Юрий Сергеевич Владимиров был в ярости.
Только что господину мэру доложили из компетентного органа службы безопасности города Златогорска, что его дочка Жанна замечена в толпе митингующих перед зданием мэрии рядом с памятником В.И.Ленину на фоне бездействующих фонтанов.
Протестующие пытались использовать гранитный постамент, чтобы с него произносить всякого рода богохульные речи, охаивающие городские власти, Председателя городского Избиркома, депутатов законодательного собрания и, наконец, самого мэра – Почетного гражданина своего города.
Столько лет жизни «простого человека» он вложил в мэрское дело, столько было затрачено усилий, изворотливости и угодничества, чтобы удержаться в кресле мэра, скольких он прикормил и обрядил для всякого рода демонстраций и телевизионных отчетов перед высоким начальством и самым низким народом, - и вот, на тебе, - происки каких-то мерзавцев.
- По совести говоря, - признавался себе Юрий Сергеевич, - дочка тут ни при чем.
Дело в том, что Жанна более десяти лет обучалась в Оксфорде, сначала в колледже, потом в университете на отделении политологии, и теперь ее мало кто узнавал из посторонних: она изменилась во всем – в одежде, в привычках, у нее прическа коротких волос «под мальчика», открытое, приветливое выражение лица, никаких броских украшений, не замужем – педантичные англичане не пришлись ей по вкусу.
В свое время перестройки и криминализации всех сторон российской жизни он не без колебания принял предложение своего дальнего родственника Фрола Иннокентьевича Пронырова – председателя городской адвокатской конторы - отправить невинную девочку от греха подальше за рубеж.
Иннокентьевич советовал дельно и предусмотрительно, как если бы был агентом влияния центральной власти.
- Когда все уляжется, а ты возведешь достойный градоначальника особняк в центре города...
Получалось, что нынешний порядок вещей надолго, но ему предстоит, что называется, устаканиться в сознании несознательных людей.
Юрий Сергеевич от таких разговоров нервничал, начинал пить «горькую», ругался с укорявшей его женой, выговаривал за безделицу дочке, склонявшейся к «сладкой жизни».
Благообразные семейные отношения явно не вписывались в новые порядки: сплошь и рядом надо было выдерживать натиск нахрапистых предпринимателей, жуликов и проходимцев.
С какого-то момента зачастили гости по рекомендации Центра. Он толком не мог понять: они не пришлись к столичному двору или кремлевские придворные настаивают на рекомендациях для своих родственников. Юрий Сергеевич не успел оглянуться как через год своего мэрства в его окружении оказались люди льстивые, угодливые, готовые на все…
Какое-то время жена воспринимала происшедшие перемены как должное, как проблемы роста, но затем поняла, что не может быть роста у прохвостов, и потеряла видимый интерес к своему мужу, по крайней мере, никаких интимных отношений с ним она не поддерживала. Работала Галина Петровна машинисткой на компьютере в адвокатской конторе все того же Фрола Иннокентьевича.
В воздухе запахло отчуждением и криминалом
Юрий Сергеевич в сложившихся условиях стал определенно бояться за дочку, опять же она связывала ему руки, когда предстояло какое-нибудь подловатое мероприятие, граничащее с мерзостью, например, когда он закрыл один из городских детских садов, в котором кстати провела несколько лет его дочь, якобы на ремонт; а когда здание освободилось приватизировал его на имя своей бывшей секретарши Глафиры – женщины моложавой, разбитной, разворотливой, если не сказать вороватой. Но Глаша в благодарность благоволила мэру по женской части, а то и сопровождала его в командировках и заграничных турне в порядке изучения опыта городского самоуправления на Сицилии или Корсике и ознакомления с фигурными горельефами ее тела в роскошных номерах европейского люкса.
После недолгих раздумий Юрий Сергеевич предложил дочке учебу за границей, - где и как? ей предстояло решить самой или по совету своей не от мира сего матери.
Жанна Юрьевна одно время склонялась к Гарварду в США, но потом предпочла Оксфорд.
Тот, кто прошел такой сложный курс обучения, как в Оксфорде, - говорилось в рекламе этого заведения, - обладает такими способностями, как: быстрая восприимчивость к новым знаниям, терпение, гибкость мышления и умение сосредоточиться на поставленной задаче и умение перестраиваться. Человек с подобными качествами быстро осваивается на любом месте работы, легко перестраивается с одной должности на другую, может освоить и предложить что-то новое.
В современном мире все более важным становится умение мыслить, выживать в любых, даже в нестандартных условиях. Получается, как говорят англичане, «искусство жонглирования»: умение применять различные стороны своего характера и свои знания в быстро меняющихся условиях и в условиях стресса. Такой школе жизни и такому образованию как раз учат многие элитные университеты, и Оксфорд в том числе.
Реклама подкупала, но жизнь и учеба в Великобритании оказались для девушки на грани сказки. Юрий Сергеевич, порой, покрякивал, переводя кругленькую сумму денег дочери на обучение и проживание, зато… он узнал цену благ, покупаемых за деньги и способы благообразного с точки зрения господствующего режима отъема денег у желающих получить эксклюзивную услугу в администрации мэра.
