Глава 5. Суперстар
Час икс настал через два дня. Спектакль «Здравствуй, лето!» прошёл на ура. Малыши не хотели расходиться.
...А я уже популярная актриса, знаете. Слава пришла в виде просьб сфотографироваться с родителями и детьми. Я отказывалась. Меня одолевала звёздная болезнь. И ещё Юстас вызывал раздражение: он охотно участвовал в фотосессии. С ним я по-прежнему не разговаривала, но на качестве сыгранного спектакля это не отразилось. Юстас заискивал даже, обращаясь ко мне, что не к лицу Волку. Но зрителей заискивающий перед Лисой Волк не удивил. Они, видимо, решили, что так надо по сценарию.
— «Большой трудовой» завершён! — с удовольствием сказала Машуня, стягивая со своей головы повязку с прикреплённой маской Собаки. Маски, выданные нам, оказались детских размеров, нам пришлось надеть на головы повязки и установить маски над головами. Похоже на фонари на касках шахтёров. Смеяться было некогда, в таком виде мы сыграли весь спектакль.
Маша потрясла своей маской в воздухе.
— Пора по домам! Объяви, — попросила она.
Пора! «Большой трудовой» завершён! Перед сессией «большие трудовые» дни чередуются с «большими беговыми», «большими зубрильными» и «большими рыболовецкими».
«Большой трудовой» — общественная работа, как сегодня.
«Большой беговой» — разъезды по поручениям преподавателей: книги закупить, например.
«Большой зубрильный» в представлении не нуждается.
А «большой рыболовецкий», да не слышат меня преподаватели, это ловля их на кафедрах, в аудиториях и коридорах. Порой кажется, что нет неуловимее существа, чем нужный преподаватель в период сессии. Он или «только что вышел», или «сейчас придёт». Искать его — примерно как ловить золотую рыбку. Обычный сценарий: ненужные тебе здесь и сейчас доценты и профессора почти в полном составе находятся на кафедре, сачком можно выбирать. Они поднимают головы от стола, отвлекаются ради тебя от своей важной работы, любезно подсказывают, где можно найти нужного. Пример: добрейшей души человек, Яков Владиленович, наш любимец, старенький, как мир, неделю назад удивлялся: «Иван Янович? Ищете? А должен быть в аудитории 214... А! У него сегодня наплыв заочников, они, должно быть, перебрались в соседнюю, попросторнее...» Ивана с трудом тогда выловили. Вручили ему свои доклады. Говорят, раньше, в «золотом веке» Иван Янович принимал доклады и по электронной почте. Но студенты нынешних старших курсов об идущих следом — нас — не думали: эксплуатировали фразы вроде «я посылал, оно потерялось». И ныне Иван принимает доклады только в распечатанном виде. На хорошей бумаге и в твёрдом переплёте. Лично. И непременно ставит галочку напротив фамилии принесшего доклад в списке студентов — для полноты учета.
...А вчера понадобился уже Яков. У него мы должны были узнать насчет добора баллов. Скорее всего, он велит делать реферат или презентацию по темам семинаров. Яков всегда на кафедре, радовались мы. Заглянули: как ветром сдуло. Иван, заметьте, был тут. И Элеонора Богдановна. И даже Нателла. Но где всегда, всегда мирно греющийся у окна кафедры под солнышком профессор, столь нужный сегодня — Яков Владиленович? «Он в Восьмом». В том самом на краю города. Принимает зачет у кого-то из старших. И мы вчера ехали на перекладных к зданию, спрятавшему в своих прохладных коридорах нашего милейшего, и очень, кстати, компетентного, несмотря на преклонный возраст, дедушку. Нам повезло: издалека заметили сухопарую фигуру с тростью, мерно шагавшую по скверику прочь от университета, и кинулись догонять. Наш дедушка как раз уже уходил. Он зачеты долго не принимает. Нас было человек двадцать, кроссом за дедушкой мы напрягли секьюрити.
