Все имена, погремухи и географические описания вымышлены, любое совпадение случайно.
Где-то в средней полосе России. Середина 2000-х...
Чудовище гналось за ним уже достаточно долго, не сокращая расстояние, но и не отставая. Потом оно вдруг разделилось, превратившись в трёх чудовищ, одно из которых начало заходить сбоку, а другое взлетело вверх и спикировало оттуда прямо на голову. Миша вскрикнул и проснулся.
Обшарпанная квартира, батарея пустых бутылок. Их уже накопилось достаточно, чтобы можно было поменять у самогонщицы на чекушку. Главное, чтобы их не побило чудовище, оно же только что было здесь... Стоп! Какое, нафиг, чудовище?! Сон уже мешается с реальностью. Есть только одно чудовище - зверское, выгрызающее мозг похмелье. И оно уже не гонится, а догнало и крепко держит в лапах.
Но мы сейчас похмелимся... Пустые бутылки - это на утро, самогонщица всё равно ночью не открывает. То есть может открыть, если придёшь к ней бутылками за тремя-четырьмя - поругается, но продаст. А если с пустой тарой за чекушкой - пошлёт подальше, потом может ещё и днём не продать. Вредная.
Поэтому мы пойдём другим путём. У нас где-то есть двенадцать рублей... Шесть двухрублёвых монеток, я их вчера куда-то сунул... Пока ещё был в сознании, это помню точно... Но вот куда?
Миша встал с пола, на котором уснул, пошатываясь, прошёл по комнатам, включил везде свет. Так, начинаем искать... Здесь и спрятать-то особо некуда...
Но поиски не увенчались успехом. Трясучка с каждой минутой усиливалась, нервы были на пределе, но заветной стопки монеток не было нигде.
Всё, дальше невозможно. Так трясёт, что уже никаких сил нет. Если они дома - никуда не денутся, если нет - то нет. Да и всё равно с ними пришлось бы идти за боярышником через весь город. Не так-то это просто в таком состоянии... А потому пойдём мы поближе, через дорогу к ночным киоскам. Может, знакомых встретим, а может, и у незнакомых на пиво стрельнём. Или хотя бы стакан пива нальёт кто-нибудь. Молодёжь там часто сидит, главное - взять свой стакан. Они обычно так и говорят: давай стакан - нальём. В свой не наливают, и это понятно: незнакомый человек неопределённого возраста с недельной щетиной, красными глазами и запахом чистого ацетона изо рта внушает мало доверия. Миша лет пять назад такого бы и близко не подпустил. Налил бы стакан и поставил на край скамейки, сказав: бери и ближе не подходи.
Штаны надеваются с пятого раза. Застегнули... Так, футболка на мне... Что ещё надо? А, куртку и обуться. Надели. Обулись. Во, кепку ещё. Ключи не забыть... Пошли.
На улице темень - два часа ночи. Перед глазами красно-чёрные вспышки. Идём прямо... Не думаем о том, что плохо... Не думаем о давлении, страхах, возможном инсульте. Цель одна - дойти до киосков. Возможно, там никого нет. Тогда всё... Стоп! Не думать об этом! Ты ещё дойди дотуда сначала.
С такими мыслями Миша дошёл до дороги. Через дорогу киоски. Машин мало, но ездят всё же и в это время. В таком состоянии пугает всё: кажется, что каждая машина мчится прямо на тебя. Сейчас вот свернёт на обочину и собьёт. Вон бэха как будто уже сворачивает... Нет, бред это... Или и правда сворачивает, и несётся на меня?!
Если бы были силы, Миша бы отскочил. Но смог только сделать шаг назад, нога заплелась за другую ногу, чуть не упал. Бэха остановилась, взвизгнув тормозами. Из окон - из переднего и заднего одновременно - высунулись сразу две такие рожи, что их и в нормальном состоянии испугаешься. А может, это то самое чудовище? Тогда их должно быть три... Миша даже взглянул наверх - одно вроде взлетало... От этого движения голова закружилась так, что чуть не упал.
-Братан, подскажи нам, как доехать до ***? - тон был крайне развязный, братки то ли пьяные, то ли под веществами. Кто сказал, что девяностые закончились?
-Прямо, сто километров примерно - слабым голосом проговорил Миша. Потом развилка, в середине пост ГАИ, от него две дороги, вам налево. Только смотрите - там мусоров полно, они любят ночью шерстить.
-Не, ну ты понял, да?! - обратился один браток к другому.
-Братан, а как бы без мусоров? - второй высунулся из окна чуть ли не по пояс.
-Километров через 80 поворот налево, там будет указатель "***" - ответил Миша. Дорога сначала асфальтовая, потом грунтовая и очень хреновая. Она петляет, но с неё уже никуда не сворачивайте, ни на какие ответвления. Ориентируйтесь по садам - они у вас справа будут. Как закончатся - будет поворот направо, хорошая асфальтовая дорога. Она вернёт вас на трассу уже после мусоров. Только крюк у вас выйдет километров сто лишних.
-Опа, опа, оопа-па! - хором заголосили братки - Ништяк, братан, ты тут дороги знаешь! А то мы вообще не местные. Но здесь бывали, мы твой город уважаем, братан! У вас тут человек один есть хороший - ... - знаешь такого?
-Я всех знаю - слабо улыбнулся Миша - удачной дороги, братва. Да, кстати…
-Что-нибудь надо, от нас?
Миша к этому и клонил. Больше всего он боялся, что бэха взвизгнет покрышками и скроется в ночи раньше, чем он успеет что-либо сказать.
-Хреново мне, братва - сказал Миша - денег бы совсем чуть-чуть, подлечиться.
-Ты на кумаре, что ли? - удивился один.
-Да нет, с бодуна он с охрененного - возразил второй - у меня брат двоюродный алкаш был, с такой же вот рожей ходил. Умер от цирроза.
-Вам не посрать - на похмелье, на кумаре, на угаре? - крикнул тот, что за рулём - Череп, дай чуток лаве пацану! И погнали уже!
Череп (килограммов сто тридцать живого веса, лица практически нет, одна нижняя челюсть) высунул руку из окна и вдруг с силой механических тисков схватил Мишу за руку. У того от неожиданности внутри как будто ледяной шар образовался. А Череп другой рукой сунул ему что-то в ладонь, прихлопнул сверху (как будто дубиной ударил) и крикнул:
-Удачи, братан, не пропади, поправляй здоровье! Погнали, братва!
Бумер, взвизгнув покрышками, растворился в ночи. Миша держал руку сжатой - вокруг было слишком темно, чтобы разглядеть, что же ему дали. Больше всего он боялся, что это какие-нибудь никчёмные бумажки, сунутые Черепом по ошибке.
Так, не теряться... Не ошибаться... Череп не мог дать мелкую купюру - там не меньше ста рублей, что уже литр водки. Хотя, судя по ощущениям вспотевшей руки - бумажек несколько. Может, рублей пятьсот?
