.
Моцарт как-то узнал, что одного Гогу на Москве рус-
ским Моцартом прозвали!
Мутил Гога всю свою жизнь несознательную куплеты
кабацкие да припевки подзаборные, и вот, на’ тебе –
Моцарт, ешьте – не обляпайтесь! Каково?
Расхохотался прекрасный Амадей и, размахивая ка-
пустным пирогом, кричит с набитым ртом:
– Ну тогда я – Гогищ-Могищ-Остерлянд!
В Москве… В Москве воодушевились таким оборотом
и шлют Моцарту факс: «Наша Гога – Ваша Гога. Предла-
гаем сотрудничество.»
Моцарт прыснул со смеху и шлёт им ответный факс:
«Гогищ-Могищ-Трудодень!»
В Москве… В Москве ничего не понимают. Посылают
эсэмэску: «Выезжаем!»
Моцарт видит, что дело становится необратимым, как
муха в августе. Гений пунцовеет и стучит каблуком:
– Да этот Гогищ – казащьёк! – требует шапку и на пол-
года запирается в кабинет…
По Остерлянду ползут зловещие слухи:
«Гогищ-Настещь-Телёгрейкль!» – что в переводе зна-
чит: «Они распахнули свою ужасную телогрейку настежь
и движутся к нам, так как хотят нас накрыть ею, как ту
простодушную альпийскую форель совершенно ужас-
ною браконьерскою сетью! Но ведь это беззаконие!»
Вот тебе и Гога! Вот тебе и Мега-Звезда! Ешьте, как
говорится, не обляпайтесь!
Огорчили Моцарта! Ну каково?..
конец
.