3
Утро выдалось, как ни есть прекрасным. Ни единой тучки, ни малейшего дуновения ветерка, воздух чистый и прозрачный. Капитан, проснувшись, вышел на балкон, сладко потянулся, зевнул и побрел в ванную. После туа-летной комнаты, на ходу заглотнув завтрак, запив его огромной чашкой крепкого чая, выскочил во двор, где его уже ждал приехавший за ним лейтенант, рухнул на пассажирское переднее сидение. – Привет! Погнали… – Машина, резко набрав обороты, умчалась по направлению дома, в котором при жизни проживал майор.
– Как голова- то Володя, болит, или уже нечему? – Спросил капитан.
– Терпимо Леонид Борисович.
– А у меня головёнка- то тяжела. Словно отлитый, чугунок на плечах, да к тому же, гудящий. Того и глядишь шея под его весом сломается.
– Ну, это первых сто лет, как на вторую сотня завалит, всё как рукой снимет. – Подшутил над капитаном лейтенант и добавил. – Вы лучше подумайте, что некоторым из тех, кто чином старше, и в кресле сидит выше, ведать-таки явно может быть много хуже. И Вам, как это, не выглядит странно, сразу станет немного легшее. Зацепин вчера, явно лишку загрузил.
– Ты возле аптеки останови, схожу, анальгин куплю. Сам опохмелюсь и Зацепина подлечу. Он подобные гидроудары, очень плохо переносит, потому и пёт водочку, весьма редко. А от такого ерша, как был вчера: водка, пиво, бренди и коньяк, бедный Миша, умереть может.
– Хорошо Борисович! Сейчас, метрах в ста от нас, аптечный склад, там и тормозну. Вы на склад, я через дорогу в магазин. Возьму воды, поскольку глотка, как луженная жестяная труба, чрезмерно суха и звенит.
– Вот, вот Володя! Тут мне и останови. – Сказал капитан, и едва успела тормознуть машина, выскочил и быстрым шагом направился за лекарством.
Глотнув лекарство, капитан, откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза, просидел минут десять, может чуть больше, после чего сказал. – Ну что ж Володя, поехали. Что- то, наш расслабон, уж больно затянулся.
Минут через пятнадцать подъехали к подъезду. – Выгружаемся, – сказал капитан и, выйдя из машины, направился в подъезд. Поднялся на этаж, по-звонил в дверь, тишина. Толкнув ладонью дверное полотно, замер в ожидании, потому что дверь медленно со скрипом распахнулась, открыв перед Леонидом уж больно знакомую картину. – Вызывай ребят! – Сказал сопящему за спиной лейтенанту, – а я, позвоню Зацепину.
– Привет Михаил! Мы на месте, ждем тебя. Кравцова Вероника Андреевна покойна и, пожалуй, как я думаю, уже больше суток.
– Понял тебя Леонид! Я у дома, сейчас поднимусь. – Сказал Михаил и направился вверх по лестничному маршу.
– Приветствую всех ближе ребятки. Что тут у нас? – Спросил следователь и посмотрел в распахнутую дверь.
– Да всё тоже Миш, что и в предыдущих случаях. – Сказал, задумавшись, капитан и после короткой паузы, продолжил. – Звонок в дверь, хозяйка открывает, выстрел в голову, дверь закрывается, преступник уходит. Смотрю я на всё это и поверь, знаю, наверное, вероятностью в девяносто процентов, что убийца порог квартиры даже и не переступал. Его совершенно не интересуют материальные ценности, он пришел убить и, сделав это, со спокойной совестью ушёл. Думаю эта сволочь уже вошла в кураж и, если её не остановить, то конца этому не будит. Но что там не говорить, а стрелок профи, можно даже сказать что профессионал с большой буквы. Все пули ложатся в точно установленное место и, вряд ли он тратит время на- то чтобы целится, бёт инстинктивно, можно сказать, не особо задумываясь. Предполагаю этот некто, профессиональный военный, да к тому же прошедший школу мужества в горячей точке и скорей всего, что и не одной. Возможный вариант, что есть за плечами, и какое- то специальное обучение. Не поверю, что обычный обыватель, то есть человек с улицы, будет вот так хладнокровно валить всех бес перебору, не допуская при этом ни единой оплошности, ни малейшей ошибки. Я даже повторюсь, пока не единой ни малейшей задоринки, за которую можно было бы, да вцепится. Вот разве что сточенные наконечники пуль? Ведь такие манипуляции с пулями, несведущий человек, вряд ли будет вытворять. Они ему ни к чему. Тут же, уже как бы сформировавшаяся своего рода визитка, это как почерк, который формируется годами, клеймо мастера. И судя с этой вот картины, я больше чем уверен, что художник, создавая эти свои шедевры на стенах, пользуется одним и тем же своим любимым инструментом. Надеюсь, что он всё- таки допустит, какую- то оплошность, поскольку каждому человеку рано или поздно, но свойственно в чём- то ошибиться, вот тут-то я его и повяжу. Срочно нужно проверить всех кто час но, или косвенно, но имеет, имел хоть какое- то отношение, к военным специальным подразделениям. Это Миша ты выясни, тебе я думаю сподручней. Не зря же майор тащил за собой такую артиллерию и поддержку в лице прапора, явно он кого- то опасался, знал его лично, и скорей всего по службе. А служил он в основном в довольно теплых точках. Мы же с Володей займёмся гражданским контингентом. – Закончил капитан и глотнул таблетку.
