Это утро было такое же холодное, как и все предыдущие. Король спал, или делал вид, что спит, солнце медленно вставало над горизонтом. Симель тряхнула головой и потерла усталые глаза. Всю неделю она коротала время по утрам, наблюдая за дорогой в Керк — со дня на день ждали гонца из Берении и он должен был остановиться там на ночь. Когда солнце поднялось целиком, Симель не выдержала и, скинув покрывало, потащила кресло в тень от шторы. Задев столбик в ногах кровати, она обернулась, досадуя, что потревожила Вилиама. Король, не моргая, смотрел на нее из глубины алькова.
— Ваше величество? — Симель выпрямилась. Его глаза смотрели все в ту же точку. На одно страшное мгновение ей показалось, что Вилиам не дышит.
— Ваше величество!
Король раздраженно фыркнул и прикрыл веки. Понял он, что его приняли за мертвеца, или нет, Симель не знала, но простила бы ему и оскорбленную отповедь — таким жутким был этот безразличный взгляд.
— Я пошлю за камердинером, — она оставила кресло и направилась к выходу, не дожидаясь ответа. Вилиам как всегда молчал — утро было для него тяжелой порой. Когда весь замок оживал и брался за работу, он мучился сжигавшей внутренности болью, а отекшие непослушные ноги мешали даже просто сесть в постели.
Симель выглянула в коридор и удовлетворенно отметила, что сегодня там ждет новый паренек, на вид порасторопней прежнего. Вчера тот заставил себя ждать и наверняка схлопотал порку.
— Доброе утро.
Гвардейцы по обеим сторонам двери кивнули, а мальчик с трудом оторвался от созерцания их полированных лат.
— Доброе утро, мэм!
— Давай-ка, позови Этельреда, посмотри, где там Тейд, и беги на кухню — пусть несут завтрак.
— Бегу, мэм!
Мальчик вмиг скрылся на черной лестнице.
— Парень тут с самой заутрени, — сказал молодой солдат, провожая его взглядом.
— Дыру в тебе проглядел, — усмехнулся в усы старший.
— Замолвите за него словечко, если вернут того бездельника, — попросила Симель усатого.
Тот кивнул, качнулся с носка на пятку и снова замер. До смены оставалось меньше часа, скоро явится Тейд и ей тоже придется уйти. Симель плотно прикрыла дверь. В отличие от стражи, она не любила пересменок и предпочла бы не встречаться с лекарями.
Какой-то шорох привлек ее внимание — король ворочался, пытаясь сесть повыше. Не дожидаясь слуг, Симель сама взбила подушки и, набрав в грудь побольше воздуха, подставила ему плечо. Когда отец болел и долго не вставал с постели, запах старости превращался в настоящую вонь. Лучше было этого не чуять.
Вилиам оперся на нее худой рукой. Не стоило ему помогать, но ощутив дрожь в старом теле, Симель против воли обхватила его подмышкой. Вилиам тут же сбросил ее руку, тяжело осев на подушки, губы его сжались в линию, тонкие ноздри сердито раздулись. Симель прикрыла глаза. Извиняться было бесполезно, сколько раз она корила себя за несдержанность — он только больше сердился.
Дыхание короля вдруг сорвалось, он прижал ладонь к животу под ребрами. Очевидно, это был один из утренних приступов, но теперь он будет молчать, даже если согнется от боли. Симель бросилась к столу со склянками, чтобы приготовить ему питье из полыни с фарикой.
Бутылка фарики отыскалась в самом дальнем углу, за котлами и мисками — проклятый Тейд обращался с заречными травами, как с мусором. Симель отмерила обе дозы и попробовала пальцем воду на еле теплившейся горелке. Взгляд короля был прикован к ее рукам.
— Еще пару мгновений, ваше величество.