Запустить руку в городской бюджет – это считалось само собой разумеющимся, поскольку на бюджетные деньги проводились всякие мероприятия по возвеличиванию порядков, установленных посткоммунистическим режимом: дни победы, дни города, дни знания, дни… недели… год… Короче, масса затратных и неподконтрольных акций под прикрытием администрации.
Расходы на обучение дочки за границей оказались столь велики, что на какое-то время затормозилось строительство особняка в стиле «а ля барокко» за трехметровой высоты забором. Однако, когда Центр дал отмашку на массовую приватизацию муниципальной собственности, процесс возведения особняка резко расширился и ускорился.
Конечно, не он один оказался в этой воронке обескураживающего стяжательства и чудовищной коррупции. Три волны приватизации привели к тому, что образовался родо-криминальный круг собственников, которые взяли под контроль все ключевые направления деятельности и политические позиции в стране, в области, в каждом городе.
Тут-то его родная и единственная дочка вернулась в Россию.
Боже праведный, как же все изменилось за каких-нибудь 10 лет: отец не узнавал неумолимо повзрослевшую дочку, дочка не признавала отца - вальяжный, неповоротливый, угрюмый - одно слово медведь.
Юрий Сергеевич, когда встречал ее в аэропорту Шереметьево, сам растерялся в первое мгновение. Но Жанна так радушно и с такой детской непосредственностью бросилась ему на шею, что Владимиров был покорен происшедшими в дочери переменами.
- Тебя невозможно узнать! Если бы ты не бросилась мне навстречу, я бы оказался в полном замешательстве, - проговорил Юрий Сергеевич.
- Не преувеличивай, отец, – пыталась возразить Жанна. – Я все та же твоя любимая дочь, мне не терпелось вернуться на Родину.
- Похвально, - самодовольно произнес Юрий Сергеевич.
- Как мама? Она так и не ответила ни на одно мое письмо. А по телефону разве можно понять, о чем человек думает? Как ее состояние? Скоро ли я ее увижу?
- Такое впечатление, - запричитала дочь, - что у нее кризис. Она, как и весь русский народ, насколько я могла понять из-за границы, в полном замешательстве, граничащим с полным помешательством. Мама писала, что до нее нет никому дела, что она чувствует себя изгоем в мире чистогана и карьерных интриг.
Юрий Сергеевич насторожился и отвечал уже односложно, как если бы оборонялся: Да. Нет. Нет. Да.
- Твоя мать живет по-прежнему в нашей прежней квартире и не соглашается переехать в новый особняк, - констатировал отец.
По существу, перед напором дочери он спасовал, предоставив ей возможность выговориться на родной для нее русской речи на неизменную неиссякаемую русскую тему: «Как это все случилось?»
- Ведь было время, когда ты служил в армии офицером и жизнь была предсказуемой до мелочей, - посерьезнела дочка. - А сейчас каждый день, каждый час можно ожидать самых причудливых катаклизмов, сводящих все к наличию или отсутствию денег: при том, что денег на жилье и питание всем заведомо хватает. Находясь в Англии, я поняла: люди в России живут ожиданием, что завтра все это может перекувырнуться, и тогда прощай какая-либо надежда на достойную старость и приличные похороны.
Юрий Сергеевич упорно отмалчивался, давая дочери возможность проявить в речи свои политологические познания и аналитические выводы, сделанные из-за границы. Пусть посмотрит, что на самом деле происходит в ее стране и в его городе. Ей должны понравится очевидные достижения государства, а тем паче его успехи в жизни, и в карьере.
В конце концов, если она ничего здесь не поймет или заскучает по Англии, он не будет возражать с ее отъездом на постоянное место жительства, хотя не к этому, очевидно, он стремился.
Он уже более 10 лет вершит управление в своем городе: дороги, водопровод, канализация и городские парки – его гордость. Когда-то ему все было внове: он не пропускал встреч со своими коллегами по Российской Ассоциации городов миллионников (Росагоми).
Со временем ему все это наскучило и он погрузился в эйфорию самоуправной власти по принципу: если не ты откусишь, то тебя съедят.
С женой мэр по существу оказался в разводе (у нее обнаружилось какое-то душевное заболевание), и тогда он решил отправить дочь в зарубежный пансионат с углубленным изучением гуманитарных наук. В последующем, когда ей исполнилось 17 лет, он стал оплачивать ее учебу в Оксфордском университете.
Жанна Юрьевна одно время скучала за границей Родины; ее мать Галина Петровна пару раз ездила навестить дочь, но поскольку остаться в Англии надолго не было никакой возможности, то она вернулась в Златогорск, замкнулась в себе, так что муж оказался предоставленным сам себе.
С этого времени и начались у мэра периодические признаки белой горячки: резкая перемена настроения днем, бессонница ночью, галлюцинации круглосуточно.