– Хорошо Леня, я наведу эти справки. Мне и самому очень уж интересно увидеть того, кого так боялся майор. Хотя на встречу с ним всё- таки решился но, ведать допустил какую- то оплошность когда попал в морг сам и потащил за собой цепь ближайших друзей, и родственников. – Сказал следователь и, закурив, добавил. – Что за таблеточку ты только что сел, не анальгином ли случайно тешешься а?
Капитан вынул две таблетки и молча, протянул майору. Лейтенант в свою очередь подал пол-литровую бутылочку минеральной воды.
– Вот молодцы- то, какие! Это нельзя было сразу предложить, ждали, пока я сам попрошу? Нехорошо, над живым человеком так издеваться.
– Но это- то и недолго исправить, – улыбнувшись, сказал капитан.
– Э! Ты, на что такое намекаешь, а?!
– Намекаю, намекаю…. Скажи спасибо что я заехал по дороге в аптеку и взял чем намекнуть. Ты- то сам, небось, и не додумался о таком маневре?
– Спасибо тебе Леня! – Улыбнувшись, сказал следователь.
– Пожалуйста, ответил Леонид и продолжил начатую ранее тему. – Так вот! Совместными усилиями как говорят и отца бить проще. Значить, давайте поступим следующим образом, лично я думаю, что толпится нам всем здесь, нет резону, так что Владимир останется дожидаться экспертов, опросит соседей, узнает, что где когда. Ты Миш, занимайся служивыми, а я рвану к прапорщику. Ох, плохие у меня предчувствия братцы, ох бедовые мысли в голову с самого утра прут. Чувствую, попёт этот стрелок нам кровушки, ох попёт!
– Я звонил на квартиру прапорщика еще вчера вечером, но трубочку никто не брал, подумалось, что женщина отлучилась куда- то, забот- то у неё, не в проворот, одним словом похороны. – Добавил к сказанному капитаном, лейтенант. – И утром звонил два раза, тишина.
– Ну что же, я думаю, пятиминутку провели, маршруты обусловили, пора и по местам боевой славы нашего доблестного стрелка, расходится. – Добавил следователь, к выше сказанному и продолжил. – А вечером соберемся и всё что за день накопилось, в спокойной обстановке обсудим. Встретимся на нейтральной территории, что бы женам не надоедать предлагаю на даче у Парфёнова. И мешать никому не будем, да и Иванович какое мудрое слово подскажет. Заодно и старика проведаем.
– Лично я, за!... – Сказал капитан и, посмотрев на лейтенанта, добавил. – Скучает старик, а так мы и вопросы свои обсудим и деда порадуем.
– А я, даже и не знаю где Анатолия Ивановича дача. – Как- то растерянно глядя, то на капитана, то на майора, сказал лейтенант.
– Не вол!… – Прозвучавший за спиной голос, оборвал следователя на полуслове.
– Здравствуйте! Господа офицеры, Товарищи, или же уважаемое Панство, извините, но я даже и не знаю как Вас нынче и величать- то надобно? – Раздался женский голос, за спины мужчин смотрящих на полуоткрытую дверь квартиры майора.
Все сразу же развернулись и увидели перед собой красивую, стройную, темно русую девушку, лет двадцати. Одетую в темную юбку, коричневую блузку, на голове девушки находилась темная косынка. – И Вы здравствуйте милая панночка…. – В один голос, как сговорились, ответили мужчины.
– Я младшая дочь хозяев этой квартиры, меня зовут Кравцова Людмила Николаевна. Только что, подойдя к подъезду, я узнала, что моя мать погибла, погибла так же как и отец от поражения пулей, то есть, убита, но ещё находится в квартире, дожидаясь следственную группу. Какие у Вас по этому поводу есть объяснения и кто виновен в смерти моих родителей?
– Людмила Николаевна! Я старший оперуполномоченный капитан Коновалов Леонид Борисович и лично занимаюсь этим делом. Всё что будет правомерно, по ходу данного расследования связанного с убийством ваших родителей, я сообщу Вам надлежащим образом. Но, а пока, хотелось бы, если Вы, конечно же, не возражаете, задать Вам ряд вопросов по данному делу.