Миша прошёл вдоль дороги несколько десятков метров, дойдя до места, куда падал слабый свет ближайшего фонаря. Надо посмотреть, что ему дал Череп.
-Нет, не может быть... Это белка... - прошептал Миша, развернув купюры. Купюры были пятисотеннные и их было...
-Это не просто белка, это десятикратная белка - прошептал Миша. Купюр было десять.
Может, фальшивые? Слишком уж новые, сложены вдвое явно первый раз. Водяные знаки в этом свете не разглядишь... Хотя, что тут думать - фальшивые так фальшивые. Сейчас проверим.
Миша сел на бордюр, снял ботинок, сунул девять купюр из десяти в носок. Одел и поплотней зашнуровал ботинок. И направился к киоскам, крепко сжав в руке одну купюру.
-Дайте бутылку пива - сказал он продавщице, показывая купюру.
-Белый, ты вообще не с похмелья когда-нибудь бываешь? - фыркнула девчонка.
-Пива, крепкого, любого, быстрей, а то буду не только с похмелья, а ещё и мёртвый - прохрипел Миша. Буду лежать тут у вас и смердить трупным ядом. Давай короче, потом я тебе скажу, что мне ещё надо.
Продавщица выхватила купюру у него из руки (Миша не успел среагировать, не хотел отдавать сразу), посмотрела на свет.
-С вас пятнадцать рублей, молодой человек, ваша сдача четыреста восемьдесят пять! - съехидничала продавщица, поставив на прилавок бутылку крепкого пива - Открыть?
-Нет, я обычно лёгким движением пальца открываю - простонал Миша - ну что ты глупости спрашиваешь?
Продавщица открыла бутылку, Миша схватил её и жадно присосался к горлышку.
-С такой трясучкой ты лёгким движением пальца, пожалуй, собственный глаз выбьешь - заметила продавщица.
Бутылка закончилась, Миша поставил её на стойку и, тяжело дыша, присел на корточки.
-Ты ещё усни мне здесь! - закричала девчонка.
-Уснёшь тут с вами - фыркнул Миша - давай ещё одну.
Через пятнадцать минут, выпив три бутылки пива и открыв четвёртую, он вышел из магазина с плотно набитым пакетом. В пакете была водка, пиво, лимонад, чипсы, дорогие сигареты, бананы. Бананами хорошо закусывать, когда еда не лезет. Жрать в запое обязательно что-то надо, а то помрёшь.
В другой руке у Миши была открытая бутылка пива. Он вышел на улицу и запрокинул голову, вливая в себя живительную влагу. Увидел краем глаза свою тень от фонаря и подумал, что она похожа на тень астронома, изучающего небо в телескоп. От этой мысли ему стало смешно, он поперхнулся и отпустил бутылку. Осталась примерно половина.
-Извините, молодой человек, можно к вам обратиться? - раздался вдруг сзади робкий голос. Миша обернулся и увидел существо, которое когда-то было женщиной, а сейчас превратилось в организм для потребления спиртосодержащих настоек, неопределённого возраста и пола. Было этому организму, судя по голосу и по виду, ещё хуже, чем Мише полчаса назад.
-Держи - Миша протянул ей полбутылки пива - И вот это держи - отдал оставшуюся от пятисот рублей сдачу.
-Ой... Спасибо вам, молодой человек... Спасибо... - запричитала алкашка - А как вы догадались, что я хотела?
-Поверь, тут не надо быть семи пядей во лбу! - заржал Миша.
-Вот теперь не пропаду... Теперь не пропаду... - приговаривала алкашка, прихлёбывая пиво.
-Да уж как тут пропасть, когда Череп запретил? - смеялся Миша.
-Какой такой Череп? - удивилась женщина.
-Который тебя похмелил. Всё, удачи - Миша повернулся и пошёл домой. В пакете приятно позвякивало.
-Так вы Череп? - кричала ему вслед алкашка - Спасибо вам, Череп!
Миша заржал ещё громче, но остановил себя. Спокойней... Радоваться, конечно, есть от чего, но идёшь уже пьяный, с бухлом и деньгами. Примут менты - и всё пропало так же внезапно, как появилось.
Зашёл домой. Разделся прямо на пороге до трусов - вспотел как конь, пока ходил. Так, пока в сознании - надо побриться и принять ванну.
-Принять ванну... Выпить чашечку кофэ... - бормотал Миша, разгружая пакет.
Остаток ночи он потягивал пиво под негромко играющую музыку, стараясь не нажраться. Водку не открывал. Магнитофон восьмидесятых годов выпуска когда-то был найден прямо на улице и на удивление оказался работающим. А кассет с шансоном было у Миши много ещё с начала девяностых. Утром его срубил короткий беспокойный сон алкоголика - уже без кошмаров, скорей забытье, чем сон.
Проснулся опять с похмельем, но уже не с таким сильным. А может, и с таким, но от осознания отсутствия проблемы поиска оно так не ощущалось. Открыл бутылку водки, выпил рюмку, съел банан, выпил ещё рюмку, покурил и решил сходить в магазин. Восемь купюр из девяти оставшихся надёжно спрятал дома, сказав себе вслух "только попробуй забыть, как про те двенадцать рублей!". Девятую взял с собой и вернулся опять с полным пакетом. Водка, пиво, сигареты, чай, хлеб, пельмени. Обязательно надо заставить себя поесть.
Сел за стол, налил ещё рюмку, выпил. Поставил воду для пельменей, выставил на стол всё бухло, сел и стал любоваться. И тут раздался звонок в дверь.
Миша встал как сидел за столом – с голым торсом – и, не спрашивая кто, открыл дверь. Это с похмелья собственной тени пугаешься, а сейчас море по колено.
На пороге стоял Ермолай – один из Мишиных собутыльников, мужик слегка за 40, живущий в деревне с мамой-старушкой, но в запоях уезжавший в город на срок от недели до пары месяцев. В городе пил и ночевал где придётся. По его словам – чтобы не беспокоить маму, а на самом деле – потому что в городе проще стрелять мелочь у ларьков. Звали его на самом деле Юра, Ермолай – это кликуха. Он был среднего роста, крупный и мускулистый, с тяжёлым лицом и рыжей бородой, похожий на викинга. Он гордился этим и хотел присвоить себе кликуху Викинг. Так и представлялся всем при новых знакомствах. Но, к его досаде, желанная кликуха к нему никак не прилипала, и он оставался Ермолаем. Когда-то Ермолай служил в ВДВ, чем гордился ещё больше, и упоминал сей факт своей биографии в дело и не в дело. На плече у него был наколот парашют, а если ему случалось ввязаться в драку, без крика «За ВДВ!» не обходилось. Второе августа Ермолай начинал отмечать с конца июля и продолжал числа до десятого минимум.
Но сейчас ему было не до гордости и не до понтов. Ермолай стоял жалкий, трясущийся, смотрел глазами голодной уличной собачонки, которая мёрзнет и мокнет под дождём. Ему было очень плохо. Так же, как Мише этой ночью.
