Отработка

В конце 70-х, после завершения учебного года была обязательной, так называемая, «отработка». Ученики младших классов помогали учителям в капитальной уборке школы, работали в школьном саду, сажали цветы на клумбах, ухаживали за питомцами в «живом уголке». А начиная с седьмого класса, вернее, после его окончания все ученики, кроме тех, у кого были справки об освобождении от физического труда, уезжали в трудовые лагеря при ближайших совхозах, где и проводили время с пользой для сельского хозяйства. Разумеется, не забывая о собственных развлечениях.
Наш класс не был исключением. И мы дружной компанией, практически полным составом поехали в лагерь «Приморский», который был назван, как и село, рядом с которым находился. Работать предстояло в совхозе на прополке капустных полей.
Мы с подругой, занимаясь в течение года в секции фехтования, которую вел наш физрук, еще до заезда были определены на работу на кухне. По «блату». Так как старший по кухне и столовке был тот самый руководитель секции.
В обязанности наши входили, во-первых, чистка овощей, а после приготовления пищи профессиональными, опять-таки же школьными поварами, сервировка столов, расставленных длинными рядами в столовой, под которую был приспособлен один из бараков.
Один – потому, как весь лагерь состоял из бараков. Пять – спальных, один – столовая и еще один – клуб.
Поначалу мы здорово уставали, хотя стоит заметить, что и ребята в полях не загорали – устанавливалась норма, которую нужно было обязательно выполнить. Мы чистили лук, морковь в огромных количествах. Мыли картошку и перед тем, как заложить ее в барабан для чистки, ножами выковыривали из нее глазки. На руках надувались мозоли, которые лопаясь, доставляли жгучую боль и неудобства. А потом мы приспособились. Картошку просто мыли и засыпали во вращающийся барабан с водой. Картофелины в результате трения друг о друга очищались от кожуры. Затем мы проверяли тщательность очистки. И если были видны глазки, включали барабан еще на один цикл. И так, пока картошка не приобретала нужный вид. Правда, при этом размер ее становился с голубиное яйцо. Благо количество заготовленной на смену картошки было достаточным.
После ужина, убрав со столов посуду, школьники чувствовали себя свободными и счастливыми. Программа вечеров особым разнообразием не отличалась – танцы в клубе, иногда на импровизированной танцплощадке на свежем воздухе или кино, которое крутил сельский кинооператор. Но все равно было здорово.
Учителям, которые следили за нами и на работе, и во время отдыха, особо расслабляться мы не давали. Так как многие наши девчонки стали крутить «шуры-муры» с деревенскими пацанами, приезжавшими на танцы на рычащих мопедах. Они были такие смешные, эти мальчишки. Широченные штаны с клепками понизу, и почему-то в домашних тапочках. Деревенский «писк моды». Стоит заметить, что девчонок это нимало не смущало. А ребята наши нашли канал, по которому все в той же деревне покупали вино. И ведь продавали им, не смотря на возраст. Поэтому за нами нужен был глаз да глаз. И не только, днем, но и темной ночью.
***
Вы ездили когда-нибудь в пионерские лагеря? Тогда вы знаете, что обязательным мероприятием было, хоть раз за смену, обмазывание спящих ребят зубной пастой. Под покровом ночи.
Не помню, кому из девчонок пришло  в голову, но появилась идея намазать пастой мальчишек соседнего барака. Задумано - сделано. Правда с одного случилась «осечка», так как когда я склонилась к нему с открытым тюбиком в руке, то увидела, что он не спит, а смотрит на меня во все глаза. Я тихонько прошипела: «Молчи!» И он не ослушался. А вот окажись я на его месте, то, наверняка, подняла бы тревогу. У нас же все прошло гладко.
Но как донесла наша разведка, ребята узнали, кто их разукрасил. Возможно нас «сдал» тот самый, недремлющий.
И мы стали готовиться к ответному визиту.
***
Спальные бараки были типовые. Одноэтажные длинные здания. По входу с каждого торца. Сразу за дверьми, с обеих сторон - отделенные от спальных помещений, сушильные. Типа тамбуров. В них вдоль стен  и в центре были расположены трубы, заполненные горячей водой. Собственно, они и являлись сушилками.
Освещения в них не было. А может просто кто-то выкрутил или разбил лампочки. За время нашего пребывания в «Приморском» я не помню, чтобы там был светло. В принципе, в этом были и положительные моменты. Для нас. Там можно было схорониться от лишних глаз во время занятий, запрещенных режимом лагеря. А таковые случались. Но это уже совсем другая история.
***
Готовиться к визиту непрошенных, но нельзя сказать, внезапных гостей, стали без промедления. Тем более, по сведениям, пришедшим со стороны «условного противника» (нашей разведчицей была девочка, дружившая с одним их них), «вендетта» запланирована на сегодняшнюю ночь.
Подготовку и сценарий встречи я взяла в свои руки, умудренная опытом, приобретенным в детстве.