– Задавайте капитан, я постараюсь ответить по мере возможности на все ваши вопросы.
– Людмила Николаевна. У вас насколько я осведомлен погиб, при очень загадочных обстоятельствах отец. Следом при не менее загадочных обстоятельствах, убили мать. Как бы Вы могли объяснить, столь трагичное, стечение обстоятельств.
– Вы капитан, возможно уже знаете, что мой отец боевой офицер, майор в отставке, прошедший Афганистан, практически, участник всех вооруженных конфликтов происходивших в кавказском регионе, списан в запас после ранения. С кем, где, да и при каких обстоятельствах у него могли возникнуть столь серьезные конфликты, из-за которых, кто- то мог прибегнуть к убийству? Лично я и малейшего понятия не имею. Да и о событиях подобного рода, у нас, никогда и речь- то в семье не заходила. Отец, был мужчина, довольно жестких правел и лишнего языком, не трепал.
– Возможно, Вы что- то знаете о нынешней работе отца?
– Извините капитан, но и в этом вопросе, я ничем Вам, пожалуй, что тоже, помочь не смогу. Я, проживаю отдельно от родителей и в их личную жизнь, совать свой нос, не имею, да и не имела ни малейшего желания, да и не заведено в нашей семье подобное.
– А вот с матерью, какие у Вас были отношения?
– Дальше чем: расскажи, подскажи, научи, да в принципе и помоги, в на-ших отношениях не заходило. Личная жизнь родителей, всегда носила гриф секретно.
– Что Вы можете сказать о ваших соседях?
– Да что о них- то можно сказать? Соседи как соседи, с тетей Ниной, то- есть Лаптевой я дальше, чем здравствуйте и до свиданья, вообще не заходила. Так знала, что живет себе одинокая, схоронившая мужа и сына старушка, вреда никакого. Она больше к Неретиным обращалась. Я даже как- то слышала, что она знала Сергея Порфирьевича с самого детства. А как там было- то на самом деле, я даже и понятия не имею. Порфирьевич, так - тот целыми днями в школе, она ему как дом второй. Да как бы, на мой взгляд, это, наверное, и к лучшему. Дома у него извечные скандалы, покойница, ревновала его даже к газетам и книгам; если и вообще не ко всему, к чему он притрагивался. В школе со всеми учителями перессорилась да передралась, дурра. Исключением небыли даже мужчины, она и в мужских отношениях подвох находила, и сводила к своему общепринятому знаменателю. Там где собираются мужики, обязательный атрибут водка, а где пойло, там хоть одна, какая никакая бабёнка, да притрется. Не к слову будь сказано, но если бы эту, конченую дурру, грохнули ещё лет десять назад, то с её смертью в этом мире ничего бы, не поменялось, вот разве что Порфирьевич пожил бы нормально. Жалко его, ведь не плохой мужик, и мог бы осчастливить какую- то нор-мальную женщину, создать семью, родить детей, и было бы всё как у людей. Нормальных людей, а не Черт знает что! Господи прости, за словоблудство. Но вот капитан, я уже намолола языком видать больше чем нужно, извините. Да и своих проблем хватает, голова кругом. Что делать, с чего начинать? Ужас….
– Людочка, начните кА Вы с начала! А вот в процессе всё и встанет на свои места. И примите наши соболезнования. – Сказал майор, пристально глянув на девушку.
– Да Вы, конечно же, правы, так я и сделаю. В первую очередь позвоню сестренке и расскажу о случившемся. Она, как ни как старше меня, а значить и мудрее. Вот вместе с ней и решим, что и как будем делать. Вам же ребятки огромное спасибо, что ищите убийц, и дай Вам Бог поскорее их найти и привлечь к ответственности.
– Найдём, найдем мы этих преступников Людмила Николаевна, всех до единого бандита выловим и строжайшим образом накажем, в этом- то вы уж мне поверьте. – Сказал капитан и перевел взгляд на майора.
Тот окинул взглядом лейтенанта, стоящего рядом. Мгновение стоял в задумчивости, как бы что- то вспоминая. Вспомнил, на чем оборвалась его фраза, когда с ними поздоровалась дочь майора. Продолжил.
– Не волнуйся парень! Вечером созвонимся и тебя подберем по дороге… – Начал было говорить следователь, но в это время в кармане капитана зазвонил телефон и, все перевели своё внимание на него.
– Слушаю! Ага! Да, да я понял! Понял! Говорю, выезжаю!
– Что случилось? Спросил Зацепин.
– Только что к дежурному позвонила дочь прапорщика, зашла к матери. Та мертва, в прихожей всё в крови.
– Успели…. Твою мать! Так Владимир, передашь экспертам, тут оперативно закончат, сразу к прапорщику. Показания девушки тщательнейшим образом зафиксируй, ну да ты всё это знаешь, о чем я говорю. Поехали Лень! – Сказал следователь и направился вниз по лестнице. Следом за ним поспешил и капитан.
