Весна в Дюнкерке

   «В минуты радости и боли,
    
 Мы поменяем наш роли,               
 Я перестану доверяться               
 Тем, с кем хотелось бы остаться…»



                ПРЕДИСЛОВИЕ


Человеческие чувства и эмоции напрямую зависят от поведения окружающих нас людей. Но кто же в ответе за мысли и выводы, которые нас постигают? Мы часто пытаемся увидеть в людях именно то, чего хотим, не задумываясь о том, что кто-то также хочет видеть нас сильными, добрыми и понимающими. В глубине души спрятаны все наши переживания, и порой мы выплёскиваем их абсолютно не тем людям, которым должны. Но где найти ответ на вопрос – «Кому  открыть всю душу?» В минуты предательства, переживая самые тяжёлые утраты, нам помогают далеко не те, кто должны были помочь. Всё чаще я замечаю, что порой чужие люди оказываются нам гораздо ближе, чем те, на кого мы так надеялись и доверяли…


 
               
                ГЛАВА l

В городе пахло дождём. За окном уже начинали кружить жёлтые листья. Их танец был похож на миллионы маленьких золотых крупинок, которые рассыпались на пол и укрывали землю золотым ковром. Погода вот уже неделю была осенней. Машины, проезжавшие по дорогам, разбрызгивали лужи, которые уже несколько дней не могли просохнуть.  Не смотря на то, что настал сентябрь, в городе по-прежнему было летнее настроение. Тёплый ветер дул из стороны в сторону. Жители были окованы своими делами, все улицы становились тихими. Звон велосипедов был почти не слышен, а это значило, что начинался новый учебный год.
     В кабинете месье Герарда, как обычно пахло дорогим коньяком. На кожаном диване были разбросаны папки с документами, полки с книгами давно просили стряхнуть с них пыль, а сам месье, полусонный сидел в кресле и водил указательным пальцем  по каким-то бумагам. В дверь раздался двойной прерывистый стук, и в маленький кабинет ворвался  Патрик. Он явно был чем-то взволнован, а такое его состояние месье Герарду никогда не нравилось.
- Месье Герард , мои извинения, что я отрываю вас от дел.  Происходящие события определённо выбивают нас из калии.  Наша новая секретарь Вевьен опять перепутала все заявления.  Теперь Лукас Форньер  ученик второго курса, а наша почётная студентка Камиль вообще отчислена.
- Патрик, ты словно маленький мальчик, который не знает, как жить без указки. Прошу тебя, не мешай мне подписывать важные документы. Дело Вевьен - это принимать факс и варить мне кофе, а всех студентов этого года я поручаю тебе.
- Но как же, месье Герард? На мне практически весь университетский фестиваль, я не смогу одновременно следить за поступлением студентов и за организацией выдачи дипломов.
- Мне некогда, Патрик, ты слышишь!? Всё ступай, и не забудь, что завтра в двенадцать  у нас мероприятие, по случаю поступления очередных богатеньких  дураков.
В замешательстве Патрик вышел из кабинета, он не понимал, как можно быть таким алчным и безразличным человеком.  В его голове крутился тот день,  когда он впервые попал в стены университета «Литораль». Простой парень из многодетной семьи, хотел открыться миру и изучать гуманитарные и социальные науки, но месье Герард глава всей этой «золотой жилы» недооценил умного парня. И только по окончанию учебного заведения, Патрик завоевал успех и стал соратником месье, теперь он его правая рука, хотя, по сути, Патрик всегда прекрасно понимал, что просто прикрывает все университетские махинации, которые проворачивает не молодой профессор Николас Герард.
                *        *         *        *          *        *
   День выдался на удивление быстрым и спокойным, в стенах университета совершенно  никого не было, ведь учёба начнётся только через два дня. А пока, что головы жителей были заняты совсем другими вещами.  В Дюнкерке начинался ежегодный осенний фестиваль напитков. Пузатые мужики катили огромные бочки с пивом, прямо в центр городской площади.  Женщины и юные девушки пекли дома булочки и пироги, чтобы угощать ребятню, которая будет петь и танцевать вечером.  Настроение у всех было праздничное и лёгкое, шумные компании кричали под окнами, милые пары заполонили все парки, а дети по-прежнему кидались листьями друг в друга. Городская суета полностью окутала жителей, которые абсолютно не замечали, как быстро пробегают часы. Наступала ночь.