-Здорово, Белый… - прошептал он, будучи не в силах даже говорить в полный голос.
-Давно загулял? – понимающе спросил Миша – Да зайди, через порог не здороваются.
-Давно… Не помню… Недели полторы-две… - прошептал Ермолай, зайдя в прихожую.
Миша закрыл за ним дверь. Ему хотелось чуть потянуть торжественный момент, но он видел, как плохо товарищу, и не стал издеваться. Просто сделал шаг в сторону, открывая вид на кухонный стол:
-Раз!
-Ааа, Белый, есть Бог на свете… - зашептал Ермолай, приваливаясь к стене и медленно сползая по ней на корточки – Белый, я знаю, у тебя всегда разуваются… Будь другом, налей стопку, я сейчас ботинки не сниму, шнурки запутались…
Миша налил рюмку, налил в стакан пива и дал ему и то и другое. Чем Ермолай никогда не страдал – так это рвотой с похмелья. У Миши порой выпитая с похмелья рюмка вылетала обратно, поэтому приходилось начинать с пива. Ермолай же мог пить с похмелья даже чистый спирт.
Он трясущейся рукой опрокинул рюмку и тут же залпом выпил пиво. Посидел, тяжело дыша.
-Сейчас, Белый, сейчас, отпустит…
Миша присел напротив него на корточки.
-Мать в курсе, где ты?
-Откуда, я уж не помню, какого числа из дома уехал… Ещё там бухать начал…
-Сейчас в себя придёшь и позвонишь от меня. Скажешь, что ты жив и здоров. Это мать всё-таки.
-Куда я позвоню? – удивился Ермолай.
-Ты шланг, что ли? В свой колхоз, на почту. И скажешь этой… Как её, кто у вас там? – чтобы передала матери, что ты жив и здоров. Или в контору, или какие у вас там ещё телефоны, в вашей Запердяевке.
-Да, Белый, ты прав – Ермолай уже мог говорить в полный голос – Соседке позвоню. Налей ещё стопку, и я буду шнурки распутывать.
-Последнюю, я не официант тебе – Миша снова налил рюмку водки и стакан пива – И иди в ванну, помойся, воняешь как чертила. И бороду свою викинговскую в порядок приведи, а то не викинг, а обычный бомж из подвала. Твой пакет с прошлого запоя у меня валяется, там полотенце, бритва и вроде трусы с майкой. Переоденься, а это постираешь, мне тут черти не нужны.
- Это я удачно зашёл – Ермолай начал распутывать шнурки – там у меня и спортивные штаны были… Сейчас буду человеком…
Через полчаса он вышел из ванной, и правда уже похожий на человека: в чистой одежде, с ровной короткой бородой и запахом Мишиного одеколона. Пузырёк одеколона был маленький и с тонюсеньким горлышком, выдавливающий жидкость по капле – Миша специально в промежутке между запоями купил такой, чтобы не выпить с похмелья. По щеке у Ермолая текла кровь, и губа была порезана – бритва плюс трясущиеся руки. Миша за это время успел ещё выпить и пребывал в прекрасном расположении духа.
-Ахаха, кто тебе там в ванной рожу набил? - захохотал он – Зашёл нормально, вышел с окровавленной рожей!
-Да ну тебя… У меня ещё руки трясутся… - смущённо заулыбался Ермолай – налей ещё… Эх, не фига себе, поляна! И пельмени с майонезом! Ты чего, Белый, гопнул кого-то?
-Садись, расскажу – Миша подвинул ему ногой стул.
Через два часа они спали в сладкой алкогольной коме: Ермолай прямо на полу кухни, а Миша – всё же добравшись до кровати. Проснулись часа через три: сон алкоголика крепок, но краток. Похмелились. После чего пошли в магазин за добавкой. Миша рассказал Ермолаю о свалившемся на него богатстве, умолчав только о сумме. Лишь дал понять, что на ближайшие пару дней запоя точно хватит.
-А пошли в нормальный магазин? – предложил Ермолай – Что мы всё время по каким-то киоскам шаримся? Цены везде одинаковые. Зайдём в супермаркет, наберём тележку, как белые люди… А, Белый? Я сто лет так не делал!
-Ну пошли, рыжий – усмехнулся Миша – слышь, а мы с тобой как два клоуна, Рыжий и Белый!
-Сам ты клоун – притворно обиделся Ермолай - Я Викинг!
-Шнурок завяжи, викинг! Что они у тебя то запутываются, то развязываются? В армии на берцах тоже болтались?
-Ну ты сравнил, берцы и эту фигню! – возмутился Ермолай – я тебе сейчас объясню. В ВДВ вообще, знаешь…
Он оседлал любимого конька. Всю дорогу до магазина Миша, ухмыляясь, слушал рассказы о том, что круче ВДВ войск на свете нет. Если Ермолая не остановить, он мог говорить на эту тему сутки напролёт. Чтобы прервать этот поток – надо было поинтересоваться, что же он не остался на сверхсрочную или не поступил в десантное училище. Тогда гордость сменялась тоской, и Ермолай начинал говорить, что это и была самая большая ошибка в его жизни.
Пришли в супермаркет. Охранник посмотрел на них подозрительно. Это и понятно: такие как они часто приходят что-нибудь украсть. Он же не знал, что сегодня они могли купить всё, что им надо. Когда постоянно ищешь несколько рублей на боярышник, а тут вдруг начинаешь тратить несколько сотен в день – ощущаешь себя просто Рокфеллером.
Ермолай протянул руку к бейджику охранника, подцепил его двумя пальцами и вслух прочитал:
- Служба безопасности.
У охранника заиграли желваки, но он только мягко отстранил руку Ермолая. Миша дёрнул его за рукав:
- Пошли! –И, повернувшись к охраннику: - Не обращайте внимания, он немного не в себе. Но он не опасный. Мы с ним в одной психушке лежали, я знаю.
Охранник поперхнулся и промолчал.
Когда зашли за полку с товаром, Ермолай прошептал, давясь от смеха:
- Я не понял, сейчас кто больше над ним поугорал, ты или я?
- Ты бы не угорал особо – заметил Миша – он сейчас возьмёт и мусоров вызовет, надо оно тебе?
Вышли из магазина с тремя пакетами. И увидели в дверях одного из знакомых алкашей, мужичонку вредного и крайне жадного. Он был уже выпивши и явно топтался тут с целью пострелять мелочь на «продолжение банкета». Увидев их, заулыбался во весь рот и распахнул руки как для объятий:
- Ооо! Выплывают, расписные, Стеньки Разина челны! Белый! Ермолай! Какими судьбами?
- А ты уже не такой серьёзный, да? – недобро усмехнулся Ермолай.
- То есть?
- А то и есть, что когда я к тебе на днях заходил с бодуна, ты как-то посуровей был. Лицо у тебя такое было деловое, голос такой сдержанный… Да? Я у тебя похмелиться попросил, а ты мне что сказал? Что тебе некогда, у тебя люди, и закрыл дверь перед моим носом. Было такое?
