РАССУЖДЕНИЕ О САМОАНАЛИЗЕ
Стивен Чарнок (1677)
http://www.the-highway.com/articleJuly00.html
The complete works of Stephen Charnock. V.4. Edinburgh,1865. P.483-493
Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть
2 Кор.13.5
Апостол обвиняет коринфян во множестве зол между ними, и зная, что среди них были некоторые, что не раскаялись в них, приходит сейчас к выводу своего послания, и заверяет их, что если он придет снова к ним, он уже их не пожалеет, но будет максимально строгим в своих нареканиях. Что же касается таких, кто не был виновен в этих преступлениях, мысль апостола все же касается и их, и он приводит им некоторые доказательства своего апостольства, то есть того, что Христос действует через него (ст.3); он представляет себя им, и делает их своими судьями, не найдут ли они могущественную работу Христа в нем. Он рассуждает так, что Христос Распятый свидетельствует о немощи человека и его наказании по закону, но Его воскресение и слава свидетельствует о силе Божией в Нем и с апостолом, так что, говорит он, моя слабость сама по себе есть аргумент к обращенной вам силе Божией, действующей в апостольстве, которое я осуществлял среди вас; и поэтому "исследуйте самих себя" и испытайте, не совершилась ли в ваших душах великая перемена, пребываете ли вы в вере и стали ли вы совсем другими людьми, нежели были. Если вы найдете такие результаты, то вы можете быть уверены, что пребываете в состоянии истинного христианства.
Некоторые понимают это так, что Христос должен быть явлен в них через сверхъестественные дары, такие, как чудеса, языки и исцеления, и что понятие веры означает здесь веру в чудеса, которые были особым даром, в высшей степени блиставшим в ранней Церкви. Но представляется, что здесь смысл не в этом, ибо как наличие таких даров не есть признак избрания, так их недостаток не есть предвестие осуждения или свидетельство неискренности. Чудеса могут творить и те, кто не имеет оправдывающей и спасительной веры. Иуда имел то же самое поручение, что и остальные апостолы, ибо Христос призвал его в определенный момент его жизни; мы можем предположить, что он так же совершал чудеса, как и его сподвижники. Кроме того, никоим образом не может быть доказано, что эти дары были дарованы каждому члену ранней Церкви, но только некоторым, особо призванным Богом для этой цели. И если под верой понимать здесь веру в чудеса, в которых они должны были испытать, есть в них Христос или нет, то те, кто не получили таких даров, не имели бы никаких доказательств того, что они во Христе, или, по крайней мере, не могли бы свидетельствовать об этом так, как те, кто опередил своих собратьев в чудесной силе. Дар чудес был доказательством того, что Христос был в этих людях в отношении Его власти, но истинная вера свидетельствует только, что Христос есть в человеке в благодати Его.
"Испытывайте себя" (peirazete) буквально означает "испытайте себя". Это слово иногда заманчиво принять за то же испытание, когда, поскольку здесь употреблено то же слово, "Бог искушал (испытывал) Авраама", повелевая ему принести в жертву своего сына, чтобы узнать, боится ли он Его (Быт.22.1,12).
"Исследуйте себя" (docimazete), испробуйте себя, как ювелиры пробуют металл; докажите себе самим, что вы знаете на опыте то, о чем идет речь; то же самое слово употреблено в Рим.5.5. Вся фраза говорит об усердии в этой работе, повторение намекает на трудолюбие и частоту ее, ибо то, что не узнается с одного раза, может быть понято при повторном испытании. Самоанализ является обязанностью во всех случаях, повторение говорит о необходимости его; это подразумевает также естественную человеческую неспособность к нему.
"Или вы не знаете самих себя". Это означает глупость и неразумность пренебрежения этим знанием, и также возможность и легкость, при должном и прилежном исследовании, того, чтобы убедиться, есть Христос в нас или нет.
"Что Иисус Христос в вас". То, что сила Христова произвела в вас, преобразив ваши души.
"Разве только вы не то, чем должны быть", то есть нечестивцы, adokimoi. Апостол не говорит здесь, что вы отвержены, навечно прокляты Богом, чем нечестивые в конечном счете отличаются от избранных. Те, кто еще не во Христе, возможно, придут к Нему впоследствии, ибо дело обращения людей ежедневно совершается в Церкви; но христиане не должны и не могут быть подделкой, фальсификатом, или же рудой, не очищенной от шлака, если они еще не утверждены, вялы или неопытны на путях Христа. Апостол стремится сказать: возможно, вы несколько или отчасти неискренни. Или это может пойти дальше, и апостол может иметь в виду следующее: если после силы Христа, призвавшего вас столь славным образом, вы не находите Его сильную работу в своих душах, у вас есть основания подозревать, что вы не принадлежите Ему, и Он не отдал вам Самого Себя.
Все протестанты подтверждают учение о возможности уверенности для христианина, и данный текст говорит о том, что люди могут познать себя и убедиться, что они находятся в состоянии благодати, что доктрина папистов ставит под сомнение. Странно, что некоторые из схоластов утверждают, что человек может своими естественными силами любить Бога превыше всего, но отрицают, что верующий человек может знать, что он любит Бога превыше всего.
