ГЛАВА 4.
ПРЫГНУТЬ ВЫШЕ ГОЛОВЫ…
Жужа так и не могла почему-то успокоиться, дрожа всем телом и безостановочно плача безмолвными горькими слезами. Торопливо обрывала ароматные лепестки тёмно-красного цвета, выкладывая из них сердце на новеньком белоснежном кружевном покрывале. Купила для себя, но, увидев воочию влюблённых, решила его подарить Нике в день их счастья. Розы кололи пальцы, сок окрашивал в алый цвет, запах кружил голову, вызывая лёгкую дурноту.
Закончив срочную работу, выпрямилась, убедилась, что аппликация на свадебном покрывале получилась очень красивой, удовлетворённо вздохнула, задавила истерику и поспешила покинуть номер Нельмана, пока никто из «новобрачных» не вернулся.
«И это дело сделано».
Зайдя в свой номер, выбросила остатки роз в корзину, поломав предварительно крепкие и длинные стебли цветов, вымыла тщательно руки и лицо, поражаясь так и не ослабевающей тошноте и резким перепадам настроения.
«Это что ещё за новости, а, мистер Организм? Чего это Вы изволите тут устраивать мне забастовку? Причин для недомогания нет, заверяю, как опытный врач…»
Не закончив нотаций непослушному и своевольному телу, со стоном кинулась в туалетную.
Спустя несколько минут, ослабевшая и взмокшая, рухнула на кровать, с трудом удерживая сознание. В приоткрытую фрамугу окна вливался морозный воздух, который и помог.
«Вспоминай, чем отравилась, – вытирая дрожащей рукой вспотевшее лицо, силилась хоть что-нибудь вспомнить. – Нет, ничего подозрительного не припомню: ели все одинаковое. И пили. Тогда, не с едой связано это, а с нервами».
Придя в себя, села на кровати, стала дышать глубоко, вдыхая запах близкого снега.
«Что так разбередило? Рэй? Нет, смирилась сразу, не глупая, поняла недолговечность романа. Николас? – задумалась, глядя в тёмное окно. – Жаль старика неимоверно, конечно! Нет, и ему не в силах чем-то помочь. Почему такое ощущение, что этот вечер последний? Схожу с ума? – обхватила руками русоволосую голову, склонилась к коленям. – Что происходит? Парни спокойны, ни морщинкой не встревожены, ухмыляются, поглядывая на влюблённых. Что так ранит? Почему слёзы близки?..»
Услышав внизу неясный шум, взяла себя в руки, осторожно встала с кровати, несколько раз вдохнула, окончательно справившись с дурнотой.
«Из-за Ники нервничаю? Скорее всего».
Прошла в ванную комнату, освежила лицо влажными салфетками, восстановила макияж, тщательно причесалась.
«Пора идти – скоро влюблённых отправлять в постель, – улыбнулась отражению и вышла из номера. – Выше нос, vadia*! Подруга выходит замуж по большой любви! Такой большой… – вздохнула нервно. – Как оградить Веронику от срыва? Чем закончится их брачная ночь? Только бы Ник не умер… на ней… – остановилась, сжала кулаки, крепко отругала на родном и народном, затолкала страшную картинку на задворки сознания. – Трепло! Даже не думай о плохом! Всё будет прекрасно! Он так хочет счастья! Его и получит, надеюсь».
Спускаясь в гостиную, посмотрела на «новобрачных», сидящих на диване: Ник украдкой целовал Нике волосы, а девушка ласкала его лицо тоненькими пальчиками, что-то шепча на ухо.
«Господи, позволь им немного радости! Не оставь заботой Твоею и любовью! Будь милосерден! Подари этой паре миг счастья…»
У изножья лестницы Жужу встретил сияющий Рэй, и она заставила себя больше не думать о «молодых», радуясь своему короткому счастью и везению.
Закончился вечер.
Тепло улыбнулась друзьям, пожелала всем удачи и направилась в номер возлюбленного.
