Люба и Жанна попали на рыболовный траулер « Запорожье» одновременно, и быстро подружились. Жанна была всего на год старше, но казалась Любе совсем взрослой в свои 25 лет. В «Антарктике» она работала уже третий год, будучи девушкой общительной и бойкой, с хорошо подвешенным языком, она быстро стала своей в коллективе моряков. Крупная, но не толстая, симпатичная, высокая Жанна работала буфетчицей в офицерской кают-компании судна.
Люба рядом со своей новой подругой, терялась и казалась невзрачной, хотя на самом деле была среднего роста, изящна, белокура, миловидна, и хорошо образована, перед ПТУ, готовившим рядовой состав флота, она успела закончить педучилище. Они познакомились, когда сидели рядом на отходном собрании в актовом зале, потом вместе получили отходной аванс – по триста рублей- и вместе же отправились отметить будущий рейс, а заодно и знакомство в кафе «Нева» напротив управления.
- Тебе кофе с коньяком, – спросила Жанна, - или коньяк отдельно?
- Просто черный кофе и эклер.
- Нет, подруга, давай хоть по паре капель выпьем за успех нашего бабьего дела. – Жанна заказала пирожные, кофе и две рюмки коньяка. – Тебе лет-то сколько?
- Двадцать четыре.
- Не замужем? Детей нет?
- Нет. Откуда же? – ответила Люба сразу на два вопроса.
- Откуда… Оттуда! Не знаешь, что ли, откуда дети получаются?
- Почему это не знаю? Еще тебе могу рассказать.
- Люба, не ершись. Извини, я иногда могу нагрубить, нахамить, на меня находит. Я баба простая, выросла в Тюменской области, в Нефтеюганске.
- А как сюда попала?
- Тетка у меня здесь. Мамина сестра. Она как раз болела, мама и отправила меня за ней присматривать, а потом решила выучиться на буфетчицу. На круизные суда в ЧМП не взяли, а в «Антарктику» - без проблем. Предлагали на «Восток», но я не захотела. Вот была на «Шайдурово» в прошлом году. Спарку сделала.
- Это что за спарка?
- Два рейса подряд на одном судне с месячным перерывом. А ты что, первый раз в море?
- Первый. Но я с детства мечтала о море. С мальчишками всегда играла, плавала хорошо, гребла. Я в Очакове выросла.
- Ну, если о море мечтала, может, хоть укачивать тебя не будет. А то моя прошлая соседка по каюте весь рейс зеленая ходила.
- Я не укачиваюсь. На «Феликсе Дзержинском» ходила до Батуми, и хоть бы что. А шторм был баллов пять! Многие укачались, а я даже не почувствовала ничего.
Люба, а парень у тебя есть?
- Нет, Жанна. Был, но.. Как-нибудь расскажу. Два года назад мы расстались, с тех пор я одна.
- Вот и у меня... был. Я думала, что мы поженимся, а он... он оказался маменькиным сынком. Да ну их к черту, этих мужиков, да, Любка?
Девушки поселились в одной двухместной каюте по правому борту. Режим дня у них был одинаков, Люба работала дневальной в столовой рядового состава. По вечерам, после восьми вечера, их часто вызывали в рыбцех на подвахту. Рыбалка была успешная. И капитан славился, как рыбак, и технолог умел организовать производство так, чтобы денег заработать больше. Но для этого приходилось часто работать в цеху. Их подвахту возглавлял боцман, Петрович, старый рыбак, лет пятидесяти. Кроме них двоих, в цех шел кто-нибудь из поваров и прачка. Жанна, опытная уже обработчица, всегда становилась на головорезку. В фартуке, резиновых сапогах, в нарукавниках и косынке, она сразу же включалась в дело, шутила с матросами, подгоняла их.
Капитан-директор, Петр Иванович, «положивший глаз» на Жанну, частенько вечером делал обход, не забывая заглянуть и в рыбцех, обязательно останавливался невдалеке от Жанны, любовался е ловкими, точными движениями. Был он, конечно, женат, но как он там жил с женой, сколько лет с ней жил, Жанна не знала. Не первой молодости, ле т сорока пяти, но еще крепкий, высокий, широкоплечий, вот только робкий какой-то, застенчивый. Может быть, просто хорошо воспитанный.