– Понял Вас, Михаил Васильевич! – Уже вдогонку крикнул лейтенант и в очередной раз, развернувшись к открытой двери, стал пристально осматривать место совершенного преступления.
– Так Миша, давай поступим следующим образом, а именно, по дороге сделаем маленький крюк и, заехав на стоянку, возьмём мою машину. Так будет на много удобней нам всем. Служебную машину, оставим лейтенанту, хоть и молодые у парня ноги, но всё одно болят, да и на колесах всё, же быстрей проблемы решаются.
– Хорошо Леня, так и сделаем. Погнали!
Спустя пятнадцать минут, капитан забрал со стоянки свою машину и на ней отправился к дому, где проживала семья прапорщика. Майор направился следом за ним.
У подъезда собралась небольшая кучка ротозеев, желающая, как всегда первыми узнать, что всё-таки случилось, и тут же всё это тщательнейшим образом обсудить, приукрасив при всём этом свои домыслы незамысловатыми сюжетами.
– Здравствуйте Панове! – Подойдя, поздоровался с присутствующими майор и продолжил. – Я следователь прокуратуры и мне очень бы хотелось узнать, кто что видел, слышал, знает. И если да, то, при каких обстоятельствах была получена данная информация. Вы все, сейчас мне быстренько всё это подробнейшим образом изложите. – Следователь открыл папку и окинул пристальным взглядом присутствующих, которых сразу же стало, значительно меньше. – Так мы и дальше будем здесь, доблестных партизанских героев изображать, или всё же пообщаемся?
– Да о чем тут говорить? Мы все и сами пришли сюда только после того как услышали о гибели соседки у которой убили мужа. Да и- то пришли так, из праздного любопытства, не более. А услышали от соседки бабы Маши, она подружка погибшей. Та только узнала об этой трагедии, стала громко рыдать, потом сердце прихватило, потом её скорая увезла, а мы все остались ожидать дальнейшего хода, развития событий. Вот в принципе, пожалуй, и всё что мы можем все добавить к данному вопросу. – Сказал, стоящий облокотившись на дерево у входа мужчина.
– Всё ясно! Вопросов пока нет, но каждый из Вас продумайте, проанализируйте мысленно события прошлых суток, все- то, что сумеете вспомнить, возможно, кто и видел что подозрительное, или приход, приезд, может так брожение в районе данного дома незнакомых вам людей. А к этому вопросу мы ещё вернемся. И пожалуйста, отнеситесь к этому очень серьезно, поскольку ник- то не даст вам гарантий вашей безопасности пока преступник свободно разгуливает на свободе.
– Всё ясно, Пан следователь! – Криво улыбнувшись, сказал тот же мужчина продолжающий стоять у дерева.
– Пошли капитан, посмотрим, да и прикинем что там и к чему. – Мгнове-ние, постояв в раздумьях, сказал следователь и скрылся за входной дверью подъезда.
– Ничего я там нового не увижу!.. – Буркнул капитан, направляясь следом за майором.
Следуя вверх, по лестничному маршу, майор пнул ногой, на межэтажной площадке, пустую, с изодранным дном, и деформированным горлышком, пластиковую пивную бутылку. Ругнувшись при этом, на не совсем культурных жильцов подъезда, продолжил свой путь туда, где у двери на кухонном табурете сидела молодая девушка.
– Э, нет майор, так дела не делаются! – Сказал капитан и, вынув из кармана шариковую ручку, продел её сквозь горлышко бутылки поднял и взял с собой.
На услышанное возражение капитана, майор резко обернулся и, осознав свою ошибку, которую, только что, даже не подумав, так глупо совершил, извинившись, продолжил маршрут.
– Это уже четвёртая с подобными повреждениями пивная тара, и по характеру её повреждений могу с уверенностью заявить, что она и в этом случае служила своеобразным глушителем, ко всё тому же Гному, с которого была убита и жена прапорщика в данной квартире. Кстати, в неё- то мы, сейчас, и направляемся. – Продолжал свой монолог капитан, следуя за майором.
– Лень, ты так утвердительно мне тут всё рассказываешь как будто только что от эксперта вышел. – Развернувшись, сказал капитану, майор.
– Я тебе Миша ещё и не- то скажу! – Добавил к выше сказанному капитан. – Как и в трех предыдущих случаях, так же и в этом, убийца в квартиру не заходил. Открылась дверь, выстрел с порога, закрылась дверь. Пуля со сточенным наконечником, находится если не в обивке стены то там, куда все же от неё срикошетила. Входное пулевое; находится как всегда точно промеж глаз, рванное выходное где- то сзади, но это зависит от расположения тела в момент выстрела и, конечно же, грязные стены. Труп в коридоре, примерно у входной двери.