Задержалась, поджидая его наверху лестницы, пока о чём-то говорил с Коди.
«Отпрашивается? – присмотрелась к Дэвису. – Нет, Рэя отпускает. Понятно: решил сегодня ночную вахту отстоять в одиночку».
Дождавшись, пошла спать. Правда, этого-то как раз и не получилось: любовь не позволила.
– …Утром будешь никакой, – отбиваясь от любимых рук и губ, плыла на волне чувственности, теряя контроль. – Тебе нужно отдохнуть…
Не разговаривал, лишь жадно любил, буквально растворялся в чувстве. Дрожа, «брал» мулатку вновь и вновь, а напиться напитком плоти не мог.
Так и встретили рассвет, не разжимая рук и тел, доводя друг друга до слёз и крика. Лишь на несколько минут в номере повисала тишина, пока отдыхали в изнеможении. Так и услышали звуки, доносящиеся из комнаты Николаса.
– Ты это слышишь?.. – Рэй привстал и прислушался. – Ушам не верю: она кричит! Ай да Ник! Вот тебе и старик, – рухнул обратно с тихим смехом.
Привлёк Жужу, стал любовно покрывать смуглое лицо и плечи, грудь и живот лёгкими поцелуями, выпивая капельки пота.
– Если выживет – на свадьбе погуляем!
Сгрёб любимую руками, сжал сильно, как-то отчаянно, на миг замерев, словно уйдя мыслями куда-то, где невесело.
– Не думаю, – хрипло ответила.
Исступлённо целуя погрустневшее лицо, гладила пальцами, запоминала очертания, впитывая образ порами и кожей. На долгую память. Навсегда.
– Не судьба. Оба это понимают, – вздохнула.
– Почему? Она совершеннолетняя…
– Он не станет портить ей жизнь. Сознаёт возраст. Да и предчувствует что-то…
– Так долго был один! Не отступится, уверен. Ему-то никто не может в этом помешать… – прошептал, оборвал, порывисто выдохнул и вцепился в желанную и любимую.
«Не время. Время любить».
– …Рэй!
Короткий стук в дверь подбросил его на кровати. Соскочив, покосился на Жужу: спит.
Тихо подошёл к двери, накидывая банный халат на обнажённое тело, приоткрыл: Коди. Вышел в коридор, прикрыл дверь, прислонившись спиной, отчего-то резко побледнел и задохнулся.
– Что-то случилось? Есть новости?
– Через пять минут жду тебя в комнате связи. Будет скайп.
Когда вошёл, Дэвис уже негромко разговаривал, кивал и быстро конспектировал в блокноте.
– Да, сэр. Он здесь и ждёт связи, – мельком зыркнув на Рэя, быстро спрятал непонятный взгляд, встал, уступив место.
– Доброе утро, господин Дейк, – сев, поприветствовал гостя на линии.
Лицо начальника было спокойно и прохладно, что сразу насторожило: «Ох, не к добру это! Дьявол, только не локаут!» Опомнился, сдержанно улыбнулся.
– Есть новости?
– Их ты выслушаешь от Дэвиса, – степенный мужчина слегка вскинул брови, метнул взгляд куда-то поверх камеры, словно безмолвно с кем-то посоветовавшись. – Тебе же отдельный приказ: сворачиваешь на точке работу и передаёшь дублёрам. Твоя часть исчерпана. Нужен в другом месте. Срок – завтра утром. Заканчивай дела. Отбой.
– Есть, сэр, – выдавив неживыми губами слова прощания.
Замер у погасшего монитора и просто выпал из действительности, голова загорелась, мысли обрушились обжигающей лавиной: «Нет! Не сейчас! Я не смогу сейчас ей этого сказать! И не завтра! Никогда!» Схватился за голову, глухо застонал и тут же почувствовал на плече пожатие Коди. Едва задавив отчаяние, постарался взять себя в руки.
– Что стряслось? – хриплый голос был мертвым и убитым.