Жанну в свои сегодняшние тяжелые размышления он не посвятил, и дочь решила, что на него подействовали перелеты в Москву и обратно для ее встречи.
Из Шереметьево они переехали в Домодедово и уже оттуда прибыли самолетом в свой родной город.
Юрий Сергеевич прямо с аэродрома привез Жанну в новый с иголочки особняк.
Когда они поднялись на второй этаж, дочь была в шоке.
Такой показной и аляповатой роскоши она не ожидала.
Окончи Жанна Гарвард или Сорбонну, она бы не столь критично оценила сделанное, но после пуританской Англии... В доме было четыре спальни, две гостиные, две столовые, три кабинета, три туалета, ванная, джакузи, машины холодильные, множество кондиционеров, искусственный сад на крыше и террариумы на первом этаже, во дворе были видны две собаки, коза и карликовая лошадка. Домашние животные, очевидно, должны были заменить отсутствие близких родственников и домочадцев.
Смешанные чувства охватили Жанну. Она прекрасно понимала, что ее отец оказался заложником своего горячечного мнительного бреда спрятаться, укрыться от посторонних глаз. Однако в таких апартаментах нельзя укрыться – их надо поддерживать в изысканном состоянии, а для этого в штате обслуги особняка должны быть сторожа, уборщицы, повара, механики, шофера и множество специалистов по вызову.
На это нужна уйма денег, а где их взять если не воровать и воровать… из казны. Но ведь такая ситуация не может длиться вечно в стране, «поднимающейся с колен». Очевидно нужны легальные поступления от производительной собственности и банковских вкладов.
Опять же управляться с капиталом нужно эффективно, а доверяться банкам осторожно… в условиях разгула криминалитета и полной безответственности властей. Разве угодничество перед патроном предполагает его ответственность перед братвой? Чудно! Аж жуть берет!
И что? Кто всем этим будет заниматься? А главное зачем? Чтобы содержать это нелепое чудище кичливой архитектуры и замысловатого дизайна?
Обо всем этом Жанна думала, но ничего отцу не сказала.
Надо полагать ей предстояло как молодому, незашоренному политологу понять, заложником каких сил оказался ее отец, и можно ли преодолеть их разрушающее психику воздействие.
Увы, как она скоро осознала, наблюдая поведение и отношения людей, все сослуживцы отца снизу доверху оказались повязаны круговой порукой, и вырваться из черного криминального круга в белый одному или группе единомышленников невозможно, не будучи обвиненными в измене и предательстве.
Но и оказавшимся внутри круга, то есть в поле зрения всех и вся, грозит обструкция и ненависть: мол, каждый должен знать свое место в своем круге и не пытаться вырваться в более тесный внутренний круг или в центр круга без санкции Центра.
Между отцом и дочерью, по ощущениям Юрия Сергеевича, явно пробегает не то черная кошка, не то белая мышь, но так или иначе усиливается неприязнь.
Как всегда в таких случаях, время неумолимо летит вперед.
У мэра, ни с того ни с сего, появляется дополнительная заморочка..
В Центре надумали-таки провести показательные на весь мир демократические выборы, чтобы не слышать укоров западных недоброжелателей о тоталитарных тенденциях в управлении страной и тайной подготовке к военному реваншу на постсоветском геополитическом пространстве.
Совсем некстати после демонстративной рокировки Премьера и Президента страны пришел в движение столичный электорат. Появились нападки на издевательские выборы в условиях отстранения от выборов партий, представляющих интересы более чем 30% либерально настроенных избирателей. Русский Интернет запестрел сообщениями: люди отказываются голосовать за партии, которые не представляют их интересы.
Жанна под благовидным предлогом съездила в столицу, чтобы посмотреть на причудливую ситуацию своими глазами.
В сутолке столичных митингов она немного поняла, разве что партия «жуликов и воров» организует выборы своего Президента; зато познакомилась со своим земляком Романом Привольным. Нельзя сказать, чтобы он был ей симпатичен. Все-таки приобщение к западноевропейской элите в Оксфорде воспитало в ней уважение к людям знающим, мыслящим, талантливым.
Положа руку на сердце, у Романа не было ни того, ни другого, ни третьего: если что и было у него, так это безмерная любовь к своей Родине.
Вот на это у Жанны не было и не могло быть возражений. Роман, как он говорил, был предан борьбе за освобождение России от оккупационного гнета бандоформирований из бывших военных, ментов и кагэбэшников, за торжество справедливости по-русски.
- Не будет никогда Россия ни Америкой, ни Германией, ни Прибалтикой, - горячился местный диссидент, - пока страна не проведет антикоммунистическую люстрацию лиц, тайно сотрудничавших со спецслужбами и скрывших этот факт после создания Российской Федерации. Если тело России очистить от коросты доносительства, мздоимства и казнокрадства, то народ встрепенется и пойдет семимильными шагами к новым историческим горизонтам. Надо только восстановить народный контроль за расходованием народных средств и ресурсов.