-Так я… Да… Родственники ко мне приезжали… - забормотал мужик, пытаясь сохранить улыбку на лице.
- Да что ты?! Родственники?! С каких это пор Санька Толстый тебе родственником стал? Я же его на следующий день встретил, он тогда у тебя сидел. И ты ему даже не сказал, что это я приходил. Так ведь, кореш драгоценный?
- Да я… Да не помню, Ермолай… Пьяный уже был… - заюлил зажатый в угол хитрец. У него даже капля пота по лицу пробежала.
- Всё ты помнишь, и был ты практически трезвый. Ты на бухло поджался, причём даже не на своё, а на Санькино. Побоялся, что тебе мало будет, если не на двоих, а на троих. А теперь увидел нас с пакетами и лыбу тянешь. А я вот думаю – в лоб тебе дать или просто послать?
-Белый, ну ты-то скажи… - забормотал мужик.
- А что я скажу? – ухмыльнулся Миша. Он хорошо знал гнилой нрав этого типа и сам был рад его проучить – Чтобы Ермолай тебе в лоб не давал? Ермолай, не давай ему в лоб, а то убьёшь ненароком. Посадят за такого вот – на зоне-то засмеют.
Ермолай заржал во весь голос:
- Это точно! Это знаешь, Белый, вот за границей есть статья за жестокое обращение с животными? А может, и у нас есть, я что-то не в курсе? Вот прикинь, ты крысу машиной задавишь, а тебе срок по этой статье! Так же и тут!
Миша тоже засмеялся, и он двинулись своей дорогой, оставив морально наказанного жадину стрелять мелочь у магазина.
На перекрёстке Ермолай достал сигарету:
- Белый, давай на свежем воздухе покурим? И приятней, и тебе лишний раз квартиру не коптить.
- Давай – согласился Миша – Только я не люблю на ходу, пошли вон туда, на лавочку.
На лавочке сидела молодая девчонка с банкой пива:
- Молодые люди, у вас сигаретки не будет?
- А тебе восемнадцать есть? – подколол Ермолай.
- Как раз восемнадцать, паспорт показать? – девчонка полезла в сумочку.
- Не надо, верим – остановил её Миша – держи. Мы присядем?
Он не раз видел таких девушек. И не только видел. В пятнадцать-шестнадцать лет они впервые открывают для себя спиртное, годам к восемнадцати их увлечение становится разрушающим, они становятся неразборчивы в качестве напитков и собутыльников, к двадцати на них уже пробу ставить негде и выглядят на тридцать, а в тридцать превращаются в унылое подзаборное нечто. Если вообще доживают до этого возраста. Но пока девчонка внешне свежа и хороша. Стройная фигурка, милое лицо, которое, пожалуй, и без косметики будет смотреться неплохо, красивые ноги, тонкие ухоженные руки, небольшая красивой формы грудь, длинные чёрные волосы цвета «красила в ведре со смолой», ярко-красные губы и ногти. Шлюховатый видок, конечно, но в целом очень даже неплоха. Как говорится – надо брать, пока не вышел срок годности.
Домой пришли втроём. Выпили, потравили анекдоты. Ермолай пыжился перед ней, рассказывая, какой он весь из себя десантник. Представился, разумеется, Викингом. Девчонку звали Кристиной, было ей и в самом деле восемнадцать, жила с родителями-алкашами, которым не было дела до того, где болтается их дочь. Себя, естественно, алкашкой не считала.
- А ты не побоялась вот так с нами на хату пойти? – подколол Миша – А вдруг мы маньяки какие-нибудь?
- Я сама маньячка – Кристина явно была не робкого десятка – А тебя, Белый, я знаю. И почему ты так пьёшь – знаю. Тебя все знают.
- Да ладно?! – Миша непритворно вытаращил глаза – Я же тебе только по имени представился! Тебе-то восемнадцать всего, что ты можешь знать?
- Общалась с людьми постарше. Да и общаюсь – Кристина выпустила струю дыма в потолок – Тебя многие помнят, а помочь ничем не могут. Потому что ты сам себе помочь не хочешь.
Она явно повторяла чьи-то слова. Миша даже догадывался, чьи.
- Ладно, это не твоё дело, маленькая ещё – Миша свёл всё на шутку.
- Да мне всё равно. Я сейчас – она встала и ушла в туалет.
- Белый, я её тоже хочу! – зашептал Ермолай, когда за Кристиной закрылась дверь.
- Даст – так пожалуйста – пожал плечами Миша. – Только я первый. Но вряд ли она тебе даст, староват ты для неё.
Кристина вышла из туалета и сразу скрылась в ванной. Зашумела вода.
- А ты не старый, что ли? – проводив её взглядом, продолжал шептать Ермолай – ей восемнадцать всего.
- Да уж помоложе некоторых тут, служивших ещё в Советском Союзе – Миша специально вывел Ермолая на любимую тему, чтобы позабавляться над тем, как он сейчас опять будет пыжиться перед Кристиной.
-Кристина, а вот ты, как девушка, как думаешь, какие мужчины круче – кто служил в армии СССР или в российской армии? – встретил её вопросом Ермолай.
Миша с трудом сдерживал смех. Его товарищ был наивен как ребёнок и предсказуем как низкопробный детектив.
- А какая разница? – пожала плечами Кристина – Но кто служил в СССР – они старые уже.
Вот тут Миша уже не сдержался от хохота. Ермолай сконфузился и даже не стал объяснять ей преимущества закалки, полученной в Советской Армии.
Когда проснулись, за окном был светло. Впрочем, в мае почти всегда светло – день уже длинный. Миша проснулся в обнимку с Кристиной, Ермолай опять на полу.
- Белый, ты не мог мне сказать, чтобы я на диван лёг? – прохрипел он.
- Да ладно, живи кем жил – подколол Миша – Кисонька, подай мне вооон ту бутылку. Очень она знаешь ли, замечательная.
- Не подам, пока лифчик не найду – Кристина натянула одеяло ещё выше, с шеи на подбородок.
- Ну и не надо, сам возьму – Миша вылез голый из-под одеяла.
- Гыгыгы, извращенец! – захохотал Ермолай.
- С чего это я извращенец? – возразил Миша – кого мне стесняться? Тебя, мужика? Кристину теперь стесняться тоже не имеет смысла. Это пусть она меня стесняется.
Он нашёл свои трусы, натянул, бросил Кристине лифчик.
- Это, как тебя, Самурай – Кристина посмотрела на Ермолая – выйди, я оденусь.
-Ахаха, в японцы записали! – заржал Миша – Пошли, якудза, накатим пока!
- Я Викинг – буркнул «самурай». А на кухне зашептал Мише:
- Ну как она?
- Ну как? Фигурка класс – пожал плечами Миша - А сам процесс я плохо помню. Помню только, что он был.