– Всплыли факты из прошлого Нельмана. И люди, – стоял сзади поникшего парня, отчаянно его жалея. – Маркес… помнишь?..
Кивнув, Рэй выпрямился в кресле, но повернуться ещё был не в силах.
– Он из той банды, что причастна была к гибели его семьи. Материалы открылись, видимо. Клиентке грозит смертельная опасность. Они могут повторить акцию, теперь в отношении неё. Немедленно эвакуируем, сегодня же! Всё. Конец вахте нашей, друг, – положил обе руки на напряжённые плечи горемыки, крепко их сжав. – Соберись с силами и мыслями, подумай, как всё закончить… красиво, – тяжело вздохнув, неслышно вышел из комнаты.
Постояв в коридоре, Коди никак не мог собраться с мыслями, как только что посоветовал сделать несчастному влюблённому Салливану.
«Чёрт-чёрт-чёрт… Как не вовремя! Всем! И новобрачным, и им: Рэю с бразильянкой, – бездумно смотря вдаль, не мог сообразить, с чего начать день. – Так… коль дело приняло такой резкий оборот…»
Быстро прошёл к номеру Анвариса и постучал.
Он тут же открыл, словно ждал гостей.
– Доброе утро, Тэд! Прости, что вторгаюсь…
– Всё? – мудрые карие глаза зрелого мексиканца остановили неловкие излияния парня. – Сколько у меня есть времени?
– Меньше суток, – дёрнув нервно веком, облегчённо вздохнул: «Умница!» – Женщины выедут до ужина.
– Я понял.
– Спасибо, Тэд.
Через полчаса внизу прозвучал гонг, приглашающий постояльцев на ранний завтрак.
Услышав гонг, Ник дёрнулся телом, замер, удивился, покосился на задумавшуюся Веронику: «Пропустила звук мимо ушей. Хорошо. Пойду, разберусь». Мягко разжал объятия, прикоснулся любящими губами к тёплому виску.
– Я на пять минут, – поцеловал улыбнувшуюся возлюбленную сладко и нежно. – Одевайся потеплее – погуляем после завтрака.
Кивнула, прижавшись к его груди.
– Не задержусь, обещаю.
Едва вышел из комнаты, тут же был перехвачен Рэем.
– Есть разговор, Николас, – затащив за угол, глубоко заглянул в глаза. – Срочная эвакуация клиентки. Придумай, как под невинным предлогом после завтрака увести или увезти её отсюда. Вещи соберёт Жужа.
– Нужен маленький домик в глуши… – тихо заговорил, стиснув душу в кулак: «Не время. Держаться!» – Джип новый. И Брюса, пожалуй.
– Через полчаса всё будет готово, – продолжал смотреть бездонной зелёной пропастью в глаза старика. – Сочувствую искренне, Ник. Так жаль…
– Не стоит. Всё было вполне ожидаемо, разве нет?
Посмотрев друг на друга, грустно кивнули и разошлись в разные стороны.
– Ты так скоро!
Ника встретила светлой улыбкой, заглядывая в зеркало, ловя в отражении его глаза.
– Готов, дорогой? Есть хочу! Голодная…
За столом в столовой сидели члены команды, завтракали, не поднимая погрустневших глаз, тихо отвечали на шаловливые вопросы Вероники, едва поддерживая разговор.
После трапезы её увела в комнату Жужа.
– До меня дошли слухи, что тебе готовится сюрприз… – заговорила заговорщическим тоном, – и я тебя осмотрю. Удостоверюсь, что бурная ночь не навредила, новобрачная…
Заговаривая, отвлекая от посторонних вопросов, качала отрицательно головой, быстро делая привычную работу.
– Так… давление немного упало, но здесь всё вполне объяснимо – бессонная ночь и большая физическая нагрузка, – сложив манжету тонометра, на девушку не смотрела. – Лёгкая прогулка не повредит, как и тишина природы. Даю «добро» на поездку. Не спрашивай – не знаю! – подняла обе руки, сдаваясь и отмахиваясь. – Всё, надевай самые тёплые вещички и с богом! В добрый путь! Удачи!
