37 Воля Свесты
Полукруглый балкон с резными перилами нависал над террасой Сильных, где в почтительных позах стояли князья и вельможи. Ниже, на площади, толпился простой народ, которому сегодня обещали наконец-то показать королеву, ожившую после продолжительной болезни.
Ожидание волновало, вызывало зуд нетерпения, и люди, в начале притихшие, уже вовсю переговаривались.
- Говорят, теперь Свеста новых мужей себе будет брать. Интересно, кому повезет?
- Да нет же, королева хоть и пришла в себя, но совсем плоха, назначит преемников. И дело с концом.
- А кто на трон сядет? Принцесска молодая?
- Я слышала, королева хотела сына посадить.
- Да где ж это видано, чтобы Лютодаром правил мужчина? Еще и когда есть наследницы по женской линии. А их вон сколько – выбирай ни хочу. И Ливи, и маленькие принцессы.
- Вот и мне кажется, что кого-то из близняшек назовут.
- Знамо дело - здоровенькую. А пока подрастут девочки, все так и останется. Будут у власти Осен и Вёс.
- Ну и что? Совсем это не плохо. Слышал я, что Зимца угомонили, лежит где-то в весских полях со вспоротым брюхом. Поделом ему. Кто на землю войну несет, смерть к себе зовет.
- А принц-то молодой тоже хорош, переметнулся к дуранцам!
- Ничего, сейчас сделает, как мать скажет. Против матери не пойдет он. Хорошо, что королева очнулась, теперь мир будет, теперь Вятик мой вернется – он с Лютеном ушел. Уже несколько месяцев ни одной весточки.
Так переговаривались люди полушепотом, а стражи делали вид, что не слышат. Некого пока хватать за измену и крамольные речи, вот когда интрига разрешится, любой, кто поднимет голос против законного правителя, может оказаться в тюрьме, а то и на каторге.
Вдруг по тропе прошел шепоток – как ветер по колосьям, князья застыли в почтительном поклоне, простолюдины согнулись до земли. На балконе появилась Свеста, жестом руки позволила людям распрямиться – глашатай передал ее безмолвный приказ, облекая в слова.
Вели ее под руки Вёс и Осен, что должно было тронуть и простолюдинов, и князей – тех, что помягче сердцем. Сзади шел князь Искрен Белокаменский. Конечно, за время болезни королева очень изменилась. Стан ее, прямой как корабельные сосны, слегка сгорбился, он больше не дышал силой и волей, которые королева излучала всем своим существом даже в те моменты, когда ей говорили о самом страшном – гибели детей. Но кто мог упрекнуть Свесту в такой перемене? Она несколько месяцев провела в постели и мышцы ее размягчили болезнь и бездвижность.
В блуждающем взгляде королевы тоже не было безусловной властности, к которой так привыкли приближенные. Но и это списали со счетов зрители. Впрочем с такого расстояния мало кто видел ее лицо в подробностях, зато волосы! Даже удивительно, что их пощадила болезнь! Густые, блестящие, они были уложены в высокую прическу, так что даже в самых дальних рядах зоркий простолюдин мог разглядеть – вот она, трехцветная печать Лютов – волосок к волоску.
Когда Свеста заговорила, ей простили и ослабевший голос. Ведь столько времени королева была нема. Ее слова тут же подхватывал глашатай и пересказывал народу и князьям. После приветствия и уверения подданных в любви и заботе, Свеста озвучила свою волю.
- … многие знали, что до болезни, вызванной кознями заговорщиков во главе с князем Миластом, я хотела удалиться на остров вместе с моими милыми дочерями. И я не изменилась в своем решении. Ваша королева уедет!
Толпа ответила – то ли сожалением, то ли согласием.
Королева молчала, губы ее искривила странная улыбка, которую те, кто был ближеи смог разглядеть, приняли за гримасу боли. На самом деле она готова была разрыдаться от страха.
Осен выступил вперед:
- Конечно, наша добрая королева не оставит Лютодар без преемника! Сейчас вы услышите его имя!
Он с наслаждением впился в глаза пасынка, который стоял в первом ряду на террасе Сильных. С молодой женой об руку. Предатель Лютен! Не побоялся притащить в большой Круг свою дуранскую шлюшку.
Искрен тронул королеву сзади, под лопатку, маленьким и тонким как игла ножом, шепнув что-то в шею. Словно механическую куклу включил:
- Я… оставляю… трон… Ливи!
Последнее слово она произнесла громко, чувствуя впивающийся в кожу укол холодного металла. Так, что даже глашатаю не пришлось повторять.
Толпа взревела одобрительно. Этого варианта ждали, желали. Что может быть привычней для истории Лютодара – молодая королева-женщина на троне?
Князья склонили головы, выражая согласие. Только Лютен сверкнул глазами, недоумевая – значит, неправильно понял мать? Да его жена закусила губу. Юная сестра Свесты застенчиво улыбалась.
- И я воспользуюсь своим правом королевы выбрать мужей для Ливи.
Шорохи, шепот, короткие фразы – стихли. Все обратились в слух.
- Ливи еще очень молода, - бесцветно повторяла поддельная Свеста вызубренные фразы, но ее актерские способности никого не интересовали. Все спешили уловить смысл.
- …поэтому я решила, пусть рядом с ней будут люди, у которых уже есть опыт управления государством. Ее мужьями… останутся Великий Вёс и Великий Осен.
Это было неожиданно. История не знала такого поворота. Но, с другой стороны, никто не нашел бы, что возразить против нового сценария. Они были еще крепкими мужчинами и могли дать здоровое потомство, они знали власть и умели править. Конечно, это просто прекрасно, если рядом с юной принцессой будут такие Великие!
