Утром подошел к зеркалу. Посмотрелся. Выгляжу на полтинник, а мне гораздо меньше. Сорок восемь мне. Фигово. Старею быстрее чем живу. Сразу вспомнилось почему-то детское: «Сорок восемь – половину просим!» Сейчас я бы кое у кого тоже половину попросил. Только кто даст.
Сразу вспомнилось, как пацаном мечтал поскорее вырасти и отмечал все свои достижения на дверном косяке химическим карандашом. Доотмечался. Теперь – совершенно взрослый человек. А взрослый человек, как говорят, это тот, который перестает расти в высь и начинает расти вширь.
В ширь расту. Прирост стабильный. Ежеквартальный. Привес тоже стабильный. Ежемесячный.
Впрочем, не буду о грустном. В магазин пора.
Странная какая-то тут свинина. Стоит триста двадцать, а выглядит на все сто тридцать пять. А пахнет аж на все шестьдесят. Хотя, я бы дал меньше. Но кто ж меньше возьмет. Кто ж мне даст.
Закурить теперь тоже никто не дает. Курить теперь вредно. Финансово и морально. Потому как сигареты теперь по девяносто. А гримаса, которой моя провожает каждую мою сигарету тянет на все двести. Двести баллов из ста возможных. Вот помню, раньше сигареты в двести раз меньше стоили. Было дело. Да и моя по моложе была. Да и выглядела на двадцать в тридцать два аж на тысячу. И звалась «моя любимая». А теперь – просто «моя». Какая есть уж теперь. Все равно – моя. Ну или я ее. Так она думает.
Думает она много. С утра и до двадцати четырех. Говорит дольше. До двух очередного утра. Не знаю, может ли она делать это одновременно. Иногда мне кажется, что только по очереди. Говорит, что плохого никогда не скажет. И правда, не скажет плохого. Любит же меня. Ну как меня не любить!
А не и любили меня порою. Я правда точно не знаю сколько. Может сто. Может даже и тысяча двести тринадцать. Но все равно, в процентном отношении ко всему человечеству это не так много. Можно сказать – ничтожная цифра. А значит я – не так уж и плох в свои сорок восемь. Хоть и выгляжу на пятьдесят. А раз не плох, то значит – хорош. А чего еще надо. Ведь говорят люди: «Не важно, как выглядит. Главное, чтобы человек был хороший!»