– Ну, ты прямо как провидец новоявленный. – С явно выраженным сарказмом, и довольной миной на лице, сказал майор.
– Побегаешь примерно с моё, возможно ещё красивее вещать станешь. – Добавил капитан.
Майор подошел к сидящей у двери девушке, поздоровавшись, представился сам, а затем представил и капитана как своего помощника. Толкнул пальцем прикрытую в квартиру входную дверь и. После увиденной за ней не совсем приятной картины, но соответствующей только что, описанной капитаном, обернувшись, сказал. – Снимаю шляпу капитан, ты медиум.
– Я это знаю майор! – Без малейшего смущения подтвердил капитан.
– Ну что ж, Леонид Борисович, Вы остаетесь здесь и ожидаете экспертов, а я удалюсь, всё по тем же делам государевым. Вечером как договорились. Я думаю, всё остаётся в силе. – Сказал следователь и, развернувшись, направился по лестничным ступенькам вниз к выходу.
– Да Михаил Васильевич, Вы занимайтесь решением своих вопросов, чего нам здесь всем толпится, а я займусь данным случаем и как только всё здесь улажу, сразу же, Вам позвоню. – Уже вдогонку сказал капитан и, войдя в квартиру, начал осмотр места происшествия.
Не торопясь, закончив осмотр, капитан вышел на лестничную площадку и, подойдя к девушке продолжавшей сидеть на кухонном табурете, сказал. – Вы уж конечно извините, но у меня есть к Вам ряд вопросов, которые я обязан всё, же задать.
– Да, да капитан, я Вас внимательно слушаю! – Сказала девушка, взглянув на стоящего перед ней мужчину.
– У Вас, при невыясненных пока, к огромному сожалению, обстоятельст-вах, погиб отец. Следом, при не менее загадочном стечении обстоятельств, погибает мать. Что Вы обо всём этом думаете, и не было ль с кем, каких либо сор в последнее время? Если да, то, с кем и при каких обстоятельствах? Возможно, что Вы кого- то и подозреваете в убийстве ваших родителей, если да- то кого, фамилия, имя, адрес? Я вас очень внимательно слушаю. – Сказал капитан и присев, облокотившись на стенку, раскрыл папку, вынул с неё несколько стандартных листов и ручку.
– Ну что я могу Вам сказать, капитан? Насколько я знаю ни в моего отца, да и в матери таких спорных вопросов, да к тому же из-за которых, могли бы и убить, никогда даже и не возникало. Отец, как Вы уже, наверное, знаете, двадцать два года прослужил прапорщиком на вещевом складе, да и- то благодаря дяде, а иначе давно бы уже выгнали за бесконечное воровство. Тащил он хоть и по мелочам, но часто. А вот по натуре своей и муху как говорят, обидеть не мог. Так что врагов, он явно не нажил. А вот Николай Евграфович, тот да, тот был аферист до мозга костей, за рванный, потрепанный гривенник и мать родную бы продал. Скорей всего, хотя в принципе это так и есть…. Этот аферюга и подбил отца на какую- то свою очередную заморочку, а иначе, и быть не может. Я вот сидела тут у двери и прокручивала в памяти всё, всё, что могло произойти, да и произошло за последние дни…. И Вы знаете!? Ничего кроме убийства на площадке майора на ум не пришло. Скорей всего, и я в этом больше чем уверенна, этот обормот, видел убийцу, и пробовал его по глупости своей душевной шантажировать, а в виде поддержки с тыла, пригласил отца. Но тот естественно и согласился, помочь другу. Ничего другого я придумать так и не смогла. А вот мою мать и Веронику Андреевну убили только за компанию, так для большей уверенности что никто, даже и случайно не сболтнул, да уже и не сболтнет об истинном убийце. Я даже могу предположить и такой поворот событий. Что майор, каким- то образом был знаком с убийцей лично, или знал его как бы со стороны, возможно, что где- то пересекались их пути как бы в прошлой жизни? Ведь у майора, довольно яркая, насколько я могу судить из рассказов отца, автобиография. Как ни как, полжизни на войне, начиная с ноября семьдесят девятого и по май ноль шестого. Стольких отморозков эти войны понаделали, даже и не сосчитать. Вот, пожалуй, и всё, что по этому вопросу я могу Вам сказать.
– Понятно, понятна мне Ваша позиция по отношению к Кравцову, также разделяю Ваше мнение по поводу действий отца. Но непонятно мне, стоит ли Вам так вот беспечно, разгуливать по городу? Ведь никто, ни одна живая душа не даст полной гарантии вашей безопасности. Кто знает, что творится в голове преступника, который вот так свободно разгуливая по городу? Убивает всех! Можно даже сказать что не всех подряд, а именно тех! Тех которые по его предположению могли, что- то видеть, или же слышать. То есть с его точки зрения, несут потенциальную угрозу его безопасности. Подобная боязнь быть разоблаченным в каком- то правонарушении, или совершенном преступлении, даже порой безобидном, может навести человека на мысль о постоянной угрозе и посягательству на его права, свободу, вплоть до маниакального стремления защищаться. А это уже чревато последствиями. Как вот, к примеру, ну это я так думаю, в данном случае.