- Ничего, - думала Жанка, - рейс длинный. Будет у меня еще шанс. – Жена не стена, можно отодвинуть.
Люба на головорезку становиться боялась. Пачкаться в рыбьей чешуе ей не хотелось. ч Технолог заметил это и предложил ей поработать на упаковке, вторым номером. Это ей понравилось. А особенно по душе Любе было, когда она попадала на смену, где упаковщиком был Валера Банкин. Технолог по образованию, закончивший Белгород-Днестровский техникум, он был приятным собеседником, и в минуты простоев и перекуров. Развлекал Любу своими рассказами. Они подружились и начали искать встреч уже и после работы. Времени было мало. Люба работала практически целый день с двухчасовым перерывом с часу до трех, Валеркина смена была плавающей, восемь через восемь. Но когда люди стремятся друг к другу, они находят и время и место. Любу светилась от счастья. Беспокоила её только молодость Валерия: он был моложе ее на три года.
Жанна делала свою ставку на новогодний вечер. Она знала, что в праздничном платье, с прической и макияжем будет выглядеть совершенно по другому , не один офицер захочет склонить ее к посещению его каюты. Задачей ее, как она ее понимала, будет закрутить дело так, чтобы Петр Иванович обезумел от ревности, в то же время не давая никому повода для злословия. Справилась с этим Жанна блестяще. Она много танцевала, мало пила, и старалась быть со всеми ровной, никому не отдавая предпочтения, просто быть красавицей, которую каждый вдруг возжелал. А сопутствующего успеху бренди, доставленного из Лас Пальмаса, было на столе даже больше, чем нужно.
Как оказалось много позже, капитан и сам на новогодний вечер имел большие планы, и даже специально решил сменить район плавания и пройти полсуток на юг, давая экипажу отдохнуть, и надеясь одновременно найти более перспективный подрайон. На совете капитанов он узнал, что два севастопольских судна начали там промысел скумбрии. А скумбрия стоила риска даже суточного пролова. Только бы на нее выйти, рейс будет золотой.
В общем, все состоялось гораздо легче, чем планировали участники вечеринки. С этой ночи Жанна чуть ли не переехала в капитанскую каюту. Мастер, конечно, и не думал на ней жениться, но это была только мечта. Даже просто пожить в каюте со всеми удобствами с симпатичным и еще крепким мужчиной тоже ведь неплохо. А там, - как знать? Может случиться всякое.
У Любы с Валерой уже случилось – случилась любовь. Они проводили все свободное время вместе, и в этом здорово помогало постоянное отсутствие в каюте Жанны.
И когда рейс был окончен, оказалось, что капитан уходит в отпуск. Жанна, не имея никаких особых планов, тоже решила сойти для отгула выходных дней. Валерий и Люба собрались вернуться на пароход через двадцать суток. Эти дни они провели вместе в Одессе в доме отдыха, и подали заявление на вступление в брак. Казалось бы, все было прекрасно. Но буквально в эти дни, обеспокоенная своим недомоганием , Люба посетила гинеколога , подтвердившего ее подозрения : полтора месяца беременности.
Валера отнесся к ее сообщению … не совсем так, как надеялась Люба. Он знал, конечно, что это его ребенок, но хотел бы, чтобы он появился на свет уже после свадьбы. Отказываться от рейса ему уже было поздно. Другое дело – Люба. Имея справку от врача, она вполне могла остаться дома.
Люба, у которой в Одессе подруг не было, решила посоветоваться с Жанной, все же та была постарше и поопытнее:
- Ты когда об этом узнала?
- Позавчера. Подозревала и раньше, но.. У меня это впервые. А Валера – тот вообще ребенок, в этих делах ничего не смыслит. Наверное, оставаться дома надо? Поеду в Очаков, буду Валеру ждать.
- Знаешь, подруга, тебе улетать когда?
- В понедельник.
- Ну вот. А если бы ты не пошла к врачу? Что бы было? Улетела бы и все. Баба ты здоровая. Через полгода будет у тебя семь с половиной месяцев всего. Вернешься, и родишь. Зато представляешь, какие деньги ты получишь? И в рейсе заработаешь, средний заработок за год будет отличный. Потом уйдешь в декрет, все по максимуму.
- Боюсь я, Жанка.
