будет чудо, а во время беременности не исключены угрозы и могу родить преждевременно. А еще посоветовали забеременеть как можно скорее. Если честно, я не поверила врачам. Я всегда вела здоровый образ жизни, занималась спортом для себя. Мысль о том, что у меня будут проблемы в этом плане, не укладывалась в моей голове. Сейчас у меня трое детей. Первую дочь я родила спустя 3 года после операции. Должна заметить, с зачатием проблем не было, всех дочерей я выносила без угроз, родив в срок, даже переносила.