1 июня –
с ДНЁМ ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ!
Завершено в 2005
1я публикация на Проза ру 2015 06 01
Если вы читаете текст повторно,
он может быть уже немного другим,
т.е. фрагментарно изменён и дополнен, найденные ошибки исправлены;
см. дату "ближайшей редакции".
Лидия Кузьмина-Сапогова
Глава неоконченного сборника
«СКАЗОЧНАЯ ПОЧТА ДЕДУШКИ МОРОЗА ИЗ ВЕЛИКОГО УСТЮГА»
ЦАРИЦЫН КЛАД
"Бьет крылом седой петух,
Ночь повсюду наступает,
Как звезда, царица мух
Над болотом пролетает.
…
Муху странную бери,
Муху в банку посади,
С банкой по полю ходи,
За приметами следи.
Если муха чуть шумит —
Под ногою медь лежит.
Если усиком ведет —
К серебру тебя зовет.
Если хлопает крылом —
Под ногами злата ком".
Николай Заболоцкий "Царица мух"
Все на селе знали, что давняя Прошина мечта – клад найти. Много по этому поводу шуток, прибауток, частушек-дразнилок придумано.
Прошка, Прошка, ростом с лукошко, по округе рыщет, клад какой-то ищет!
Прошке очень грустно,что в карманах пусто! Чего ему надо? Сказочного клада!
За околицею прямо он копал большую яму, только клада не видать, надо в поле поискать!
Вдалеке синеет лес, по селу идет балбес, от околицы назад, а в корзинке тащит клад!
Прохор в поле клад нашел, положил его на стол – целых пол-алтына, что за молодчина!
И так далее.
Ростом Проша пока и вправду был невелик. Все впереди! Зато ума и упорства не занимать. Старался на эти шутки глупые и грубые внимания не обращать. Но порой очень обидно было. Особенно соседский сын Феофан усердствовал, Прошин ровесник. Встретит – пристанет, как банный лист, насмехается, пока самому не надоест. Пару раз до драки доходило. Феофан из тех, кто кулачный язык почему-то гораздо лучше слов понимает. Иначе не проймешь.
Дошколенком Проша о мечте своей много распространялся, охотно делился планами. Подрос – скрытничать стал. Все равно почти никто его не поддерживал. В лучшем случае ласково чудаком называли, выдумщиком - мол, у всех свои странности. А может, просто детское увлечение. Со временем пройдет, парень-то разумный.
Постепенно народ про эту странность подзабыл, появились для насмешек новые объекты. И о том, что задумку свою Проша не только не бросил, но и не собирался, знали лишь самые близкие.
А клад Проше очень нужен был - на доброе дело. Хотел мальчик от своего дальнего села до ближайшего города хорошую дорогу построить, с крепким мостом через местную речку. На это, даже если всем миром скинуться, денег бы не хватило. Век собирать надо.
Копилка-то общественная была, конечно, хранилась у сельского старосты Кондрата Никодимыча. Но из нее каждый год средства изымать приходилось на разные народные нужды. То пожар, то потоп, то неурожай, то кому на учебу, то на новый колодец, то на подати не хватало – мало ли расходных статей. Так что с дорогой дело почти не двигалось. Сельчане в город дальним кружным путем ехали, через темный лес, а как дожди-распутица – на своих двоих топали. Иначе не пробраться.
Вы не подумайте, что мечты Проше белый свет застили. В облаках не витал, на земле стоял крепко. Понимал: надежда есть, вероятность мала. Учился усердно, и работы никакой не боялся, хозяйственный мужичок. Дома у него главная обязанность – за любимой коровой Рыжухой ходить. Она госпожой жила, в тепле и холе, чистая, сытая. Недавно теленка принесла, Бодайкой назвали. Крепыш, игрун, баловень, хозяйская радость.
Проша и дружб-забав не чурался. Не все вокруг насмешники, есть с кем компанию водить. Поболтать, повеселиться всякому хочется.
Про себя решил:
- Что могу узнать и сделать – все осилю. Если убежусь…убедюсь…в общем, пойму, что не выходит ничего – остановлюсь. А пока есть надежда, только ум и руки прикладывай.
Прочел-выспросил упорный Проша про клады и кладоискателей все, что мог найти. В городскую библиотеку не раз наведывался.
И выходило, что именно в наступившем году ожидается день, что лишь в семьдесят лет раз выпадает. Когда – не скажу. Ладно, скажу, но не все, а только что сама знаю. Летом. С вечера, натощак нужно пойти на болото, в самые клюквенные места. С собой взять банку с медом.
