Когда я учился в советской школе, то полюбил историю древнего мира, в основном под этим подразумевалась история Греции и Римской империи. Древняя история была куда достовернее и свободнее от идеологических влияний и искажений, чем новая история. Когда в зрелом возрасте я посетил Помпею, пеплом засыпанный и законсервированный на 2000 лет древнеримский город недалеко от Неаполя, то с удивлением обнаружил, что подготовлен к этой экскурсии советской школой совсем неплохо: школьные знания и новые впечатления отлично дополняли друг друга.
Однако совсем другой оказалась в 9 классе мутная Новая История. Ей я совсем не верил, чувствовал, что создатели либо врут, либо замалчивают. И, как оказалось позже, правильно делал. Оказавшись в 1985 г. с геологической экспедицией на Чукотке, меня поразили хорошо сохранившиеся останки зоны. Вплоть до 1955 года в нем добывали олово зеки. Состав был смешаный, но более половины сидели за политику. Чукотка считалась настолько непригодным для жизни местом, что лагеря даже не обносились традиционным забором из колючей проволоки и не охранялись снаружи. Бежать было безнадёжно: до железной дороги на юг было более чем 2000 км, с севера подпирало Чукотское море, до Америки на восток около 700 км. Кладбище было огромным и неряшливым: на склоне сопки трупы просто прикапывали, прикрывая дёрном. Крестов и надписей толком не было. Закопать по настоящему мешала вечная мерзлота. Еще летом 1985 года на кладбище рылись и играли костями зеков местные лохматые собаки. Но что я знал про историю этого места на Чукотке? Куда меньше, чем про Помпею.
Однажды в 2010 в Питере купил я школьный учебник истории СССР для старших классов. Отчасти для того, чтобы убедиться в том, что история – это "продажная девка" идеологии. Тон учебника был неожиданно легкомысленным и напоминал скорее задачник кроссвордов и ребусов. В нём была масса вопросительных знаков и двусмысленностей, составители явно хотели сделать его таким, чтобы он пережил не одно правление. Обтекаемостью он напоминал яйцеобразное судно ”Fram”, которое Нансен сконструировал таким образом, чтобы оно не сдавливалось, а выталкивалось на поверхность в ледовых торосах. Создавалось ощущение, что свинцовый, мрачный занавес ближней истории поднимал скоморох с прибауткой: «Эх, давным-давно это было, да так давно, что может и вовсе не было». А речь ведь шла о событиях, которые происходили в стране всего 70-90 лет тому назад. Возможно,что составители учебника хотели заставить школьников критически и самостоятельно мыслить. В любом случае разница не только в позиции авторов, но и в описании тех же самых явлений и событий в учебниках 1975 и 2010 года была разительная.
Если сравнивать литературу и историю, то можно сказать, что история – это младшая и бестолковая сестра литературы. История - это попытка фиксации прошедших событий с претензией на объективность и научность. Однако она всегда субъективна, поскольку соткана из описаний и рассказов тех людей, которые в этих событиях участвовали. А уж если в горло истории впиваются железные пальцы идеологии, то вместо оратории до слушателей доносятся только хрипы и кашель.
Литература сегодня куда более влиятельна и независима. В каком-то смысле литература даже «научнее». Потому что то, что говорит писатель, особенно великий писатель, становится неоспоримой правдой для поколений. Никакие политики ей нипочём. Например, Лев Толстой в романе «Война и Мир» со свойственной ему дотошностью описал Бородинскую битву. Военные историки нашли потом массу ошибок и неточностей в его романе, однако весь мир запомнил Бородино именно таким, каким его создал писатель. «Война и Мир»- это явление русской литературы и именно оно будет формировать наши представления о том, как это происходило. Битва при Бородине существует в нашем сознании в основном благодаря Толстому и многочисленным экранизациям романа, а не научным трудам военных историков.
Если бы не был бы написан А. Солженицыным «Архипелаг ГУЛАГ», то может быть всем нам было бы легче забыть, что в России совсем недавно наши деды и прадеды истребляли друг друга без устали. Т.е. одни, правильные классы и народности с энтузиазмом пропускали через мясорубку других, врагов народа. Делалось это сначала по классовым, а потом по национальным признакам, совсем не за провинности. И это то, за что в России, видимо никто никогда так и не возьмёт ответственности, как это произошло, например, в Германии.
Какая может быть ответственность, кода сын за отца не ответчик? Наш разум с готовностью соглашается с этим утверждением. Рационально это именно так:как может человек влиять на деяния своего отца, деда, прадеда? Как может он отвечать за них? Все встаёт на свои места, если мы допустим, что чувство ответственности живет вовсе не в голове, а совсем в другом месте. И живёт оно там часто вопреки нашему желанию. Попытки свалить ответственность на диктаторов или режим малоэффективны, ибо режим - это все те, кому при нём хорошо. Или даже все те, кто при нём выживает. Тогда режим - это мы сами. Поэтому в итоге ответственность является сугубо индивидуальным, а не стадным чувством и более того, именно она и делает стадное существо самостоятельной личностью.
Буддизм, как и положено религии, свободнее от ограничений разума и, говоря о карме, уверенно утверждает, что за деяния каждого поколения отвечает семь последующих поколений. Если верить этой формуле, то можно легко вычислить, что немцы окончательно освободятся от чудовищной вины перед другими народами через 200 лет после их свершения. Т.е. примерно к 2150 году. В случае России эта ситуация куда хуже. Непринятая ответственность подобна неубранному дому: запах плесени и гнилого мяса будет подниматься из подвала ещё очень долго и отравлять атмосферу проживающим в нём.
Нужна эта чистка не покойникам и даже не их потомкам, а прежде всего она нужна всем тем, кто живёт в России сегодня. А также и всем тем, кто оказавшись заграницей в качестве туриста или иммигранта, по прежнему идентифицируется там как «русский». Идентифицируется совсем не по крови, а по языку, менталитету и поведению. А также и по тому специфическому признаку, почему «русские» презирают и сторонятся друг друга, находясь заграницей: за отсутствие самоуважения. Отсутствие самоуважения – это, пожалуй, и есть самое тяжкое бремя, оставленное нам в наследие Советской Властью. Пока, похоже, жителям России куда проще бежать из России, нежели чем засучив рукава взяться за авгиевы конюшни истории. Я и сам предпочел убежать, а не чистить.
В каком-то смысле история нам нужна как опора нашей идеологии. Без неё мы не можем разделить убеждения своего общества, народа, класса, партии. А с другой стороны надо всегда помнить о том, что история лжива и она постоянно переписывается ради тех, кто правит балом сегодня. Вроде скатерти на столе, которую накрывают сообразно случаю. И вот ведь несуразность какая: насколько легко изменить нам историю, настолько же невозможно изменить прошлое.
....................