– Вы знаете капитан? А о таком повороте событий я даже и не задумыва-лась, а ведь это как не странно, но правда. С плохим привкусом, да и пахнет не очень- то, но как это, не прискорбно, стоит с этим согласиться, да и хорошенько обдумывать каждый свой шаг. Возможно, что нужно, даже куда- то и съездить, пока всё уляжется. Как вы думаете а?!
– Думаю, что это нужно сделать как можно быстрей.
– Пожалуй, сделаю это сразу после похорон, и братишку, как только приедет сюда, предупрежу, пусть так же куда- то рванет.
– Вот и ладненько. А мне если понадобитесь, я Вас сразу же и вызову.
– Ну что ж капитан, будем считать, один вопрос решили. Что дальше?
– Дальше…. Дальше ответьте мне на такой вопрос. Вы когда пришли, то входную дверь в квартиру отпирали ключом или?…
– Когда я пришла, то дверь была захлопнута на защелку, поскольку вставив ключ, я не смогла его повернуть, но защелка сработала и дверь открылась. Да, входную дверь никто не запирал.
– Всё правильно, так я в принципе и предполагал. – Сказал как бы сам себе капитан и задумчиво посмотрел на сидящую у двери девушку, поднявшись, внимательно осмотрелся по сторонам, вошел в квартиру.
День пролетел словно миг. Зазвонил телефон, капитан взял трубку. – Да слушаю….
– Леня ты где? – Это был голос Зацепина.
– Где, где? Да у себя в кабинете, что не видишь, сижу, дурью маюсь.
– Да я- то вижу. А вот ты, ты, наверное, забыл, о чем мы договаривались. Давай поторопись, мы тут на выезде в гастрономе скупаемся. У него и встретимся. Ждём.
– Хорошо Васильевич! Выезжаю. – Сказал капитан и стал собирать в папку бумаги с рабочего стола. Положив папку в сейф, закрыл кабинет и направился к выходу.
Подъезжая к оговоренному месту встречи, капитан издали заметил машину майора и направился к ней.
– Ну, ты Леонид Борисович и горазд опаздывать, заждались уже тебя.
– Так вышло! Михаил Васильевич. Это вы там прокурорские, привыкли всё по часам, да по полочкам, а у нас оперов, как карта ляжет. Бывает сутками не- то что дому а и кровати не видим. Вот такие- то, у нас пироги тут, да всё больше с не том. Не сравнить с прокурорскими, яблочно-медовыми.
– Хватит Лёнь прокуратуру хаять, у нас тоже дел порой невпроворот. Хоть в пору, вчетвером тащить. – Не довольным голосом сказал Зацепин и добавил. – Поехали!
– Ну, поехали. Ты Миша как командир, впереди, на лихом коне! А я чуть поодаль, вдруг стрелять начнут, мало ль, куда вы, со своей прокуратурой, свой нос суёте. – Засмеялся капитан и сев за руль, захлопнул дверцу.
Машины подъехали к дачному участку Парфёнова и остановились одна за другой на обочине; из них вышли мужчины и направились к калитке. Двое несли пакеты с продуктами, третий, обогнавши товарищей, открыл и придержал калитку. Во дворе появился хозяин; улыбнувшись, направился навстречу гостям.
– Здравствуйте, здравствуйте, господа хорошие, гости вы мои дорогие. Не уж- то проблемы общие, Государевы?! А иначе, Вас бы сюда вот так, да всех вместе и бубликами не заманить. Вот молодцы, слава Богу, хоть в такие вот минуты, когда проблем полна горница, да обсудить их негде, о старом своём товарище вспоминаете, да навещаете. Не во зло будь сказано, но, по больше бы вам проблем, да и мне веселей бы, было старость встречать. А- то совсем уж меня забыли.
– Анатолий Иванович, дорогой Вы наш человек, да кто же Вас- то забывает, просто времени вечно не хватает. Вот бы сутки продлить, так часиков на двадцать восемь, вот бы и время свободное появилось бы. – Сказал Зацепин и протянул один из пакетов Парфёнову.
– Да что ты такое говоришь, друг ты мой Миша!? Судя по виду Леонида так ему ведать, и сорок восемь часов мало, я так думаю, что он уже шестой десяток на ногах миновал. Ведать этот стрелок Вам здорово кровушку подпортил? Ну что же проходите да и обсудим, наболело е. Присядем- то где, на веранде, или в дом пройдем?