В этом стихе мы видим:
1. Обязанность изучать, испытывать себя.
2. Ее предмет: в вере ли вы.
3. Ее причины и мотив, убедиться, что вы то, чем должны быть.
Доктрина. Самоанализ является необходимым долгом каждого, кто пребывает в Церкви, и требуется немалое усердие для его исполнения.
Именно поэтому некоторые отмечают, что когда говорится, что Бог создал человека по Своему образу и подобию (Быт.1.27), то слово Элохим, которое есть имя Бога, означающее Его способность судить, подразумевает также испытание и выводы, и если Бог сотворил человека по Своему образу и подобию, то это значит, что со способностью суждения и самоиспытания. Самоанализ является точным и тщательным поиском человеком самого себя, настойчивым рассмотрением, в каком положении он находится перед Богом. Слово является правилом, зеркалом, в котором мы видим волю Божию; наша совесть есть зеркало, в котором мы видим нашу жизнь и движения наших сердец, и благодаря этим инструментам мы можем, с Божьей помощью, подготовить нашу душу к тому, чтобы Бог открыл ей Самого Себя.
Я не буду исследовать эту доктрину полностью, только сделаю некоторые выводы.
1. Это является необходимым долгом, в отношении нашего утешения. Ибо что хорошего для человека в том, что он слышит, что Христос послан искупить Его, что выкуп оплачен, что грех прощен, проклятия можно избежать, небо достижимо при условии веры, и не знать, может ли он получить ту благодать, что необходима ему для достижения столь славных привилегий? Какое утешение мы имеем во Христе, в Его достославных страстях, в Его триумфальном Воскресении и Вознесении, в Его дивном заступничестве, если мы не знаем, что по вере мы едины с Ним, и, следовательно, у нас есть интерес во всех добрых плодах Его уничижения и возвышения? Если мы сможем найти эту благодать в наших душах, какая несказанная радость станет результатом этого! Христос как Царь защитит мою душу, Христос как Священник искупил мои грехи, Христос как Пророк удалит мое невежество; Он знал мою душу на Кресте, и болезнует обо мне на небесах, ибо мое имя - среди подданных Его.
Это необходимо:
(1). Потому что есть такая вещь, как общая благодать. Есть внешнее и внутреннее призвание, и есть внешнее исповедание и внутреннее преобразование. Есть некоторые добродетели, что приходят от руки Бога как Творца, а некоторые сразу от Духа как Обновителя; некоторые наиболее часто встречающиеся добродетели для сохранения человеческого общества, и некоторые особые милости для ткани невидимой Церкви. Бывает исполнение закона как чисто внешняя практика, без всякой привязанности к Законодателю или знания достоинства и духовности самого закона. Существует освящение как отделение от иудаизма, язычества или ересей, которое является общим для всех, в том числе и для тех, кто может отступить (Евр.10.29). Апостол называет всех членов Коринфской церкви "призванными святыми" (1 Кор.1.2), но это святые по внешнему призванию, и не все они обладают реальным исповеданием.
(2). Потому что есть подделки благодати. Существует много фальшивой монеты из олова и позолоченной латуни; есть гробницы, украшенные внешне, а внутри полные гнили и вони. Есть много людей, демонстрирующих свою религию, когда их дела показывают, что они не имеют с ней ничего общего. Хорошие вещи могут быть скопированы, когда они не укоренены. Мы знаем о натурщиках, с которых рисовали Христа; они обманывали и художников, и самих себя. Апостол говорит о мертвой вере (Иак.2.26), так же похожей на истинную, как безжизненный труп на живого человека, которая не более заслуживает имени веры, чем тело, покинутое душой, имени человека. Существует покаяние в жизнь (Деян.11.18), которое отличается от мертвого покаяния, такого, как самоуничижение Ахава, природную твердость которого не смягчили никакие слезы, или печаль Иуды, который не выдержал пожара своей совести, в отличие от Петра, испытавшего спасительное духовное влияние своего Учителя. Существует "живая надежда" (1 Пет.1.8) и надежда мертвая; есть "живые камни" (1 Пет.3.5) и камни безжизненные, которые не могут составлять духовное здание. Здания на скале и на песке могут иметь одинаковую красоту, форму и украшения, но их фундамент делает их неодинаковыми: одно стоит прочно, другое будет шататься. Существует «покаяние перед Богом" (Деян.20.21), когда бесчестие Бога огорчает нас, и покаяние лишь перед собой, когда опасность для нас самих приносит нам показную печаль о грехе. Существует вера твердая и прочная, и вера временная и умирающая, что поднимается, как гриб, за одну ночь, и вскоре засыхает под палящим зноем искушений. Существует вера, общая с бесами, и вера, подобающая христианам; вера во Христа и вера Христова.