Быстро поцеловала в лоб недоумевающую Веронику и испарилась из комнаты.
Ошалев от скорости и напора, Ника посидела несколько минут в ступоре, опомнилась и принялась перебирать вещи в шкафу.
Потом закрутилось, окончательно оглушило, не позволило думать, анализировать события.
Едва спустилась, была ласково подхвачена заботливыми руками Брюса, выведена и усажена в незнакомый тёмно-серый джип, стоящий на заднем дворе. Там уже ожидал спокойный Николас, сидящий за рулём.
– Ну, друзья, готовы к сюрпризу? – с загадочной улыбкой завёл мотор и довольно резко сорвал мощную машину с места. – Держитесь! – сверкнул молодыми и ясными глазами, захохотал.
Рассмеявшись, пассажиры вцепились в поручни.
Последнее, что успела увидеть Вероника, поразило до оторопи: на дальнем крыльце, слева от запасного выхода, сидели Коди Дэвис и Рэй Салливан. Коди давал Рэю прикурить сигарету.
«Рей не курит! – ахнула, рассматривала поразительную картину. – Решил научиться? Не поздновато ли?»
Провожая потрясающую картину «квадратными» глазами, похолодела: Рэй, закурив, затянувшись, закашлялся, возмущённо вынул сигарету изо рта и отчаянно бросил на землю, остервенело растёр ногой и… разрыдался в голос, уткнувшись лицом в колени. Коди грустно смотрел на согбенную спину и молча курил, не вынимая сигарету изо рта, продолжая бездумно сжимать в кулаке зажжённую зажигалку.
Ника ойкнула и повернула потрясённое личико к Брюсу, который делал вид, что смотрит в другую сторону. Не обманул: кадык нервно дёргался, на щеках выступил лихорадочный румянец.
«Да что происходит, чёрт меня подери? Что за заговор? Против кого? Кому-то грозит опасность? Почему Рэй так плачет? – стиснула кулачки, заскрипела зубками. – Скорее всего, Жужа решила порвать первая, вот и сорвался. Или?.. Может, парень отважился и сообщил домашним? И получил категоричное “нет”? Неужели она оказалась права: их любовь затрагивает интересы династии Рэя? Если семья очень богата, тогда его женитьба – вопрос больших денег и положения в высшем свете. Ни того, ни другого Жаухария Лопес привнести не способна, – безмолвно заскулила, впившись коготками в ладонь. – Бедные, бедные… А ведь любовь у них самая настоящая, та, что сквозь века идёт! И помочь никто не в силах. Если Рэй восстанет против клана – могут и убить. Даже при очень благоприятном исходе, самое большее, на что они могут надеяться – остаться тайными любовниками, встречаться изредка вдалеке, всю жизнь скрываясь, опасаясь за безопасность друг друга».
Тяжело вздохнула, откинулась головой на спинку кресла, перевела взгляд в бок, смотря на пробегающий, умиротворяющий пейзаж за окном машины.
«Если невероятно повезёт, и его не убьют, бунтом добьётся одного – изгнание из семьи, клана, общества. Сможет ли выдержать такую психологическую, социальную и материальную изоляцию? Да что там изоляцию – полную обструкцию! Вряд ли. Рождённый летать в поднебесье, не способен удовлетвориться жалкой землёй. Жуже не видать его, как своих ушей. Её юдоль – унизительная бедность, горькое осознание ничтожности и беспросветное одиночество…»
Ехали молча долго, радуясь тому, что девушка погружена в мысли и не докучает вопросами, на которые ни у Николаса, ни у Брюса не было ответов. Была лишь ложь, которую ещё предстоит рассказать и как-то подкреплять делами и фактами, а таковых пока не имелось. Вся операция «Сюрприз» по срочной эвакуации была шита белыми нитками!