На тумбочке у выхода из спальни, под бра – лампочкой, висящей на стене без какого-либо плафона, стали появляться различные предметы. Электрический фонарик. Тюбик из-под зубной пасты, заправленный ярко-желтой, немного разведенной водой гуашью, которую пришлось позаимствовать в «красном уголке» клуба.  Статуэтка фосфорного орла, которую для создания уюта привезла с собой в лагерь одна из девочек (а ведь дорогая была эта вещица). Несколько рубашек и кофт темного цвета, пожертвованных для «благого дела» кем-то из девчонок. И еще кое-какие мелочи. Осталось дождаться сигнала «дозорных», которые сидели в засаде между кустами, завернув в них после посещения «удобств», находящихся достаточно далеко от нашего барака. С наблюдательного пункта прекрасно просматривались выходы из жилища мальчишек. Время шло.
***
Темнота. Облачность не добавляла света и без того скудно освещенной территории.
Надсадно скрипнув, открылась дверь барака «пострадавших». И они гуськом стали выдвигаться в нашу сторону. Дозорные незамедлительно оповестили нас об их передислокации. Мы были готовы к встрече на 99,9 процентов. Остальное – минутное дело.
***
Дверь в барак открывается. В проеме, в неверном свете появляется первый силуэт. Затем крик. Что-то нечленораздельное. Местами, во всяком случае так мне показалось – нецензурное. Дверь захлопывается, и  по ней в тишине раздается глухой звук удара чем-то тяжелым, но мягким.
***
Дежурным по лагерю в этот вечер был наш фехтовальщик. При обходе территории он увидел осторожно передвигающихся мальчишек. Шли они в противоположном направлении от места, предназначенного для сна. Физрук остановил их, а заметив, что они вооружены тюбиками с пастой, развернул их обратно, при этом конфисковав до утра средства, предназначенные для чистки зубов, и не только. Подождал, когда ребята растворятся в помещении, включил дежурное освещение и пошел дальше.
Следующим на пути было наше «логово». Что заставило дежурного заглянуть внутрь неизвестно – ведь освещение регулировалось в электрических ящиках у входов в бараки, а это и было одной из целей его обхода. Но он заглянул.
Картина, представшая его взору была не для слабонервных. В центре сушилки, в воздухе парило нечто. Оно изрыгало пламя, сверкало желтыми глазами. А от стены к стене металось голубовато-зеленое свечение. И при этом кто-то или что-то тихонько завывало.
Он в достаточно «красочных» выражениях оценил ситуацию. И подальше от греха ретировался. Правда при этом он умудрился споткнуться о порог, и, балансируя, как пьяный канатоходец, все же потерял равновесие, стукнулся о закрывшуюся к тому моменту дверь и по ней же сполз на землю.
***
Я, как и все участницы розыгрыша, недоумевала: почему же вошел только один пацан?
Наше «светопреставление» было рассчитано на массового зрителя. Было обидно, что мало кто оценил сие действо. И поэтому мы бросились к дверям вдогонку за мальчишками. Но не тут-то было. Видимо, отступая, они чем-то подперли снаружи дверь. Зная, что в это время идет обход лагеря дежурным, мы не рискнули колотить в дверь, дабы не привлечь его внимание и, без особого удовлетворения, разошлись по своим местам.
Утром дверь уже была открыта. Видимо физрук во время ночного обхода убрал то, что ее подпирало.
***
Перед входом в столовую стоял «фехтовальщик». Он был несколько помят и вид его не сулил ничего хорошего.
- Как спалось, девочки?
- Да. В общем, нормально, - мы были удивлены таким вниманием к нашим персонам. - А что, собственно, случилось?
- А я спал неважно. Не в курсе, кто в этом виноват?
Пришлось проявить уважение к старшему товарищу и поинтересоваться причиной его недуга.
***
Все участницы спектакля, подготовленного для встречи мальчишек, надели темную одежду. Мне накрасили верхние веки закрытых глаз желтой гуашью. Я взяла фонарик. А хозяйка фосфорной статуэтки, держала ее в руке, как факел, поднятую вверх светящуюся фигурку (ее до последнего момента держали под включенной лампой на тумбочке).
Открывается дверь. Мы, уверенные, что это пришли ребята, начинаем заготовленное представление.
Статисты завыли монотонными, чуть слышными голосами.
Я закрыла глаза, включила электрический фонарик и направила его луч в открытый рот, на небо.  Свет вырвал из темноты горящую пасть. Глазницы горели, наполненные желтым сатанинским светом.
Рука с фосфорной фигуркой начала делать всяческие махи, описывать круги и вырисовывать зигзаги. Картина мечущегося между стенами неведомого существа со странным свечением была умопомрачительной.
Жаль только, что зритель был не тот. Да и слишком малочисленен.
***
Ребята угомонились не сразу после провала их затеи отмщения. Они обсуждали план дальнейших действий, вычислив «слабое звено», через которое произошла утечка информации.
И ни сном, ни духом они не чувствовали, что же происходило в момент их совещания.
***
На наш вопрос физрук многословно и красноречиво поведал нам историю вчерашних злоключений.
И что мы могли сказать в ответ? Как нас учили родители и учителя, мы рассказали ему правду и  только правду. Затем все вместе искренне посмеялись и направились на рабочие места чистить овощи и готовиться к завтраку. И почему-то, мне пришла в голову мысль, что это еще не окончание истории. А мозг, богатый на всяческие выдумки, стал работать в направлении разработки нового плана, чтобы мы смогли достойно встретить ребят, жаждавших осуществления своих замыслов.