Ведь, Россия одно из немногих самодостаточных государств в мире, и ее внешняя торговля должна осуществляться в рамках товарообмена, а не спекуляции на сырьевых богатствах страны, по итогам которой образуются неподконтрольные народу золотовалютные резервы Центрального Банка криминального государства.
- В итоге нечистые на руку и в мыслях люди стремятся протянуть руки к этой заветной кубышке, а народу говорят, что не хватает средств в Пенсионном Фонде государства, - не унимался провинциальный бунтарь.
- Рома Привольный, ты прелесть, - изрекает Жанна в поезде на обратном пути из Москвы. – Тебе бы чуточку подучиться, например, в Оксфорде или в Москве, и из тебя получился бы харизматичный лидер.
Рома аж рот открыл:
- Это что еще за ругательство?
- Чудак-человек! Подучишься-узнаешь.
- Я так думаю, времени на переобучение уже нет, - заявил Роман.
После возвращения из столицы гражданин Привольный оседлал пьедестал Ильича и начал исступленно изобличать власти города, неизменно собирая толпы зевак и сочувствующих его неуемному душевному состоянию горожан.
Особенно многолюдные собрания образовывались по выходным дням, когда горожане тусуются в центральной части города кто с компанией, кто по службе, например, городовые полицейские.
Власти в порядке самообороны попробовали ограничить, запретить; несколько раз перекапывали центральную площадь вдоль и поперек, - ничто не помогает.
Рома и ему подобные горлопаны приспособили под импровизированные трибуны мусорные баки, тумбы для хранения мороженого и даже биотуалеты, закупленные администрацией мэрии в не близкой Голландии по примеру Петра Первого.
Мэру доложили ситуацию.
Не долго думая, он внес в Заксобрание города проекты Законов «О клевете» и «О митингах», по примеру Президента страны.
Народ законы, принятые «городскими клоунами», читает и… посылает мэра куда подальше от бюджетной кормушки.
Анекдот: Вызывают Петра Глупова к начальнику тюрьмы и тот объявляет, что срок тюремного заключения у мужика истек.
Проходит пару дней: Стук в ворота тюрьмы.
Стражник видит Глупова, спрашивает, чего надо?
Тот просится снова в «сушилку».
- Дурак! – с досадой отвечает охранник тюрьмы от желающих туда проникнуть без санкции прокурора.
Глупов хрясть охранника по морде. Ясное дело – завели дело на мужика.
Опять Глупова водворили в ту же камеру.
- Ты, что сдурел, братишка? - спрашивают сокамерники.
- Тяжко, бражка, мне на воле не вольно и жить невмоготу.
Короче, в городе, как и по всей стране, начались задержания, обыски, аресты…
Вот тут-то мэр и узнает, что его дочь якшается с митингующими в компании с Ильичем и Привольным.
Юрий Сергеевич явно разволновался от услышанной новость.
Вызвал он дочь к себе в мэрский кабинет, попробовал ее усовестить, спросил, что происходит:
- Митинги, - по простоте душевной ответила дочь. – Она таких в Англии насмотрелась больше чем достаточно.
- Что за митинги? Мне доложили, что более полугода в стране наблюдается какая-то буза: молодые люди и не очень молодые организуются группами, пикетами, кольцами, шествиями и митингами под лозунгами «Даешь честные выборы!».
- А что в этом необычного? Прокуратура в полном соответствии с УК РФ должна стоять на страже выборных процедур и пресекать их нарушение, - возразила Жанна. - Рома Привольный утверждает, что ни разу не слышал, чтобы по требованию наблюдателей Прокуратура возбудила дела о жульничестве на выборах, а тем более, довела их до суда.
- Что за речи? Неужели тебе непонятно, что наша прокуратура стоит на страже наших интересов…
Жанна аж рот открыла.
- Ну извини, я оговорился на страже … как его… ну да, народных интересов. Совсем я с тобой зарапортовался.
- И кто такой Привольный? Уж не Петра Васильевича - руководителя надзорного департамента мэрии - сын? Вот я ему задам строгача.
- А что у нас-у вас в городе родители отвечают за поступки совершеннолетних детей? – задиристо вопрошает дочь.
- Больно ты умная, как я погляжу, - взвился Юрий Сергеевич, но тут же осекся.
Взяв примирительно дочь под руку, мэр вывел ее на улицу, и, обернувшись, чтобы оторваться от возможного охранительно-доносительного «хвоста», произнес:
- Хорошо сказать «за честные выборы», а что за этим следует? – призадумался мэр. - Никто в этой стране не собирается проводить эти самые выборы. Нормальные вменяемые люди вообще не понимают, о чем идет речь: как можно выбрать в стране, области или городе высшего чиновника, который одновременно удовлетворял бы немногочисленный господствующий в стране класс собственников и высокопоставленных государственных служащих, включая топ-менеджеров государственных корпораций, так называемую элиту, и огромную массу люмпенов без собственности и вообще без царя в голове.
- Тебе ли не знать, дочка, из политической истории России, что первое лицо в этом государстве по исконной традиции либо наследует свой пост, либо назначается из Центра.