Беспокойно переглядываясь в зеркале заднего обзора, подавленно притихли и молили бога, чтобы подопечная до конечного пункта не опомнилась. Так и произошло.
Вероника, устав от бесполезных и невесёлых мыслей, измученная ими и бессонной брачной ночью, вскоре уснула, съехав на сиденье.
Энгли осторожно опустил её кресло в полулежащее положение, накрыл толстым пледом из шерсти ламы, притенил окна тканевыми шторками, выдохнув: «Порядок».
Нельман кивнул, улыбнувшись в отражении зеркала заднего обзора: «Отбой. Отдыхай».
…Проснулась лишь три часа спустя.
– Где мы?
Её охрипший голосок заставил нервно дёрнуться Ника, задумчиво сидящего на краю постели в скромной комнате маленького домика в незнакомой долине.
– Мы в Эннисе, штат Монтана. За окном – горная система Тобакко-Рут. Маленький городок севернее нашей хижины километров шестьдесят-семьдесят. Жителей немного, за восемь сотен. Река Мэдисон, знаменитые крытые мосты, рыбалка, – ласково гладил бледное личико, отвлекая пустой болтовнёй от серьёзных вопросов. – Недавно прошёл снег, но уже почти растаял. Можно погулять по округе, полюбоваться настоящей ковбойщиной, – сделав «большие глаза», мягко рассмеялся, вызвав нежную улыбку у юной девочки. – Домик стоит невдалеке от города, но обособленно и скрытно, выстроен на склоне горы на сваях, что не позволяет проникать здешней сырости в помещение.
– А Брюс уехал?
– Как бы не так! Рыбу удит! Вставай, сама в бинокль посмотришь, сколько поймал. Здесь можно брать часть улова и есть.
Встал с краешка кровати, протянул руки, помогая Нике. Когда встала на ноги, склонился и поцеловал в губы легко и ласково. Прижалась и затихла, растворяясь в искреннем сердечном чувстве, заставив дрогнуть мужское сердце в диком страхе или предчувствии чего-то жуткого и неотвратимого. Задержал дыхание, постарался справиться с атакой, рыкнув и дав себе мысленно тумака.
– Готова? Как себя чувствуешь, милая? Ничего не тревожит? Не таись, любимая моя девочка, скажи сразу…
Вновь и вновь припадал к губам, задыхался от счастья и ужаса, от чёткого осознания: «Едва уедет, а это случится очень скоро и обязательно – умру. Не выдержит измученное сердце такого горя. Столько лет одиночества! Не отбирай… Я её только нашёл, боже…» Безмолвно стонал, целуя личико и голову любимой, закрывая кричащие от невыносимой боли глаза.
– Так боюсь за тебя…
– Всё хорошо, Ники. Не переживай. Я за тебя больше тревожусь.
Взяла в тоненькие ручки его голову, погладила носиком щеку, коснувшись ресницами кожи, словно крылом бабочки.
– КАк ты?
– На мне можно ездить!
Через силу очнулся, задавил все страхи и негативные мысли, расслабился, сумел усмехнуться и оторваться от неё, наконец.
– Надо спросить местных парней в «стетсонах»: не нужен ли старый конь? Жизнью испытанный и потрепанный, но ещё жилистый!
Расхохотались, обнялись, вышли на балкон, накинув куртки.
На широких перилах заметила пару биноклей, взяла самый мощный, навела курсор, поймала в визир Брюса, понаблюдала.
– Он столько поймал! Уже собирается обратно… – помахала рейнджеру рукой, смеясь. – Машет! Заметил или почувствовал мой взгляд? – обернулась счастливым сияющим молодостью личиком. – Посмотришь?..
– Насмотрелся. Видел, как он поймал самую первую и большую: лосось. Обед будет знатный.
Проводив Энгли взглядом, успокоилась и положила обратно прибор.
Вернулись в комнату, переоделись и пошли в гостиную.