Мне совершенно не хотелось спать.  Я очень переживал по поводу завтрашнего дня. Мне до сих пор не верится, что я наконец стал студентом. «Вот они счастливые годы моей взрослой жизни» -думал я, лёжа на сеновале во дворе. Воздух этой ночью был очень свежий и прохладный. Мама частенько ругала меня в детстве, когда после дождя я лез на мокрое сено и начинал мечтать. Я жутко злился на неё тогда, наверно  просто не понимал, что она боится, если я заболею.  Вот и сейчас я лежу здесь, пока никто не знает и размышляю на тему судьбы. Какой то новый, неизвестный мне этап начинается в моей жизни, ещё месяц назад  я даже не мог подумать, что я простой парень Алесандро Моро, живущий на окраине Дюнкерка, работающей на двух низкооплачиваемых работах, для того, чтобы прокормить себя и родителей ,  буду зачислен в лучший университет города. Я очень мечтаю о светлом будущем, и пробить себе дорогу в жизнь я смогу лишь благодаря хорошему образованию.  Для меня это по истине счастье. Мои размышления о прекрасном, прервал взгляд мамы из окна.  Я словно маленький мальчишка подскочил и ринулся в дом. Ну вот снова, как в детстве я бегу и претворяюсь, что сплю, лишь бы мама на меня не злилась. На моё удивление в мою комнату никто не заходил, а это означало лишь то, что мне всё-таки пора засыпать. С этими мыслями я плавно погрузился в глубокий сон.
   *                *                *                *               *
    Нежный рассвет во Франции, как восьмое чудо света! Миллионы людей отдали бы мешки с деньгами лишь бы проснуться здесь на заре и увидеть собственными глазами, как над городом медленно восходит солнце. Я проснулся сегодня раньше обычного, мне безумно хотелось по скорее одеть свою новую белую рубашку и отправиться на мероприятие в честь удачной сдачи вступительных экзаменов. Пока отец с мамой спали, я тихо привёл себя в порядок и вышел из дома. Наша старая калитка заскрипела так, будто с печалью провожала меня на войну, я молился, чтобы мои не проснулись. Не хотел лишний раз видеть, как отец в очередной раз кричит на мать, упрекая её в том, что взрослый сын не может собраться без её помощи. Вообще родители любят меня, я знаю это, но между собой они очевидно перестали ладить. Мне было одиннадцать лет, когда папа впервые ударил маму. Он дал ей пощёчину за то, что она не рассказала ему о том, как потеряла деньги по дороге домой. Это зрелище было страшным. Все мои моральные трудности в основном заключались в комплексах. Я часто стеснялся того, что живу бедно.  Многие думают, что во Франции живут сплошные богачи, но мнение это ошибочно. Я живу в двадцать первом веке, но похвастаться могу лишь старой калиткой, которая наверняка осталась со времён крестьян, таких же бедных, как и моя семья. После того, как отец стал регулярно бить маму, я перестал видеть в нём мужчину. Мама прощала его из раза в раз, наверное, надеясь на то, что он изменится. Мне было так больно на всё это смотреть, зная, как она страдает. Моей главной задачей стало благополучное поступление в университет, по окончанию которого, я смогу похвастаться новой престижной работой. По словам отца, он давно не в силах содержать нас, и  ему на смену видимо пришёл я.  С этими рассуждениями я прошёл большую часть дороги в «Литораль». И вот я стою в студенческом дворе, на пороге маленького мира, который мне придётся открыть, войдя в здание через коричневые дубовые двери. Сделав глубокий вдох, я захожу в здание и оказываюсь в просторном холле, где стоит толпа таких же молодых и незнакомых мне людей. Наверно теперь я буду называть их друзьями, а может, среди них даже найдутся лучшие друзья. За двадцать лет своей жизни я никогда не употреблял слово «друг». Я верю во взаимопомощь, поддержку и дружбу, но всё же пока лишь мечтаю, чтобы на моём пути встретился такой человек. Мой позитивный настрой прервал голос ректора, который постучал карандашом по стакану и видимо уже начал свою  торжественную речь.