Всю ночь ждать, когда взойдет звезда Чигирь. На нее глядя, слова тайные без запинки произнести – триста тридцать три слова! Обещать, не обманывая, что клад найденный на благое дело пойдет. Если все сделал правильно, и душа твоя чиста – прилетит на болото сама Царица Мух. Ее нужно приветить, медом угостить, а потом свою просьбу сказать. Понравишься ей – заберется Царица в банку, тогда иди, куда глаза глядят, да на нее посматривай, прислушивайся. Зажужжит тихонечко – значит, здесь медь зарыта. Усами шевелит (усы у этой невиданной Мухи не короче крыльев) – серебро. Если остановишься, выкопаешь – на этом все. Но если тебе золото нужно – иди дальше, пока Царица крыльями не затрещит. Верный знак!
Проша все раз сто сверил, считал-пересчитывал – нет ошибки. В этом году заветный час! Стал собираться. Все приготовил тщательно.
А накануне тетрадь со всеми многолетними записями из тайника в амбаре пропала! Нет, один листок выпал, валяется одиноко. Поднял его Проша – крадется в амбар приставучий Феофан.
- Ты взял? – приступает к нему Проша. Феофану не отпереться. Жадность одолела, а без того листа, где часть тайных слов записана, не справиться. Иначе ни за что бы не сознался, воришка.
- Или ты меня с собой берешь, или без клада останешься. А так – пополам!
- Ты же надо мной издевался всю жизнь! – напоминает Проша. – Не верил!
- Попытка не пытка, никто ж не узнает! Проболтаешься – отопрусь! А вдруг найдем?
Знал Проша, что на сельскую дорогу Феофан из своей доли копейки не даст, скорей удавится, уговаривать бесполезно, но что ж делать. Смирился. Пошли. Время дорого!
Вот оно – Глухое Болото. Гиблое место. По рассказам стариков, здесь Ведьма Лиходейка и Колдунья Чернава от праведного гнева Кентавра Китовраса прятались. Он за ними вдогонку скакал, наказать хотел, почти нагнал. Жуткие злодейки, похитительницы детей. Ну как остались, обжились? За старое взяться не прочь? Попадешься таким ненароком – не жди пощады.
Феофан хнычет, трусит, дрожит, скулит, однако за Прошей тащится, не отстает.
- Как думаешь, ушли злыдни отсюда?
- Давным-давно никто их не видывал, больше ничего сказать не могу, - честно отвечает Проша. - Самому боязно.
И без того страшно ночью на болоте. Чавкает что-то, чмокает, потрескивает, шуршит, огоньки блуждают, хороводы водят. Феофан зубами стучит, чуть домой не сбежал, да алчность не пускает.
Хорошо, что самое клюквенное место на краю болота. Топь дальше начиналась.
Сбоку полусонная лягушка квакнула, под ноги детям прыгнула – хлюп! Феофан присел, дыханье затаил. Товарки ее потревоженные тоже вяло поквакали, успокоились притихли. Спят.
Пристроились мальчишки на сухой кочке. Ждут. Зевают. Дремлют вполглаза. Комаров голодных ветками отгоняют. Поеживаются - зябко…
Взошла звезда Чигирь. Проша сосредоточился, все правильно сделал. Горящей лучиной тетрадь освещая, все нужные слова произнёс.
Глядь – летит крохотная звездочка, ниже, ниже – вот она какая, Царица Мух! Сама словно драгоценный камень горит. Меду неспешно поела, отдыхает, умывается.
- Хватай ее, - зудит истомившийся Феофан, - суй в банку! Крышкой закроем для верности, а то улетит еще, насекомое глупое. Ее потом можно за деньги на ярмарке показывать, экое диво.
И руку тянет.
Проша по клешне его шлепнул:
- Не смей! И язык придержи!
Заныл Феофан.
Царица как будто задумалась. Бисерными глазками вертит, не шевелится. Взмыла вверх – и сама в банку спикировала.
Туда-сюда, час бродили. Феофан лапоть потерял, шарит вокруг, ворчит сердито:
- Ничего найти не успели, а уж убытки! Лапоть-то новый! Ты во всем виноват!
Муха зажужжала еле слышно.
- Клад! – шипит Феофан. – Давай копать, дурень!
- Погоди. Это ж медь! Надо золото искать.
- Ага! Уйдем, а она щас возьмет и упорхнет от тебя, балбеса. Ни с чем останемся. Да есть ли тут еще золото, кто поручится? А это место потом не найти. Лучше синица в руках, чем журавль в небе!
Упал Феофан на пузо. Руками шарит. Лопату схватил, копает – земля фонтаном. Вот он, сундук! Медью полон по самую крышку. Как унести?