Дом был красивым и удобным: деревянный, просторный, тёплый и светлый, с въевшимся сосновым ароматом, с большими окнами и прозрачными дверьми, через которые виднелась панорама долины и гор, покрытых хвойными породами деревьев. В убранстве комнат присутствовал неотъемлемый ковбойский дух: коровьи шкуры на полу, тонкие замшевые покрывала на кроватях и диванах, повсюду на стенах портреты и картины соответствующей тематики. Вся мебель явно местного производства, как и текстиль: добротно, натурально, органично. Единственное, что было непривычным – окна без занавесок или жалюзи.
– Отголоски прошлого, – объяснил, заметив задумчивый взгляд возлюбленной, замершей возле окна. – Долго пришлось воевать: сначала с индейцами, потом война Севера и Юга, затем с бандами разными, – обняв за плечи, усадил возле массивного камина, сложенного из огромных гранитных валунов. – Нужен был свободный обзор отовсюду. Позже узкие, скорее похожие на амбразуры, окна стали обычными, большими, а вот украшать занавесями так и не вошло в моду. Даже от солнца не прячутся, как и от посторонних взоров, – поймав удивление в синих глазах, пояснил. – Уверенность в безопасности. Твёрдая, как эти местные скалы. Здесь никто никому не угрожает уже почти столетие. Не потому ли ковбои такие нахальные и самоуверенные?
Рассмеялись втроём – Брюс вошёл минуту назад.
– Сами в этом скоро убедитесь. Да они больше похожи на разряженных индюков! – рейнджер хохотал гулко и громко, похлопывая себя по бёдрам на мексиканский манер. – А уж как любят лошадей и своих коров! И зачем им женщины? Потому здесь дамы такие решительные и сильные: скрутить бычка – раз моргнуть! А уж лассо владеют и младенцы…
Спустя пару часов, пообедав свежепойманной форелью и лососем, поехали на экскурсию по городку и окрестностям.
Николас оказался прав: ковбойщина была во всём!
О главной профессии края говорили и вывески магазинчиков, и салуны, и множество пикапчиков у забегаловок, и обветренные лица суровых мощных мужчин с прищуренными глазами, подозрительно провожающие незнакомцев, и задиристость в поведении по отношению к приезжим.
Брюс быстро сглаживал недоразумения и недопонимание, знакомился, уже через минуту шутил, хлопал парней и стариков по накачанным плечам, жал натруженные мозолистые ручищи-кувалды, восхищаясь их силой громко и вслух, чем мгновенно подкупал, в сущности, бесхитростных и наивных ковбоев.
– А мы с вами везунчики…
Он вернулся после шумного и долгого разговора с местными мужчинами к притихшей паре: Ник и Ника сидели в уголке салуна и потягивали местное пиво, щёлкали крупные семечки тыкв и подсолнечника, ели печёную кукурузу.
– Через три дня в Три-Форкс будет фестиваль: слёт ковбоев штата Монтана! Вот уж где насмотримся и наудивляемся! – сбавил громкость до шёпота. – Там легко потерять голову и потеряться. Пользуйтесь, – сердечно улыбнувшись девушке, перевёл внимательные глаза на Николаса. – Сразу двинемся или приедем под самый праздник?
– Обеспечь дом. Приедем в разгар. Толпа нам на руку, – ответив, посмотрел на Нику. – Или ты предпочитаешь побывать на открытии сего действа?
Понимающе рассмеявшись, покачала головой.
– Так и поступим: приедем к обеду следующего дня. К тому времени официальная часть закончится, народ забурлит вокруг конкурсов и тому подобное.
– Согласен. С домом выяснил: есть в горах настоящий дворец. Усадьба. Ранчо «На серых утёсах». Хозпостройки находятся в стороне, на плато, а дом пустует, сдаётся внаём обычно на всё лето. Этот раз освободилось пару недель назад – припозднились гости. Мы будем первыми. Межсезонье пришло, порадуем хозяев прибылью, – Брюс радовался перемене мест искренне. – А, Вероника? Не против пожить на ранчо?