Осен чуть заметно улыбнулся. В глаза вельмож, в открытых лицах простолюдинов он прочел поддержку.
Искрен опять «включил» королеву, и она продолжила:
- Но я должна назвать еще двоих. И я объявляю Великим Зимцем… Леду, сына Великого князя Зимского!
Князья переглянулись: кто с недоумением, кто с откровенным скепсисом. Многие знали, что старик привез сынка в столицу именно с этой целью, но мало кто верил, что юную Ливи отдадут слабоумному мальчишке. Только один человек был рад новости – сам Ледомор. Он также, как и Лютен, стоял в переднем крае, держа за руку сына. Мальчик сначала воспринял весть равнодушно, но когда отец шепнул ему что-то на ухо, объяснил – глупо заулыбался. Рядом с ним – новый начальник стражи и еще несколько воинов – позади.
- Это назначение, - твердила Свеста уже совсем тихо, так что глашатаю приходилось напрягать весь свой слух, - лишний раз доказывает, насколько мы – правители Лютодара, беспристрастны. Вы все знаете, что отец Леды поднял восстание против законной власти вместе с изменником Эрдом Зимским. И он понесет заслуженное наказание.
Осен сделал знак начальнику стражи, и, - в мгновенье ока старик оказался скручен, повален на колени. Никто и не думал вступаться. После того, как Леду назначили Великим, даже зимские князья были растеряны. Ледомора уволокли к башне, под которой начинались бесконечные уровни подземелий. Насладившись инцидентом, Осен сделал знак Искрену, и «королева» продолжила:
- А теперь я объявлю Великого Летона.
И вдруг вперед вышла Ливи. Она была очень взволнованна и откровенно рассержена. Пожилой Вёс (ей он казался стариком в свои слегка за сорок), неприятный Осен - тоже не первой молодости, малахольный Леда… Все ее романтические мечты о принцах рушились на глазах.
Поэтому заговорила она громко и четко. Такое бывало в ней – вдруг в застенчивой улыбчивой тихоне просыпалась строптивая девушка. И чувствовала она себя в такие моменты свободной, настоящей.
- Королева! Разве я не могу по законам Лютодара выбрать одного из мужей? – и, чувствуя, что ей сейчас возразят, «припечатала» сестрицу весомым аргументом, - Матушка рассказывала, что ты сама назвала имя Великого Летона.
Князья и вельможи одобрительно закивали. Действительно, таков был закон.
Свеста хотела было повернуться к Искрену за ответом, но он вовремя жесткой ладонью сзади зафиксировал ее шею. Негоже королеве, даже больной, мотать головой в поисках ответов. Поняв все по глазам Осена, Искрен шепнул сзади, и королева озвучила его слова:
- Назови имя.
- Радим Чернозерский!
Мальчик в толпе простолюдинов, наблюдавший за этой сценой, чуть не прикусил язык от неожиданности. Но он был не единственный - и на террасе Сильных, и на резном балконе – все застыли в изумлении. Толпа недоумевала – как и королева – кто такой этот Радим. Неужели сын злодея – о князе Чернозерском в Большом Круге ходили нелестные слухи.
Осен выступил вперед, понимая, что королеву сейчас никак не заставишь говорить нужные вещи.
- Мы уважаем твое желание, Ливи, - начал он. - Но ведь Радим – сын преступника.
- Ну и что? – упрямо сказала девушка. - Леда тоже – сын предателя. Разве грех его отца лег тенью на сына.
«А она права, маленькая мрачка», - с досадой и некоторым уважением подумал Осен.
- Но Радим – еще ребенок. Он не достиг брачного возраста.
- Висон Весский тоже когда-то женился на Ясте Мудрой в возрасте 11 лет. И все ждали, когда ему исполнится тринадцать!
Осен улыбнулся, чуть заметно. «Ах, вот оно что, хитрая девчонка!» Такой эпизод в летописи Лютодара действительно был. И не один. Когда-то внучка Люта Справедливого также выходила замуж за десятилетнего мальчика. Но в столь давнюю историю Ливи, видимо, не погружалась. А может, считала, что хватит и одного примера. Главная же интрига заключалась в том, что пока все мужья королевы не достигнут брачного возраста, к ее постели не мог приблизиться ни один. Таким образом коварная плутовка избавляла себя от необходимости делить ложе с пожилыми мужьями и дурачком Ледой. До поры до времени. «Ну что ж, - подумал Осен, - не больно то и нужно кому-то твое хорошенькое тело. И еще один мальчишка на четвертом троне – как нельзя кстати. Пусть играет в солдатиков и не лезет в дела взрослых».
- Хорошо! – сказал он. – Мы прикажем послать за Радимом Чернозерским, если ты так хочешь.
- Он здесь! – просто ответила Ливи. Она давно заприметила Радима в толпе.
«Чудесно!» - подумал Осен. А вслух сказал:
- Что ж, пусть выйдет! Не гоже тянуть с бракосочетанием и заставлять нашу бедную королеву лишнее время неси на плечах груз обязанностей, ставших для нее тяжким бременем.
Радим дрожал. Давно не было ему так страшно, так волнительно. Были мысли убежать, юркнуть в первый же поворот и там раствориться в заплетенных причудливой вязью окраинных улочках большого Круга или уйти под землю – уже знакомыми ходами-норами. Но вместо этого он протиснулся сквозь толпу, вбежал по ступеням на террасу и громко сказал:
- Вот я!
Ливи посмотрела на него с благодарностью. Она опять была слабой, а он – сильным.