- Уважаемые, студенты. Я рад приветствовать всех вас здесь. Вот  в очередной раз толпа молодых и перспективных ребят поступает к нам, для того, чтобы стать известными людьми и добиться больших успехов не только в Дюнкерке, но и во всей Франции.  Первый курс - это первая ступень знаний, которую достигли очередные двадцать пять студентов. Мы начинаем новую университетскую жизнь вместе с вами.
Торжественная часть длилась целую вечность. Мне казалось, что это всё слишком наигранно и неестественно, но выбора у меня не было. Я молча стоял и слушал, как уйма неизвестных мне профессоров доказывали всем присутствующим, что «Литораль» по истине лучший университет во всём городе. Я смотрел своими зелёными глазами на этот мир немного по-другому, чем все остальные ребята. Я видел во всех этих людях богатых детей каких-нибудь таких же профессоров, бизнесменов или депутатов.  Девушки в дорогих коротких юбках передвигались по холлу медленно, рассматривая папки с документами, проводя по ним блестящим, дорогим маникюром. Многие парни выглядели старше своих лет, их щетина заметно придавала им возраст. Они стояли не подвижно, но выражения их лиц чётко давали понять, что учиться они здесь будут, лишь образно говоря. Я не понимал, чем можно заняться в учебное время, кроме того, как добиваться успехов. Я, молча, передвигался по холлу, но кто - то сзади случайно толкнул меня.
-Ой, извини, пожалуйста. Я такая рассеянная стала в последнее время. Меня зовут Катрина.
Девушка в простом шёлковом платье с нежно голубыми глазами стояла прямо напротив меня. Её волосы блестели под светом огромных ламп, они переливались ярко медным оттенком. Рост её был ниже среднего, она заметно выделялась из всех. Она была тихой и скромной девушкой, которая держала в руке маленькую сумку из чёрной кожи.
- Всё в порядке. Я - Алесандро Моро. Приятно познакомиться. Ты коренная француженка?
- Нет, увы! Мои родители погибли девять лет назад, с тех пор я переехала к бабушке, которая всю жизнь прожила в Дюнкерке. А ты?
- Дюнкерк мой любимый город и я  рад, что родился именно здесь. Как тебе ребята?
- Мне кажется, что я маленькоё чёрное пятнышко среди них, которое замечает только профессор Герард. Ребята красивые, уверенные в себе молодые люди, а я видимо, слишком проста для них.
- Катрина, я прошу тебя не говорить так. Посмотри на меня, я такой же, как и ты, так что если в этом зале и есть чёрные пятна, то их как минимум два. Давай держаться вместе, пока мы не влились в коллектив.
Мы с Катрин переглянулись глазами, и её нежная улыбка сказала свой ответ. В знак абсолютного взаимопонимания я взял её за руку и мы вместе с толпой студентов направились осматривать  помещение, где будут проходить наши занятия.  День выдался суматошным. Над Дюнкерком нависла осенняя гроза, я вышел из университета, попрощавшись с Катрин, и как обычно опоздал на последний автобус. Улица, на которой находился мой маленький мир, была настолько далека, что даже автобусы переставали туда ездить после определённого часа. Я быстрыми шагами побежал в сторону дома, чтобы не намокнуть, когда начнётся гроза.
 Я тихо открыл калитку и услышал какой-то шум, чем ближе я приближался к входной двери, тем чётче я понимал , что отец пьян. Я открыл дверь своим ключом и застал картину моего детства, отец в подвыпившем состоянии ворчит на мать, которая в очередной раз жалуется, что он не работает. Отец стал называть маму последними словами, моё сердце сжалось, и я не выдержал.
- Как ты можешь так говорить? Она же твоя жена, и вообще ты снова пьян. Как мне больно видеть это, папа.
В глазах отца забегали чёртики, он подскочил, будто ошпаренный и накинулся на меня с кулаками.