– С удовольствием!
…Это была роскошная усадьба! На звание ранчо никак не тянула: дом трёхэтажный, большой, с огромной круговой верандой на первом этаже, с богатыми гостиными и музыкальными салонами, украшенными серым добротным мрамором. Из серого же гранита были и массивные колонны, поддерживающие большие опоясывающие балконы из дерева второго этажа с каждой стороны дома. Полы во всех комнатах были выполнены из редких пород дерева, как и роскошная мебель на заказ. В большой парадной гостиной пол был выложен розовым мрамором, искусно подобранным по оттенкам и фактуре, мебель выдержана в стиле первой половины прошлого века. Даже стены в комнате украшал серый мрамор, что не вызывало, однако, ощущения холода и тяжести, напротив: тепло шло от камня, словно он вобрал в себя летнее солнце Монтаны.
– Вы это чувствуете? – Ника поражённо застыла посреди гостиной, обводя глазами пол, огромные стеклянные стены, за которыми виднелись гранитные колонны веранды. – Почему не холодно? Под кладкой и облицовкой сетка обогрева? Да?
– Позвольте, госпожа, я объясню, – деликатно выступил на середину сопровождающий.
Это был местный коп, настоящий ковбойский полицейский: в зелёной форме с нашивками и звездой шерифа, в шляпе с полями и круглой верхней частью, слегка примятой особым замином, в галстуке, с блестящими, начищенными до блеска форменными пуговицами; весь такой чистый, сияющий и гордый. Молодой парень из местных жутко гордился работой и доверием жителей, старался быть достойным и компетентным: знал местность и недвижимость, природу и привычки, профессии и животных, старался ответить на любой вопрос и каприз гостей города и округа. Ему было лет двадцать шесть-двадцать восемь, звали Дэвид Длейтер, потомственный полицейский.
– Давай, Дэвид, удиви нашу гостью, – Брюс сел, с дружеской улыбкой смотря на служивого.
– Господин Уэст, когда задумывал дом, специально ездил по разным месторождениям гранита, мрамора и базальта, выяснял, какой из них теплее будет в помещении, а какой лучше поместить на улице. Оказалось, что наш гранит и мрамор самые теплые! Сюда и приехали специалисты, которые распоряжались добычей, распиловкой, доставкой, укладкой, – скромно подошёл к стене, погладил молочно-серо-чёрную стену изысканной рукой с длинными пальцами. – Жаль, я не видел, когда строился дом – учился в академии. Увидел лишь результат. Красивее дома нет ни в одном штате, уверен! – смутившись внимательного синего взгляда красивой гостьи, опустил глаза на пол. – Этот розовый и кремовый мрамор привозной. Не знает никто, откуда он, доставили самолётом ночью, ночью же разгружали. Если и контрабанда, то очень грамотно оформленная – не придраться! С документами полный порядок, – рассмеялся бархатным смехом, покраснев привлекательным интеллигентным лицом. – Дерево наше, местное, как и стекло. На верхних этажах весь паркет и ламинат тоже из местных материалов. Лишь мебель отовсюду понемногу. Эта – из Европы. Грузчики на контейнерах вычитали.
– Где хозяин? – Вероника не сводила роскошных глаз с парня.
– Ищет себя, должно быть. Ранчо унаследовал от деда, Грегори Роя Аткинса, знаменитого в нашем штате человека. Сам не наследовал фамилии, как и не чувствовал тяги к животным – нанял целый штат здешних парней. Спасибо говорим за рабочие места и сохранение поголовья элитного крупнорогатого скота и лошадей – гордость округа и штата. Вы видели их на скачках, вероятно.
– Да, конечно. Это они заняли почти все первые места и все призы? – Брюс спас шерифа от смущения и сапфирового омута, в коем тот утонул с головой. – Выгодное это дело – ранчо? Или многое приходится дотировать? Что выгоднее: лошади или коровы?..