(3). Ибо каждый человек находится в состоянии благодати или природы. Существует состояние благодати и состояние гнева (Еф.2.1-3). Мир состоит из принявших Христа или отвергающих Его, верных Богу или восставших против Него. Есть две семьи, семья Божья, и семья дьявола. В видимой Церкви не обходится без различий. Ковчег содержал и чистых, и нечистых животных. Есть Каин в семье Адама, Хам в Ноевом ковчеге, Измаил в доме Авраама, и Иуда среди апостолов Спасителя; и в последний день весь мир будет разделен на две части - овец и козлов. Поэтому нам необходимо узнать, чьи мы, принадлежим ли мы к Богу небесному или к богу века сего, есть ли у нас обновленный образ Божий, или мы по-прежнему сохраняем старую печать дьявола.
2. Это долг, который требует усердия и заботы. То, что будет иметь бесконечные последствия для состояния ваших душ, не должно строиться на песчаном основании. Это общение человека с собственным сердцем не может ограничиться мимолетным взглядом; это должна быть уборка со свечой (Лк.15.8), чтобы заметить любую грязь или трещину и вычистить то, что залито жиром. Это должно быть внимательное удаление нечистоты, поиск драгоценных крупиц золота в кучах мусора, с использованием для усердного поиска всех способностей души. "Беседую с сердцем моим, и дух мой испытывает" (Пс.76.7). Это выражается и так: "Размышлял о путях Твоих и обращал стопы к откровениям Твоим" (Пс.118.59). Сердце названо внутренностью или глубиной жизни человека (Притч.20.7 KJV). Как недра сложены из многих слоев, так что к ним нелегко пробиться, так сердце человека полно ухищрений.
(1) Усердие и терпение является здесь необходимым условием, ибо эта работа трудна. Это нелегкое дело - всерьез познакомиться с самим собой. Наша душа не знакома хорошо со своими особенностями, и не склонна наблюдать себя. "Кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он" (Иак.1.23-24). Хотя человек склонен не знать ничего, кроме себя, нет ничего труднее для него, чем познать самого себя, как и глаз наш не видит самого себя. Должно быть большое усердие и разумная работа души, чтобы узнать, действительно ли мы понимаем такую вещь, как наша душа, и знаем ли, что в ней хорошего и плохого. Разум человека поврежден, и искажает вещи, как треснутое стекло. Нам легче судить о телесных, чем о духовных заболеваниях, так как наше понимание, которое должно судить о состоянии души, болезненно и жестоко извратило само себя. Наша воля также крайне изменчива; иногда она сосредотачивается на какой-то одной вещи, а иногда носится по другим, и духовные предметы для нее не так-то легко различимы. Работа познания самих себя осуществляется с помощью серьезного и духовного размышления; но размышление - более слабое действие, чем акты физические, которые всегда являются более мощными и энергичными. Там, где благодать невелика, а грехи обширны, они могут быть не слишком заметны, как глаз нелегко различит небольшую иглу в пыли или мусоре. Корни греха также лежат глубоко, как золото Ахана в земле, и их не легко найти без хороших наставлений. Похоть может быть загнана в потаенные уголки сердца; ей свойственно обольщение, тонкие увертки, и показные отговорки: их рассмотрение является необходимым условием для различения ее. Внешние дела легко могут обнаружить себя, но внутренние дела души, которые являются вернейшими доказательствами, не различимы без усердного наблюдения. Естественное непостоянство и легкомыслие наших душ отвлекают нас; потоки нашего растления заволакивают нас как облаками и мешают усилиям нашего ума в самоанализе, так что иногда мы не больше можем созерцать движения благодати, чем мы можем видеть лучи солнца в черном как траур небе.
(2). Усердие является здесь условием также потому, что человек от природы не желает исполнения этого долга. Он захочет жить где и как угодно, но не с самим собой; он согласен думать обо всем, кроме себя самого, и радоваться любым вещам, которые будут препятствовать ему в рассмотрении своего состояния. Люди в большей степени готовы погрузить свои умы в рассмотрение любых частей природы, чем возиться с самоанализом; они будут читать любые книги, но не историю своего сердца. Мы всегда при себе физически, и дальше всего от нас самих морально. Люди, не желающие предстать пред грозным Судией, в то же время не хотят всерьез углубиться в состояние своей совести. С тех пор, как мы пали, мы всегда готовы противиться Богу. Это свойство Божественной природы - сначала знать себя, а затем узнать другие вещи, но мы готовы познавать что угодно, кроме самих себя, и читать обо всем, кроме познания самих себя. От природы мы ненавидим любые действия, в которых мы можем быть как Бог, хотя они - самая нормальная часть дела наших душ, и восходят к самому их характеру и данной им способности судить и размышлять. Поскольку в нас живет противление Богу, Его Закону и Его Евангелию, из него вытекает наше нежелание привести свои сердца под испытание совести, ибо она имеет власть, которая действует по поручению Божию. И когда благодать побуждает нас к исполнению наших обязанностей, как упираются наши сердца, и какое возмущение поднимается в них! Сатане не требуется для этого много инструментов; ему достаточно было, как сказано, ослепить мир, так что люди могут не знать их состояние. Они утратили то сходство с Богом, которым обладали в изначальном состоянии счастья, и с тех пор человек и не может, и не хочет восстановить это подобие, и поэтому его природа отвлекает его от всякого взгляда на самого себя и даже от стремления к размышлению над собой.
