* * *
Сергею Балатьеву, однокласснику, режиссёру самого Центрального телевидения,
от журналиста, валяющего дурака в самой правительственной газете «Известия»,
по случаю 1 июня.
У меня друзей немного,
Потому и дорожу.
Хочешь, милый друг Серёга,
Я стихи тебе сложу?
Для тебя, не для печати,
Чтобы мог наверняка
Ты, допустим, почитать их
За бутылкой коньяка.
Чтоб те строки не попали
Дорогой цензуре в плен,
Чтобы цензоры сосали
В злой досаде хилый …*
Ведь отбросив шуры-муры,
Нам понять давно пора:
Есть свобода для цензуры,
Нет свободы для пера.
Мы с тобой не ходим строем,
Хоть приходится порой.
Не гордимся нашим строем,
Презираем этот строй.
Ненавидим ложь, в которой
Вся страна и мы живём,
И о чём на кухнях споры
Бесконечные ведём.
Но оставим споры наши,
Власть поганую кляня.
Выпьем лучше за Наташу,
За тебя и за меня.
Выпить лучше, чем бодаться.
Дружбой нашей дорожа,
Я готов тебе признаться,
Как тебя я уважа…
Выпил что ли слишком много,
Затуманен ум и взгляд…
Ты прости меня, Серёга,
Я ни в чём не виноват.
1 июня,
с утра – Международный день защиты детей от чего-то,
плавно переходящий во Всемирный день рождения Сергея.
(1980-ые гг.)
о --------------
* Прошу простить беспомощность автора, которому так и не удалось подобрать слово в рифму.
Надеюсь, что читатель окажется более способным и талантливым в этом отношении.
о
ЕМУ МЫ ЖЕЛАЛИ НЕМНОГОГО:
СХОДИ, ПОСМОТРИ ТОВСТОНОГОВА.
Глава из документальной повести "Мальчишки со Староконюшенного".
Староста класса и мой сосед по второй парте в среднем ряду в 10-м классе СЕРГЕЙ БАЛАТЬЕВ был щедро одарён от природы. И умом, и способностями, и внешними данными. Даже в нашем богатом на личности классе он был заметной фигурой. К тому же он был честолюбив, всегда и везде хотел быть на первых ролях. Это было его движущей силой в жизни.
С детства мечтавший о сцене, об искусстве, непременный участник школьных спектаклей (играл подпольщика-молодогвардейца Олега Кошевого, выразительно читал стихи любимого Маяковского), серебряный медалист Сергей после школы неожиданно для нас поступил в Московский инженерно-физический институт. Объяснил это так: «Лучше быть хорошим инженером, чем средним актёром».
Окончив МИФИ, получил назначение в академический Физический институт имени П.Н. Лебедева. Его считали перспективным молодым физиком, прочили хорошее будущее. А Сергей вдруг... снова подался в студенты – в Щепкинское театральное училище. («Хочу быть режиссёром, а для этого нужно знать актёра изнутри».)
У меня сохранилась программка дипломного спектакля их курса «Вишнёвый сад», на который он пригласил меня с женой Наташей и Креста Якубсона с женой Зоей. В знаменитой чеховской пьесе Сергей играл помещика Симеонова-Пищика. Получил второй диплом – актёрский. Снялся в кино - в фильме "Лебедев против Лебедева" (1965) сыграл коллегу главного героя. Затем третья учёба – на Высших режиссёрских курсах при Гостелерадио СССР и третий диплом – режиссёра телевидения. А потом три десятилетия успешной работы в литературно-драматической редакции телевизионного «Останкино». Такова внешняя канва его биографии. Но что стоит за всем этим?
Известно, что способности Балатьева ещё в студенческие годы заметил выдающийся кинорежиссёр Михаил Ромм. Его Сергей считал своим учителем и даже снялся у него в эпизодической роли в знаменитом фильме «Девять дней одного года».
В любом деле Сергей ставил себе высокую планку. Он стал одним из лучших режиссёров советского телевидения. Ставил телевизионные спектакли ("Вишнёвый сад"). К юбилею великого писателя ездил к Михаилу Шолохову в донскую станицу Вёшенскую, на террасе большого шолоховского дома записал беседу с Нобелевским лауреатом, сделал о нём телевизионный фильм. Конечно, не случайно эта ответственная и престижная работа о классике советской литературы была поручена Сергею.
Несколько ранее он создал телефильм об Алексее Суркове. Литературном партийном «генерале» и официозном поэте, который в то же время написал одну из лучших лирических песен военных лет – «Землянку», звёздную песню сердца на большой войне. Этот телефильм получил высшую категорию, а Сергей стал ведущим режиссёром литературно-драматической редакции.
Сергей делал телепередачи о выдающихся писателях – Василе Быкове, Василии Белове, Валентине Распутине, театральном и кинорежиссёре Марке Захарове. Его телефильмы получили хорошую прессу, о них были публикации в центральных изданиях – «Известиях» (признаюсь в «грехе» – моя), «Литературной газете», популярном журнале «Огонёк» (тоже моя). Он был хорошим организатором и умело организовывал пиар.