- Но разве легитимности выборов недостаточно, чтобы администратор или чиновник мог быть под защитой народного доверия? – удивленно спросила Жанна.
- Наивная ты женщина! – парировал Юрий Сергеевич. - У Центра предостаточно средств, включая уголовное преследование, чтобы сместить, убрать избранного чиновника.
- А как же суд, судебная власть, независимость судей? – недоумевала выпускница оксфордского университета.
У мэра аж в глазах потемнело:
- Не смеши мои подтяжки, иначе я выпрыгну из брюк. Судьи сегодня в России прикормлены, зависимы, нищие по определению, да к тому же и непрофессиональны по существу. Они выпестованы на обвинительный приговор – им недоступен состязательный принцип суда. Судьи сегодня штампуют те решения, которые им велят принять или те, которые сулят им имущественные и денежные барыши.
Центр смотрит на сомнительные делишки «сквозь пальцы», что позволяет ему в критических условиях шантажировать «нечистых на руку» судей, прокуроров и следователей.
В то же время в сложившейся ситуации денег из Центра на модернизацию экономики в инновационном русле явно не хватает. Все эти трансферты, федеральная помощь, федеральные фонды… только способствуют расширению масштабов коррупции, поскольку никто из чиновников не понимает, как бюджетные деньги могут повлиять на осовременивание экономики.
- Очевидно здесь нужны совершенно иные механизмы, которые просто не укладываются в голове у наших лидеров, уверовавших, что в этой стране все априори будет разворовано, если они хоть кому-либо из своего окружения доверятся, - заключил свою тираду отец Жанны.
- И то верно, изголодавшемуся по денежным средствам большинству населения России и десяти лет не хватит, чтобы утолить потребность в самом необходимом и цивильном по нынешним меркам, - подумала дочь мэра.
Ведь говорил же Роман Привольный:
- Богатеям и госчиновникам подобной жажды не понять. Они жируют уже больше 10 лет с тех пор, как подскочили цены на экспортируемые из нашей страны нефть, газ и другие виды энергоресурсов.
И продолжал:
- Но фишка, которую узколобой властной элите не дано понять, заключается в том, что мы экспортируем то, что сами должны были бы потреблять. В итоге экономика чахнет, а впереди переход внутреннего рынка к ценам на энергоносители мирового уровня. Тогда в стране вообще туши свет!
Широкие горизонты преобразований, которые явственно видели и Роман, и Жанна, интуитивно осознавал и вросший в криминализированную систему управления экономикой великой страны мэр Златогорска Юрий Сергеевич Владимиров. Он, видимо, не раз думал на эту тему и сейчас откровенно делился с дочерью своим видением ненормальной ситуации.
- Нам – мэрам и губернаторам, - в последнее время предлагают не расслабляться и организовать самоуправление на средства после того как все наши основные средства перекочевали в Центр. А теперь, говорят! вы должны самоорганизоваться, но без Центра у вас не получится, что и требовалось доказать.
- Только сегодня, - откровенничал со своей продвинутой дочерью мэр, - на местах никто из руководства и не пытается, по существу, что-либо доказать в ущерб естественно населению этих самых мест, которое один раз обирают целенаправленно на мегапроекты, от которых населению ни холодно, ни жарко, а другой раз косвенно под разговоры о благоустройстве дворов, дорог и тротуаров, что естественно осуществляются только на бумаге, а оставшиеся от федеральных поборов малые бюджетные средства расхищаются местными чиновниками всех мастей, поскольку они считают себя обделенными вниманием и заботой центральных властей, рекламирующих в столице и за границей свои так называемые национальные проекты, включая государственные нанотехнологические корпорации и частно-предпринимательские сырьевые концерны типа «Газпром», которые национальные лидеры «пасут» при каждом удобном и даже неудобном случае.
- А как же управляются на местах без ценных указаний сверху? - интересуется дочь мэра
- Плохо! – отвечает отец. - Вернувшись из далеких стран со всякого рода саммитов и другого рода посиделок мировой политической элиты, Центр периодически устраивает разнос местным властям, поскольку российский рокот недовольства на местах, порой, доходит до лидеров экономически развитых стран.
Следуют разъяснения МИД РФ, что у нас демократию не ложками, а ковшами «хлебают», и нечего зарубежным недругам лишний раз раскрывать свои «хлебала», а тем более финансировать НКО.
Быстренько устраивается видимость выборов с помощью непрозрачной ГАС «Выборы», так что организующие выборы понятия не имеют, как же сложились итоговые цифры кампании, тем более, кому чего доложили, а кому не зачли то, что переложили. В итоге им ничего не остается делать как озвучить в 6 часов утра следующего дня цифры, полученные по спецсвязи из Центра.
Кто не видел в Интернете, что государственная автоматизированная система «обеспечивает проведение голосования, подведение итогов и последующую статистическую обработку результатов».