Это нежелание имеет причиной:
/1/ Плотскую любовь к себе. От природы человеку свойственно хорошо думать о себе, и его привязанности обуздывают способность его суждения. Человек столь необъективен, что не может быть судьей самому себе. Каждый человек сам себе льстец, и так скрывает себя от самого себя. Очень немногие имеют зрение не столь искаженное, чтобы не считать, что они не хуже других. Давид так любил себя, что никак не видел своего греха, но был прав в глазах своих, пока Нафан не разбудил его, сказав: «Ты тот человек». Каждый человек "прав в глазах своих" (Притч.16.2); каждый мнит себя добрым и хорошим. Любовь к себе может так ослепить даже вроде бы хорошего человека, что он может не поверить, что начал совершать преступление, и изобретет к своим действиям любые предлоги, хотя бы они оказались несостоятельны как фиговые листья. И это себялюбие удерживает людей от работы самопознания, ибо они опасаются, что им придется увидеть свою вину, и их души начинают мучиться тоской. Обанкротившись, люди не хотят сводить свои счета, чтобы не убедиться, что их положение страшно. Некоторые не хотят видеть свои уродливые лица в зеркале. Совесть, разбуженная этой обязанностью, начинает кусать, а люди не хотят повредить своему собственному легкомыслию, хотя они уже слышат громовой голос, обвиняющий их; они пытаются бежать от собственного сердца, и готовы скорее идти в ад в перинах, чем на небо в огненной колеснице. В то время как человек не стремится ни к чему большему, чем к своему грешному я, он скрывается от самого себя и пытается убежать от всякого размышления о себе.
/2/ Мысль о безопасности. Некоторые ведут себя столь беспечно, как если бы не было ни смерти, ни рая, ни ада; другие живут столь самонадеянно, как если бы они уже были наследниками небесного престола, хотя они даже не призваны. Многие будут иметь ложное убеждение о своей вере и интересе ко Христу в последний день, и будут плакать, 'Господи, Господи!"; и неразумные девы будут стучать, уверенно ожидая, что их пустят на пир, думая, что у них есть право на небеса, пока Сам Христос не захлопнет пред ними дверь и они не убедятся в обратном. Если бы они открыли себе свои души и были хотя бы честны с самими собой, возможно, они не оказались бы в потерянном состоянии. Те, что мнят о себе таким образом, обычно терпеть не могут слышать о различиях между лицемерием и искренностью, и тем более не думают, как далеко отверженные могут зайти в делах религии. Это стало причиной того, что фарисеи оказались такими врагами Христа: Он начал работать с их совестью, они же не хотели прийти к Нему, видя, что Он обвинил их в лицемерии. Как Тертуллиан называл еретиков "беглецами от Писания", потому что они не будут вылечены от их ошибок, так подобные люди боятся представить свои сердца испытанию Слова, и поэтому они не будут вылечены от их ложныхпредположений. Как Ахав ненавидел Михея за то, что он обратился к его совести, так они ожидают, что никто не упрекнет их во зле, и думают, что в зеркале Писания они увидят то, что хотят видеть.
(3). Усердие является здесь необходимым условием также потому, что человек вряд ли захочет продолжать эту работу. Как любовь к себе не позволяет ему даже приступить к ней, так она делает его непригодным для всякого возрастания в этом труде. Когда мы начинаем его, как быстро мы в нем ослабеваем! Как скоро наш первый взгляд на себя отворачивается от нас и сосредотачивается на чем-то более легком для восприятия! Сердце каждого человека, как необузданная лошадь, уйдет в сторону всякий раз, когда мы начинаем проверять наши внутренние движения и судить о них. Оно так легкомысленно, что хочет постоянного притока благодати, не желая подвергаться суду благодати!
