На чугуне сковородки шипели в жире гузки куриного филе,
очищенная и нарезаная как и положено для фритюра картошка
всё больше становилась масляно-жёлтой.
Я стоял у огня.
Одинокий, дикий.
В руке филеровочный нож.
Зная, что и эта ночь будет одиночеством обжорства,
что я опять наемся чужой убитой животной плоти.
А хотелось немного.
Чуть перьев в теплоте,
и губ в нектарах поцелуев.
И это откровенно бесило.
Достал бутылку,
и выключил мозг,
теперь ничего не бесило,
ты этого добилась - судьба.
2015