Писатель. Из могилы

Дмитрий Сокольников 2
Я выкопался из земли и поплёлся назад, в дом, откуда меня вынесли вперёд ногами. Как запнулся о могильный камень.
- ****ь, опять, - проговорил неизвестный, собирая раздробленные части тела в кучу. И как собрался, так и пошёл вдаль, проторённой дорогой. Неся за собой смрад и ужас тёмной могилы.
«Хватит, дети, хватит», - судорожно дрожа, шептал священник, когда рассказывал детям прихожан эту страшную, наполненную муками скорби историю, как один неумелый писатель открыл закон всемирного тяготения и рухнул в яму, вниз головой…
- Вы действительно думаете, что мы в-вам повер-рим? – испуганно произнёс редактор уважаемого издательства, не спеша слезать со шкафа. Прямо перед ним, на стуле, сидел весь в придорожной пыли и грязи, и одуванчиках, некогда неизвестный автор любовных бестселлеров. Он решил узнать, как написать достойный роман, который покорил бы сердца читателей, и ради этого пошёл на опасный эксперимент – закопал себя заживо.
- Вы же труп! Вы сумасшедший! Зачем вы это сделали?! – взвизгнул Анатолий Максимович, поборов в себе страх перед ненормальным человеком, кто осмелился побеспокоить его в эти тревожные часы. Темноволосый мужчина в светлом костюме едва не оказался забрызган вонючей грязью, когда ворвался к нему грабитель, стойте же, писатель.
- Я был неузнаваем, - с горестью отвечал повинный. С носа скатилась крупная капля, слёзы смешались с грязью и на лице оставались тёмные разводы. И уже были видны голубые глаза. – Меня никто не покупал. Я был неудачником и бесталанным драматургом.
- Сергей, Серёжа, за что ты нас так, - вытер пот со лба его издатель, с осторожностью присев в кресло. – Ты же.. ты же убил нас. Паскуда. Ты.. ты…
Палец тут же опустился на кнопку вызова.
- Алёна, будь добра, двойной эспрессо, мне и этому.. жлобу, - прошипел Анатолий Романов, взглянув на недруга, а был его приятелем, в «прошлой жизни».
Пока они пили вдвоём и в тишине, Анатолию позвонили из другого издательства. Он зловеще усмехнулся, приподнялся, и вальяжно прошёлся по кабинету, искоса следя за покойником. Ни к чему его хвалить, но рассказ Каменских победил среди опусов других талантливых авторов.
- Я уже не раз говорил, вы связались с сумасшедшим. Он давно исчез, канул в воду… Нет, вы меня не так поняли, Алексей Николаевич. Я ещё раз повторяю. Нет никакого Сергея Каменских, это миф! Он уже умер, почил.. добротной…
Трубка была безжалостно вырвана ожившим.
- Я вас слушаю, - весело и бодро начал заупокойный Сергей Романович. – Да, я нач.. – он с неуверенностью взглянул на Анатолия, вновь рассевшегося в кресле главного редактора, и с придиркой наблюдал за заново рождённым писателем. – Я - автор тех произведений, которые вы указали в заявке. Да, я готов участвовать в конкурсе. Я – Сергей Каменских. «И путь мой был долог, Боже, ты направил меня, благодарю тебя», - он подытожил, взгляд блаженный не тая.
И быстро глянул на редактора.
- И вас, немножко, - в человека полетела папка с нетленными рукописями, а в мире начинался новый век. Золотой век творческих людей. Хвала поэтам и писакам выйти в свет давно пора. Мне Блок ловил на речке раков, но этот стих не про тебя, любезный мой читатель. Я – Сергей Каменских, вернулся с того света и хочу поведать тебе чудесную историю воскрешения. Не надо быть жестоким! И мир не отвернётся от такого прекрасного человека. Просто будь поближе к…
- Ахм, заснул немного, - зевнул редактор. – Что ты там говорил?
- Про… новую поэму, - поджал Сергей искусанные губы. – Я буду жив.
- Так… - зевал ещё Анатолий и потянулся, - живи!
Спасибо богу, что не тронул на пути к безумству тлен. Я выжил, буду помнить сроки.
- Да не спеши. Я подожду, Сергей.
Сергей кивнул.
- За «Недотрогу», получишь ты вдвойне. Понравился мне призрак твой. Наталья, мм. Святая мученица.
- Была красавица! – сдвинул брови писатель и притопнул.
- Так утопи в колодце, - рассмеялся редактор. – Мои читатели хотят ужасов и детские сказки. Ты знаешь хоть одну?
- Хоть одну, - присел Сергей на стул. – Да я тебе хоть сотню притащу. Вот… - глянул на часы в кабинете, - завтра!
- Смотрю – запомню.
- Дал слово – так сдержу!
Не быть тебе писателем, коль тленный стих ты сочинил. И поэтом мне не стать, я… плохую сказку сочинил! – скомкал Сергей черновик и сел в лужу. Последняя, 99-тая, подвела меня Татьяна ты. Испорчен весь сценарий. Продам её Филимонову, придумает начало и конец за мною. Звонок. Пойду хоть дверь открою, не то завоет как… дитя! Придумал, назову тебя «Дитя», авось подымет. Рейтинги. И к «ужасам» отправлю. Пусть знают как писатели воюют.