Франтишековы Лазни производят впечатление ожившей гравюры, удивительно точно соответствуя нашему, пусть даже и расплывчатому, представлению об атмосфере модного курорта минеральных вод рубежа восемнадцатого и девятнадцатого веков, когда жизнь была степенна и размеренна.
Несмотря на аккуратно разбитые парки с фонтанами и красивые, даже немного вычурные, отели в едином стиле ампир, украшающие центр, который можно обойти за пятнадцать минут, городок неизбывно провинциален, чем, собственно говоря, и очарователен.
Он напоминает этакую местечковую модницу, вырядившуюся в платье изысканного фасона из модного французского журнала, сшитого местной портнихой, набившей руку на перелицовке старых пальто и жакетов и впервые решившейся на столь смелый эксперимент. Я так и вижу нашу милую барышню, вышедшую прогулять свой новый наряд, который, за неимением лучшего, пришлось дополнить повседневной соломенной шляпкой, вопиюще неподходящей, но зато такой любимой, а потому весьма потрепанной, и пройти по пыльным улицам, знакомство с которыми не лучшим образом сказалось на новой юбке. Я призываю вас не быть чересчур придирчивыми и не обращать излишнего внимания на печально потускневшие, словно припудренные уличной пылью, оборки на подоле. На нелепо выбивающуюся из непривычного еще образа шляпку и растрепанную прическу под ней. На облупившийся веснушчатый нос, горделиво задираемый рдеющей от собственной смелости мадемуазель, рискнувшей со свойственной юности наивной дерзостью шокировать местный свет, чопорный и консервативный, таким неожиданным и совершенно немыслимым в этих краях туалетом. И тогда мы сможем великодушно признать, что все труды, исколотые пальцы и душевные порывы не пропали даром, что силуэт и вправду элегантен, фасон роскошен, и эффект достигнут. А милая барышня нежна и прелестна, и существует совершенно отдельно от всех ухищрений парижских эстетов, которые не в силах испортить ее душевное обаяние и прелестную самобытность.
Вот такими увидели, запомнили и, конечно, полюбили мы Франтишековы Лазни, наслаждаясь их безмятежным радушием и радушной безмятежностью, которые, увы, так редко встречаются в современном мире.