Выборы в Центре и на местах осуществляются госчиновниками под контролем правоохранительных органов с опорой на спецорганы и армию. Когда наблюдатели, которых избиркомы гонят в шею, обращаются к полицейским на территории избирательных участков, те с ухмылкой рекомендуют обращаться в районный суд, который…
- Тебе ли, дочка, напоминать слова «успешного менеджера»: «Других писателей для вас у меня нет».
- Но это же по существу издевательские выборы, - резюмировала дочь мэра. – Надо ли понимать так, что если горожане в массе своей тебя поддерживают, еще не факт, что ГАС «Выборы» подтвердит твою победу?
- Ты быстро набираешься опыта. Не знаю только, как ты будешь трактовать требование прозрачности в наших реалиях. Это все равно, что вскрыть гроб после года со дня похорон: кишмя-кишат животные некрофилы мелкие и не очень, все тело поражено гниением и тлением, кроме трупов людей, смерть которых последовала от отравления алкоголем… Так что лучше, дочка, и не пытаться достигать этой самой прозрачности, чтобы не поперхнуться трупным ядом далеко зашедшего процесса разложения социального организма.
Жанна поежилась от образов, которыми с некоторых пор насыщено подсознание ее отца-мэра.
Пока они шли через площадь, все горожане здоровались, потом оборачивались и шушукались.
Многие полагали, что это новая пассия Юрия Сергеевича. Когда мэр осознал природу косых взглядов, он подозвал жестом шофера автомобиля, который ехал в некотором отдалении и, когда машина приблизилась и они с дочерью расположились на заднем сидении, велел ехать в свой особняк.
Дома они вдвоем поужинали и разошлись по своим спальным комнатам.
Жанна решила в этот день не беспокоить мать, а подойти к ней завтра на старую квартиру, где они жили всей семьей до мэрского светопреставления.
В эту ночь Юрий Сергеевич спал отвратительно. Хорошее и дурное перемешалось в сомнамбулическом бреду. Ему припомнилась вся его мэрская жизнь. Чего стоили эти кульбиты с переходом из одной партии в другую. Начинал он с членства в КПРФ, а закончил вступлением в «Единую Россию». Но по мере утверждения лояльности правящему режиму он совершенно нравственно истрепался.
Только сейчас он понял, что все эти корпоративные пьянки, партийные гулянки, кайфовый образ жизни кремлевского ставленника привели к тому, что он начал физически и умственно деградировать.
Родным и близким он периодически жаловался на бессонницу, все чаще в его поведении стала обнаруживаться суетливость и дрожание рук. На протяжении короткого времени у него отмечались сослуживцами различные оттенки настроения, характеризующиеся подавленностью и тревогой.
Уже в последние дни он жаловался дочери, что его состояние ухудшается к вечеру с наступлением темноты, в то время как днем оно может настолько улучшаться, что позволяет ему с энтузиазмом выполнять свои профессиональные обязанности.
Все чаще у него стали возникать зрительные иллюзии, а затем различные галлюцинации и бред с участием чертей, змей, «маленьких инопланетян», умерших родственников.
Жанна с момента своего возвращения быстро уловила, что настроение отца крайне изменчиво: в течение короткого времени она имела возможность наблюдать с его стороны страх, благодушие, недоумение, удивление, отчаяние.
- Неужели всех, - размышляла она про себя, - кто вовлечен в криминогенную круговерть власти преследуют симптомы белой горячки?
Получается, что у России не две, а три беды: дураки, дороги и горячечный бред от злоупотребления властью.
Жанна недоумевала, обращаясь к отцу:
- Неужели ты не видишь, что тебя окружают злонамеренные, льстивые люди и откровенные шуты? Только слепец не способен увидеть, что они предадут тебя, как только почувствуют, что ты слаб.
И запальчиво продолжала:
- Наверняка среди твоего окружения есть люди, которые «сливают» информацию о твоих промахах. Главное в их пренебрежении к твоему посту в том, что ты больше не собираешься их привечать и одаривать. В итоге, они с радостью предпочтут нового ставленника из Центра.
- А Центр чувствует, когда их креатура потеряла цапку-хватку. – подхватил Юрий Сергеевич. – Поговорка не пойман-не вор имеет и другой подтекст: мы тебя не поймали – воруй, но… б;льшую часть переправляй вверх по вертикали. Перестанешь нас поддерживать - дадим добро на твое уголовное преследование.
При этом, лишний раз напомнят:
- Тебя ставили не для ублажения народных масс, а для укрепления вертикали и государственной стабильности по нашим понятиям.
- Но у них очень своеобразное представление об этой стабильности, – откликнулась Жанна. - Поскольку они знают всю подноготную про таких как ты и не надеются что-то изменить в этой системе, то им кажется, что стабильность не в системе, а в них самих, например, в этих двух заговорщиках-сговорщиках.
Жанна вспомнила слова Привольного, с которыми трудно было не согласиться:
- У нас в стране все, включая Президента и Премьер-министра, критикуют чудовищную систему, но уйти со своей зарплатно-бюджетной должности сил не хватает.
Свои беседы отец и дочка вели за месяц до выборов в Златогорске.