(4). Усердие является здесь условием, потому что от природы мы склонны обманываться и обманывать себя. Наша естественная слепота и тусклость взора заставляет нас ошибаться, и наше лукавое сердце поет нам дифирамбы, не думая, насколько мы глупы. Рядом с нами есть коварный злодей, который подстерегает нас и оборачивается ангелом света, и маскирует свои змеиные повадки, чтобы они выглядели как дыхание Духа. Если Адам в невинности, который имел способность различать такие уловки, был введен в заблуждение его словами, гораздо более мы можем быть обманутыми им в состоянии растления, когда наши сердца от природы несут печать падения и склонны продолжить в нем участие, присоединившись к обману и самообману. "Сердце человека обманчиво" (Иер.17.9 KJV). Это великий самозванец и мошенник мира, антихрист внутри нас, обманщик наших душ, как великий антихрист называется обманщиком народов. Как склонны мы доверять тому, что наше сердце говорит нам! Иаков и Иоанн могли сказать Христу, что они были в состоянии испить Его чашу, и сами не понимали, о чем говорили (Иоан.20.22); но если бы они пришли на суд над Ним, они вряд ли остались бы верны Ему, и однажды они убедились, о чем шла речь, когда они повернулись спиной к Нему, не говоря о других Его учениках. Израильтяне плохо знали себя, когда они попытались провозгласить: "Все, что Господь, Бог наш будет говорить, сделаем и будем послушны" (Втор.5.27 KJV); они могли обязаться к благочестию, как любой человек мира, но вряд ли они понимали, что это значит. Тем не менее Бог замышлял испытать их и открыть, что они имели в себе: "О, если бы было такое сердце в них, что они будут бояться Меня, и заповеди Мои будут хранить всегда!" (KJV). Природная совесть в нас часто подавляется нашим лицемерием, и человек от природы следует только своему растленному суждению; часто его страсти становятся для него стандартами добра и зла, и он подгоняет под свои страсти не только действие благодати, но и Бога: "ты подумал, что Я такой же, как ты" (Пс.121). Апостол внимательно указывает на истину, под которой способна подписаться даже естественная совесть: "Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни лихоимцы, ни пьяницы, Царства Божия не наследуют" (1 Кор.5.9). Не обманывайтесь, говорит он: даже в этих вещах люди могут обмануть себя ложными надеждами, гораздо более в моральной правоте. Многие готовы хвастаться своим духовным богатством, когда они действительно бедны; так же Лаодикия думала, как она богата, когда Бог дал ей ясное описание ее состояния, говоря: "Ты нищ, жалок, слеп и наг" (Откр.3.17). Слишком много людей покоится на внешних мирских привилегиях, и часто своей нищетой кичатся князья, потому что они мечтают о скипетрах. Сколько людей расширяет свои нелепые надежды и желания, и сколько питается плодами фантазии и воображения?
(5). Усердие необходимо здесь, ибо можно обмануться в самом самоанализе. Чтобы зайти в ад, когда человек принимает как должное, что он находится на небе, и мечтает о короне на голове, когда на его ногах оковы, нужно приготовиться к страданию. Лучше когда богатому снится, что он нищий, потому что когда он просыпается, его страхи исчезают, чем нищему мечтать, что он богат, потому что когда его сон заканчивается, начинается его печаль. Чем выше ложное самомнение, тем ниже состояние людей, когда они падают; чем выше напрасное ожидание небес, тем более мучительной будет их потеря. Иметь тщетные надежды, которые Бог однажды взвесит и найдет легкими - это самое несчастное из разочарований. Обманывая себя, человек усугубляет его; если самоубийство есть даже больший грех, чем убийство другого человека, то потому, что это отвержение благодати, обращенной непосредственно к нам, больше, чем к кому-то другому.
(6). Усердие необходимо, потому что многие потерпели крах за неимением его. Тысячи, которые мнили себя уже на пороге небес, были повержены в глубины ада. Если бы все были спасены потому, что они думают, что спасены, вряд ли кто-либо вообще попадал бы в ад; если человек мнит что-то о себе, это не дает ему оснований полагать, что он должен быть счастлив. Как многие, засыпая, собираются в рай, и когда они просыпаются оказываются в руках дьявола!
II. Применение
1. Если это наша обязанность - проверить себя, то наше духовное состояние - это то, о чем мы можем знать. Если мы хотим проверить себя, мы можем затем познать себя. Размышление и знание себя является прерогативой разумной природы. Мы знаем, что у нас есть души, именно из нашей способности к размышлению. Мы знали, что у нас есть благодать, из следствий этого, если мы были прилежны, как мы можем знать под лучами солнца, что солнце взошло, если мы не закрываем глаза. Благодать в основном заключается в воле, и она открывает себя в действиях. Чем более возвышено любое существо, тем более оно активно. Мы знаем о бытии Бога по следствиям Его власти в мире, и суть веры известна по ее делам в сердце и жизни. Хотя золото и позолота могут быть похожи по внешнему виду, но пробный камень выявит истинную природа того и другого. Мнимая благодать ханжей и лицемеров с виду похожа на истинную благодать, но это не то же самое. Искренность может быть известна. Если мы бросим взгляд на наши сердца в любом нашем слове или действии, на то, как они проявляются во всем, что мы говорим и делаем, мы узнаем, каковы наши цели. Взыскать привычную искренность не так просто, как познать цель какого-либо конкретного действия; но если мы сделаем своим долгом следить за движениями наших сердец и делами нашей жизни, как они приходят к нам, и рассматривать их цели, нам будет не так трудно познать себя. Если же человек не будет размышлять над действиями, которые он совершает, он рано или поздно станет просто тупым и бесчувственным. Дух и совесть человека может знать такие вещи, как его привычки и мотивы тех или иных поступков: "Дух человека в нем знает, что в человеке" (2 Кор.2.11 KJV). Если же люди будут углубляться в этом разговоре с собственным сердцем, они могут иметь знакомство с проблемами своей души, так же как они воспринимают окружающие предметы. Не может быть достаточного основания думать, что наше понимание не может знать акты души и воли, как оно знает действия и движения тела. Мы можем знать, в чем состоят присущие нам страсти и привычки. Нет ни одного человека, который боится опасности, или любит то, что людит, не зная своего отношения к этим вещам, а также предметов своих действий. Если человек имеет веру и любовь, почему бы ему не быть в состоянии знать дела веры и любви, и знать действия его конкретных привязанностей? Это было бы очень просто для нас, если бы мы больше размышляли над собой и могли чаще осуществлять эту прерогативу, которая ставит нас над животными. Это действительно трудно для нас из-за нашего растления. Закон, как сказано, был слаб не сам по себе, он был в состоянии ответить целям, для которых Бог назначил его, и человек по своей одаренности в творении имел возможность соблюдать его; но закон стал бессильным сделать людей счастливыми, и человек бессилен соответствовать ему из-за плоти (Рим.8.3), поскольку он пал и подвергся растлению. И то же самое растление человека делает познание самих себя столь сложным для нас. Мы слишком много живем за пределами своей души и слишком мало заглядываем в нее; в противном случае нет никаких сомнений, что мы могли бы знать свою волю и ее привычные наклонности.
