Голодный мотылёк упал в борщ. Спикировал и по спирали угодил в самый центр кастрюли, чуть не насмерть расшибся, захлебнулся жирной бордовой жижей, чуть не насмерть, потому что дело было к вечеру, а обед уже давно остыл. Насмерть – это плохо, когда кого-нибудь огорчает, а тут… Крылышки-то слиплись, теперь не взлетит. Теперь, хоть всю кастрюлю съешь – не взлетишь! Ты больше никогда не будешь летать! Я вам не рассказывал?
Короче, два мотылька летели к чему-то большому и тёплому, светлому… И проголодались, и где-то на полпути один из них спикировал по спирали куда-то вниз и ага! Другой долетел… Пока совсем не выбился из сил, он жадно бился в большую горячую энергосберегайку, предательски безопасную, затем отполз и там, где на неё открывался самый красивый вид, тихо умер от голода и фрустрации.