- Что ты позволяешь себе, щенок? Ты мало познал эту жизнь, чтобы говорить мне, как я должен вести себя со своей женщиной.
Мама стояла  молча и неподвижно. Она смотрела то на меня, то на папу. Мне до боли стало обидно, что она вот так бездействовала. И дело было совсем не в том, чтобы защитить меня, она просто опять стерпела его выходки. Как можно так слепо любить? Я не влюблялся ещё  ни разу, а уже ненавижу это чувство. Я поднялся на второй этаж и запер дверь в свою комнату. Единственным моим спасением оставался сон, который отнять у меня никто не мог. С мыслями о папе и маме я лёг в кровать, но уже спустя пару минут я начал думать о  Катрин и о том, что впервые я встретил родственную душу. Я ждал завтра, чтобы вновь уйти из адского дома.


                ГЛАВА  ll

Очередное жалкое утро. Я спускаюсь на кухню и застаю маму, которая готовит завтрак, стоя в любимом красном халате.
-  Доброе утро, милый. Садись и ешь.
- Спасибо, мам, я сыт. Я побегу, мне сказали быть в университете,  как можно раньше.
- Но……
Мама ничего не успела ответить, я выбежал из дома и в моих лёгких уже был глоток свежего воздуха. После дождя всегда хорошо гулять, жаль , я настолько одинок, что гулять мне даже не с кем. По дороге в «Литораль» я рассматривал абсолютно всех и всё. Я улыбался прохожим, а они смотрели на меня , как на чудака. Я не понимал, почему все такие злые, но мысль о новом друге не давала мне грустить.  Учебный день прошёл хорошо, мы занимались углублённым изучением истории, а на большой перемене сидели во дворе и кормили голубей, которые слетелись будто – то бы со всех сторон. Я вышел из корпуса вместе с Катрин и мы стали идти по дороге домой. Мы говорили о детстве, музыке и учёбе. Мне казалось будто я говорю сам с собой, настолько мы были похоже.
- Ну и в какую тебе сторону? Может я проведу тебя? Уже поздно.
- Это так приятно. Спасибо, Алесандро. Я живу в другой стороне и боюсь, ты не успеешь добраться домой, пока не стемнело.
-А темноты я давно не боюсь.
 Я взял её под руку, и мы дружно пошагали в сторону её дома. По дороге мы часто останавливались у маленьких киосков, разглядывали газеты и журналы, которые находились на витрине.  Я узнал много нового о французской кухне, как оказалось Катрина умеет прекрасно готовить. Я смеялся без остановки. Моё настроение было таким, как будто я вернулся в детство.  Этот вечер  наполнялся любовью и дружбой. Я понял, что встретил ту, с которой можно быть простым и не стесняться этого.
Мы практически подошли к её дому. Это было высокое многоэтажное здание.  Двор был обычным, ребятня сидела на качелях, а пожилые люди на скамейках рядом с подъездом. Обыкновенный спальный район Дюнкерка. Крыша была отремонтированной и жутко красивой.  В окнах на четвёртом этаже горел жёлтый тусклый свет. Там жила Катрина. Я шуточно поцеловал ей руку и провёл взглядом до самого подъезда, а когда она помахала мне рукой из  своего окна, я со спокойной душой стал отдаляться от этого тихого места.
 Мне жутко не хотелось возвращаться домой, после вчерашней ссоры родителей я чувствовал себя просто ужасно. При всей моей любви к отцу, я кажется, давно потерял к нему уважение. Эти раздумья не давали мне покоя, как объяснить кому то, почему тебе, взрослому юноше так тошно возвращаться домой? На этот казалось бы риторический вопрос, я не знал ответ вот уже несколько лет. Я блуждал по городу в надежде на то, что скоро стемнеет и мои лягут спать, а я как обычно тихо войду, чтобы никого не будить, и лягу на свою кровать. В моём кармане завибрировал мобильный телефон. Аппарат конечно старенький, но он всё же звонит, хотя кто, кроме мамы  мне может звонить. Живя всю жизнь в Дюнкерке , я навсегда остался изгоем.  Действительно, звонок поступил от мамы. Я напряг голос, делая вид, что сижу на вечерних парах, и медленно принял вызов.
