31 Новые князья
В Краснопольском строили противоосадные сооружения, устанавливали на башнях гигантские луки и катапульты, подтягивали к стенам котлы для кипящей смолы и огромные валуны. Заполнили водой второй и третий рвы, подправили частокол внутренней стены. Имение готовилось встретить войско Лютена. Людей у Светостара было намного меньше, чем у старшего принца, однако надежные стены позволяли надеяться отбить штурм, а наличие нескольких колодцев и хранилища с зерном, присланным из столицы,- выдержать осаду.
Лютен, сидя в самом роскошном, как и подобало его положению, шатре походного лагеря, обсуждал предстоящее сражение с Барисом. Второй военачальник его армии, командовавший обычно левым флангом – Тифат, исчез сегодня ночью. Он был осенийцем. С ним ушли около двадцати солдат. Это было не первое предательство. Еще раньше, в Приполье, его покинула дюжина простых пехотинцев, из здешних погорельцев. Их сразу и не хватились, но разгромив маленькое и плохо укрепленное Приполье, обнаружили среди защитников усадьбы. Лютен приказал повесить перебежчиков на стене, в назиданье остальным, хотя Барис считал такую казнь слишком милосердной. Что для воина смерть? Но Лютен не был жесток по своей натуре. Кроме того он хотел припугнуть людей, но не настраивать их против себя, не возбуждать в них ненависти. И вот – очередное предательство. И ясно, что Тифат увел людей в Красное Поле, чтобы вместе с защитниками усадьбы обратить свое оружие против армии принца.
- Каждого из предателей я бы насадил на тупые колья и ежедневно поил уксусом! – злился Барис, сжимая кулаки. - А Тифата…
- Полно, - остановил его принц и с горечью в голосе продолжил. – Их можно понять. Солдаты из этих мест. Они пошли со мной, чтобы защитить Летонию от Дурана. А теперь, получается, я веду их против их же сородичей. Ну а Тифат вообще осениец, за кого ему стоять, как не за моего рыжеволосого отца, который забрал теперь власть в свои руки.
- Отдай мне Тифата после победы – скрежетнул зубами Барис, и по его лицу Лютен понял, что участи старика-осенийца не позавидуешь.
- Мы еще не победили, - осадил соратника Лютен.
К Светостару были посланы гонцы с требованием сдаться и пропустить войско на столицу, но князь, в свою очередь, от имени Осена и Вёса предложил Лютену склонить голову перед Большим Кругом и, как и раньше, служить Лютодару.
«Не хочу войн и разрушений. Единственная моя цель – исполнить волю моей матери, которая пожелала видеть на троне меня» - отправил принц очередное послание, но оно осталось без ответа. В Краснопольском наглухо задраили все входы и выходы. Имение приготовилось к длительной осаде.
Тем временем при попутном ветре судно Искрена достигло небольшого порта на границе Дурна и Летонии, в двадцати километрах от которого лежала деревня Пышинка. Целый день князя и его толстого, но проворного слугу Курша ожидали на корабле, и только к вечеру они вернулись, везя странного пленника. Сразу было видно, что Искрен не хочет, чтобы кто-либо узнал их добычу. Не только лицо несчастного было скрыто под белой рыхлой тканью, лишенной даже прорезей для глаз. Все тело его как кокон покрывала бесформенная одежда, так что нельзя было и сказать – тучный это старец или стройный юноша. Судя по тому, что из-под головного убора доносилось лишь мычание, во рту таинственного пленника помещался кляп, либо ему просто вырвали язык, как много лет назад Немому Куршу.
Свою добычу князь приказал запереть в трюме и во время дальнейшего плавания никто кроме Курша или самого Искрена туда не входил. Корабль сделал еще лишь одну остановку – чтобы ссадить близнецов в маленьком княжестве Ленноморском, откуда до Черного Озера было ближе всего. Искрен распорядился дать детям немного еды и вина.
- Может все-таки поплывете с нами в Большой Круг? – обеспокоенно спрашивал Лой, провожая мальчиков, но Род был тверд в своем решении, а Радим не желал расставаться с братом, хотя у него сжималось сердце и слезы наворачивались на глаза при взгляде на растворявшиеся в небе пятна парусов.
Чернозерск встретил их одинокими развалинами, занесенными толстым слоем пепла. Тут и там стояли уродливые изваяния спекшейся породы. Но жизнь уже заявляла свои права – густо вставали травы, там, где землю не сцементировала застывшая лава, проросшие из нанесенных ветром и птицами семян. В оживающий подлесок возвращалась мелкая дичь, а следом за нею – и волки. За время пути им не встретилось и десятка человек, и каждому из них Род говорил: расскажите всем, кого встретите – в Черное озеро вернулись князья. Люди качали головами, молчали или говорили что-то жалостливое – после извержения многие сошли с ума и мальчиков тоже принимали за безумцев.
А в Чернозерске и вовсе никого не было. Те, кто по каким-то причинам выехал из городка заранее, возвращались, оплакивали погибших родных и вновь уходили – искать другой доли.
Мальчики соорудили наспех шалаш, так как день уже клонился к ночи, и, доев последнюю сухую лепешку из запасов, выделенных Искреном, уснули, крепко прижавшись друг к другу.
Род проснулся от прикосновения чего-то холодного к ноге. Открыл глаза и увидел два крошечных огонька – глаза. Мальчик в темноте сжал плечо брата, и когда тот шевельнулся, прошептал:
- Тут волк. Беги, я постараюсь задержать.
Радим разлепил сонные глаза, глянул в сторону огоньков. В проеме шалаша на фоне неба ясно вырисовывалось тело зверя. Но было в этом силуэте что-то не волчье. Вглядевшись, Радим понял – уши казались обрезанными, а, скорее всего, кончики их просто висели, как у беспородного пса.
- Это собака.
- Думаешь, одичалая?
- Не кидается и не рычит.
Радим тихонько присвистнул и «обрезанные» уши превратились в четкие треугольники. Собака гавкнула. Но не зло – дружелюбно.
- Род, да это же Ревзашка! – обрадовано крикнул Радим. Пес, услышав свою кличку, вломился в шатер и принялся лизать мальчиков.
- Резвашка! Резваш! Хороший пес! – близнецы наперебой хвалили собаку, трепали за загривок, гладили. Потом пытались уложить с собой – теплое тело зверя обещало уютный сон. Но Резвашка не желал ложиться. Он то выскакивал из шалаша и полаивал, то тянул за одежду кого-нибудь из близнецов.
- Он зовет нас куда-то! – догадался Род.
- Ну раз зовет, пошли.