Вилиам напряженно кивнул — приступ еще не прошел. Но когда Симель протянула ему кубок, вместо того, чтобы пить, проговорил:
— Из всех возможных отношений, — он был вынужден прерваться на несколько вдохов, — к человеку, который кормит тебя с ложки, — еще один судорожный вдох, — проще всего его ненавидеть.
Теперь не он, а Симель была застигнута врасплох. Не зная, что ответить, чтобы не спугнуть эту хрупкую откровенность, она только слегка пожала плечами. Никто не любит свои слабости. Вилиам окинул ее быстрым взглядом.
— Проще всего, да… Но единственно верно — любить, — он отдышался и пригубил настойку. — Я не очень в этом преуспел.
— Вам не нужно извиняться, сир, — Симель поздно прикусила язык, но король сделал вид, что не слышал. Он выпил снадобье и указал на окно:
— Следи-ка за дорогой. Девять прозвонили? Нет?
— Нет, служба еще идет. — Она послушно села на забранную ковром скамью у окна и уставилась на ползущий по дороге караван — издалека он казался процессией черных жуков. Если этим бесполезным ожиданием можно хоть как-то уменьшить тревогу короля, она готова сидеть так до самого вечера. — Но я бы уже не надеялась на вести.
— А я, с твоего позволения, — Вилиам уже не задыхался, — еще надеюсь. Конечно, если не зря плачу гонцам кучу золота.
Симель тихонько улыбнулась — это ворчание было куда лучше тягостной тишины. Если уж король взял такой тон, значит, день удался. Она лениво разглядывала крытые повозки, объезжающие застрявшую телегу, когда вдруг одна фигурка в самом хвосте привлекла ее внимание. Всадник, беспокойный и суетливый, не очень-то походил на сонных охранников. Через неровные стеклышки в свинцовой сетке было ничего не разглядеть, и Симель распахнула окно. Верховой был одет в красное.
— Ваше величество, — воскликнула она, — гонец!
Отсюда не было видно ни золотой эмблемы, ни значков, но она была уверена — это тот, кого они ждали.
— Не прошло и года! — недовольно отозвался король, но глаза его загорелись так, будто он вовсе не чувствовал боли. — Зови пажа, пусть бежит вниз…
Симель замотала головой, прикрывая окно:
— Он на кухне, я сама!
— Стой, — Вилиам протянул ей что-то блестящее, — возьми это. И веди гонца прямо сюда, без конвоя и всех этих гвардейских проволочек!
Симель взяла из рук Вилиама кольцо, на печатке которого была изображена окруженная завитками «В». В это время гонец опередил караван и стрелой помчался к замку, поднимая целые тучи снега. Симель схватила свой плащ и выбежала из комнаты.
Когда она пробегала по внешнему двору, всадник перешел на легкую рысь и уже миновал караул у ворот. Тяжело мотая головой, лошадь прошла под аркой, с ее губ капала пена. Симель рванулась вперед, но тут огромная ручища отбросила ее в сторону. Она оказалась за необъятной спиной человека, возвышавшегося над толпой на целую голову, его косматые седые волосы свисали ниже плеч. Дор Грандж, капитан Королевской Гвардии, грозно нахмурился:
— Снова ты. Какого демона? — Его голос походил на рык.
От возмущения Симель вмиг обдало жаркой волной, но удивляться было нечему — даже первая их встреча была не лучше нынешней. Однажды, еще осенью, Вилиам послал ее за двумя гвардейцами для охраны посыльного. Это были надежные солдаты, чаще других стоявшие на посту у королевской спальни. Капитан не смог бы оспорить этот выбор, даже если бы хотел, так что, не найдя его в казармах, Симель сама повела гвардейцев к королю.
Они встретили Гранджа на пути в замок. Он высказал все, что думал о женщинах, распоряжавшихся его солдатами, и в весьма грубой форме. Гвардейцы тоже получили свое. С тех пор уже не одно поручение столкнуло их, как торговок, не поделивших место на рынке.