- Алесандро, знаю ты просил не звонить тебе по пустякам, но вопрос однако важный. Сейчас домой звонил некий молодой человек, он представился Патриком и просил передать тебе, что завтра у вас будет урок с параллельной группой, так что зайди в библиотеку и подбери себе материал по теме: История древнего Рима.
- Спасибо, мам… Значит я задержусь…Спокойной ночи.
Я был в замешательстве. Ну вот, завтра намечается очередное новшество в моей жизни. Что же, значит бегом за учебниками , наконец-то появилась веская причина для того, что задержаться подольше вдали от дома.
             *             *              *           *         *
«Параллельная группа» вертелось в моей голове с утра пораньше. Я не мог представить себе, как будут проходить занятия с теми людьми, которые, по сути,  изучают другое направление. Я вошёл в университет и с робостью стал искать 404 кабинет.  Он находился на самом конце коридора, дверь была слегка приоткрыта, но я боялся туда войти. Я переминался с ноги на ногу в течение трёх минут. Наконец- то я решился войти и резко отдёрнул дверь. В кабине пахло розами, и действительно этот класс был похож на ботанический сад. На подоконниках были рассажены розы в горшках. Класс был светлый и просторный. Эта аудитория была намного больше, чем та, в которой учился я. За партами сидели студенты, они громко смеялись. Девушки пристально начали на меня смотреть.  Я обвёл класс глазами и приметил свободное место. За последней партой было одно пустое место, на одном стуле сидела девушка, я подошёл к ней и на всякий случай уточнил, если я могу присесть.
-  Прости, пожалуйста, я могу здесь присесть?
- Как хочешь.
Сухо ответив, девушка отвернулась в сторону окна и набирала какой-то текст на смартфоне. Я был немного ошарашен её равнодушием, неужели в этом университете все девушки такие высокомерные, и только Катрина простая, как я?! Я ещё долю секунд не решался присесть, но в итоге сел и почувствовал аромат её духов. Это был  запах карамели, нежный и сладкий. Он влиял на меня, словно валерьянка на кота. Был бы я более смелым, я бы обязательно сделал комплимент этой девушке.  Вспомнив про её холодный и дерзкий ответ, я будто бы вновь поменял о ней своё мнение, и хотя она показалась мне грубоватой, она была безумна красива. Длинные чёрные волосы спадали с её плеч. Глаза у неё были медового цвета, румяна подчёркивали её загорелую кожу, а спина была ровной,  при ровной.  Она сидела не подвижно и гордо. На ней была воздушная кружевная блузка, синего цвета и чёрная юбка «карандаш».  Она теребила волосы,  тем самым сводя с ума практически всех парней, находившихся в этой аудитории.
В класс вошёл наш учитель по истории,  и наступила абсолютная тишина. Он несколько минут рылся в своём чемодане, давая нам время на подготовку. Затем он достал список всех учеников с обеих групп и стал делать перекличку. Я заметил, что Катрина опаздывает, но как оказалось, она вовсе не собиралась являться . Моё имя зазвучало гордо «Алесандро Моро», и весь класс обернулся, чтобы посмотреть на меня.  Я чувствовал себя клоуном, в центре всей этой толпы, однако никто с меня не смеялся. 
Спустя короткое время, когда перечень ребят подходила к концу, я услышал нежное имя – Луиза Бернар. Очаровательная  девушка,  сидевшая рядом со мной, выпустила из рук телефон и подняла глаза на преподавателя. Я долго ждал, когда её назовут. Мне было безумно интересно,  как зовут эту милую грубиянку.  Я набрался смелости и шёпотом её спросил:
- Луиза, у тебя не будет запасной ручки? Я кажется всё оставил дома.