Кристина вошла на кухню:
- Я сейчас выпью и мне надо ненадолго домой сходить, вечер уже. Я там три дня не была. Посмотреть, живы ли все. Они тоже пьют, мало ли…
- Какой вечер, утро! – возразил Ермолай.
Кристина показала ему свои наручные часы:
- Полдевятого вечера.
- Полдевятого утра! – Ермолай покрутил пальцем у виска - Белый, скажи ей, она день с ночью перепутала.
- По-моему, тоже утро – кивнул Миша.
- Вечер, мальчики, вечер – Кристина лихо, по-мужски, опрокинула стакан пива. Да, пропадёт девчонка. Недолго ей оставаться такой красивой.
Через полчаса она засобиралась домой, так и не согласившись с мужской частью тусовки по поводу времени суток. И только через некоторое время после её ухода, когда начало темнеть, Миша с Ермолаем поняли, что она была права.
-Белый, мы, по-моему, совсем мозги пропили – чесал в затылке Ермолай – Я путал так время, но чтобы сразу вдвоём… Но знаешь что интересней, Белый? Я пока по улицам шлялся – у меня похмелье было тяжелей. Прямо сдыхал. А сейчас хоть и хреново, когда проснёшься, но всё равно не так. Наверно, потому что едим, да?
- Во-первых, потому что едим – начал загибать по одному пальцу Миша – во-вторых, потому что спим, когда хотим и сколько хотим. Пока ты в подъездах спал – такой возможности не было. В-третьих, мы похмелье не успеваем почувствовать, просыпаемся – и сразу за стакан. На полную начинает колбасить вообще на второй день. А в-четвёртых, и самое главное: ты пока ко мне не пришёл – что пил?
-Два раза водку – начал вспоминать Ермолай.
-Вот-вот. А остальное – боярышник, перчик, Трояр, одеколон, тёти Клавину самогонку с димедролом и "водку" из технического спирта вообще хрен знает с чем. Сейчас мы травимся одним спиртом, а до того ты травился всей таблицей Менделеева. И я так же, пока Череп не выручил.
-А давай, Белый, выпьем за здоровье Черепа! – предложил Ермолай.
-У этого Черепа здоровья – как у трёх Ермолаев в лучшие ВДВшные годы – Миша покачал головой, вспоминая братка, лёгкой рукой обеспечившего ему комфортное продолжение запоя – но давай выпьем, пусть ещё больше будет. Человек, способный бескорыстно кому-то помочь – ещё не совсем потерянный, хоть какой он бандит.
-А мы, Белый? – вдруг спросил Ермолай, взглянув на него испуганными глазами – Мы – совсем? Как думаешь?
-Мне что думать, это знает только… - Миша поднял глаза к потолку – Но, будем надеяться, не совсем, раз живём пока. Пока живёшь – что-то можно изменить.
-А ты заметил, как мы по улицам ходим? – спросил Ермолай – Мы как будто в параллельном мире. Вроде и среди людей, но люди сами по себе, а мы сами по себе.
-Я это давно заметил – кивнул Миша – Вроде и по одним улицам с людьми ходишь, а как будто в разных мирах с остальным человечеством. Скоро, наверно, сквозь людей проходить начнём. А видим только своих. Издалека видим, через всю улицу. И нас видят только свои. Мы как призраки.
-Вот Кристинка – уже наша! – заметил Ермолай – Мы к ней сразу подошли, и она с нами законтачила. Была бы не наша – ушла бы с той скамейки, едва нас завидев.
-Кристинку жалко – Миша открыл бутылку пива и разлил в два стакана – не тупой человек, думающий. Как мы с тобой. Но долго не проживёт.
-Откуда знаешь?
-Глаза. Пустые глаза, будущего в них нет. До тридцати, может, дотянет, а больше – вряд ли.
-А в моих, Белый – Ермолай встал перед ним – В моих – есть?
-В твоих глазах сейчас шугняки похмельные, мне и то смотреть в них страшно – заметил Миша – пей давай, и пойдём в магазин, пока не очень поздно. А то к ночи там шпана тусит, конфликты бывают, ну их нафиг.
Ермолай выпил стакан пива, налил себе ещё:
-А я вот думаю, Белый… Может, мне в тюрьму сесть? Годика на три? Я там пить не буду. А здесь, боюсь, погибну с такими запоями.
-Да, пивом здесь явно не обойдёшься – Миша налил ему и себе водки – Заканчивай свой депрессняк. В тюрьму он собрался. Ты на свободе-то чуть выживаешь. Давай, за здоровье Черепа!
День-ночь, день-ночь, день-ночь… Кристинка приходила и уходила. То спала с Мишей, то уходила ночевать домой. А может, не домой, а к кому другому, кто её знает? Ермолаю она так и не дала. Один раз принесла откуда-то телефон, попросила продать. Продали таксисту, что дало возможность чуть замедлить трату Мишиных сбережений. Ещё два раза приходила с пивом и большим количеством лёгкого вина. Где она его брала – никто не интересовался. Но несмотря на это, настал день, когда разменяли последнюю пятисотку. Причём делали это сильно пьяные, и не хватило ума взять чего подешевле. Набрали опять водки, пива, не самых дешёвых сигарет. И вот всё кончилось. И Кристинка в этот день не пришла.
Ермолай сидел на полу, мрачно глядя в одну точку. Миша молча переворачивал все бутылки в рюмку, одну за другой. Из-под водки, из-под пива, из-под вина, которое брали для Кристины – все. Набралась ровно рюмка.
Миша, вздохнув, поднёс её к губам, поймав страдающий взгляд Ермолая. Выпил половину, протянул ему.
-Градусов десять – мрачно резюмировал Ермолай – Белый, нас через час-полтора так заколбасит – мама не горюй. Что делать будем?
-Что делать, на улицу пойдём – Миша встал и начал одеваться – Пока ходить можем. Сюда никто не принесёт.
-А если Кристина придёт с чем-нибудь?
-Вряд ли. Она другую блатхату нашла. Поняла, что у нас больше денег нет. Но мы ей оставим записку в дверях, если появится - пусть у подъезда нас подождёт. А мы до ларьков прошвырнёмся, может, и найдём кого.
Вышли на улицу. Страшные почерневшие лица, красные глаза, в которые лучше не заглядывать. Прохожие обходили их по широкой дуге. А они не видели прохожих.
-Ермолай, ты можешь мелочи пострелять? – спросил Миша – Я знаю, что тебе для этого надо похмелиться, но попробуй. Других вариантов нет. Мне вообще никто ничего не даст.
-Попробую – прохрипел Ермолай. И начал подходить к каждому мужику средних лет – у таких было проще всего стрельнуть денег. Он умел сделать жалкий вид, к тому же удачно вставлял такие обороты, как «будьте любезны», «извините за беспокойство», «не могли бы вы…» Кто-то дал монетку, потом ещё. Но большинство просто шарахалось от Ермолая раньше, чем он приближался. Или бросив презрительное «работать надо!», шли своей дорогой.