- Чего бояться-то? Ну, ведь могла же ты не знать? Всего несколько дней, что они решают?
- Вот и Валерка так же думает. Я, говорит, тебя беречь буду. Глупый он еще.
- Ничего, молодость – это недостаток, который быстро проходит. Заработаете вдвоем на квартиру, плохо разве? И расставаться не придется.
- Ой, не знаю, Жанка.
И, конечно, Люба сдалась. И, конечно, в рейсе она об этом пожалела много раз. Судовой врач, средних лет терапевт, догадался о ее состоянии очень быстро. К тому же ему и положено было по долгу службы проверять всех женщин на предмет возможной беременности. О результатах своего осмотра он немедленно доложил новому капитану, Сергею Ивановичу Белоножко.
- Как же вы так, Любовь Петровна? Нельзя вам в море работать в вашем положении. И что мне теперь прикажете делать,
- Не знаю, Сергей Иванович. Со мной такое в первые. Но срок еще маленький. Я ведь не знала, когда в рейс уходила.
- Ой, врешь, девка! Готовься, домой отправлять тебя будем.С первым же отходящим судном.
- Я не хочу домой, Сергей Иванович. И муж у меня здесь.
- Ну, подумайте. Есть на промысле гинеколог. Можем пригласить его , если ты согласна сделать аборт.
- Нет, Сергей Иванович. Я рожать буду. У меня девочка будет.
- Тогда – домой. Третьего варианта не существует.
- Сергей Иванович, так это когда еще будет… Вернусь с рейса, рожу…
- Ой, не знаю. Не имею я права своевольничать. Порядок есть. Я должен по инструкции действовать.
- Сергей Иванович, миленький, ну пожалуйста!
- Ты прямо, как моя внучка. Она говорит: «Я, что хочешь могу выплакать!». Ладно, скажу Доку, чтоб с тебя глаз не спускал. Малейшее недомогание – на родину. Поняла?
- Спасибо, Сергей Иванович!
* * * * * * *
Сознаюсь, что первую часть этой грустной истории я наполовину выдумал, потому, что, конечно, не мог знать всех деталей разговоров на судне и в кафе. Зато вторая часть этого рассказа будет строго документальной, насколько я ее помню, ведь с тех пор прошло двадцать пять лет.
Наш траулер закончил промысел в районе ЦВА и собирался возвращаться в Ильичевск с предварительным заходом в Лас Пальмас на два дня. Отход судна на Родину всегда сопровождается операциями по раздаче судового имущества. В первую очередь, это траловое вооружение. Кроме этого, тара для мороженой рыбы, кое-какие запчасти. Нам же на шлюпках везут письма, посылки, присылают и заболевших членов экипажей.
В этот раз нам довелось везти двух девушек в интересном положении, с разных судов и с разными сроками. Беременность одной из них была уже очевидна, месяцев шесть-семь, на глаз. Это и была Люба. У второй, темноволосой энергичной девушки, срок был небольшой, про нее позже доктор мне рассказал.
Доктор наш, назовем его Аркадием, не помню его специализации, был балабол и разгильдяй. Я доверял ему только массаж спины делать, и ничего более серьезного. Он был участником кружка преферансистов, собирающихся в моей каюте, поэтому общался со мной ежедневно, вот он нам и передал детали «историй болезней» наших пассажирок.
Попрощавшись с судами, остающимися на промысле, мы взяли курс на Лас Пальмас. Про Лас Пальмас я писал много, поэтому пропущу описания и города, и наших походов по местным магазинам. Мы благополучно снялись с якоря, через пару суток вошли в Средиземное море, все было тихо, спокойно и благополучно.
Суда, следующие в восточном направлении, всегда прижимаются к Африканскому берегу, сильное попутное течение добавляет пятнадцать-двадцать процентов скорости. Страны северной части Африки все помнят: Марокко, Алжир, Ливия, Тунис. Вот, где-то возле берегов Ливии, у нашей героини начались родовые схватки. Надо сказать, что если с нашим оболтусом-доктором Любе не повезло , то с подругой по несчастью, ей напротив, очень повезло. Вела она себя хладнокровно, умело, в высшей степени героически.