Луиза неохотно протянула мне чёрную ручку с золотистым колпачком, и ничего не сказав, открыла учебник. Ну вот , наше мимолётное общение почти, что закончилось.  Я впервые в жизни не слушал лекцию, я просто молча, сидел и думал обо всём, что произошло за последние дни. Эти уже привычные ссоры между родителями, мелкие потасовки, поступление в одно из лучших учебных заведений, знакомство с Катрин и наконец, встреча с Луизой, которая наверняка даже не запомнила, как меня зовут. Лекция тянулась целую вечность, я пропустил абсолютно всё, зато я внимательно рассмотрел всех ребят и понял, что за фальшивыми богатыми масками, скрываются такие же простые люди, как я. Прозвенел звонок! Я быстро собрал сумку и выбежал из коридора, мне просто не хотелось находиться среди тех, для кого я пустое место. Наверное, моя проблема началась ещё в детстве, я привык быть одиночкой, и по истечению времени мне стало это нравиться.  Выходя из здания, я решил нанести визит Катрин, которая не пришла сегодня. К счастью я запомнил дорогу к её дому. Я проходил среди маленьких кустов можжевельника, так странно, ещё вчера я их не замечал, наверно это потому, что шёл я в компании Катрины. Я быстрыми шагами передвигался по городу, вспоминая аромат духов Луизы. Чем она меня так зацепила, я сам не понимал. Мне безумно хотелось увидеть её ещё раз, поговорить или просто сказать привет, но к сожалению такой возможности у меня нет. Мнение большинства гласит, что люди не появляются в нашей жизни случайно, но как я могу проверить если это действительно судьба? Наверно судьба, дала бы мне тогда хоть какой-то знак. С этими размышлениями я практически подошёл к дому Катрины, и засунув руки в карманы, нащупал в них ручку. Это была та самая чёрная ручка с золотистым колпачком, та самая счастливая ручка, которую я когда-либо держал в руках. Особенностью моего характера было то, что настроение вполне могло взлетать до небес из-за какого- либо пустяка.  Моя находка в кармане приравнивалась к не зря прожитому дню. Я с воодушевлением начал подниматься по лестнице в подъезде Катрин. Дверь в её квартиру была старенькой и обшарпанной, однако звонок был новым. Я позвонил в дверь и спустя минуту, она открылась. На пороге стояла Катрина, в потёртом халате и жёлтых тапочках. На шее у неё был мягкий тёплый шарф, вид был угрюмым что ли.
- Эй, привет! А что случилось? Тебя сегодня не было, я уже начал волноваться, почему в первые же дни, ты пропускаешь учёбу.
- Алесандро? Вот уж не ожидала, что ты придёшь. Я сильно заболела, видимо вчера ветер продул.
Катрина начала кашлять и я ещё с минуту постояв с ней, понял, что ей просто необходим постельный режим. Я не стал рассказывать ей про знакомство с Луизой, было ещё слишком рано говорить о чём то. Я пожелал ей скорейшего выздоровления и с улыбкой на лице  в спешке пошёл домой.  Этот день просто невозможно было чем-то испортить. По пути домой, я решил хоть как то порадовать маму и привнести позитив  в её жизнь, на грядке у нашей соседки мадам Ковари я сорвал охапку тюльпанов, пока пенсионерка спала, я провернул своё маленькое преступление. Вообще я никогда не воровал, и наверно это был первый и единственный раз, просто денег на цветы  у меня совсем мало, а приятного в маминой жизни ещё меньше. С блеском в глазах я подходил к своему дому. В доме было тихо, неужели вечные крики наконец прекратились. Я зашёл в дом и почувствовал запах перегара. На кровати лежал отец, в измятой рубашке и брюках, запачканных внизу. Он лежал на спине, руки его сжимали одеяло, а живот медленно поднимался вверх – вниз, в ритме дыхания.  Я долго осматривал его, и сердце моё наполнялось болью. Я помню те первые разы, когда он начал пить. Папу уволили с работы,  и от горя он стал выпивать с друзьями, официантка из бара предложила ему играть в карты на деньги, а когда он проиграл последние сбережения, он ушёл в депрессию и стал пить ещё больше, он стал бить маму, когда денег ни на что не хватало. Я до сих пор не могу понять, почему мама терпит того, кто перестал нас любить. Он просто больной человек, он пропил  нашу семью. Я постоял ещё немного и направился в кухню.