Да, вчера — «большой рыболовецкий», сегодня — «большой трудовой». Скорее бы домой, попить чаю.
...«Хотите похудеть? Поступайте к нам!»
Я вышла к детворе.
— Наш спектакль завершён! Пора по домам! — ласково сказала я.
Пришлось прибегнуть к импровизации. Опять надела на голову картонный кружок с прилепленной мордой лисы. Заговорю стихами, если прозой не понимают!
— Зайка-зайка, убегай-ка, — попросила я выразительно подошедшего малыша лет двух. Однако «зайка» не внял просьбе. Поднял своё круглое личико и минуту изучающе смотрел на меня. Без всякого страха, присущего настоящим зайцам перед лицом грозной опасности. Потом взял за руку и потянул к телевизору. Я удивилась: вся его ладонь была меньше мизинца взрослого человека. Малыш показал глазами на пульт, лежавший на верхней полке этажерки. Сам не мог до пульта дотянуться. «Включи телевизор», - хотел сказать. Доверчиво смотрел и ждал. Покачивался и делал неуверенные шажки, пытаясь сохранять равновесие. Наверное, только научился ходить.
«Вот так и усыновляют», — хмыкнула я.
Подбежала его мама.
— Ой, вы простите, он у нас фанат телевизора, — сказала она. — Дома тоже... спасу от него нет!
«Уже?» — хотела я пошутить.
— Всё время, знаете, пульт приходится от него прятать, — очаровательно, как сын, улыбаясь, лепетала мама, усердно оттягивая ребенка от этажерки с гаджетом. — Включает запросто! На, Русланчик, на, булочку!
Русланчик взял булочку, откусил, увидел, что я наблюдаю, и с открытой улыбкой протянул булочку мне — «угощайся».
— Руслан щедрый! Руслан хороший! — решила я похвалить малыша.
Мама прекрасного дитяти удивлённо улыбнулась:
— А воспитатели говорят, он «Конан-варвар»! Рушит всё на своём пути! — радостно сказала она. — Вчера цинерарию смёл с подоконника!
Натолкнувшись на мой удивлённый взгляд, пояснила:
— Цинерария. Цветок такой. Растение. Для озеленения.
— Исследователь, — я нашла способ поправить репутацию малыша. — Исследует мир, в который пришёл! Будущий великий учёный?
Мы похохотали, и они пошли.
Ни у меня, ни у моих подруг, ни у моих родственников маленьких детей нет. Только крупненькие. Открытие дня: пока маленькие — миленькие. Дальше бутсами по ковру, музыкой по ушам, с искренним удивлением: почему нельзя? Моя кузина воспитывает сына исключительно окриками про бутсы и музыку, отрываясь от красок и мольберта. Опять он отвлекает её своей подростковой безалаберностью от создания холста! Сын очень огорчается и обиженно уходит в бутсах на очередную тренировку.
Всё, время вышло. Сколько можно быть феей? Решительно пора отправить юных зрителей спектакля по домам. Мои подопечные, старшая группа, вовсю бьются, кувыркаются на ковре, скачут. Внимание, внимание! Ноль внимания.
— Внимание, внимание! — выкрикнула я малышам. Схватила погремушку и потрясла ею. О! Как эффективно! Все личики повернулись ко мне. Мне их надо тихо, мирно построить «ручейком», то есть по двое в линию, и вывести к родителям. Родители, пожаловавшие на утренник, устали от ожидания, вздыхают, неловко сидя на детских стульчиках и опасливо придерживаясь руками за пол.
— Я — Лиса-краса, Ва-си-ли-са! — объявила я. — Я зубами — щёлк!
Пришлось щёлкнуть зубами. «До чего я дошла!» — подумала я. — «Машуне расскажу — сползёт со стула от смеха».
— Я зуба-ми — щёлк! Мой приятель — Волк!
Появился Юстас в дверях. Поддержал игру: сделал оскал и поднял руки над головой. Малыши посмотрели на него с некоторым уважением.