Капитан вызвал судового врача на мостик. Объяснил ему навигационную обстановку и наши возможности примерно так:
- Смотри сюда, Док, на карту. Вот, через час на траверзе будет мелкий портишко, порт-пункт. Часа через четыре, вечером, порт побольше. Ну, а рано утром, совсем большой порт будет, это идеальный вариант, только дотянем ли она?
- Дотянет! – уверенно сказал Доктор.
Не прошло и трех часов, как Аркаша прибежал к капитану и заявил, что у пациентки начались схватки.
- Ладно, ты иди, принимай роды, а я буду связываться с берегом.
- Роды? Я?
- А кто же, я что ли? Иди, давай, не путайся под ногами. Информируй меня, если что.
Аркаша умоляюще посмотрел на меня:
- Дед, что делать?
- Аркадий, я знаю только то, что в книжках читал. Постелить надо чистую простыню, побрить роженицу, воду еще зачем-то кипятят, но вот зачем, я не знаю.
- А…
- Аркаша, иди в лазарет. Я тебя не помощник, а там девочка есть толковая, может она за тебя и роды примет.
Шел 90-й год , между прочим. Наши штурмана весь рейс учили английский, готовясь работать под иностранным флагом. Но когда через час я зашел на мостик, то возле станции УКВ я увидел с полдюжины словарей и разговорников. Если бы не трагизм момента я бы от души посмеялся, слушая эти радиопереговоры. Но и помочь я тоже не мог, мой уровень английского был точно такой же, да и не мое это дело.
Кое-как наши помощники во главе с капитаном объяснили ситуацию и попросили помощь. Нам ответили, что вышлют судно за пациенткой. Мастер попросил меня передать доктору, чтобы он собирался ехать на берег.
Я вызвал Аркадия из лазарета.
- Ну, что там?
- Вот-вот рожать будет. Наверное. Я не знаю. Пойдем в каюту, я хоть курну. Руки дрожат.
- Аркадий, мастер передал тебе паспорт моряка. Сказал, что поедешь на берег, скоро катер подойдет.
Доктор открыл шкаф, иллюминатор и стал выкидывать свои вещи в море.
- Док, ты что, мозгами поехал? Ты что делаешь?
- Жена придет, посмотрит, а у меня все белье грязное.
- Аркаша, у тебя сейчас другие проблемы.
В это время в каюту ворвалась вторая пассажирка :
- Доктор, воды отошли, схватки продолжаются. Вот-вот рожать начнет.
- Беги, Аркашка, вещи еще пригодятся.
Я опять поднялся на мостик, сообщил мастеру последние новости.
Вскоре подошел катер. Ну, у нас судно невысокое, но катер? Как эту роженицу туда спускать?
Не знаю уж кто, капитан, или кто другой, но догадались использовать крышку теннисного стола, стол передвинуть на приспущенную вровень со шлюпочной палубой спасательную шлюпку, а потом уже спустить шлюпку на воду. Погода, кстати, свежая была.
Но к моменту погрузки оказалось, что Люба уже родила. Шея ребенка оказалась обвитой пуповиной. Конечно, такой специалист, как Аркадий, сделать ничего не мог. Любу погрузили на крышку теннисного стола, благополучно спустили шлюпку и запустили двигатель. Аркадий спустился по штормтрапу.
Через час-полтора ко мне заглянул помполит:
- Михаил Иванович, вы крови боитесь? С берега катер подходит. Для экспертизы надо передать труп ребенка на берег.
Мы зашли с ним в лазарет. Я только глянул на окровавленные тряпки, как мне стало дурно.
- Нет, извини, я не смогу.
Смогла опять же наша пассажирка, не знаю, как её имя, да я бы все равно изменил его, как изменил все остальные.
Тем временем, мы встали на якорь до выяснения обстановки. Часам к двум вернулись Аркадий и Люба. К ней, я, конечно, не подходил, мы ведь и знакомы не были, а доктор рассказал, что на его счастье, береговые врачи оказались русскими. Они написали «правильное заключение», которое полностью обеляло Аркадия и удостоверяло смерть младенца при родах от удушения.
В заключение могу только сказать, что Люба вышла замуж за своего Валерия и благополучно родила ребенка через два года. Аркадия я больше не встречал. А вот Жанна, выйдя через год после описываемых событий за старпома, давно уже – жена капитана большого греческого балкера.