А тем временем Следственный комитет из Москвы потребовал изобличить зачинщиков городской смуты.
Жанна гостила у матери в их старой квартире, когда узнала из местных теленовостей, что лидеры протестующих арестованы, в их домах производятся обыски.
Быстро распрощавшись с матерью, дочь ринулась к отцу.
По телефону она договорилась с ним встретиться в кафе около здания мэрии. Юрий Сергеевич был определенно подавлен.
Казалось бы, он должен был торжествовать, что подбирает вожжи власти, но ощущение удовлетворения не приходило – он чувствовал, что любовь дочери, любовь жены, любовь сослуживцев и горожан от него уходят.
Получается, что он держится за власть, потому что болен властью и боится оказаться во власти своих вчерашних подданных. А если быть совсем точным: боится улюлюканья всех этих лизоблюдов, хапуг и лицемеров.
В такой ситуации театр прикормленных и ряженых для телевизионных пропагандистских шоу на тему взаимопонимания граждан и городской головы уже не спасет. Эта поддержка как была дутой, так в мгновение ока и рассыпется, - тому пример всем памятная отставка избранного московского мэра и замена его на кремлевского агента.
- Отец, неужели ты не понимаешь, что долго это не может продолжаться? – взывала Жанна. - Ведь того и гляди народ взбунтуется по настоящему, и что? придется объявить гражданскую войну народу? Подобно тому как шла война в сирийском городе Алеппо?
- Ты должен прекратить это действо, - почти прокричала Жанна, - ведь Центр тебя сознательно компрометирует.
- Если бы? У них у самих безвыходное положение, - парировал Юрий Сергеевич.
- В трезвости мышления тебе не откажешь, - похвалила дочь отца. - Но если ты проглотишь их выходку, они перестанут тебя брать в расчет: пуганый ты им не нужен.
- Что ты имеешь в виду?
- Они рассуждают так: если мы его напугали, то и другие смогут – пора менять своего «мэрзавца», - с жаром произнесла дочь. - Получается, что твоим выбором ты обязан Центру, а не своему окружению и тем более не своим горожанам.
- Но что я могу поделать? – горестно произнес отец. - Система электронных выборов – вещь в себе, ею заведуют офицеры ФСБ, и что они там рисуют – одному богу известно. Неужели тебе не понятно, что в этом государстве рисованные выборы. Я могу полагать, что электорат за меня, а Председатель Избиркома – бывший офицер КГБ меня уверяет, что выборы против меня.
- Разве нельзя установить истину на основании контроля избирательных протоколов? – горячилась Жанна.
- Увы! Получить оригиналы избирательных протоколов можно лишь по решению судов, решения которых продиктованы из центра. Это какой-то заколдованный круг, - начал размышлять Юрий Сергеевич. - Получается так, что разорвать его могут такие граждане как ты, Привольный и вам подобные?
- Почему бы нет? – запальчиво произнесла дочь мэра.
- Но Центр бдит. И я не уверен, что они уже не взяли «на мушку» тебя, а с тобой и меня, - выразил беспокойство отец Жанны. – Там засели и надолго очень мстительные люди.
- Мстительные, коварные, жестокие – это все твои галлюцинации. Тебе надо бросить пить и играть в эти азартные властные игры. Ты устал, тебе бы надо на покой. Или ты боишься разоблачений и судебного преследования? – наступала дочь. - Понимаешь, в какую ситуацию ты ставишь своих близких и хороших знакомых, когда обрекаешь себя на белую горячку злоупотребления властью.
- Белая горячка упившихся властью! – воскликнул мэр. – Ты представляешь, куда ты клонишь? А как же великий и всепобеждающий народ?
Жанна было пожалела, что завела разговор про белую горячку, но остановиться она уже была не в силах – надо было спасать отца:
- Я уже не раз слышала, что люди, опасающиеся природных катастроф и рукодельных кризисов в России, покупают про запас земельные участки на кладбище и спят в гробу в ожидании своего смертного часа.
Такое впечатление, что население охватила белая горячка обескураживающего похмелья после неправедно прожитых лет в криминальном угаре российского капитализма, по крайней мере кроме тех, что выходят на протестные митинги.
Сколько я не присматривалась, на митингах нет двух одинаковых людей: в разговорах между собой они противоречивы, непоследовательны и заносчивы, если не сказать запальчивы.
Но что их объединяет, так это осознание своей самостоятельности. Они не требуют в своей массе государственных должностей и гарантированных окладов. Митингующие просят лишь не мешать каждому из них выражаться, проявляться и воплощаться в том деле, которым они занимаются: бизнес, пресса, наука, интеллектуальные занятия.
- Государственные заводы и фабрики, правительственные учреждения и офисы имеют первостепенное значение в любом современном государстве, - говорила Жанна, как если бы отвечала на семинаре по экономической политологии в своем университете, - но в постиндустриальном информационном обществе в демократическом по форме и социальном по существу государстве нельзя обойтись без людей интеллектуального труда, которые заполняя пустоты казенной структуры обеспечивают перспективы движения страны в направлении приспособления к меняющимся условиям среды, характеризующейся чудовищной концентрацией энергии, финансов и человеческого капитала.