Всё-таки наскребли на бутылку самого дешёвого пива. Ермолай сразу выпил половину залпом, отдал Мише. Миша осушил свою половину. Пиво было лёгкое, эффекта практически не ощутили.
-Сунь бутылку в карман – посоветовал Ермолай. Если вдруг что разбодяжить, мало ли что найдём.
В этот момент к ним приблизился бомж – человек, стоящий ещё на одну социальную ступень ниже них. Они стояли на предпоследней.
Миша молча отдал ему бутылку.
-Ну нафига? – поморщился Ермолай.
-Мне пачку денег дали, а я пустую бутылку пожалею? – Миша хотел сказать это возмущённым тоном, но получилось шёпотом.
На одной скамейке сидела пьющая молодёжь. Ермолай, прошептав «была не была!» направился к ним. Это было опасно. От такой компании могла быть не опохмелка, а неприятности.
-Молодые люди, я извиняюсь за беспокойство… - начал Ермолай.
-На и вали отсюда! – сидевший с краю парень протянул ему бутылку с портвейном, в которой было около 200 граммов.
-Живём, Белый – Ермолай вернулся к ожидавшему Мише и протянул бутылку.
-Э, а нафига ты ему отдал?! – возмутился другой из компании – Слышь, ты, я тебе ничего не давал! Ты куда взял мою бутылку? Иди сюда!
-Да хорош ты, нашёл до кого докопаться… - друзья попытались остановить его, но парень явно был настроен почесать кулаки и уже шёл к Мише и Ермолаю. Его друзья потянулись за ним. То ли остановить, то ли посмотреть, то ли поучаствовать – ещё сами не решили.
-Тебе кто разрешил брать мою бутылку? – парень подошёл к Ермолаю вплотную. Другой из компании приблизился вплотную к Мише. Тактика наездов была у них отработана до автоматизма, даже сговариваться не надо.
-Здорово – протянул он руку. Миша руку в ответ не подал, взглянул ему в глаза своими красными и мрачными. Взгляд у него с похмелья был такой тяжёлый, что даже с бывалого гопника немного слетела уверенность.
-Ты кто? – спросил Миша почти шёпотом.
-А я тебя где-то видел – гопник пытался не потерять инициативу – у тебя есть друг Юра?
-С какой целью интересуешься? – парировал Миша.
-Интересуюсь, значит, есть причина – гопник сделал ещё полшага вперёд, оказавшись совсем нос к носу. Так есть?
-Юра вот стоит – Миша кивнул на Ермолая – ты по ходу совсем людей в городе не знаешь. Сам откуда?
-Людей?! Каких людей?! – заорал тот, что начал конфликт. Ему явно хотелось начать драку.
Ермолай медленно стянул куртку. Здоровенный парашют на плече бросился всем в глаза. Пыл у шпаны сразу поугас.
Пьём мы сейчас, парни – проговорил Миша тем же шёпотом – сильно пьём. Может, и не узнали. Бывает.
-Да я вижу, что алкаши – заметил тот, что стоял перед Мишей, но уже с меньшим гонором.
-Но вы-то не алкаши – заметил Миша – А хотите из-за стакана портвейна скандал устроить. Что люди-то потом скажут?
Парни переглянулись, как бы ища друг у друга совета, что делать дальше.
-Люди живут каждый по-своему – продолжал Миша – Вы выпиваете, мы выпиваем. Вы – чисто в своё удовольствие, мы – в запое, нам плохо. Он к вам подошёл, вы ему этот портвейн отдали. Ну давайте сейчас за стакан убивать друг друга. Что нам – места в городе мало, чтобы разойтись? Или пойла вот этого мало?
-Вы вместе в ВДВ служили, что ли? – спросил парень, явно пытаясь уже выйти из конфликта, не потеряв лицо.
-Нет, мы вместе в других местах были – покачал головой Миша – если интересно, я могу тебе рассказать. Если, конечно, тебе нужна эта информация.
-Мне не нужна лишняя информация – мотнул головой его оппонент, явно лидер компании – Ладно, мужики. Вино возьмите, нам не жалко. Замяли?
-Замяли – кивнул Миша и протянул руку – Расход.
Все поочерёдно пожали руки Мише и Ермолаю, после чего двинулись обратно к лавочкам.
-Пошли отсюда – процедил Миша – и быстрей. Они вот-вот передумают.
Зашли за угол, Ермолай приложился к бутылке. Выпил половину, отдал Мише:
-Фух… Я уж думал, сейчас драться придётся.
-Драчуны из нас сейчас… - покачал Миша головой – Их шестеро, все молодые. А у нас сейчас внутричерепное давление выше крыши. Дадут один раз в голову – сосуды лопнут, и всё.
После чего приложился к бутылке, осушив остатки.
-А с чего ты взял, что они сейчас передумают? – спросил Ермолай.
В это время из-за угла раздались крики той же компании. Особенно выделялся истошный крик того, что начал конфликт:
-Да мне посрать на этих ВДВшников! Нахрен ты их отпустил!
Другие крики звучали чуть потише и вперемешку, слов было не разобрать, но общий агрессивный настрой чувствовался прекрасно.
-Ещё вопросы есть? – кивнул Миша в ту сторону, откуда доносились крики – Пойдём отсюда, а то ещё за нами двинутся.
Они обошли несколько подобных мест с киосками. Настреляли ещё на бутылку пива, на этот раз крепкого. Этого хватило, чтобы состояние оставалось просто хреновым, не скатываясь в очень хреновое.
-Хорошо, что бодягу всякую пока не пьём – заметил Миша – с неё завтра вообще беда будет.
-Завтра в любом случае беда будет – ответил Ермолай и тут же оборвал сам себя: - Сиди, Белый, я сейчас!
Он подорвался с лавочки, на которой они сидели, и двинулся наперерез какому-то мужику. Поговорил с ним минуты три, показывая то на Мишу, то куда-то в противоположную сторону. Вернулся довольный, протянув Мише деньги:
-Иди в ларёк, здесь как раз на ноль-семь портвейна! Мне туда нельзя, я там должен.
-Знакомый, что ли? - уточнил Миша.
-Жили когда-то по соседству, бухали вместе. Он тоже пьёт, но не так как мы, работает пока.
После половины бутылки портвейна стало полегче. Решили пойти домой, проверить, не появлялась ли Кристина. Записка торчала на своём месте, её явно никто не трогал и не разворачивал.
-Белый, пойдём на улицу допивать? – предложил Ермолай – может, ещё кого встретим, или к кому на хвоста упадём с этой половиной бутылки. А то ведь она кончится – всё равно на улицу тащиться.
-Пойдём – согласился Миша – мне всё равно дома надоело. Дома хорошо сидеть, пока денег дофига. Сходил за добавкой – и сиди дальше пей. А так лучше на улице.
Походили по улицам, поглядывая, не удастся ли присоединиться к каким-нибудь пьющим алкоголикам с оставшимся портвейном, чтобы в итоге выпить побольше. Но ничего такого не подвернулось. На улице уже стемнело. Бутылку почти прикончили, в ней оставалось около ста граммов и она лежала в рукаве у Ермолая.
