Прошлым летом гостила у двоюродной сестры в маленьком южном городке. Было самое начало июня. Ярко зеленела сочная трава. Деревья ещё не утратили весенних запахов. Зацветал жасмин.
На следующий день после моего приезда разразилась настоящая летняя гроза с пушечными раскатами грома, с молниями. Вода лилась с неба потоками, пузырилась на асфальте, доходила почти до середины колеса легковым машинам, оставляющим за собой белый бурлящий след.
Больше часа мы с сестрой Наташей простояли у окна, не отрывая глаз от величественного зрелища. Когда ливень стал стихать, открыли окна и с улицы потянуло такой божественной свежестью, что мы, не откладывая, стали собираться на прогулку.
Потоки воды, бегущие по дороге, уже иссякали. Вскоре выглянуло солнышко и стали появляться сухие пятна на асфальте. Аромат тополя, усилившийся после дождя, кружил голову. Возле каждого куста жасмина мы останавливались, любуясь распускающимися цветами и наслаждаясь сильным экзотическим запахом.
Незаметно дошли до центра города. Дома здесь двухэтажные, «сталинки» - так называют их жители. Эти дома нравятся мне тем, что они разные: есть с арочками у входа и над окнами второго этажа, у некоторых — крошечные балкончики с узорными решётками, но самые замечательные — с фонарями во втором этаже.
В одном из таких домов более сорока лет назад в коммунальной квартире жила Наташа с родителями и младшим братом. Мы решили найти этот дом и вскоре, действительно, нашли. Прошли во двор, посмотрели на окно бывшей их комнаты, полюбовались пышными розовыми пионами, нарядной толпой заполнившими палисадник.
В соседнем дворе увидели беседку, увитую виноградом. Скамейки и столик в беседке остались сухими, и мы решили там отдохнуть.
Вскоре из первого подъезда вышла молодая женщина, рядом с которой бежал крупный полосатый кот в голубым ошейнике. Кот вскочил на скамейку, а хозяйка стала давать ему наставления, как вести себя в её отсутствие. Он, не отрываясь, смотрел ей в лицо, и казалось, вот-вот кивнёт в знак согласия.
Минут через десять из того же подъезда показалась старушка с пачкой газет. Расстелив на непросохшей скамейке целлофановый пакет, села и приступила к чтению.
Кот соскочил со скамейки, прошёл по дорожке, старательно выбирая сухие места, прыгнул на крышку люка и, потоптавшись, уселся.
Мы с сестрой разговаривали и сначала не обратили внимания на мяуканье. Но вскоре замолчали и прислушались. Кот мяукал громко и как-то необычно.
- Миау — миау — миау! - тянул он высоким голосом, останавливался на мгновение, потом на более низкой ноте продолжал: Мау! Мау!
Оглядевшись по сторонам, опять замяукал высоким голосом:
- Миау — миау — миа-а-а-у!
Помолчал и снова тоном ниже:
- Мау! Мау! Мау — мау — мау!
Старушка подняла голову и пристально посмотрела на кота поверх очков. Тот помолчал немного, огляделся по сторонам, словно ища слушателей, и завёл своё: миау — миау — миау!
- Поёт паршивец! - удивлённо констатировала бабуля и, покачав головой, углубилась в газету.
А мы с Наташей внимательно прослушали все кошачьи рулады и, уходя, погладили полосатого артиста, поблагодарили за концерт. Удивительный кот весьма благосклонно отнёсся к похвалам, тёрся об наши руки, урчал. Когда мы отошли шагов на десять, снова запел.
Отпуск подходил к концу, и накануне моего отъезда мы с Наташей решили снова сходить во двор дома, где жил певчий кот: может быть, он ещё что-нибудь исполнит для нас.
Полосатого артиста увидели издали. Он дремал на подоконнике открытого окна первого этажа, свесив роскошный хвост. «Кис-кис-кис!» - позвали мы. Кот открыл глаза и поприветствовал нас тихим «мяу». Мы стали говорить, какой он удивительный, музыкальный, талантливый. Кот щурился, потягивался, помахивал хвостом, но петь вовсе не собирался.
- Наверное, у него творческий кризис, - решили мы и, попрощавшись с полосатым артистом, ушли.