Проша с Царицей не оглянулись, дальше пошли.
Мимо серебряного клада у гранитного валуна, где Муха усами задвигала.
Нашли золото. Выкопал его Проша – слиток с лошадиную голову в сафьяновом чехле, холстиной завернут, тускло поблескивает. Поклонился Царице в пояс – она три круга над его головой прошла и в темноте растаяла.
Побежал Проша назад, на Феофана наткнулся, а тот на него бросается, лопатой машет.
- Отдавай золото, карапуз! Пришибу, в болоте зарою!
Уронил Проша тетрадь и слиток в клюквенные заросли.
А из-за бугра болотного вынырнула босая костлявая старуха в два метра ростом! На голове космы войлоком сбились, глаза углями, кожа как пергамент. Уши варениками, нос колбасой. Зубы кривые-гнилые, руки словно грабли, ногти крючками. На шее ожерелье из крупных зубов болтается. Одета в мешок из коровьей шкуры, коровьим же хвостом подпоясана. Бр-р! Ужас ходячий!
- Здравствуйте, ба-ба-бушка. – шепчет Проша.
- Яга тебе бабушка, коротышка невежливый! Я Коровья Смерть, слыхал про такую? Иду вон в то село, ни одной скотины в живых не оставлю.
Коровья Смерть! Кошмар для сельского жителя. Появляется внезапно, как бешеная, мечется по селу, в хлев ворвется – всем коровам мгновенная гибель. После нее ни одной буренушки-кормилицы на селе не найти – всех изведет подчистую, безжалостная.
Проша Рыжуху с малым теленком вспомнил – сердце зашлось.
- Нет, - кричит, - не ходите!
Старуха насупилась, оскалилась, колбасным носом крутит, кулаком грозит:
- Ишь, указывать он мне будет!
- Не надо! – стонет Проша. – Возьмите выкуп, золотом заплачу!
- Откуда у тебя, сопляка-оборванца, золото? – гогочет Коровья Смерть.
Сунул ей Проша золотую находку. Прощайте, мечты о дороге, не может он Рыжуху с Бодайкой этому чучелу отдать!
Старуха в руках слиток вертит недоверчиво, на зуб пробует.
- Врешь поди, больно велик… Хм, вроде настоящее. Не жалко? И дурак же ты, малец, откуда такие берутся, на эдакое богатство можно половину коров в государстве вашем скупить! Ладно, договорились.
Подолом клад замотала, потопталась в раздумье, мальчишек разглядывает, словно мерку снимает. От Проши отвернулась.
- Мелок ты, да простофиля к тому же, что с тебя проку!
Онемевшего Феофана грязным пальцем в пупок ткнула.
- Этого заберу. Мне ученик-помощник нужен. Вон какой худой-длинный, на меня похож. И глаза злые, что мне очень даже нравится. Красавчик!
Тот рта открыть не успел, только хрюкнул с перепугу, Коровья Смерть его за шкирку хвать – и деру.
Проша следом кинулся – не догнал. Метался по болоту, пока сил хватило, потом на ватных ногах домой поплелся, упал и забылся.
Спит – как коней продавши.
И привиделось ему, что сидит Царица Мух на лбу у Рыжухи. Усами водит.
Проснулся от шума. Крик на селе, суматоха – Феофана ищут. Хотел Проша выйти, все рассказать, но вспомнил вечные насмешки-дразнилки… поверят ли ему? Скажут – совсем на своих кладах свихнулся. Что ж делать? Свидетелей нет.
А сон-то к чему был? Может, Царица знак подает? Проша в хлев побежал, вывел Рыжуху в поле. Теленок Бодайка следом весело скачет, взбрыкивает. За мотыльками гоняется. Корова на болото тянет.
- Нельзя туда! – уговаривает Проша. – Опасно. Я там вчера Коровью Смерть повстречал! Понимаешь, что это для вас значит?
Рыжуха свое.
Побродила среди кочек клюквенных. Встала – не сдвинуть, мычит протяжно, не умолкает. Вспомнил Проша: тут же серебро лежит – у гранитного валуна. А Бодайка тоже мычит тоненько – нашел оброненную Феофаном лопату.
Выкопал Проша клад – горшок с монетами, в заплечную суму сложил. Рыжухе с Бодайкой строго-настрого велел немедленно домой отправляться.
Поискал оброненную тетрадь – нету, пропала.
Побрел Феофила выручать, серебром платить. Еле отыскал место, откуда его Коровья Смерть уволокла, зовет. Долго кричал. Слышит – вдалеке голоса. Он туда. А как пройти? Яркими пятнами зеленеют обманные лужайки, там трясина, засосет – пикнуть не успеешь. Приметил оставленный кем-то шест, дорогу прощупывает, с кочки на кочку осторожно перебирается. Вокруг пузыри лопаются-взрываются - болотный газ выходит.