– Давай Иванович, на веранде! – Сказал Леонид и направился к плетенному из лозы столу, находящемуся в довольно обширном пространстве веранды. Вокруг этого стола, стояли такие - же плетенные, но довольно удобные кресла, застланные толстыми, ворсистыми дорожками.
– Добро ребятки, можно и на веранде. Вы пока располагайтесь, а я схожу на кухню, возьму посуду и доску для нарезки. – Сказав, Иванович скрылся за входной дверью дома.
– Ну и ладненько! – буркнул Зацепин и стал выкладывать на стол, содер-жимое пакетов.
– А вот и я! – Громко сказал Иванович, войдя в веранду. В руках он держал поднос, на котором находились: тарелки, вилки, рюмки, ножи и нарезная доска с каким- то витиеватым узором. – Что черти, заждались? – продолжил он и поставив поднос на стол, добавил. – Вы тут крошите, а я схожу на грядку да рвану молоденького лучку с чесночком.
– Ну, вот, пожалуй, и всё! Садитесь жрать, пожалуйста. – Сказал Леонид, закончив нарезать хлеб, да сыр с колбасой.
– Ничего не имею против, такого вот предложения! – Добавил Иванович, войдя со двора и неся на тарелке очищенную, и тщательно мытую зелень.
– Тогда Иваныч, на правах приветливого хозяина, наливай всем пополней так сказать рюмочки, да и с Богом! Пусть уж он нас простит, да не примет это всё за пьянство, а скорее как за лекарство, от недугов чудных да мыслей паскудных, потихоньку, думаю и приступим. – Улыбаясь, сказал Зацепин и, откупорив бутылку водки, подал её Иванычу.
После первой, вторая, следом и третья поспела, утолив чувство голода, компания приступила к обсуждению своих злободневных проблем.
– Ну что ж Кирилов, ты у нас как самый молодой, тебе и карты в руки. Давай делись, что там узнал нового, интересного. – Сказал Зацепин и, улыбнувшись, посмотрел на сидящего перед ним парня.
– Что я могу сказать? Да в принципе только- то, что уже говорилось, никто ничего не видел, не слышал, не знает. Правда, одна старушка, из очень уж активных членов, дворового клуба что, где, когда. Утверждает, что видела несколько раз красную иномарку, какую именно, сказать не может, поскольку в машинах, к тому же иностранного происхождения не разбирается. Но, то, что примерно в дни убийств она там появлялась, так это точно. Так же точно как и- то, что за её рулем была молодая смазливая девка. Я так думаю, что для этой почтенной дамы, все женщины возрастом от восемнадцати и, до сорока, молодые и смазливые. Насколько я знаю, то красная иномарка, а точнее спортивная Феррари, есть у новой учительницы, молодой и довольно смазливой Каукиной Веры Николаевны. Да и инцидент у неё с покойной, случился в присутствии массы свидетелей, сразу на второй же день её пребывания в школе. Где прямо в учительской, она так врезала этой назойливо ревнующей, благоверной, что та, сложившись вдвое, залетела под стол и с огромным трудом оттуда выбралась, но уже спустя пару часов была убита в своей - же квартире. Да и вообще, всех явных, да и косвенных свидетелей мочат, к тому же, мочат их, безо всякого угрызения совести, а вот с головы самого директора, и волос не тронули. Очень интересно! Впрямь жуть берет. А, ещё больше, меня занимает вопрос, не сообщники ли они, то есть Неретин с Каукиной. А поэтому, предлагаю заняться ими, как можно плотней.
– Ну что ж, пожалуй, да! Каждый шаг этой барышни и директора школы я должен знать, день и ночь их будем пасти, ни на секунду не упускать из виду ни её, ни директора школы. Ведь всё началось с его жены и уже скоро пальцев не хватит, что бы, всех жмуриков сосчитать, которых по этому делу, с каждым днем прибавляются как грибов после дождя. – Поддержал предложение Кирилова, Зацепин, и после небольшой паузы продолжил. – Запросы в военное ведомство я сделал, так что жду ответа, думаю, что в нашем небольшом городке, бойцов имевших, или имеющих хоть какое- то отношение к бойцам спецподразделений наберется десяток, ну полтора от силы.
– Это с тех, которые уже зарегистрированы в комиссариате, ты имеешь в виду? Или всех скопом? А, Миша? – Спросил Парфёнов, улыбаясь.
– Нет Иваныч, только тех, кто на учете, вольных я в расчет даже и не брал. – Ответил Михаил.