Зашли в тёмный переулок. И услышали скандальные голоса пьяной молодёжи – кто-то на кого-то орал и угрожал.
-Белый, пойдём лучше через улицу, ну их – предложил Ермолай. Миша готов был согласиться, но в этот момент уже увидел источник шума. Компания пьяных парней сгрудилась вокруг стоящей у стены испуганной девчонки лет пятнадцати. Тот, что стоял перед ней, держал в руке женскую сумочку, явно отнятую у неё, и что-то орал ей в лицо. Присмотревшись, Миша узнал в них ту самую компанию, с которой они сегодня чудом разошлись мирно.
-Белый, это опять они, ну их нахрен – Ермолай потянул его за рукав. Миша и сам хотел уйти, зная, что вмешиваться в таких случаях – дело неблагодарное. Потом выяснится, что она из их же компании, а то и вовсе чья-нибудь сестра, и первая подтвердит, что виноваты эти посторонние, а никак не её тусовка.
Хотя внешне было непохоже. Девчонка производила впечатление неиспорченной и домашней. В отличие от уверенной в себе шлюховатой Кристины, которая в этой ситуации явно не растерялась бы, эта девочка была не на шутку напугана.
И в этот момент стоящий перед ней отморозок, проорав «Ты поняла, тварь?!», ударил её по лицу. Девчонка не вскрикнула, не завизжала, а просто заплакала – тихо и беспомощно.
Миша направился к компании. Ему было плевать – идёт за ним Ермолай или нет. Но Ермолай шёл рядом.
Один из компании увидел их, ткнул в плечо того, что угрожал девчонке и молча показал на них. Отморозок повернулся, рот его растянулся в злобной гримассе:
-Ааа, вооот они! Вот вас-то мне и не хватало! Иди сюдааа!
Он двинулся навстречу Мише и Ермолаю, остальные двинулись за ним, но он повернулся и бросил одному из компании:
-Смотри за ней!
Один из парней схватил девчонку за руку и прижал к стене. Она смотрела на всех беспомощными испуганными глазами. Миша отметил, что одета она очень не бедно, совсем на другом уровне, чем вся эта гопота. Скорей всего, всё-таки не из их компании, обычный гоп-стоп.
Разговаривать было уже не о чем. Поэтому Миша ударил первым – ногой в голень и ладонями по ушам. Гопник взвизгнул, присев на корточки и закрыв голову руками.
Ермолай скинул куртку, достал оттуда бутылку с остатками портвейна, выпил залпом и разбил бутылку о голову первого приблизившегося:
-Ааааа! За ВДВ!
Парни отшатнулись назад. Ермолай остервенело махал перед собой получившейся «розочкой». Один из гопников щёлкнул пружинным ножом. Между пальцев у Миши появилось лезвие безопасной бритвы.
-Вам не жить, падлы! – орал тот, что с ножом.
-А нам и так не жить – улыбнулся Миша во весь рот – у меня СПИД, пацаны. И знаете, что я сейчас сделаю?
Он провёл лезвием по тыльной стороне ладони, на землю закапала кровь.
-Сейчас мы будем вас резать, и моя кровь будет смешиваться с вашей – продолжал улыбаться Миша – Может, вы нас и убьёте, но вам это уже не поможет. Здорово, правда?
Он махнул рукой, и капли крови полетели в сторону противников.
У одного из гопников у первого не выдержали нервы, он развернулся и бросился бежать. За ним, словно ждали сигнала, бросились бежать и все остальные. Встал и побежал, прихрамывая, и самый агрессивный, которого Миша ударил первым. А тот, что выхватил от Ермолая бутылкой, обогнал всех, будучи ещё в пределах видимости.
Миша с Ермолаем, не сговариваясь, бросились за тем самым, из-за кого всё началось. Во-первых, его, хромающего, было реальней всего догнать, во-вторых, именно ему хотелось настучать по голове в первую очередь. Это был конченый отморозок, из тех, что расплодились в девяностые, воспитанные на западных боевиках и шансонно-тюремной романтике. Для таких не было абсолютно ничего святого, они жили как дикие собаки, бросаясь на любого, с кем теоретически могли справиться. Но самым паскудным в таких людях было то, что столкнувшись с более сильным противником, они сразу начинали скулить и лебезить, меняя грозный тон на жалко-заискивающий. Вот и сейчас, перекатываясь под частыми ударами ног Миши и Ермолая, гопник жалобно скулил:
-Парни, хорош… Парни, я был неправ… Ну, в натуре, братва… Я вам бабками отдам… Пацаны, давайте побазарим… Ну хватит… Меня нельзя бить, я больной… Аааа… Ыыыы… Ну не наааадо…
Потом он почти затих, скорчившись в позе зародыша и лишь тихонько поскуливая в такт ударам. Миша выдохся, ему стало противно, захотелось пойти домой и помыться. А Ермолай входил в раж, продолжая пинать с увеличивающейся силой:
-Ты что хотел, сука?! Что хотел?! Что хотел?!
Хватит, хорош – Миша оттащил Ермолая, но тот, озверев, оттолкнул его и продолжил пинать. Миша сделал вторую попытку – ещё убить не хватало – но Ермолай оттолкнул его ещё сильнее.
-Успокоился, а то я тебя сейчас рядом положу! – взревел Миша, встав между Ермолаем и его жертвой.
Ермолай несколько секунд похлопал глазами, а потом словно вспомнил, кто он и где находится:
-Уххх… Давно так не заводился… Он живой?
-Что ему будет, вон скулит – презрительно кивнул Миша на отморозка, продолжавшего по инерции пищать «хватит… не бейте…» - Пошли отсюда.
Они шли по тёмной улице, восстанавливая дыхание.
-Как думаешь, мы его сильно избили? – спрашивал Ермолай.
-Да ну, это разве избили, напугали больше - отмахнулся Миша – хреновые из нас сейчас избивальщики, ладно вообще отбились.
-Меня ты, между прочим, тоже напугал – Ермолай остановился – у тебя реально, что ли, СПИД?
-Пока Бог миловал – усмехнулся Миша – в наркологии каждый раз анализы сдаю на это дело, последний два месяца назад. Да и неоткуда ему взяться, я же не наркоман, а со всякими там Кристинками предохраняюсь.
-Ахаха, ну ты артист! – захохотал Ермолай – а они, наверно, полные штаны наложили!
-А не наложили бы, пришлось бы или их убивать, или самим умереть – заметил Миша – они вообще без башки, особенно этот, которого мы пинали. Ты, кстати, тоже мог бутылку о свою башку разбить – эффекта бы не меньше было.
-Ну, тут уж как получится – о свою или о чужую – хохотнул Ермолай – Кстати, а куда та девчонка делась?
-Схватила свою сумку и убежала, я краем глаза заметил – ответил Миша – и слава Богу. Девчонка-то явно нормальная, таких ушлёпков вообще нельзя на одни улицы с ней выпускать.