Торчит впереди ветхая камышовая хижина, корой крыта. Сверху черепа и копыта бычьи да коровьи натыканы. У порога горой кости валяются. Заглянул в окошко – там Коровья Смерть с Феофаном ругается, кочергой грозит, ногами топает. Тот в нее тарелками швыряет, язык показывает. Увидали Прошу – наружу выскочили.
Феофан визжит:
- К папе с мамой хочу! Меня эта хрычовка голодом уморит!
Старуха орет:
- Забирай его, проглота! Худющий, как жердь, а ест за десятерых, мне такого не прокормить! Ленив, глуп, привередлив! Таких учеников никому не надобно!
И тут замаячили вдалеке Рыжуха с Бодайкой. Не ушли домой, по хозяйским следам отправились, неразумные, непослушные!
Коровья Смерть обо всем забыла, возрадовалась.
- Провиант сам к повару во двор явился! Ох, люблю я суп из телячьих губ!
- Нет! – кричит Проша. – Не смей! Ты же выкуп взяла! Уговор был!
- А нынче передумала! И золото возьму, и скотину не упущу! Что ты мне сделаешь, задохлик? Пошел прочь! Впредь умней будешь!
Тут хижина вся изнутри осветилась. Распахнули дверь – золотой слиток костром пылает, жаром пышет. Вспыхнула хижина свечкой. Сгорела вмиг – только след черный остался, и головешек не видать. Старуха беснуется, проклятья изрыгает.
- Золото ваше обманное, огненное мой дом сожгло! Ну, сейчас я всех вас!
Откуда ни возьмись, сама Царица Мух летит – да цап Коровью Смерть за нос! И пропала. Тот вдвое вспух. Старуха воет, нос в болотную жижу сунула, возится, барахтается, отмачивает, достала – втрое вспух, еще и четыре жирные пиявки на нем повисли, извиваются. Завертелась волчком, заметалась – да в трясину и провалилась, только булькнула.
Бросились перепуганные мальчишки прочь, не разбирая дороги, за ними корова с телком несутся, хвостами крутят. Как только в топь не попали, чудом уцелели.
В тот же день отнес довольный Проша серебро в заплечной суме сельскому старосте Кондрату Никодимычу. Тот и сел, где стоял, разинув рот. Насилу поверил, что не во сне такое привиделось, все ущипнуть просил. Да пожалуйста!
Народ сбежался – смотрят, ахают, руками разводят, по десятому разу просят рассказ повторить. Благодарят Прошу, уговаривают обид не держать. А он и не намеревался.
Повинившегося Феофана позорить не стал, опустил в рассказе, мягко говоря, нелестные для него подробности, тот радехонек, «спасибо, спасибо» повторяет как заведенный – раньше от него такого слова и не слышали.
Сначала опасались, что маловато в горшке серебра, но монеты оказались старинные, редкие, по высочайшей цене ушли, перекупщики с руками отрывали. На дорогу хватило, на мост осталось. К тому же для экономии средств все из сельчан, кто работать мог, долго на совесть трудились, зато теперь уж который год – скатертью дорога! Ни ухаба, ни выбоины, ни колдобины, едешь – как плывешь. Везде бы так!
Феофан с семьей быстренько в город перебрался. А перед тем, пыхтя, прикатил Проше на тачке тот сундук с медью. Сыскал все-таки, не струсил на болото еще раз пойти!
- Забирай, - говорит, - я теперь пожара боюсь. Нечестно они мне достались. Царица Мух не простит, накажет.
На медные деньги приобрел Проша коня, возок и сани. Вошел в подходящий возраст - стал ямщиком, по новой дороге всех в город возил. Теперь его на «вы» величали, по имени-отчеству, а дразнить в голову никому не приходило.
И в росте других догнал в свое время.
О тетради потерянной не жалел.
С той поры многие в округе клад искали, да никто не нашел. Но польза все же была - на вскопанных участках новые сады разбивали.
Однако люди в том селе в основном практичные, трезвомыслящие. Скоро остыли, поняли, что чудесные истории часто не случаются. Перестали на клад надеяться, вернулись к обычной жизни.
Рыжуха и раньше в холе жила, а с тех пор вовсе. Бодайка в здоровущего быка вырос, село охраняет не хуже сторожевой собаки.
Можете съездить и посмотреть. От Великого Устюга прямо, два раза налево, два направо, вперёд до покляпой берёзы, от неё на восток, через мосток – и вы на месте.
Проше привет!