2. Как глупо для нас пренебрежение этой обязанностью! Сколько людей идут по миру, никак не ознакомившися с собственными сердцами и не рассмотрев, есть ли в них Христос? Какие преимущества мы можем иметь в познании всего остального, если мы не знаем, есть ли действие благодати в наших собственных душах? Как мало мы берем себе за труд серьезно рассмотреть это! Как неразумно удовлетворяться ничем не обоснованной надеждой на небеса, называть себя гражданами горнего Иерусалима, и не иметь никакого живого свидетельства этого в нас и для нас! Противно самой природе желать быть в любой компании, кроме своей собственной, стремиться знать все на свете, а не самих себя, хотя мы сами являемся первым объектом познания. Если разум, который Бог дал нам, превосходнее, чем природа животных, как можно использовать его для рассмотрения всего, кроме самих себя?
3. Перейду теперь к увещеванию. Это является нашим важнейшим преимуществом - знать, что должно стать судьбой нашей души в вечности. Неужели мы не хотим убедиться, что на нас не тяготеет гнев Божий? И разве знание этого не необходимо, чтобы мы могли избежать его? Или это небольшая вещь, чтобы быть наследником неба? Разве оправдание, принятие и слава - это мелочи, а вера, любовь и покаяние - это лишь небольшие милости? Разве познание их не необходимо, чтобы мы могли иметь утешение в них? Можем ли мы иметь хоть какое-то утешение, если мы не знаем, что это такое? Можем ли мы, как сказал Христос Своим ученикам, бодрствовать и молиться час? Можем ли мы посвятить хотя бы час столь великой и необходимой работе? Войдем поэтому в лоно нашего сердца, и посмотрим, есть ли у нас истинная вера, того же качества, как, например, у Авраама; есть ли в нас живая вера, которая способна хотя бы отчасти избавить наши души от растления, вера, полагающаяся только на Христа для спасения, не давая поблажек никаким преступлениям против Него, вера, что очищает сердце, изменяет жизнь, воспламеняет душу любовью к Богу, заставляя нас радоваться и все более уподобляться Ему? Порождает ли она в нас серьезное желание этого и надлежащие усилия, чтобы повиноваться Христу? Опираясь на Его обетования, не пренебрегает ли она Его заповедями?
