Удивительный герой оказался в центре этой повести.
«Вадику в Буянах жилось хорошо. Потому что просто жилось. Еда, жилье, работа не в тягость — все есть. Люди вокруг незлые. Никуда не надо бежать. Никого не надо убивать. И ты никому не нужен. В смысле, жизнь твоя».
Нет в повести другого такого человека, которому так хорошо жилось, хотя бы и всего десять лет за всю жизнь.
Но нет и такого человека, которому жилось бы так же жутко, как Вадику до и после этих десяти лет.
В финале Вадик во главе группы террористов захватывает более сотни заложников в храме и предъявляет требование
«Мы требуем, чтобы президент Российской Федерации выступил по телевидению и извинился за две войны — в Чечне и на Украине. После этого все заложники будут освобождены. Если нет — убиты».
Разумеется, не выступит. Разумеется, не извинится. Да и требования этого до него не донесут. Впрочем, и заложники не будут убиты. На счету Вадика, однако, убитые есть, хотя и не по его воле. В темную с ним сыграли, о своей причастности он догадался, но кто с ним не играл в темную?
И все же Вадик в повести фигура трагическая, а не страдательная. Хорошо, если читатель это поймет. Символический акт самоубийства так называемых террористов – это финальное: и рухнет ваш храм!
А как не рухнуть, если нет ничего святого, одна пропаганда?
Фигура рассказчика-реципиента масштабом мельче центральной, хотя и достойнее большинства окружающих лиц. Он даже близок к фигурам и вовсе легендарным. Только вот в реальности мне не довелось встречать людей, которые и при жизни ее называл бы Политковскую Анькой.
Разве что Сашка? Впрочем, и с Измайловым как-то Славка не вяжется. Ну не тот это типаж!
Есть имена, которых походя касаться нельзя. В остальном рассказчик достоверен и приговорен автором по формуле: не виновен, но заслуживает наказания.
Биографически у автора есть сходство с рассказчиком. Это позволяет не сомневаться в исторической достоверности всего фактографического, т.е. той последовательности, которую он выстраивает. Все так!
Только вот в актуальном контексте тому кругу людей, к которому принадлежат автор, рассказчик и их единомышленники, каяться не в чем. Не герои трагедии?
Всего лишь герои драмы, но не будь их, кто б трагедию распознал?
Повесть опубликована в журнале «Знамя» 2015, №6
04.06.15