Был и забавный случай. Однажды сценарий, который Сергей получил для работы, был им забракован, и тогда он сам написал новый. Однако получить за него гонорар, как штатный телережиссёр, он не мог. Тогда Сергей придумал небольшую аферу – записал фиктивным сценаристом меня. Как журналист правительственной газеты , я был вполне подходящей кандидатурой, не вызывавшей у телевизионного начальства каких-либо сомнений. За сценарий я получил очень хорошие деньги, которые, едва отойдя от останкинской кассы, тихонько опустил в карман Сергея. По русскому обычаю мы с Сергеем неплохо обмыли мой телевизионный дебют. И все остались довольны.
Известно, что заветной мечтой Сергея-режиссёра было снять не телевизионный, а кинофильм и поставить театральный спектакль. Увы, эта его мечта осталась нереализованной. Он стал заложником своего диплома телевизионного режиссёра.
Сергей был личностью яркой. Человек неординарного мышления, разносторонне образованный, с широким кругом интересов. Эрудит. С ним можно было поговорить о самом разном – от театральных премьер и новинок литературы до тактики футбола (он страстно, как и я, болел за «Спартак») и способов приготовления салатов и закусок, которыми он радушно угощал своих друзей, и физиков, и лириков. На всё у него был свой взгляд, своё мнение, зачастую оригинальное. Общение с таким человеком обогащает и развивает.
Сам он считал себя человеком творческим и служителем искусству. А ещё Сергей не представлял своей жизни без друзей, без общения, которое было его образом жизни. Он искал общение. Светловское определение дружбы как понятия круглосуточного было и его понятием. Его телефонный звонок мог раздаться совсем не во-время – утром, когда я спешил на редакционную планёрку в «Известия», или в час ночи, когда в нашем доме все уже спали. («Как сыграл наш «Спартачок»?») Я чертыхался.
Наши с ним телефонные разговоры часто переходили в эмоциональные дискуссии, которые продолжались час – полтора. В конце концов, обессиленный, я клал трубку. А через неделю снова раздавался звонок Сергея и – новая дискуссия. Так было много лет и не только со мной.
Сергей относился к тем немногим людям, которые живут не по общепринятым, а по своим правилам жизни и поведения. Это иногда приводило к непониманию его окружающими, обидам на него. У него был, что называется, трудный характер. Возможно, всё это стало причиной и его несложившейся семейной жизни, двух неудачных браков. Кстати, первой женой Сергея была известная киноактриса Светлана Харитонова (для неё брак с Сергеем был третьим). Постоянными были его конфликты с телевизионным начальством, которое не жаловало независимых сотрудников со своими взглядами.
Я не помню ни одного нашего разговора с Сергеем без мата с его стороны. Ни по телефону, ни очного. Даже самого короткого, даже если он хотел просто спросить, который час, он не мог обойтись без мата. С его стороны это не было какой-то бравадой, его мат не был изысканным или искусным, тем более – грубостью, в его речи мат был таким же естественным, как артикли в английском языке. Я его мат просто не замечал, как и артикли. Хотя, признаться, меня очень раздражают вводные междометия и другие слова-паразиты, такие, как "так сказать" или "вы знаете",которые я нередко слышу в речи своих знакомых и которые считаю распущенностью. Кстати, Сергей не обходился без мата в мужских компаниях и только в них. При женщинах он не позволял себе ни мата, ни пошлых анекдотов, в общении и разговоре с женщинами он всегда был джентльменом и рыцарем.
Тяжело писать о последних годах жизни Сергея. После ликвидации весной 1995 года государственной телевизионной компании «Останкино» Сергей остался без дела, которое было смыслом его жизни, с маленькой пенсией и больной матерью на руках. Ему было уже 62 На только что созданное Общественное Российское телевидение (ОРТ) его не взяли. Никуда больше устроиться телережиссёром он тоже не мог, а об иной работе не хотел и думать. Он плохо принимал происходящее в стране, смотрел на всё пессимистично, стал раздражённым.
Пока была жива Ольга Владимировна, уход за ней оправдывал его существование. После её смерти летом 98-го года Сергей жил замкнуто, много болел. При двух детях, дочери Ольге и сыне Павле от двух несложившихся браков, чувствовал себя заброшенным и никому не нужным. Старый, больной, одинокий, обиженный человек. Общение с друзьями, родными, знакомыми резко сократилось. 1 июня, в свой последний, 69-й день рождения, весь день он не поднимал телефонной трубки. Ему звонили многие, несколько раз звонил и я. Ответом были длинные гудки. Вскоре его положили в больницу, врачей вызвали соседи, внимание которых привлекло его неадекватное поведение. А через три месяца, в конце августа 2002 года его не стало.
Я принимал и принимаю Сергея Балатьева таким, каким он был. Я не прокурор и не судья. Каждый человек выбирает свой путь в жизни и живёт так, как считает нужным. Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне дружбу с Сергеем. Эта дружба и общение с ним сделали мою жизнь интереснее и богаче.
Прости нас, Сергей, что мы тебя не всегда понимали. Прости меня, Серёжа, что я тебя не всегда понимал.