-А чем вот мы завтра похмеляться будем? – спросил Ермолай.
-Есть одна мысль – задумчиво ответил Миша – только сегодня нам надо свалить домой и до завтра носа не высовывать. Хотя… По-моему, уже поздно.
Обогнав их, взвизгнул тормозами милицейский уазик. Из него вывалились здоровенные менты, молча повалили Мишу и Ермолая на землю, защёлкнули наручники, ударили несколько раз и запихнули в заднее отделение уазика. Машина сорвалась с места и вскоре была уже в отделении милиции.
В милиции с друзей сняли наручники и, ничего, не объясняя, закинули в обезьянник. Там уже сидел на корточках какой-то бомж.
-Вы чего? – поднял он голову.
-Мерседес угнали – ответил Миша – хотели в металлолом сдать, а там милицию вызвали.
-Ну и дураки – хмыкнул бомж - спросили бы меня, я бы подсказал, куда его на запчасти впарить. За долю малую.
Остаток ночи провели в обезьяннике, иногда забываясь коротким – минут на 15-20 – тяжёлым сном с кошмарами. Утром сержант вывел их в туалет, разрешил набрать в полторашку воды из крана и повёл обратно.
-Товарищ сержант, а за что нас задержали вообще? – спросил Ермолай.
-А я знаю? – пожал плечами сержант – придёт следователь или дознаватель, объяснит.
-А я тоже сержант – заметил Ермолай – сержант ВДВ, запаса.
-Молодец – буркнул милиционер.
-Слушай, сержант… Все же мы люди… Колбасит нас, по-страшному, видишь? Принеси хоть что-нибудь, мы тебя потом отблагодарим. Хоть чего-нибудь спиртосодержащего, хоть глоток.
-Шампанского или коньячку? – с издёвкой уточнил сержант – Чёрной икры не хочешь? А бабу?
Похмелье усиливалось. Руки ходили ходуном. Осознание того факта, что похмелиться возможности не будет, усиливало панику. Друзей в таком состоянии даже не очень волновало, что им там шьют. Потому что угроза умереть от похмелья или поймать «белочку» была ближе и реальней срока.
-Белый, а когда следак приходит? – простонал Ермолай.
-В восемь утра, думаю – буркнул Миша. Но не думай, что он сразу нас вызовет. Может и до обеда отложить. Да и что он тебе, следак – похмелиться даст, думаешь?
-Оххх… Вот попали так попали… Как думаешь, это из-за тех уродов?
-Будем надеяться, что нет и что нас просто с кем-то перепутали. Хотя вряд ли, конечно.
В это время дверь обезьянника открыл молодой прапорщик:
-Это у тебя, что ли, СПИД? – спросил он Мишу. Последняя надежда, что это ошибка, рассеялась.
-Вы о чём, товарищ прапорщик? – пожал плечами Миша.
-Да уже ни о чём, хе-хе. Идите отсюда. Повезло вам. Артисты – спасители!
Ничего не понимая, Миша и Ермолай, провожаемые прапорщиком, подошли к двери отдела. На улицу прапорщик за ними не пошёл, закрыв дверь.
-Свобода, Белый! – Ермолай глубоко вдохнул утренний воздух – Пойдём к рынку, мелочи попробуем пострелять. Только я не понял, а что это было вообще?
-А хрен его знает, товарищ сержант – задумчиво проговорил Миша, спускаясь по ступенькам.
Через дорогу от отдела стоял сверкающий дорогущий внедорожник.
-Ермолай, а слабо вот у такого стрельнуть? – подколол Миша, показывая на машину.
-Стрелял и у таких… Только в похмелённом уже состоянии – ответил Ермолай – Сейчас страшно, не сунусь.
В это время тонированное стекло джипа опустилось, оттуда выглянул толстый самодовольный мужик:
-Э! Это вас сейчас из милиции отпустили?
-А что? – настороженно спросил Миша.
-Да, мне так и сказали, что алкашня – хохотнул «крутой» - Короче. Вчера мою дочь пытались ограбить какие-то уроды. По ним будем серьёзно решать вопрос. А вы её спасли, и потому проблем с милицией у вас не будет. Это Я сказал!
-Благодарим – нехотя отозвался Миша. Мужик был крайне неприятный, типичный «хозяин жизни» с манией величия.
-Гы, а мне сказали, что синяки какие-то помогли, и что они в ментовке – продолжал мужик. Ну, я и подъехал. Ни разу ещё синяков от ментовки не отмазывал, гы-гы.
Миша двинулся дальше, дёрнув за рукав и Ермолая. Тот идти не хотел – понятно, на что рассчитывал.
-Что, алканы, с похмелуги, смотрю? – угорал «крутой» - ладно уж, нате, похмелитесь!
Он бросил сторублёвую купюру прямо на тротуар. Миша покосился и двинулся дальше.
-Э, не видите, что ли – крикнул «крутой» - вон бросил, возьмите, говорю, бухнёте!
Ермолай заколебался было, занеся ногу для шага в сторону джипа. Миша процедил ему в ухо, не разжимая зубов:
-Возьмёшь – я тебе жбан срублю, понял?!
-Чё, гордые, что ли, дохрена?! – «крутой» вылез из машины, поднял купюру, отряхнул и сунул в карман – ну и хрен с вами!
Машина тронулась вдоль дороги, догнав их. Проезжая мимо на минимальной скорости, «крутой» сказал:
-За дочь спасибо всё-таки.
-Дай Бог ей здоровья – ответил Миша.
-А мне? – хохотнул крутой - сидели бы сейчас, если бы не я!
-А тебе – ума побольше и понтов поменьше – отрезал Миша.
Джип резко остановился.
-Что ты сказал?! – дверь машины приоткрылась, но выходить совсем мужик не стал, только высунул одну ногу – Что сказал, повтори?!
Миша поднял на него тяжёлый взгляд красных глаз. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Потом мужик всё-таки захлопнул дверь машины:
-Ладно, за дочь прощаю!
Джип скрылся из виду.
-Белый, я, конечно, всё понимаю… - заговорил Ермолай – но вот чем мы сейчас похмеляться будем? Мне что-то всё хуже, я ничего не настреляю на рынке сейчас.
-И не надо, пойдём домой – улыбнулся Миша – Во-первых, у нас там пустой тары минимум на пузырь самогона, а то и на литр.
-А во-вторых? Ты вчера говорил, идея какая-то есть?
-А во-вторых, я наконец-то вспомнил, куда сунул двенадцать рублей!
-Двенадцать рублей… Гордый ты наш… - Бурчал Ермолай, который всё ещё видел эту сотку на асфальте.
А Мише вдруг стало получше. Даже как будто похмелье слегка отпустило. Он посмотрел в майское небо и подумал, что всегда нужно оставаться человеком. Тогда даже смерть от тяжёлого похмелья - одна из самых нехороших смертей – не так уж страшна.