— Прошу прощения? — гонец спешился и пытался привлечь к себе внимание. Симель высоко подняла кольцо:
— Его величество приказал доставить послание как можно скорее и…
Равнодушно взглянув на кольцо, Дор Грандж повернулся к посыльному:
— Вилиам Светлый не принимает в Тронном зале. Мы проводим вас в замок, досмотрим и проведем к его величеству в опочивальню, — он сделал знак гвардейцам становится по обеим сторонам от гонца.
Это было уже слишком. Симель протиснулась между стражниками, заслоняя Гранджа:
— Следуйте за мной. Это приказ короля.
Мурашки пробежали по спине, ощущая движение. Широченная ладонь капитана легла ей на плечо и потянула в сторону. Не отдавая себе отчет в том, что делает, Симель резко ударила локтем назад, но встретила пустоту — старый вояка без труда увернулся. Он удивленно втянул носом воздух и подвинул руку так, что большой палец лег прямо в ямку между ключиц, и боль пронзила Симель — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Брови гонца поползли вверх, гвардейцы хмуро молчали. Рука Симели метнулась к поясу — выхватить кинжал, ударить под ребра!
Нет. На ней не было пояса с мечом и кинжалом. Она ночная сиделка. У нее есть маленький нож.
Грандж толкнул ее в сторону, разжимая пальцы. От его внимания не укрылся этот судорожный жест, и он шепнул над самым ухом:
— У шавки есть зубы?
Симель выскользнула из его хватки и попятилась, хрипло дыша. Щеки горели, спина была липкой от пота. Ей не потягаться с этим верзилой, даже если бы меч был на месте.
Окинув ее тяжелым взглядом, капитан махнул гвардейцам и направился к замку. Стук его кованых сапог превратился в лязг на брусчатке внутреннего двора — капитан годами не изменял походной выкладке. Когда он вошел в замок, Симель, без конца сглатывая и потирая горло, поспешила следом и успела подняться наверх прежде, чем гонца вывели из караулки.
У спальни толпились пажи с тяжелыми блюдами, один держал в обнимку поднос. Если бы они чуть поторопились, Вилиам успел бы поесть. А теперь он точно не возьмет в рот ни крошки, пока не разберется с посланием. Симель махнула мальчишкам, чтобы оставались на месте, и вошла внутрь. Король встретил ее, протягивая руку за пакетом, но она прошла к кувшину с водой.
— Послание доставит капитан Гвардии, — голос звучал сипло.
Вилиам недовольно цокнул языком. Через несколько мгновений знакомый лязг раздался на лестнице, приблизился к дверям и, когда створки приотворились, Вилиам крикнул, не ожидая вопроса:
— Входите!
Дор Грандж ввел посыльного внутрь, тот приветствовал короля, опустившись на одно колено, и отдал ему большой запечатанный пакет. Все это явно заняло больше времени, чем хотелось королю. Поблагодарив гонца и отпустив солдат, Вилиам указал на капитана:
— А тебя я прошу оставить церемонии. Это, — он обвел руками постель и свои беспомощные ноги, укутанные одеялами, — сделало меня крайне нетерпеливым. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, каково это — ожидать известий в постели.
— Это для вашей безопасности, — невозмутимо проговорил Грандж.
— В следующий раз, когда я пошлю слугу, он проводит гонца без конвоя, — непререкаемым тоном ответил король.
— Да, ваше величество, — эти слова, сказанные подозрительно спокойно, прозвучали неискренне.
— Можешь бы свободен.
Молча кивнув, капитан Гвардии вышел из комнаты, а Вилиам цепко ухватил пакет и стал ломать скрепляющие его печати. Симель гневно фыркнула. Король услышал и бросил на нее вопросительный взгляд.
— Мне он не нравится, ваше величество, — честно сказала она, надеясь, что не рассердит короля.
— Дор один из моих самых верных слуг.
Последняя печать буквально рассыпалась в порошок, и Вилиам смахнул обломки на пол.