Пока Энгли расспрашивал, Николас повёл Нику по дому на экскурсию, разглядывая и радуясь её посвежевшему лицу. Решили сразу, что поселятся на первом этаже, не поднимаясь на второй и третий. Не на месяц же приехали, в любой момент могут сорваться и уехать. Потому и надели бахилы, когда осматривали дом до самой крыши.
Когда спустились, Дэвид уже ждал их у выхода.
– Завтра я смогу вас повозить по округе. При мне местные будут поприветливее, – сдержанно улыбнулся, не поднимая глаз. – Несколько усадеб невдалеке – достойная достопримечательность. Сам люблю такие места осматривать. Душу греют.
Провожая парня, гости рассмеялись.
– Есть особенные пожелания, господа? Может, давняя мечта? – поднял серые глаза на Нику, утонул в сини, побледнел. – То, что лишь снилось с детства?
– Полёт на «Дугласе». Бомбардировщике. Настоящем. Вторым пилотом. Больше нет мечты, – смотрела в упор, не сводя омута, гипнотизируя, губя, сжигая.
– Сейчас фестиваль идёт. Охрана усилена на аэродроме. Через три дня будет Вам, госпожа, «Дуглас», и не старый С-47, а современный – А-20. На нём летает мой кузен Вилли. Мне не откажет. Полёт ознакомительный? – увидев кивок, облегчённо вздохнул. – Хорошо, впишет в полётный лист: «Панорамный облёт местности». Ему часто геодезисты дают подобные задания. Всё получится. Уверен.
– Спасибо, Дэвид! И не надеялась на чудо. До завтра?..
Провожая взглядом полицейскую машину, мысленно отругала себя за неосмотрительность, но, чем больше отчитывала, тем больше оправдывала: «Мне нужен здесь свой человек. Дэвид подходит, как никто другой! Молод, одинок, отчаянный и влюблённый – то, что надо. Если заметит чужаков – голову сломит, а предупредит. Этот прыгнет выше головы – настоящий ковбой. А сердце… Всегда найдётся местная самаритянка – излечит душу и тело быстро».
– Ника… – голос Николаса был встревожен и глух.
– Верь мне, родной, – шагнула, обняла, прижалась щекой к щеке, погладила по непокрытой голове. – Пока не жди объяснений. Лишь неясные предчувствия, понимаешь? Оформится знак – расскажу. Хорошо?
Когда грустно кивнул, прильнула к губам с тёплым любящим поцелуем.
Обнял, вжал, затрепетал.
– Идём домой. В нашу комнатку. В рай… – маняще шепнула на ухо.
День, суетный и нервный, подходил к концу.
Они так устали, что не было даже сил его проанализировать.
Едва поужинав, рухнули в кровати.
Вечерело.
Весь дом погрузился в темноту и тишину.
За стенами ночь вступала в свои права, заволакивая туманом плато и реку, погружая в густое марево пастбища и постройки, горы и долины.
Лишь в самом городке Три-Форкс ещё было шумно и людно: гости перетекали из бара в бар, перекрикивались и спорили о чём-то, смеялись и тискались, хлопали пастушьими бичами, распугивая собак и веселя подвыпивший народ. Музыка раздавалась из распахнутых дверей домов и заведений, кое-где звуки ссор вносили диссонанс в дружелюбную обстановку праздника. Голоса постепенно стихали, гасли окна в домах, сон и усталость брали верх.
Ночь обняла мягкими объятиями город, на небе медленно всплыла полная луна, прорываясь сквозь облака и туман, окрашивая их в грязно-жёлтые оттенки. Вскоре тишина поглотила последние припозднившиеся звуки. Их сменили голоса природы: шум лёгкого ветерка и плеск рек, крик сов и вой то ли собак, то ли волков.
Наступал новый день.
* Vadia (порт.) – девочка.
Июнь 2015 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2015/06/04/1983