III. Я должен, наконец, дать вам некоторые наставления в этой обязанности самоанализа.
1. Ознакомьтесь с теми чертами, что подобают истинному христианину. Узнайте также все то, что является у него общим с лицемерами, обладающими только внешним исповеданием и посещением Церкви. Давайте не будем судить себя по внешним действиям; актер не принц, если он выступает в роли принца. Но мы должны судить себя по тому, что мы находим в наших сердцах. Хорош только тот человек, который творит добро из принципа, а не из страха перед законом или желая получить хорошую оценку в мире. Благодать по сути своей такова, что она не терпит никаких побочных целей. Поскольку она непосредственно исходит от Бога, она обращает к Нему наши действия. По самой природе своей она направлена на Бога, и с ней мы любим Его и верим Ему. Великое обвинение, которое дьявол возвел на Иова, состояло в том, что он служил Богу не бескорыстно, что его служение не было искренним, что он поступал праведно ради себя и своих целей, желая сохранить свое земное процветание (Иов 1.9-10). Но если наши цели правы, и наши действия ради них соответствуют Божию правлению, если наши сердца чтут Божий закон и Его славу, то стрелы дьявола отскочат от них как от крепкой стены! Внутреннее расположение и привычное восхищение и привязанность наших сердец является главным, на что мы должны обратить внимание: обращены ли они к Богу или к другим вещам. Это и был путь испытания у апостола: "нахожу удовольствие в законе Божием по внутреннему человеку" (Рим.7.22), или же наше исповедание и служение мотивируют голые чувства, подвижные страсти, плотские интересы, хорошее образование, работа ума и фантазии и тому подобное. Возьмите те знаки, которые несовместимы с лицемерием, то, что непременно сопровождает спасение (Евр.6.9), и вы обязательно убедитесь в наличии истинной благодати. Начните с самой низкой ступени истинной и искренней благодати, ибо вы никогда не узнаете в себе сразу признаков высокой и растущей веры, и значительных степеней ее. Это значило бы набрасывать костюм великана на спину младенца, а потом жаловаться, что он нам не по размеру. Небольшие признаки будут замечаться в нас, как солнечные лучи из-за облака, но более крупные и серьезные будут лишь доказательствами приблизившейся победы. Благодати может быть немного, но истинной, и тогда мы сможем знать о ней; если мы знаем, что такое настоящий алмаз, то как бы он ни был мал, мы подтвердим, что это алмаз, как и тогда, когда он окажется больше. Хотя доброго расположения духа в нас может не хватить, чтобы удовлетворить наше стремление к благодати, но его может быть достаточно, чтобы управить в благодати нашу душу. Его может быть достаточно, чтобы придать человеку интерес к благодати Христа, и начать отвечать, хотя и не в полной силе, на обязательства евангелия. Рассмотрим сначала правду и истинность благодати, а затем ее высоту и степень. Немного золота низкой пробы значительно ценнее, чем большое количество лучшей латуни. Посмотрите же на привычное расположение и наклонности вашего сердца. Если оно действительно стремится к небесам, это значит, что его сокровища там. Посмотрите, есть ли у вас характер Давида, говорившего: "Всякий путь лжи ненавижу", или Павла, желавшего "иметь непорочную совесть пред Богом" в отношении своего служения, а также пред всяким человеком. Не будем пренебрегать ничем, о чем наша совесть говорит как о нашем долге пред Богом. Один глубокий и неоспоримый признак благодати лучше, чем тысяча спорных.
2. Пусть Слово Божие будет единственным правилом для нас в этом испытании. Это единственный беспристрастный друг, чьего мнения мы можем и должны придерживаться, и поэтому он должен быть нашим главным советником. Слово есть принцип, в соответствии с которым действует благодать, и через него действие благодати становится нам известно. Слово есть то, посредством чего мы должны судить о любой доктрине, обращаясь к закону и откровению. Если даже ангел с неба говорит что-то, чего не говорил Бог, его не следует слушать. Это также правило, по которому мы должны судить о благодати. Если совесть ничем не утешает человека, но это не по Слову, она должна замолчать. Если наш ум представляет нам в качестве благодати нечто, что не таково пред Богом, мы должны отклонить его, и испытать на пробном камне, с чем мы имеем дело. По этому правилу мы можем испытывать не только наш собственный дух, но и других людей. Частью греховных амбиций человека является то, что он претендует судить себя сам, и притом исходя из собственных фантазий. Но Писание подобно солнечному лучу, мгновенно открывающему нам самую глубину вещей (Евр.4.12); оно способно выявить самые лживые ухищрения и софистику наших сердец. Наконец, правило Слова будет испытывать нас на последнем суде, для спасения или осуждения; пусть же оно возьмет верховенство над нашим собственным суждением. Для нас будет всегда безопасным руководствоваться правилом, которое нам дал Сам Бог, и принять все, о чем говорит Его Слово; если Он указал нам на зло в нас, давайте изменим наш путь; если Он говорит о хорошем, давайте будем благодарны Богу и воздадим Ему всю славу за это.
3. Не будем доверять только власти совести. "Кто доверяет своему сердцу, тот глуп" (Притч.28.26); у него нет правила, которое было бы действительно мудрым; но если он приложит ум к строгому исследованию самому себя, он будет свободен от уловок своего сердца и собственных страхов. Этот поиск и изучение покажет нашим сердцам, что от нас требуется, даже если мы не все поймем сразу. В нас может быть золото сверху и шлак на дне души. От природы мы быстро верим в те вещи, которых мы хотели бы; потому мы должны испытывать свои сердца, которые так часто обманывали нас, предлагая нам верить тому, что расходится со Словом. Все, что говорит Слово, должно приостановить всякое наше доверие к самим себе, пока мы не изучим хорошо почву и причины, по которым мы о себе судим. Если сердце говорит вам, что вы находитесь в хорошем состоянии, что вы кающиеся верующие, что вы любите Бога и сосредоточены на Его славе, то испытайте его и исследуйте, почему оно говорит так. Мы имеем здесь дело с наибольшим самозванцем, да и в других вещах не стоит доверять этому мошеннику. Поэтому наш поиск в Писании должен соединяться с испытанием самих себя. Мы должны не только искать наши милости, но испытать, правы ли они и есть ли на них печать Божия. Испытание и доказательство должны идти здесь вместе, о чем и говорит наш текст.