— Кто я, чтобы знать лучше вас? Но он ослушался приказа, воплощенного в этом кольце, — Симель отдала Вилиаму его знак, — и пытался меня запугать.
— Если бы я мог изменить его, то несомненно сделал бы это. Но таких подданных не выбирают. Нас свела война, где Дор защищал мою жизнь. Этот человек незаменим.
— Да, ваше величество, — сказала Симель и скривилась — до того это вышло похоже на тон Дора Гранджа.
Король развернул письмо. Он держал пергамент так, чтобы на него падал свет, и подносил листы совсем близко к глазам. Первый он прочел очень быстро, нахмурился, прочел второй и некоторое время смотрел перед собой невидящим взором. Его лицо ничего не выражало. Потом он быстро пробежал глазами оставшиеся три листа и протянул руку в сторону Симели:
— Вина.
Похоже, дело было плохо. Симель плеснула в кубок легкого плагардского и подала королю.
— Ваше величество? — она присела на скамеечку у изголовья, не в силах молчать. Только бы не известие о войне. Только бы Эймар был прав — валленийский граф улестит беренцев, а варваров удержит Адемар, Защитник Востока. Пусть все будет так, ведь иначе призовут войска и ей… придется вернуться домой и…
— Луган!.. Пёс… — Король залпом осушил кубок и вытер капли в бороде, оскалясь.
— Ваше величество?..
Но Вилиам, казалось, говорил не с ней. «Во что ты дал себя втянуть?» — тихо пробормотал он, перебирая листы. Симель наклонилась и без труда разобрала крупные, ровные строчки. «…мастер Луган, наместник казначейства, исчез…», «…не видели больше трех недель…», «…со всей казной…». Она вздрогнула, поймав на себе взгляд короля.
— Помоги мне, — он постучал по крышке сундука, стоявшего рядом с кроватью, и Симель подняла тяжелую полукруглую крышку. Внутри высились груды пергамента, между стопками едва вместился пузатый глиняный кувшин, а приборы для письма и личные вещи короля были погребены где-то на дне.
Вилиам наклонился и с трудом поднял стопку отчетов, увешанных зелеными печатями Казначейства. В замке пользовались дорогой тонкой кожей, но для короля и она оказалась тяжелой. Симель помогла ему перебрать несколько листов, пока в столбце уплаты не замелькали беренские названия.
— За прошлый год, — узловатый палец постучал по отметкам в углу страницы. — Вот этот.
Вилиам развернул длинный список доходов и углубился в чтение. Симель вытерла о подол вспотевшие ладони и рискнула еще раз взглянуть на листки с докладом.
— Наместник казначейства исчез сразу после сбора податей, — проговорил король, не отрываясь от списка. Глупо было рассчитывать, что он не заметит. Симель смущенно отвела глаза, но его слова только подстегнули беспокойство.
— Ваше величество, граф пишет так, будто Годрик имел право на все свои выпады.
— Все указывает на то, что Луган сбежал. Все, — король посмотрел на нее поверх листа, — кроме здравого смысла. Мы ничего не узнаем, пока не получим следующее известие. Не беспокойся. Тревожных знаков достаточно, но Годрик — фигура невеликая. Что бы ни случилось, я готов поспорить, что золото излечит его обиду.
Симель кивнула, немного успокоившись. Если самой тревожной вестью был сбежавший наместник, деньги и справедливый суд решат это дело. Король свернул письмо в трубку и бросил его в сундук.
— Видит Единый, были времена и потяжелей. Это прибережем до тех пор, пока все не образуется, — он погладил кувшин и захлопнул крышку. — Следует спуститься в зал, но у меня нет сил. Позови слуг — пусть подготовят приемную, и передай приглашение капитану и лордам подняться сюда в полдень. Сейчас пришли ко мне писаря. Еще найди человека Гронарда, пусть готовится выезжать. После можешь быть свободна.
