http://www.proza.ru/2015/06/01/2157
Деревья вплотную подступали к тропинке, по которой поднималась Ксеня. Не было слышно голосов и вообще, никаких звуков, кроме скрипа снега и ее дыхания. И если бы ни тропинка - признак обитаемости, пожалуй, даже стало бы жутковато от этой тишины, безлюдности и предвечернего сумрака. Но рядом, сразу за елками начинался покрытый снегом склон, вдоль и поперек разлинованный лыжами, и оттуда, как на ладони, виден был "Приют". Чтобы спуститься к нему напрямую, понадобилось бы пару минут. Поднявшись еще выше по тропинке, Ксеня свернула на склон.
Она и не помнила, когда последний раз застегивала крепления на лыжных ботинках. Увы, свою неспортивность Ксюша сознавала, как недостаток, но дальше этого дело не шло. Ксеня надела лыжи и остановилась, вновь зачарованная великолепным видом, раскинувшимся перед ней - она не уставала им любоваться. Потом, чуть толкнувшись палками, скользнула по плотному снегу. Не вниз, а почти поперек склона, чтобы не набирать скорость. Она почти уже обнаружила в себе талант лыжницы, когда неторопливое скольжение было неожиданно прервано - сбоку, из-за деревьев в стремительном вираже вынесся лыжник в красно-синем комбинезоне. Он мгновенно затормозил, выпустив из-под лыж густой веер снежной пыли. Но Ксения от неожиданности отпрянула в сторону, при этом сделала поворот (чего вообще никогда не умела) - и, со все возрастающей скоростью, ее неудержимо повлекло вниз. Тут все лыжные таланты некстати и без предупреждения покинули ее, и Ксеня кубарем покатилась в облаке снега.
Ее кувыркание прервало какое-то препятствие. Протерев заляпанное снегом лицо, Ксения обнаружила, что препятствием послужил все тот же злополучный лыжник - директор "Приюта". Ксения еще не сообразила - ругать его или благодарить, а он молча наклонился, отстегнул крепления ее скрещенных, вывернутых лыж, подал руку.
Ошарашенная падением, стремительностью, с которой все произошло, а теперь и безмолвной манерой этого странного человека, Ксеня безропотно подала руку, чтобы подняться, но едва оперлась на ноги, вскрикнула и откинулась назад, схватившись за ногу. Он опустился на колени, стянул перчатки, отстранил ее руки. Потом осторожно ощупал лодыжку.
- Растяжение, - глухо проговорил он, и Ксения медленно подняла голову, изумленно посмотрела ему в лицо, силясь за стеклами больших очков рассмотреть глаза, его глаза. - Извини... Я думал, ты уже внизу...
Голос! Голос, который внезапно окликал ее в пустой квартире, во сне... который она страстно ждала и отчаянно боялась услышать, отпирая дверь в неурочный час... И теперь? Здесь?
- Арвид! - то ли шепотом, то ли стоном вырвалось у нее.
Он медленно, словно нехотя потянул очки вверх, расстегнул высокий воротник комбинезона.
- Ты... - снова мучительно выговорила она, медленно повела головой, как будто желала стряхнуть наваждение.
Но все ее существо, как в ту, первую встречу, уже было в плену его удивительных, странных, опасных глаз. Чуть опустив голову, он смотрел с каким-то требовательным ожиданием. Ксения судорожно переглотнула, и он спохватился, отвел глаза от ее побледневшего лица.
- Здравствуй, Ксюша.
Он взял ее холодную, безвольную ладошку, прижал к своей щеке. Это прикосновение помогло ей прийти в себя, она слабо улыбнулась.
- Ты не беспокойся, у тебя только небольшое растяжение, через несколько дней все пройдет. Вот только на лыжах больше не покатаешься, - говорил он, и слова эти казались необязательными, бессмысленными, потому что в сумятице ее мыслей не было уже места тем заботам, о которых он говорил.
- На санках я все же увереннее себя чувствую... Мне, чем к земле ближе, тем лучше. - И эти, столь же необязательные слова, выговорились сами собой, скрывая Ксенино потрясение. Она посмотрела вниз, на домик "Приюта", который сейчас показался очень далеким, виновато и растеряно улыбнулась: - Только... Как бы мне теперь вон туда спуститься?
Арвид расшнуровал тяжелый ботинок на поврежденной ноге и осторожно стянул его. Потом поднял Ксенины лыжи, воткнул их в снег.
- Держись за шею, - сказал он, наклоняясь к ней, и Ксеня оказалась у него на руках.
Она вскрикнула от неожиданности, излишне поспешно проговорила:
- Ты что, хочешь со мной ехать вниз!? Пожалуйста, не надо!
И осеклась, потому что неожиданно и невозможно близко снова увидела серьезные, ясные глаза. Через секунду они улыбнулись.
- Закрой глаза, трусишка. Держись крепче.
Ксеня зажмурилась изо всех сил, уткнулась лицом в его плечо, когда мимо стремительно понеслись сосны и елки, то справа, то слева веером взвивался снег. Ей казалось, что они не скользят по склону, а находятся в свободном падении, и кончится все каким-то жутким ударом. Было страшно. И одновременно, не давая себе отчета в том, Ксеня остро желала, чтобы это длилось и длилось...
http://www.proza.ru/2015/06/01/2181