Иванович взял бутылку и разлил по стаканам. – Ну что ж! – Сказал со-бравшимся за столом. – За вольных! И за тех, кого уж с нами нет. Можно даже и за саму смерть, ведь пока мы живы её тоже нет, а вот, когда она придет, не будет нас. Река жизни с возрастом всё ускоряет свой неумолимый бег, и не успеешь оглянуться, как оказываешься у ворот великого и таинственного события. События соизмеримого разве что с рождением, но носящего совершенно иной смысл, а именно, расставание с жизнью, с тем к чему привык, чем дорожил, и с чем все эти годы жил: страдал, мечтал, любил…. Ах! Да чего уж тут! – Иваныч одним махом осушил стакан и, задумавшись, посмотрел на присутствующих, тяжело вздохнув, стал закусывать. Отправивши в рот ломтик хлеба и дольку колбаски, добавил. – Однажды, Павел Флоренский сказал! «Человек умирает только один раз в жизни и вот поэтому, он умирает неудачно».
– А кто это такой, Флоренский? – Спросил Кирилов.
– Как бы тебе объяснить? Значит так. Флоренский Павел Александрович родился в тысячу восемьсот восемьдесят фтором, умер в тысячу девятьсот тридцать седьмом, прожив пятьдесят пять лет. Был захоронен под Ленинградом. Основной род деятельности, русская религиозная философия, религия, математика, электротехника. И, конечно же, он был священником.
– Спасибо Вам Анатолий Иванович, – сказал Кирилов и добавил, – теперь буду знать и еще одного философа.
– Хотелось бы верить! – улыбнувшись, сказал Иваныч, и снова взяв бутылку, наполнил стаканы. – Ну и за что пьём?
В кармане у капитана зазвонил телефон, тот не торопясь достал его и поднес к уху. – Да! Слушаю Вас. Да я! Ага, да, да принято, всё понял, еду! Экспертам передай, пусть подтягиваются.
– По коням, ребятки! У нас, новый труп с огнестрельным. Охрана при очередном обходе нашли на стройке. Извини Анатолий Иваныч, сам понимаешь, дела государевы.
– Да, да ребятки! Надеюсь, завтра свидимся?
– Обязательно! Заявил Михаил, садясь в машину.
Подъехав, к указанному строительству и оставив машины в стороне на обочине, все направились туда, где в свете автомобильных фар копошились несколько человек.
– А, экспертиза работает, значительно оперативней нас, – сказал Кирилов, обходя огромную лужу у которой, над чем- то колдовал один из экспертов.
– Что скажешь, а!? Иван Васильевич…. – Спросил эксперта Зацепин.
– Всё скажу завтра. Сегодня же вы имеете честь созерцать на новое творение, всё того же друга ГНОМА, с его уже до боли знакомыми сточенными пулями. Но могу и порадовать. В этой вот луже, сохранились следы от шин автомобиля, и если повезет то узнаем и марку авто на котором разъезжает этот шутник. Судя по некоторым характерностям, убили парня вчера, так что уже вторые сутки как он здесь почивает от деяний своих праведных, но и, конечно же, никаких документов при нем нет. Могу и еще добавить- то, что по всей вероятности, ваш неуловимый стрелок является представителем женской половины человечества, поскольку рядом со следом от шины, находится и след от женской модельной туфли, примерно тридцать седьмого размера. След один! Так что если бы оставившая этот след барышня была с одной ногой, остался бы оттиск от протеза, но его как не странно нет, но и других следов женской обуви я не обнаружил. Конечно же, были еще и следы от баш-маков убитого, который прибыл сюда в этой же машине, хотя конечно это, сути дела не меняет. Значить, вероятнее всего, что стрелявшая женщина, просто развернувшись на водительском сидении, опёрлась ногой о грунт, даже не покидая салона; а это подтверждает и- то, что нога даже от незначительного напряжения могла чуть скользнуть по грязи, в противоположную сторону от машины, поэтому оставила своеобразный смазанный след; произвела свой коронный выстрел. Следует заметить и- то, что стрелок из неё превосходный, ни единой погрешности за всё время, пуля в голову и прощай. А ведь выстрел производился более чем с десяти метров, с разворота, да и ещё смею заметить, с неудобной для стрельбы позиции. Да вот и целится, она долго не могла, поскольку человек бежал, а пуля вошла промежду глаз в момент секундного разворота, разворота для того чтобы узнать не догоняет ли его убийца. Значить! Подняла ствол и выстрелила…. Крутая видать девочка, на всю голову, наверное-таки, да отморожена. Вот, пожалуй, где- то так, всё и произошло. Но точнее завтра, так что пойду кА я дальше работать.
– Ну что ж Панове! Или можно даже сказать, друзья оперативники! Могу вас порадовать, заодно и поздравить с седьмым трупом. И Бог его знает, сколько их ждет нас, еще впереди? – Сказал Зацепин, пристально разглядывая лежащее у забора тело убитого. – Да и вот еще что, смею вас заверить, с этим человеком я где- то уже встречался. Но где?! Очень знакомое скажу я вам лицо. Стоит подумать, возможно, вспомню….
Продолжение следует.