4. Будем умолять о помощи Духа Божия. Природная совесть не достаточна в этом случае, должно быть влияние Духа; это переводчик Божий, который только и может возвестить человеку праведность Его (Иов 33.23). Должен быть свет, прежде чем зеркало сможет отражать лучи. Мы не можем различить благодать, если Дух будет скрывать Себя от нас. Ночью самые красивые цвета скрыты от наших глаз, но когда солнечные лучи озаряют комнату, все краски оживляются и влияют на наше чувство. Мы никак не воспримем благодать в душе, если Дух не явит Свой свет, но когда Он явит Себя, она засияет в своем истинном блеске. Во всех наших испытаниях себя, давайте просить Бога, чтобы Он Сам испытал нас. Когда Давид углубился в свое сердце, он не был готов успокоиться, но умоляет Бога открыть ему его сердце настолько полно, насколько это возможно, и благословить его совершенным познанием себя. "Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный" (Пс.138.23-24), то есть открой мне мое сердце и мысли, и дай мне полностью различить их.
5. Давайте остережемся того, чтобы, в то время как мы рассматриваем наши милости и находим их, наши сердца не возгордились. Мы можем получить некоторое утешение от них, но не должны иметь ни малейшего желания основать наше оправдание на них. Только праведность Христа - наша брачная одежда, но не дары благодати, усвоенные нами. Свобода является признаком того, что злоумышленник будет помилован, но это не причина его помилования, а милостивый дар государя. Бог есть Бог ревнитель, и что бы Он ни даровал нам, слава Его даров не может быть отнесена ни к чему ниже Него Самого, и Его дары даются нам только в Его Сыне; и, следовательно, как говорит один богослов, в нашем испытании самих себя мы должны, как бы очерчивая круг циркулем, держаться одной рукой за Христа, а другой раскрывать наши сердца, настойчиво стремясь к истине доказательств. Наше оправдание не по дарованной Им внутренней благодати, но по Его вмененной милости, которую мы находим на нас.
6. В случае, если мы оказываемся не в таком состоянии, как мы желаем, давайте применим веру. Давайте не будем поступать так, как Петр, сказавший Христу: "Господи, отойди от меня, ибо я человек грешный";' но положимся на правдивость и верность Бога в обетовании жизни во Христе. Будем держаться обетования жизни так, как если бы мы никогда не полагались на него раньше. Если размышление не приносит нам утешения, будем полагаться на веру; когда вокруг нас тьма и нет света, уповать на Бога и доверять Ему - вот правильное дело души (Ис.1.10). Если мы стонем под нашим грехом, будем пить воду жизни, и стремиться к Спасителю, как Павел, "забывая оставшееся позади и простираясь к вещам, которые впереди" (Фил.3.13-14 KJV). Будем, конечно же, доверять Богу в своих делах, и верить Ему, поскольку мы находим Его дело в наших душах. Бог иногда скрывает Свои милости от людей, чтобы побудить душу к вере, которая действительно отдает Ему всю славу. Бог желает, чтобы мы верили Его слову, и Он создает большое преимущество для нашей души, когда побуждает ее к осуществлению веры, лишая простого утешения. В этом случае мы должны использовать такие места Писания, которые могут разжигать и питать веру, и в то же время обличать грязь в наших душах, которую мы замечаем. Если мы не можем найти благодать Христа в себе, усвоенную нами, мы должны просить благодати от Него. Преступник нуждается в городе убежища, больной во враче, ужаленный змеей - в медном змие, а тот, кто стонет под бременем греха - во Христе.
В заключение скажу вот что: будем честны в этой работе. Давайте также не пренебрегать привилегией, которой Бог нас наделил в отличие от многих существ, стоящих ниже нас. Они не могут размышлять о себе, исследовать природу своего собственного существа, как человек; и мы будем схожи с животными, если будем обращать внимание лишь на то, что вне нас, и не обратим свой взор внутрь себя. чтобы посмотреть и убедиться, что творение Бога есть в наших душах, и какое соответствие есть между нами и нашим Творцом, между нами и нашим Искупителем. Должны ли мы так оскорблять себя, отстраняя благороднейшую часть нашей души от ее правильной работы? Пусть же частое самоиспытание будет для нашей жизни топливом и как бы балластом для корабля; пусть оно сможет сохранить веру и покаяние свежими и энергичными. Не будем прислушиваться к духовной лени, которая говорит об обетованной земле, что "там львы"; давайте вспомним, что познать и испытать себя - это необходимо, и что если нам будет трудно, то это так не само по себе, но по причине нашей лености и безразличия. Трудность может быть вылечена усердием; необходимость этого дела и его преимущества должны лишь разжигать наше желание достичь цели, превозмогающее нашу боль. Конечно, нет более страшного признака отсутствия благодати вообще, чем пренебрежение познанием того, есть она у нас или нет. Если мы не будем испытывать себя и исследовать, в вере ли мы, как и должно быть, то это явный признак того, что мы нездоровы и неискренни, и не в состоянии истинного христианства.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn