Из сексуального гороскопа совместимости двух скорпионов: в сексуальном плане они способны зажечь огонь даже под водой. Но они слишком похожи друг на друга. Оба решительны, ревнивцы, оба собственники и обладатели ужасных характеров. Если они в чём-то различны, это приводит к возникновению трещин, и связь испаряется. Их первоначальная взаимная тяга не может долго сохранятся вне тёплой атмосферы спальни. Длительная связь, а тем более брак не реальны.
Нынешнюю жену Ивана звали Снежана. Она была самой обычной женщиной, на три года моложе его. Как и он сам, прошла через несколько браков, в которых ей вполне хватило нахлебаться дерьма – собственно, как только он это понял, то решил, что девушка ему подходит. Их взгляды на жизнь несильно отличались, и жить вместе они вполне могли. Самое главное, что в отношениях они оба могли чувствовать себя защищёнными, потому что одним из условий совместного существования являлось отсутствие лжи. Уговор был таков: если Иван находит вдруг подругу, которая ему более импонирует, то не прячется с ней по углам, а сразу об этом говорит и они спокойно со Снежаной расходятся. Та же ситуация, если вдруг она себе кого-то находит. Так же Снежана предупредила Ивана о том, что ей глубоко безразлична мораль и правила общества, поэтому, дабы не ограничивать свободу мужа, она сказала, что он спокойно может заводить себе любовниц, но всегда предохраняться и тратить на них деньги по минимуму. Иван согласился и с этим, решив, что требования жены вполне разумны. Только он, в отличие от неё, категорически не приемлет наличие у своей законной супруги кого-либо ещё, помимо него. На это Снежана ответила, что он может себя не беспокоить сим вопросом – её давно не интересует секс без любви. Вопрос, таким образом, был решён, и они стали жить вместе.
Конечно, Снежана знала, почему Иван выбрал её, она не обольщалась насчёт себя. Более того, она знала, что его сердце, заштопанное и перештопанное на двадцать раз, просто устало болеть. Женщины прошлись по нему очень неслабо и то, что он ещё был способен хоть кому-то верить, был поистине достижением. Все его истории, всех его жен и любовниц, она отлично знала заочно. Как ни странно, Снежану не раздражали рассказы об этом и не вызывали категорической неприязни – в отличие от большинства женщин. К тому же ей на самом деле просто хотелось понять Ивана. Она хорошо знала историю Ксении, которую искренне жалела, и к которой самолично велела съездить мужу. Но Ксения не была главной любовью в душе Ивана. В его жизни была одна идеальная женщина, та, которую он любил и обладателем которой не стал. Увидев её фотографию на «Одноклассниках», Снежана поняла, что она сама никуда не годится. Девушка была красивой, элегантной, холёной – голубоглазая брюнетка с аристократическими чертами лица, к тому же воспитанная и совсем не стерва. Её звали Анастасия, и это имя с некоторых пор было у Ивана любимым среди женских. Снежана сама попросила мужа рассказать ему историю, связанную с этой девушкой. Тот решил, что это вполне можно сделать. И рассказал о нескольких месяцах, в течение которых он был влюблён в эту девушку и которые произошли незадолго до встречи с Ксенией. Особенно Иван выделил четыре встречи с ней – не подряд, происходившие в самое разное время, но значившие для него очень много. Итак…
Знаковая встреча № 1.
«Мы стояли на виадуке железнодорожного вокзала нашего поганого городишки. Был теплый летний вечер, небольшой ветерок сдувал всю доставшую нас мошку, подкидывая немного пыли. Я был только с работы – в сером костюме с рубашкой, на тот момент мною двигала влюбленность и романтика. Она же напротив – доверяла мне как другу и только другу, не догадываясь о моих чувствах. Анастасия – она же просто Настюша. Та, которая стояла рядом со мной и смотрела на меня во все свои вселенско-голубые глаза. Которая тоже была с работы в брючном сером обтягивающем костюме, подчёркивающем её фигуру, регулярно тренированную на фитнесе. Которая пахла то ли розами, то ли лилиями, которая жгла нежным взглядом милого лица и улыбалась так искренне… Ее темные крашеные волосы расчесывал ветер, а я стоял и наслаждался ею, оглядываясь с опаской, тонул в голубом океане глаз! В этот вечер мы договорились встретиться именно здесь, потому что я был не банален, каждый раз открывая заново те или иные давно уже знакомые места, используемые для встреч. Нет, ну нормальных мест для романтических встреч в нашем городишке отыскать было практически невозможно. А что ещё можно ожидать от места обитания, построенного на болоте, населённого на семьдесят процентов гопниками, из которого все, кто поумней, давно свалили куда угодно, только чтоб не жить в этом ужасе! Я бы и сам давно свалил, только все мои предыдущие спутницы жизни наотрез отказывались покидать эту лужу. Но, с другой стороны, тогда я бы не встретил Настю. Очень редкий экземпляр, особенно для такого города. Она умела себя вести, знала, как одеться со вкусом и вообще следила за собой. Познакомил нас мой бывший шурин во время очередной пьянки, на которую и привёл это чудо. Решив, что шурин как-нибудь обойдётся без подобного эксклюзива, я сделал всё, чтобы Настя стала расположена ко мне. Кроме того, выяснилось, что он наплёл ей семь верст до небес про своё ну очень богатое положение. Эти мифы я быстренько развеял, пояснив, что на самом деле он ничего собой не представляет, как есть бомж. Ещё тогда мне следовало задуматься о том, что взрослая девушка двадцати восьми лет обладает до странности детской наивностью и её настолько просто обмануть. Но не задумался. У меня начались встречи и свидания, одно из которых я сейчас и описываю.
Чтобы было поинтересней, я принял решение топать именно сюда – и никак иначе! Ведь под рубашкой костюма болтался только что нечестно добытый голландский сыр и пресс мармелада как в советское время. Во внутреннем кармане пиджака незаметно скрывалась бутылка «Чинзано», тоже взятая нелегитимно… До этого я не пил вермут, а тут, наслушавшись людей, решил попробовать. Ну, а поскольку на новом месте работы я был сравнительно недавно и испытывал дикую нехватку денег, то все, что мне нужно было, приходилось тупо воровать! Благо я знал уже, где есть слепые зоны видеокамер супермаркета, вдобавок я же охранник – эти камеры я впоследствии просто выключал. Мне было по фигу на недостачи и морали, к тому же я точно знал, что в нашем городишке и в этом магазине тырят все и всё, что могут. Когда хочется жрать, приходится выживать, поскольку закон торговли прост – если ты берёшь, то есть воруешь, то ты платишь, если не берёшь, ты платишь всё равно! Если я, так и так, со всем коллективом буду выплачивать недостачу при помощи удержания определенной суммы из зарплаты, а беру не я один, тогда я брал и буду брать, раз уж так сложилось. Свои принципы у меня тоже есть, и я никогда не воровал без необходимости. Согласитесь, что голод – это серьёзная причина отступить от общественных правил. Именно поэтому, ходя по торговому залу, я строил планы на вечер! То есть в очередной раз думал, что бы утащить! Надумал «Чинзано», к нему сыр, ну чтоб было хоть какое-то сочетание, и на десерт – вот немного эхо прошлого, мармелад «маде ин СССР». Обычно я с Настюшей обходились пивом, прогулками, но сегодня все должно было быть красивее.
Я достал нож из кармана брюк, на что Настя удивилась и улыбнулась одновременно. «Зачем тебе нож? – я хитро посмотрел на нее - Ты всегда с ним ходишь?». «Всегда!» - ответил я, доставая обычный пакет-майку из другого кармана, не желая комментировать то, что без ножа в этом городе ходить опасно для жизни – говорю же, отморозков до хрена и больше. Ее любопытный взгляд прошёлся по мне как стадо диких кошаков! Я достал из пиджака флакон и быстро замотал его в пакет так, чтоб осталась видна одна пробка. Под нами было метров двенадцать воздуха, грохотали поезда, воняло болотом и пропиткой шпал – и все это нас почему-то не смущало. «Какой хитрый, ты заранее все придумал, - сказала она, - а пробку все равно видно, вот что ты с ней делать будешь?». «Пробку – на хрен!» - и она улетела вниз. «А стаканчики есть?» - спросила Настя. «Не-а!» - ответил я, нагло косясь на проходящих мимо ментов, недоумевавших, что в бутылке и какого рожна мы тут вообще делаем? Они прошли, оглядываясь, но не прицепились. «Так с горла будем! Так интересней!» пояснил я. «А закусить? Развезет же! Я никогда не пробовала, но девчонки говорили – вкусная штука…» Она не успела договорить, как увидела, что я достаю из-за пазухи сыр и мармелад. «Погоди, у меня хлеб был, будешь? – и она ловким движением руки выудила из своей сумочки как будто специально приготовленный черный хлеб, пару кусочков. Я в очередной раз поразился возможностям женских сумочек и ничуть не удивился тому, что она читала мои мысли. Ровно, как и я ее! Мы оба по знаку зодиака были скорпионами, с разницей всего в четыре дня – она родилась чуть раньше, и нас тянуло друг к другу; при этом иногда можно было общаться без слов – всё и так было ясно, кто и что хочет. «Давай! На!» - и я обменялся только что отрезанными кусочками сыра на хлеб. Бутылку я животом прижал к перилам моста, чтоб она не навернулась, жалко все-таки. Разложив на перилах сыр, немного хлеба, мы стояли и веселились сами над собой и производной импровизации с алкоголем. Я протянул ей вермут в пакете. Настя первая смело сделала несколько больших глотков, выдохнула и закусила бутербродом. Десять секунд молчания, еще пять забвения. «А хорошо ведь!» - произнесла она и вернула мне пузырь. Я привычным жестом запрокинул бутылку вверх и начал поглощать итальянское пойло глотками, надеясь насладиться напитком. В доли секунды я понял что хрен вам, а не наслаждение – кислятина «вырви глаз», как говорится! А ей нравится! Я скривился, высказался матом в адрес «Чинзано» и закусил (хотя поцелуй ее сладких губ взбодрил бы меня разом, но я удержался от этого). Моя спутница лишь хихикала над моей гримасой, поняв, что мне сие не по душе. Потом, уже после того как Настя исчезла из моей жизни, мне представилась возможность попробовать вермут «Мартини Бьянко», и вот он-то как раз мне очень понравился. Возможно, дело было в том, что то, что я нынче увёл из супермаркета, было некачественным продуктом; об этом прозрачно намекала и ёмкость без дозатора, а ведь в две тысячи одиннадцатом году эта особенность просто обязана была присутствовать. Но дело, как говорится, не в этом, а в том, что мы продолжали стоять на мосту. Я сообразил, что эти 0,5 вермута будут тянуться долго, хоть мы и не торопились; твердо решил изредка делать глоток для вида, пожрать немного, а то вечно голодный одинокий волк, и щедро отдать алкоголь возлюбленной. Конечно, хотелось бы пива, нежели этой кислятины, но меня поняли без слов, и впоследствии Настюша мне купила пиво. Забавные шутки и смех непринуждённо лились, как река по весне. Ей нравилась задумка происходящего и процесс претворения ее в жизнь. Как оказалось потом, мы болтали более двух часов (надолго же ей бутылки хватило!), медленно съедая сыр и хлеб. Подошло время десерта, на дне оставались три-четыре глотка, а Настюша была счастливая и довольная. По ее словам, ей никогда и никто ничего подобного не делал, тем более в таком месте – вокзал ведь! Мимолетом я вынул вновь нож, с легкостью порезал на перилах сладкий яблочный мармелад, протянул кусочек ей, и она с рук, как кошка, одними губами взяла его в рот. При этом я лишь попросил у нее, чтоб она купила небольшой блокнотик – буквально на неделю. Она не спросила, зачем… Сочетания вкуса кислого и дурманящего напитка со сладким, тающим мармеладом привели ее почти в экстаз, она взвизгнула от удовольствия, отправляя очередной кусочек сладости в рот. И настояла, чтобы и я попробовал все это вместе, тем более полглотка она мне оставила… Действительно! Это стоило попробовать! «Ой, а бутылку куда?» - спросила любимая. «Ой, упала!» - я невозмутимо «уронил» пустую ёмкость в пакете вниз за перила. Раздался звон стекла о рельсы и камни. Она посмотрела на меня, как на шкодливого кота, но с улыбкой потянула меня вниз по лестнице моста, по направлению к ларьку, где всегда было заветное пиво! Идя с ней под ручку, я потягивал пиво, и мы продолжали болтать обо всем и ни о чем. Я понимал, что влюбился по уши, а вот Настя… Не решался гадать. Блокнот она подарила мне на следующий день, когда мы гуляли вдоль реки, и ровно через неделю я вернул его весь исписанный стихами о любви к ней, причем на том же виадуке, в качестве небольшой ностальгии…»
Таков был первый момент воспоминаний об Анастасии. Снежана отлично понимала, почему, казалось бы, не облечённые эротикой действия так отчётливо и так подробно врезались в память Ивана. Они говорили о схожести этих двух людей-скорпионов, о понимании без слов и о том, что именно тогда Иван понял, что влюблён в неё. Во время другой знаковой встречи он не выдержал и открылся ей.
Знаковая встреча № 2.
«…Я гладил её спину, разогрев слегка руки. Ароматный крем из баночки, который она дала, легко подчинился – в моих ладонях он становился всем, чем бы я ни хотел. Живительное пламя, обжигающая влага, прохлада простыни, морской бриз, пение ночного соловья или раннее летнее утро – все это лилось из моих пальцев, а от них из ладоней, из рук, что излучали нежность, из сердца, что желало её! Я делал ей массаж. Настюша так устала, что просто валилась с ног. Не хотела, чтоб я уходил, ее плечи ныли. Я, разумеется, вызвался слегка помять её тело, пусть и непрофессионально. Как обычно, по моему стандарту, но все при этом были довольны, некоторые в экстазе, а некоторые просто набрасывались на меня, доведённые руками до самых низменных фантазий. Вообще я своими руками имею полное право гордиться, они нравились и нравятся абсолютно всем. Рядом на огромной кровати этой съемной квартиры мирно похрапывала ее соседка Тоня - подружки сняли хатку пополам. Однокомнатная, самая обычная, на первом этаже. Меня пригласили на новоселье. Я примерно ожидал, что это может произойти, поэтому нарисовал пару сотен денег, стянул с супермаркета пару консервированных банок кальмаров в собственном соку и принял приглашение. Девы (такое обращение мне нравится значительно больше, чем стандартное девушки) открыли мне дверь и сразу пояснили, мол, жрать нечего, сгоняй за пивом и чем-нибудь к нему. Десять минут – и два с половиной литра пенного стояли на столе кухни. Обстановка была немного лысой, не имелось даже штор. Девчонки растянули простынь на два гвоздя, таким нехитрым способом занавесив окно. Жрать по-прежнему было нечего, почти все мои финансы ушли в пиво. «Лук, майонез, ну там соль, перец, может, хлеб есть?» - спросил у Насти я. «Всё это есть! И больше ничего! А нет, еще кофе есть! Будешь кофе…потом?». Я не ответил, лишь достал нож из кармана, банку кальмаров и потребовал тарелку. Вскрыв, порезал их полукольцами, нашел лук и добавил к кальмарам, порезав аналогичным образом. Выдавил остатки майонеза, добавил соль и перец по вкусу – закуска мировая! И пиво, которое легко разливалось за беседами и смехом. Девы были довольны. Я же голоден до любви, в башке запела Metallica – Until it Sleeps. Джеймс Хетфилд начинал только набирать обороты. Хоть я и адский поклонник почти всех видов металла, моими любимыми были блэк металл и индастриал металл в особенности. Но какого хрена в этот момент мне въелась Metallica? Я не стал заморачиваться на этот счет, подружка Тоня решила идти спать, Настюша тоже думала ложиться, а я думал применить своё дымящееся от желания достоинство – всё-таки секса давно не было, и самое важное, мне хотелось этого именно с любимой женщиной! К Насте у меня было физическое влечение почти всегда – не знаю, почему. Я мог её не видеть, а просто думать – и тут же ощущал напряжение в штанах.
Солист Metallica потихоньку рвал мне башку, напряжение в моём несчастном теле не унималось, а я ласково предложил любимой массаж! С учетом того, что она еще не знала, что любимая! Я настаивал на том, чтобы она разделась полностью. Ага, щазззз! Футболка, плавки и выкручивайся как хочешь. Но для меня это была радость фетишиста. Хотя рядом с ней моя чёрная кровь молчала, не требуя себе жертв, но ведь я люблю изврат во многих его отблесках, один из них – белье. У нее оно было бархатистым, как и её кожа, поэтому футболка мне не мешала, фантазии накрывали, рентген раздевал ее, а руки с кремом заставляли ее извиваться от удовольствия и томления очередной моей импровизации, которая меня никогда не подводила. Насладившись спиной и мягкой шикарной попкой, руки потребовали большего – они горели. Она плавилась от сладострастия, Джеймс Хетфилд орал, разрывая мозг, а я сходил с ума от острого и неудержимого желания немедленно её взять… Я перевернул ее на спинку…Силы небесные! Руки массировали упругий от фитнеса живот и добрались до груди… Но я же делаю массаж! Как бы сильно я её не хотел, с чужими желаниями мне приходилось считаться. Холодный расчет и интеллект вернули меня на землю, точнее на кровать, и я продолжал расслаблять любимую, задействовав все части тела, начиная от лица и мочек ушек и заканчивая ступнями и пальчиками! Благо крема хватило! Хетфилд в моей голове закончил-таки песню, но вместо того, чтоб заткнуться, перешел на The Memory Remains, набирая обороты вновь. Настя начала постанывать, мои руки спустились ниже милого животика. Интимная стрижка, нежность половых губ… кровь пульсировала в висках, оглушая и ослепляя! Не знаю, как я удержался от того, чтобы не припасть между её ног и начать лизать всё, что успел ощутить, осторожно скользнув пальцами под её трусиками… Хочу ее! Целовать, ласкать, нежить, обнимать, владеть… но успешно не показываю вида. «У тебя такие руки… такие горячие!» Это все, что она сказала в тот момент, я поддался порыву и приблизился губами к шее… Легкое прикосновение кончиком моего носа до нежной шейки, и… «Что ты делаешь? - спросила она, чуть растерявшись и открыв глаза, - ты же друг?!». И Джеймс Хетфилд сам с гитарой сиганул в бездну морскую!
В голове все стихло. Ком обиды и почему-то боли резко подкатил к горлу и провалился в сердце. Боль, давящая и одновременно резкая – её слова моментально нокаутировали меня! Я любил ее и не мог быть с ней грубым ни при каких обстоятельствах. Мы никогда не ругались и не повышали друг на друга голос – незачем было! И сейчас незачем! Боль. Одновременно в груди и гул в голове. Я понял, что на сегодня все. Мило улыбнулся и сказал: «Конечно, друг! Только я люблю тебя!». После этого я встал, поправился, произнес что-то типа «блин, уже почти утро, а мне скоро на работу» и последовал в коридор. Стал обуваться. Темно. Я не люблю обычно свет и редко, когда его включаю в темноте, но она выбежала за мной. Босая, разгоряченная, слегка сонная и растрепанная. Но такая любимая! Она слышала все отчетливо, попросила ее понять – ведь она любит Олега. Друга со школы. У которого семья и двое детей. С которым она будет счастлива, по ее мнению – ведь он уйдет к ней! (Не ушел, кстати сказать, дураков мало, чтобы нарушать налаженный быт ради красивой игрушки!!!) «Я знаю!» - сказала она и включила свет. Я натягивал туфель и был слегка в наклон. Свет резал мне глаза, но это было уже не больно, слеза, спрятавшаяся в краешке моего глаза, была вызвана не этим… Она заметила… Быстро, но вежливо, стараясь быть спокойным, я вышел вон. Вослед я услышал лишь шепот: «Я теперь не смогу уснуть…». Моя прелестная лгунья! Ты-то как раз в ту ночь хорошо спала. А я топал около двух часов, посреди ночи, в свой мрачный от одиночества дом. Слезы то и дело наворачивались на глаза, ком вновь и вновь давил горло. Купленное мною крепкое слишком быстро выветрилось из головы. От боли шепотом я запел The Memory Remains. На полпути летней ночи позади меня нарисовались двое. Сначала они общались тихо, а потом просто побежали за мной. Поганый городишко, как я уже говорил, - на ровном месте можно получить по шее или умереть! Но не мне и не сегодня! Я еще не добился ее – моей Настюши! Я не убегал, бежали они ко мне. Два человека. Зачем? Да как всегда… Я замедлил шаг, слегка напрягся, нож скользнул из рукава пиджака (всегда так делал – я незаметно перекладывал его из брюк в рукав, мало ли) и полуобернулся. Я не видел их! Вообще не видел. Свет фонаря слепил меня, а они бежали за мной из темноты, уже что-то крича и свистя. В этой схватке – один удар, и я бы не встал, алкоголь как-никак. Но создатель смилостивился! То ли они нож увидели, то ли мое суровое лицо в свете фонаря, но бег резко замедлился и перешел в шаг с опаской. Не то что бы я испугался, в подобных ситуациях я уже был не раз… Они не вышли из темноты под фонарь, а всего лишь, как шакалы, отмазались: «Это не он!». Услышав убегающие вдаль две пары ног, я поспешил уйти в ночь. Нож был наготове из рукава до самого дома. Слух меня не подводил, было тихо. Дома, в моей огромнейшей кровати на постели черного шелка на японский мотив, из любящих меня ждал только кот…»
Да уж, Снежана слишком хорошо знала, что для Ивана слово «друг» является ругательством. Он его ненавидел всеми фибрами своей души, отталкивал и презирал. И на это у него были основания. Она сама, не зная этого, чуть не прокололась при первых встречах, сказав, что рассматривает Ивана только в одном качестве. Не вышло в одном. Влюбилась как дура. А ему для надёжных отношений и нужна была любящая женщина – меньше шансов на их предательство.
Знаковая встреча № 3
«Вот он я здесь, на дороге вновь…» Эти слова по жизни стали преследовать меня как проклятие, так и спасение во всех ситуациях. Все-таки солист группы Metallica Джеймс Хетфилд – мировой мужик! Сам пишет тексы, сочиняет музло и в десятку, всегда в десятку, пилит его на сцене. Многое, о чем поет, почему-то применимо ко мне, не все конечно, но… Хотя я русский, а не «америкоз», и стиль и тип жизни у нас сильно разнится. Но в этот самый момент, в моей голове играли первые строки песни Turn The Page, и это означало, что все скоро изменится радикально!..
Темными закоулками своего POGAN-TOWN я шёл опять к ней, к единственному своему интересу, без которого не представлял дальнейшего будущего. Анастасия, моя возлюбленная, которая пригласила меня вновь к себе в дом. Конечно, сие было не единожды, но и не часто. Я единственный, кому она доверяла и могла положиться. В любое время дня и ночи для нее я мог горы свернуть, только попроси, но она не просила. В её красивой голове, прикрепленной к роскошному телу, сидел какой-то олень по имени Олег! Школьная любовь, взыгравшая, мать ее, вновь! Обидно! А я кто? Оказывается, я друг! Друг – это как пес, преданный, верный, любящий, но на хрен ненужный в доме, пусть на улице живет и гавкает на чужих, хату охраняет!
Это все образно, конечно, но другом я категорически быть не хотел! Я презираю до сих пор это слово и понятие! Так сложилось, что у меня нет друзей. Знакомые хорошие есть, а вот именно друзей нет. Я не верю в дружбу, а особенно между парнем и девушкой, всё равно кто-то хочет кого-то трахнуть, хоть и не показывает этого. Истинных друзей нет и никогда не будет! Люди занимаются самообманом, слепо веря другим людям и прокалываются на этом доверии. Настоящая дружба была только еще при царском режиме до тысяча девятьсот семнадцатого года примерно, а потом понятие дружбы растворилось с пролетарским быдлом у власти! Стукачество и расстрелы были нормой десятилетиями! Так же, как лицемерие: «Человек человеку - товарищ» переводилось как «человек человеку волк», достаточно прочесть классиков того нелёгкого времени. Ради какой-то комнаты тебя могли так оклеветать, что не отмоешься ни ты, ни твои дети.
Но я не хочу вдаваться в историю, я хочу пояснить то, что в нынешнее паршивое время даже очень близкий, ну очень близкий и любимый человек может предать. Приведу короткий пример. Я был женат (не один раз, уже можно задуматься), приехал с вахты и меня не пустили в собственный дом, где жена и дочь двух лет. Жена и не пустила! Она нашла себе малолетку младше себя на шесть лет, сделала из него себе домашнее животное, которое только и знало, как жрать и спать – человеку было семнадцать годков. Да уж, смертельный возраст для лошади!!! И вот оно не работало, еще шастало в моей одежде и пользовалось всеми предметами моего быта только потому, что его вдруг полюбила жена, а меня резко разлюбила и отправила вон! Я ушел с обидой и не пониманием – за что? Хотел вернуть все на круги своя. Что, собственно, потом и произошло. Я кантовался черт знает где и как, работал, а женушка, тварь поганая, поругалась со своим малолеткой – видимо, у животного характер появился. Он вдруг решил, что у него перспективы впереди, а жир моей бывшей жены, видимо, уже опротивел! Он и свинтил! И тут вспомнили обо мне! Плакали и умоляли, просили вернуться жить и воспитывать дочь. Я вернулся. Все изменилось. Холод жены чувствовался километров эдак за пять. Я был как посторонний… И однажды она, ни с того ни с сего, слиняла из хаты куда-то в ночь. Прямо из-за компьютера, как была в халате и тапочках, ничего не сказав. А комп закрыть забыла! «ВКонтакте» она переписывалась с домашним животным, там были сопли, слюни, люблю, куплю и полетели! Ну, допустим! А я, как ненужное звено этой всей цепочки, числился у нее в друзьях! Так и было написано – есть друг! И моя рожица рядом. То есть в паспорте имеется штамп о том, что мы муж и жена, у нас есть дочь, но какого-то хрена я друг! В общем, у нас с ней больше ничего не получилось, только мучила меня почем зря эта бывшая, тупая и глупая баба! А ненавистное слово «друг» мне произнесла Настюша, и я категорично не был с этим согласен. Я не показывал виду, но в душе я искренне стремился перейти из друга в любимые – на это и надеялся. Поэтому шел, пел себе под нос на английском и пытался переварить ее слова.
Она вместе с подружайкой Тоней слегка подшофе после вина встретила меня у подъезда. Я, как всегда, был не пуст. В карманах были те же консервы кальмаров, лёгкое вино для девочек, и еще всякая мелочь. В полумраке ночи Настя неизменно пахла свежестью, нежностью и экстазом. Стоило мне приблизиться и слегка вдохнуть ее запах, как в штанах резко возникло до боли знакомое напряжение! Ладно, в темноте не видно, так успокаивал я себя, начиная разговор с ней, но я и не ожидал, что она обнимет меня за талию и прижмется вплотную, глядя мне в глаза. Хоть и темно, но я ясно увидел ее изумление, восторг – поняла, что на нее стояк, и самую малость смущения. «Ой, да с тобой опасно не то что ходить, но и рядом стоять!» - игриво сказала она и как бы невзначай провела ладонью по ширинке брюк, из которой дико ломился член! Чтоб тебя… Боже, какие фантазии разыгрались у меня в ту же секунду! Воображение подсовывало одну картину заманчивее другой, и приличием они точно не отличались. Я понимал, что этой ночью от положения друга надо было избавиться раз и навсегда!
За беседами под вино и салатик, а впоследствии и пары бутылок шампанского, начало светать. На кухне съемной хатки холостячек горел свет, подружка Тоня, не будь дурой, свинтила спать. Мы остались одни – наконец-то! Уставшая, хорошо поддатая Настя сидела в комбинации на подоконнике, облокотившись спиной на импровизированную штору-простынь. Мой разум не позволил мне напиться сильно, потому что мысли мои были о той, с кем наедине я остался. Подойдя к ней, я чуть наклонился так, чтобы мой нос был в районе ее нежной шейки. Запахи – одна из моих слабостей. Только с женщинами, которые бы пахли как-то особенно приятно, мне нечасто везло. Но благоухающее тело Насти побороло все предыдущие неудачи. Я обожал вдыхать ее запах – он заводил меня на раз! Она давно уже заметила это и чуть подалась вперед ко мне. О! То, что надо! Я с упоением прильнул губами к ее шейке и начал целовать. Она не сопротивлялась, а наоборот, положительно реагировала на сие, обняв меня за шею и прижав резко к себе. Понеслась! В жарких поцелуях мы слились разом, а руки мои нагло ползли по ее бедрам. Комбинация приподнялась, а мои руки заполыхали огнём! Естественно, целуя ее и лаская, шепча на ушко разные, и совершенно искренние нежности, я добрался до самой главной части ее нежного тела. С помощью моих рук трусики ее скользнули вниз, и она попросила выключить свет, дабы не помешать Тоне. Доли секунды – и мы в темноте! Это так завело меня, что, казалось, у меня между ног стальной стержень. Такое в штанах не утаишь, и Настя гладила его уже через секунду, не отрываясь от моих губ. Точнее, я не отрывался, а ее вдруг что-то начало притормаживать. Я не стал придавать этому значения и, придвинув свою деву ближе, осторожно вошел во влажную, с милой интимной стрижкой, киску. Горяча! Как же она была горяча – мои движения начинали кружить ей голову, а поцелуи страсти – уже мне. Я очень медленно ускорял темп, дабы насладиться всем происходящим. Мой пик радости и победы над словом «друг» начинал торжествовать. Но ненадолго. Как только мой темп движений стал быстрей, она вдруг начала стонать и плакать! Я охренел! А вы на секунду представьте эту ситуацию в лицах, тогда вам станет понятно и моё состояние, и полная абсурдность ситуации. «Настюша, милая, что с тобой? Что случилось?» - шёпотом спросил я. «Я не могу так! - сказала она - я его люблю! И он меня!» «Кто?» - скорее, для порядка поинтересовался я, уже понимая, о ком идёт речь. «Олега!» - ответила она и мягко оттолкнула меня от себя.
Слезы катились из ее глаз, она рыдала взахлеб, продолжая всё так же сидеть на подоконнике, по всей кухне пахло страстью и сексом, а я стоял со спущенными штанами и стояком, и думал про себя – какая же ты дура!!! Он женатик, двое детей, если сейчас не ушел, то и потом не уйдет, всё просто. Но она плакала, вспоминая это грёбаное имя! И в тот момент я понял, что ещё я ненавижу, кроме проклятого слова «друг» - я органически не перевариваю имя Олег! Я заправился, и, пока не наделал и не наговорил глупостей, решил, что надо срочно уходить, потому что злость кипела на какого-то Олега и на мою нынешнюю возлюбленную! Меня очень тянуло высказаться относительно её мозгов и даже как следует встряхнуть. Откуда у умненькой, образованной девушки это неуважение к себе? Она ведь много лет была замужем – вышла по юности – и мужик нещадно лупил её, хотя не была она ни алкоголичкой, ни прошмандовкой, ни лентяйкой. Ладно, додумалась, ушла от этого урода! Но зачем от одного урода перебегать к другому? Как можно сохранить подобную наивность в двадцать восемь лет – я реально не понимал. У меня начинало складываться ощущение, что Настя любит только тех, кто её унижает. А ведь я изо всех сил стараюсь показать ей, что не такой, что никогда не обижу её! Бесполезно!
Сказав пару слов, типа «понятно все», я развернулся и последовал в коридор обуваться на ощупь – труда это не составило. Она, раздосадованная и растрепанная, вся в слезах, поправляя комбинацию, прошла за мной и закрыла дверь, сказав лишь «спасибо». Причем таким тоном, что я понял, что я все еще друг и никак иначе. Утро. Почти светло, я тащился домой и пел под нос все ту же грустную песню группы Metallica – Turn The Page…»
Любви не вымолить. Она даётся свыше. Снежана очень хорошо это понимала. И ты не виноват, если тот, кому ты не можешь ответить взаимностью, любит именно тебя. Но если ты не даёшь самому себе даже шанса на нормальные отношения, если сам себе не позволяешь расслабиться и подумать о том, что совсем рядом очень неплохой человек, если ты зациклился на том, кому нужно с тобой только поиграться – тогда смирись с тем, что умрёшь в одиночестве.
Знаковая встреча № 4.
«Вечер пятничного рабочего дня. Завтра выходной, можно выспаться и никуда не торопиться. В процессе перерыва в отношениях с Настей я не терял надежды завоевать сердце этой прекрасной девы. Пришлось сделать вид, что я окончательно смирился с тем, что я для неё друг и ничего больше. Я знал, что я выиграю! Я был уверен! Эта девушка будет моей и душой, и телом. Наша одинаковость характеров, произношения, действий была заметна лишь близким мне тогда людям. Находясь на вечеринке у моего отца с мачехой, тема похожести скорпионов была не раз подчеркнута словестно, что мне добавляло шансов, а Настя, понимая, что я люблю ее и это может зайти слишком далеко, требовала, чтоб я придерживался дружеского отношения. И при этом она ничего не обещала – так она часто говорила, чтоб поставить на место начинавшие зашкаливать чувства к ней! Короче, удобство ей было гарантировано, и я получался чуть ли не стул – удобный, контролируемый, управляемый. Все это мне совсем не нравилось! Я не предмет и тем более не собираюсь сдерживать свои чувства. В общем, между нами негласно началась игра. Она думает, что играем по ее строгим, рамочным правилам, я же уверен, что по моим – и никак иначе! Я тоже хочу быть счастливым и именно с ней! В общем, в любви и на войне все средства хороши! Да вот только Олег ее, свинья беспардонная, не отпускал ни физически, ни морально. Она же, дурочка, ему еще и разболтала о том, что у нас с ней на подоконнике был полунедосекс! Новое слово изобрели, мне понравилось. Иначе это никак не назовешь! Истерика во время таких интимных действий является несусветной глупостью!!! В том случае было два варианта развития событий: или не надо было начинать вообще, то есть попросту бы не дала мне, или надо было завершить, то есть кончить и мне, и ей. Именно в этот вечер я и хотел окончательно исправить это идиотское положение со словом «друг»!
Она была очаровательна как всегда. Нежность и аромат тела лились с нее летним дождем. Я пригласил ее к себе. Она не отказалась. Отношения с этим ублюдком Олегом несколько дали трещину из-за меня, и я надеялся эту трещину превратить в ущелье. Хотя мне лично было непонятно, какого чёрта устраивать сцену ревности женщине, которая тебе не принадлежит. Не жена, а любовница. Ты семьянин, и не имеешь права проявлять собственнические инстинкты – сначала, будь любезен, сними с себя обязательства перед женой и детьми. Если смелости хватит, в чём я был не уверен. Правда, её подруга попыталась объяснить мне, отчего это Настя упорно не хочет видеть во мне возлюбленного. Якобы дело лишь в том, что девушка привыкла видеть возле себя другой типаж мужчины, поэтому чисто визуально я ей не подхожу. Другой – это, видимо, стокилограммовые брутальные туши сала. Я невежливо плюнул на это замечание, прекрасно помня о том, что же произошло у нас с ней на подоконнике.
Мой дом был прост. Одноэтажный, не высокий, маленький. Две комнаты, кухня, прихожая, сени. Высота косяков была идеальна для ее ста шестидесяти с чем-то, но не для моих ста восьмидесяти сантиметров роста! Косяки я сшибал не один раз, сыпал искрами из глаз и матом на долбанного строителя этого дома. Однако сам дом был очень удобным для меня и великодушно теплым. Натопив хорошо печку один раз, тепло стояло дома три дня. Конечно, если не топить вообще, как было у меня однажды, то даже мой кот Васька не вылезал из-под одеяла моей огромной железной кровати. И эта огромная кровать-аэродром занимала большую часть всего дома. Даже кирпичная деревенская печка и то меньше площадью была. Полумрак дома, его пугающие темные очертания целиком и полностью подчеркивали мою внутреннюю сущность, чёрную кровь, о которой никто не знал. Которая жила во мне, а я жил с ней, и обоих устраивало наше присутствие, дополняя друг друга. Войдя в дом, Настя сразу же приметила сей факт, пояснив, что ей здесь немного страшно и жутко, и она не хочет здесь оставаться. На что я сказал, что это лишь ее домыслы. А тьма дома и я одновременно улыбнулись в моей улыбке, мысленно говоря о том, что ты, милая, уже никуда не денешься. Силы здесь были другие, которые отсутствовали, пока я был у неё в гостях. Теперь она пришла ко мне, а чёрная кровь, не беснуясь, тихо шептала, что я всё делаю правильно. Почему-то сегодня она не требовала жертв, а решила помочь. Я отчётливо слышал шипение змеи, облечённое в слова: «Сегодня она станет твоей…»
Страх Настюши развеялся у огня теплой печки, пока я готовил ужин. Запах еды и отвлекающие разговоры делали свое дело. Вдобавок ко всему я всегда люблю потихоньку пить пиво, или вино, или вермут (уже потом, когда я его распробовал), когда готовлю, чем я, собственно, и занимался. Естественно, наливал и Насте. Пили мы тогда пиво, но много! Разговор шёл сам собой, а она наслаждалась в очередной раз зрелищем как мужик, то есть я, готовит ужин – причем вкусный ужин. Раздетый по торс, босой, со стаканом пива, делая небольшие глотки, я, как всегда, готовил, полагаясь на чутье; а она пила своими обычными глотками и покусывала краешки губ. Рядом у ног терся мой пушистый сибиряк Василий, который разом приглянулся моей спутнице и выклянчил у нее кусочек чего-то вкусного. Закончив приготовление, мы переместились с кухни в большую и прохладную холл-комнату. От тепла печки и пива мою девочку расслабило значительно быстрее, она стала доброй и веселой. Тьма позабыта, устрашающий мрак притаился в углу, решив нам не мешать. Она присела на мою кровать, заправленную черным шелком на японский мотив, и выразила восхищение, назвав ее сексодромом. Собственно, аэродром или сексодром – какая разница? Главное, ты здесь, едим, пьем, болтаем, вон и кот уже рядышком примостился. Уговорив очередные два с половиной литра пива, я сделал так, чтоб остался лишь один интимный свет. Настя была весела и любвеобильна. Как ни странно, слюней и соплей, о вещем, мать его, Олеге не было. Легкие поцелуи с моей стороны становились все более настойчивыми, а она и не сопротивлялась, отвечая взаимностью. В этот раз всё было просто, без надрыва и лишних эмоций. Руки скользили от шеи до ее груди и ниже. Она была мокрой и желанной. Ее одежда плавно и незаметно была мной снята и скинута на пол, мою ждала та же участь. Запах благоухания и чистоты тела сразу врезался мне в нос. Густые черные волосы как вода стекали по нежной шее. Грудь стояла и манила, сливаясь с ее формами в полумраке, которые были обольстительны и тянули меня как мотылька на свет. Припав жадно поцелуем к губам, она проникла в меня своим языком, делая нелепые движения, что еще больше заводило, потому что обычно я сам так делал. Далее лаская шею я шел ниже, наслаждаясь грудью. Ее размер был двоечка, но он ей так идеально шел, что, казалось, любой иной просто испортит ее. Соски послушно подчинялись вращениям моего языка, заставляя ее уже издавать слабый стон. Она слега выгнулась кошкой, лежа на спине, и я, продолжая целовать, стал двигаться ниже. Подкачанный фитнесом животик был идеален, как и грудь. Поцелуи по краям живота слегка забавляли её, щекоча, стон иногда прерывался хихиканьем. Несколько мгновений, и я выключил свет. Не открывая глаз, она продолжала напоминать кошку. Мое желание овладеть ею росло все больше – я раздвинул ей бедра и припал губами к киске. Влажная, манящая, в чем-то даже наивная, она не ожидала таких действий с моей стороны, но поддалась с удовольствием. Стоны усилились, а мой язык, не уставая, ласкал ее губки и клитор, иногда проникая вглубь лона. Не оставил я без внимания и ее ноги. Фитнес побывал и здесь. Ласкать эти ноги было одно удовольствие, я обрушивал на нее поцелуй за поцелуем. Но ноги ногами, а киска слаще, и я вновь прильнул между бедер. Экстаз накрывал ее вновь и вновь. Наконец, решив её немного пожалеть, я поднялся одной полосой от киски через животик, грудь и шею к ее лицу. Проник языком в ее ушные раковинки. Кошка выгнулась, что есть мочи, и застонала так, как прежде не стонала. В этот момент я вошел в нее… Легкая секундная дрожь по телу, и она словно глина, а я скульптор – лепи, что хочешь. Тело ее было податливым и не противоречиво действиям - пока ещё легкие, они начали топить ее в волнах сладострастия. Двигаясь продольными движениями, я успевал, когда надо, и нагонять темп и, наоборот, замедлять, охватывая ее всю поцелуями. Сколько так продолжалось, я не знаю. Ей было очень хорошо и приятно, поначалу для себя я считал её оргазмы, потом сбился. Проблема в том, что я-то как раз не мог кончить! Вот вроде все, вот оно, рядом, скоро финиш, но что-то срывается и все тут!
Решил еще немного потомить её ласками, как вдруг ощутил нечто до боли знакомое в паховой области со спины! При этом я не выходил из нее, но что-то мягкое и теплое, слегка острое, трогало меня за зад! Это не могли быть ее наманикюренные ноготки, поскольку она обнимала меня за шею. Щекотало. Было приятно, и я удивленно обернулся, руки Насти соскользнули с моей шеи, и я замер в положении полуоборота. Повторюсь: я находился в ней, между ее ног. А между моих ног, на своем законном месте под названием кровать находился мой кот Василий – и мылся, паскуда! Он тщательно вылизывал вытянутую переднюю лапу, делая раскогтевку на моей заднице! Я заржал!!! Настя слегка удивилась и приоткрыла глаза. Кота она не видела и не чувствовала, ведь я был на ней. Но тоже захихикала, увидев, как я поднимаю за гриву, буквально из-за своей задницы пятикилограммового Ваську. Тот со спокойным видом продолжал мыться, как бы говоря, мол, не отвлекайтесь!!! Легким движением руки кот улетел на пол – на что очень сильно обиделся. Ведь его выперли с его места, где он якобы никому не мешал – во всяком случае, это он так думал! «У тебя и кот извращенец!» - восхищённым шёпотом констатировала Настя и застонала вновь от моих движений.
Положение на спине мне поднадоело, и я перевернул ее на живот. Одарив поцелуями опять же шею, спину я добрался до ее нежной попки. Округлая, мягкая, не испорченная целлюлитом, она жаждала страсти. Раздвинув вновь ее бедра, мой язык уже хамоватым образом гулял, где ему вздумается, Настя выгнула спинку и встала почти как я хотел. Слегка поправил ее стан, и получилось идеально. Я вошел в нее с новой силой и энергией. Ее стоны и крики ласкали мой слух, то набирая обороты с усилением темпа действий, то стихая, когда ее накрывал очередной оргазм. Все было волшебно, но я не мог кончить, как бы ни старался. Пот у меня только начинал пробиваться, в то время как она была уже вся мокрой и уставшей. Часа два мы где-то не могли угомониться. «Я уже не могу! - взмолилась она - хватит!». «Но я-то не все ещё!» пришлось объясниться мне я. «Как – не все?» - радостно-удивлённо спросила она - как он у тебя все еще стоит?». «Вот если б знать… Стоит и стоит! Люблю тебя!» - и я жадно поцеловал ее в губы. Она, буквально задыхаясь, отвалилась от меня, едва живая. А орган мой предательски стоял, и я ничего не мог с этим поделать. Ну, раз кончить не могу сам, значит, остановимся на этом, решил я. Укрыв одеялом Настюшу, я обнял её, полностью прижав к себе со спины. Член туго уперся ей в попку, и она томно вздохнула от удовольствия и пожелала мне спокойной ночи. Мои пожелания она не успела дослушать, поскольку уснула сразу же. А я еще с полчаса маялся и думал о том, что со мной и почему я не смог кончить? Ответ пришел сам собой – пиво, легкое алкогольное опьянение и перевозбуждение сделали своё дело – у меня ведь несколько месяцев никого не было. Что очень сильно меня расстроило. Потому что с ней я хотел семью и детей, а сейчас это все под большим вопросом, поскольку неизвестно, что будет впереди. Мой шанс был упущен, моя самоуверенность меня же и подвела. Все, что я хотел сделать, закончилось утром. Продолжение бурной ночи обломалось, поскольку, проснувшись, она глотнула немного черного кофе без сахара и растворилась в делах и заботах своего мира, в котором не было меня! Впоследствии у нас были встречи, но они были слишком напряжённые – как на расстоянии вытянутой руки, то есть все, что бы я ни делал, и ни говорил, все выворачивалось в дружбу, и не иначе. Она не подпускала меня к себе больше, не разрешая даже дотронуться, хотя видела, что происходит со мной, что я изнываю от любви, но не позволяла мне об этом даже говорить, а если и начинал говорить, то она растворялась вновь где-то. С этим Олегом, как я потом узнал, у нее все получилось ненадолго, месяца на два. Как только запахло жареным, он свинтил к жене и детям обратно. Я же, злой и недовольный все же оказался вынужден перевернуть эту страницу своей жизни, называемой Анастасией!!!
Сейчас она замужем, я в «Одноклассниках» смотрел фотографии. Ее нынешний муж на восемьдесят процентов похож на меня. Вот и спрашивается, что ж тебе, Настенька, еще надо было? Ты же утверждала, что я не тот типаж, который может быть для тебя привлекательным…»
Когда Снежана полностью услышала всю историю, то тоже находилась в глубоком недоумении. И тоже не понимала, что же было нужно этой девушке. К тому же она слишком хорошо представляла, какой Иван в постели – после этого уйти очень сложно, особенно, если просят остаться. Снежана вот не смогла уйти… Она знала, что элегантности и умения ухаживать за своим телом так, как это делала Анастасия, у неё никогда не будет. Эта одна из особенностей, что привлекала Ивана. Так же, как потом его привлекала возможность удовлетворять свою чёрную кровь с Ксенией. А Снежана… она самая обычная. С ней удобно, даже уютно, только вот тех самых качеств, что привлекали её мужа в других женщинах, у неё не будет. Может, это и не так страшно, но иногда ей не давали покоя мысли о той, которая так и не принадлежала Ивану никогда. А ещё она знала, что неосуществлённая мечта порой не даёт покоя всю жизнь…