Симель коротко поклонилась и уже подходила к дверям, когда король вдруг окликнул ее. Вернувшись, она увидела, что Вилиам крутит в пальцах свое золотое кольцо.
— Возьми, оно может тебе пригодится. Спрячь, но всегда носи с собой — не каждый посмеет игнорировать мой знак, даже если Грандж будет против. — Король сжал ее пальцы на холодном металле и добавил, — постарайся не переходить ему дорогу.
Симель поцеловала руку короля, низко поклонилась и вышла из комнаты.
Сначала она посетила Эдвина, Главного писаря короля, затем отыскала рыцаря, которого герцог Гронард прислал за новостями, потом передала приглашение слугам лордов. Выйдя во дворик перед казармами, где Дор Грандж тренировал молодых солдат, Симель подозвала одного из них, чтобы передать сообщение. Увидев ее, Грандж скрипнул зубами, рыкнул на юношу, с которым вел поединок, и нанес ему удар ногой такой силы, что бедняга отлетел на несколько шагов, а учебный щит в его руке треснул. Этот человек походил на боевую машину среди пехоты и ученикам приходилось несладко. Не дожидаясь, пока он снова возьмется за мальчика, Симель отвернулась и пошла в сторону ворот.
Она уже почти миновала конюшни, когда вдруг вспомнила, что тюфяки на ее постели никуда не годятся и пора набрать нового сена. Повернув к высоким дверям, она с трудом приоткрыла одну створку и протиснулась внутрь. Лошади в ближайших стойлах повернули головы, фыркая и переступая копытами по дощатому настилу. В помещении стояла тишина, только от казарм доносился стук деревянных мечей — уютный, как дома, если бы не мерзкий голос Дора Гранджа. Вокруг не было ни души, и Симель уже развернулась, чтобы уходить, но тут ее внимание привлек статный вороной конь, с любопытством глядевший из своего стойла. В тот раз, когда она осенью приходила за сеном, этого красавца здесь не было, и Симель, не удержавшись, подошла поближе. Конь вытянул шею и ткнулся носом в ее ладонь, слегка покусывая пальцы.
— Проголодался? — засмеялась она, похлопывая коня по холке. Шкура его была вычищена до блеска, копыта смазаны маслом, грива аккуратно расчесана. Симель отогнула ему губу, осматривая зубы. Здоровый крепкий семилетка. Она быстро огляделась, почесывая коня ногтями над плечом. Кормак, всегда мрачный и неразговорчивый, пожалуй, был бы недоволен тем, что кто-то трогает лошадей, но Симели не хотелось уходить от вороного. Обняв его за шею, она поискала взглядом старого коня Вилиама и увидела, что тот спит в дальнем стойле, низко опустив голову. Симель надеялась, что он дотянет до весны, и она снова увидит, как король потихоньку едет вдоль замковых стен. Как знать, может быть, и ей позволят оседлать какую-нибудь клячу? Симель была готова на все, лишь бы сделать пару кругов по турнирному полю и размять мышцы. Свою лошадь она продала перед тем, как поселиться в замке, и с тех пор ни разу не садилась в седло. Вороной толкнул ее носом — задумавшись, она перестала его чесать. Слишком хорошо для лекарки, о верховых прогулках можно забыть. Симель расчесала пальцами густую конскую челку. Вороной тихо заржал и опустил голову ей на плечо.
— Бедняга, скучаешь без ласки. Принести тебе что-нибудь вкусное?
— Он не откажется от сухого хлеба или яблока, — раздался голос сзади, и Симель вздрогнула от неожиданности. В дверном проеме возвышался главный конюх с седлом и уздечкой на плече — один из немногих мужчин, кто был непривычно выше ее. Пройдя мимо, он открыл загородку, вошел в стойло и принялся седлать разволновавшегося коня.
— Мне нужно взять немного сена… — проговорила Симель. Конюх молчал, занятый работой.