Наблюдаемые в стране катастрофы, кризисы и социальные взрывы свидетельствуют о том, что при отсутствии жесткой тиранической диктатуры должна действовать гибкая система диагностики и предупреждения ЧП.
Но подобную систему нельзя учредить: если ее пытаться финансировать, то она сожрет весь денежный капитал государства.
Следует не учреждать, а всячески поощрять в стране, например, научные изыскания, венчурное инвестирование, юридическую помощь населению, страховую, оценочную и риэлтерскую деятельность.
Этот список сегодня можно продолжать до бесконечности.
- Но, смотри, что получается, - горячилась дочь мэра, – ты не способствуешь этим видам деятельности, а всячески их гнобишь: высокой арендой за нежилые офисные помещения, сверхналогами, поборами всякого рода городских инспекций и… в итоге, люди оказываются в беспомощном состоянии, когда рушатся банки-монстры, ГЭС-долгострои, когда они массово становятся жертвами наводнения.
- Но ключевая проблема всех проблем, - как нас учили на лекциях по политической демографии, – это безумно высокий уровень бедности населения.
По официальным данным уровень жизни простого горожанина того гляди упадет до полной нищеты, поток беженцев из страны превышает мыслимые пределы. Ты же помнишь экстремальное наводнение в нашем городе десять лет назад, но бедные люди не смогли возвести себе новые жилища выше уровня затопления, более того, они как раз и заселили в последнее время те самые чреватые наводнением низины вдоль русла неспокойной реки, где цена на землю низкая.
- Дочка, что же ты мне предлагаешь? – возглавить протестное движение, навлечь на свою голову государственный гнев из Центра и…
- Почему бы нет? Почему бы тебе не выступить перед протестующими? Или они правы: тебе нечем ответить на вызовы нового времени? Пусть к власти на всех уровнях придут люди нового мышления, которые не будут держаться за «мамкину юбку и галифе диктатора», а развяжут руки инициативным креативным людям, которые… - Чувствовалось, что Жанна наслушалась протестных речей.
- Дочка, как ты все складно излагаешь! А ты уверена, что в Центре нет таких людей, но они считают, что еще не пришло время…?
- Вот ты и проговорился: есть, но считают… Как ты не понимаешь, что время расчетов прошло, необходимо действовать и как можно скорее…
Нет этого мэр не понимал. Вернее, этого «медведям» не дано было понять…
Вскоре Жанна узнала, что Роман Привольный-таки арестован и ему грозит большой срок за нарушение трех статей Закона о митингах и пяти статей Закона о клевете.
Тем временем прошли мэрские выборы. От дебатов с подсадными клоунами-кандидатами он уклонился. В Политсовете «Единой России» поморщились, но потом, видимо, решили, что так оно и лучше: а то наобещает сгоряча народонаселению города – потом хлопот в Центре не оберешься с недовольными гражданами страны. А так - традиционный набор ни к чему не обязывающих глаголов: улучшить, углубить, сократить или повысить (в зависимости от сегодняшнего уровня преступности молодежи или социального обеспечения пенсионеров).
Никаких впечатляющих проектов на перспективу у него не оказалось. Придется томиться еще один срок, а тут как бы не сорваться и не натворить безумных дел. Не даром бузотеры в период избирательной кампании выдали ему антипремию «Горячая калоша».
С тех пор, как вернулась из-за границы дочка, Юрий Сергеевич помрачнел и ушел в себя. Начал, а точнее опять ушел в пьянки и гулянки.
Казалось бы, родители все делают для детей, а тут такая ситуация, что родителям стыдно за содеянное. Выстроенная стабильность предполагает, что в городе таким как Жанна и ее мать приходится жить не с вольными людьми, а с повязанными и перевязанными «реал политик», а то и неприкрытыми фиговым листком разухабистыми похабными «медведями».
Отец попытался еще раз объясниться со своей дочерью.
Увы, было уже поздно: Жанна буквально задыхалась от той атмосферы ханжества, лицемерия и мздоимства, которая царила в городе Златогорске.
Владимиров, по совету своего старого приятеля и покровителя Пронырова, постоянно ошивающегося в Москве по делам своей адвокатской конторы, настоял на том, чтобы дочь «на время» покинула город, например, уехала в Лондон.
Жанна согласилась при условии, что мать ее приедет подлечиться в Англию.
Что касается господина Романа Привольного, то она пообещала найти ему лучшего адвоката, который согласится разобраться в казуистике новопринятых драконовских законов. Поскольку Жанна определенно поняла, что рассчитывать на беспристрастный, честный суд в городе ее отца не приходится.
Юрий Сергеевич скрыл от дочери, что удалить ее из поля зрения правоохранительных и сыскных органов ему настоятельно рекомендовали по каналам спецсвязи из Центра, который охватила белая горячка в масштабах всей страны.