— Ну, тогда я схожу за хлебом? — Она не могла понять, сердится Кормак или нет. Он только кивнул в ответ. Выйдя на улицу, Симель быстрым шагом миновала ворота и пробежалась по внутреннему двору. На кухне она нашла самую сухую буханку, тайком ухватила щепотку соли и поспешила обратно.
Когда она снова вошла в конюшню, красавец вороной уже был полностью оседлан, не хватало только мундштука во рту, чтобы он смог поесть. Конюх возился наверху, на сеновале. Симель отломила большой кусок хлеба и протянула его коню на раскрытой ладони. Мягкие лошадиные губы приятно щекотали пальцы, и Симель ласково погладила коня по носу. Заскрипела лестница, Кормак спустился и поставил на землю большой мешок, доверху набитый сеном.
— Спасибо, — сказала Симель, продолжая кормить лошадь и чувствуя на себе пристальный взгляд. Вороной сжевал последний ломоть и, довольно потыкавшись Симели в плечо, вытянул шею, глядя на вход в конюшню.
— Застоялся, — улыбнулась она, отходя в сторону. Кормак окинул ее странным взглядом, продолжая угрюмо молчать. Но это несомненно был конь того рыцаря, что скоро отправится к герцогу Гронарду, и скакун рад отправиться домой.
— Разве не так? — Спросила Симель.
— Так, так, — конюх обхватил голову вороного и просунул ему в рот мундштук. Конь дернулся, но Кормак почесал ему бок, успокаивая.
— Священники, они тоже, — вдруг продолжил он, — это… — Уздечка уже была закреплена, и он проверял все пряжки, — понимают лошадей. Не то что те… — Конюх мотнул головой в сторону стены, за которой находилась кухня, очевидно имея в виду служанок и поварят. — Ну, еще такие люди, как ты, тож понимают…
Удивленная, Симель подняла бровь:
— Какие люди?
— Эх, — Кормак махнул рукой, как отрубил, — хорошие люди.
Он наклонился внутри стойла, осматривая подковы вороного. Симель молчала в замешательстве от этой длинной речи и в тишине стали снова слышны удары мечей о щиты. Пора было прощаться, чтобы не нарваться на новые комплименты. Она потянулась к мешку.
— Эй. Погоди, я отнесу, — пробормотал конюх, не поворачивая головы.
— Не стоит.
Симель постаралась вложить в это нечто большее, чем отказ от помощи. Она легко подняла тяжелый мешок и закинула его за спину, заработав новый изучающий взгляд. Только она открыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг с казарменного двора раздался пронзительный крик боли. Кормак встал в стойле во весь рост и напряженно прислушался. Крик повторился опять, но уже более жалобно, потом все стихло.
«Ублюдок», — процедила Симель, невольно касаясь помятого горла. Кормак взглянул на ее шею, на его скулах заходили желваки, и он так сильно сжал железный скребок, что тот со звоном лопнул. Бросив инструмент на пол, конюх пошел за новым, гулко шагая по мерзлой земле. Неужели след так заметен? Или уже налился синяк? Симель вскинула голову, предупреждая любые вопросы. Ерунда, не о чем и думать, скоро пройдет.
Кормак, поравнявшись с ней, вдруг остановился.
— Вот что, — сказал он, скрестив на груди руки, — ни приведи Единый, конечно… Но, если что-то случится, беги сюда. Я тебе помогу.
Симель, уже мечтавшая поскорее оказаться в своей комнате, посмотрела ему в глаза. Никто в здравом уме не хотел бы видеть капитана Гвардии своим врагом. Она коснулась руки Кормака и с досадой отметила, как сильно его это смутило:
— Спасибо.
Больше не глядя на него, она вышла из конюшни и заторопилась со своей ношей к замку. В комнате, наверное, ничуть не теплее, чем на улице, но вряд ли кто-нибудь подумал затопить ей камин. Если мягкий тюфяк поможет заснуть, это уже можно считать за выигрыш.