- Мамочка, привет. Как прошёл твой день? Извини, что я так долго, нужно было готовиться к лекции.  Это тебе.
Я вручил маме букет и увидел её карие глаза, наполняющиеся слезами. Она с нежностью посмотрела на цветы,  и нечего не ответив,  молча,  обняла меня за шею. Когда последний раз она получала подарки. Мы с отцом ничего не дарили ей, даже в день её рождения. Я обнял её сильно, как только смог, рукава её кофты слегка поднялись и я увидел огромный синяк на её запястье.
- Это он сделал?
- Алесандро, я не понимаю о чём ты.
- Мам, не строй из себя глупую, ты прекрасно понимаешь о чём я говорю. Это отец тебя опять ударил?
- Он просто слегка выпил и немного не рассчитал свои  силы.
- Да какое право он вообще имеет тебя бить? Он причиняет тебе моральную и физическую боль, неужели ты этого не понимаешь?
- Я люблю его, и те двадцать с лишним лет, которые мы вместе, стали для меня отдельной жизнью. Это  же и есть людское счастье, когда рядом есть кто-то, кто всегда поможет.
- Я не понимаю тебя, и твои слова далеко не про нашего отца. Поставь цветы в воду.
Я опустил глаза и вышел из кухни. Быстрыми шагами я проскочил мимо спящего отца, я бы никогда не смог терпеть его так, как это делает  мама. Слёзы наворачивались у меня на глаза, но я мужчина и я не буду плакать. Мои мысли об отце перемешивались с мыслями о Луизе,  кажется , я начинаю за ней сильно скучать.



                ГЛАВА  lll


Пятница, последний день недели, мне жутко не хочется просыпаться, но я встаю в семь утра и иду чистить зубы. За годы моей жизни я привык к тому, что мне ничего не падает просто так с неба, видимо по этому я сам зарабатываю себе на жизнь, оплачиваю учёбу и решаю все свои проблемы без помощи кого-либо. Я чётко поставил перед собой задачу этим утром, сегодня я должен набраться смелости и заговорить с Луизой. Казалось бы всё так легко, но только не тогда, когда ты простой парень, на собственный взгляд, не блещущий красотой и богатством, а она статная, красивая и перспективная особа.  Сердце колотилось всё быстрее и быстрее , когда я стал подходить к кабинету, где ещё вчера мы с ней познакомились. Вот и он 404 кабинет, я делаю глубокий вдох и не успев коснуться дверной ручки, отлетаю на два шага назад. В это время из класса выходила та самая Луиза, девушка из-за которой я не мог уснуть всю ночь. Её перепуганные глаза стали ещё больше, она прикрыла рот руками и закричала.
- Прости, пожалуйста.  Всё в порядке? Я совершенно не знала, что ты здесь стоишь.
Неужели это другой человек? – подумал я. Ещё вчера она казалась мне большой хамкой и хладнокровной леди, а сегодня она с трепетом смотрит на меня, и через каждое слово вставляет «извини».
- Всё хорошо, Луиза. А я как раз к тебе..Э-э-э….
Голос мой дрожал словно старый радиоприёмник. Я не знал, как начать разговор. Господи, почему же я такой дурак? Ведь сегодня у меня действительно есть шанс с ней поговорить. Не придумав ничего лучше, я просто  достал ручку из кармана и протянул её Луизе.
- Надо же, она была у тебя? А я всё утро её искала, это одна из моих любимых ручек. Спасибо, что удосужился найти меня и вернуть ручку, так сказать законной хозяйке.
Блеск её глаз полностью сводил меня с ума, а эта улыбка в тридцать два ровных зуба, была ну просто сногсшибательной. Я тоже слегка улыбнулся и пробормотал невнятно, что -то вроде этого:
- Вчера всё так быстро получилось, я даже не успел тебе её отдать. Может,  прогуляемся после занятий? Я хочу загладить свою вину, в связи с тем, что запоздал с возвратом.
- Это я должна заглаживать вину за то, что чуть не сбила тебя с ног. Так что давай-ка пойдём сегодня в какой- то парк и немного отвлечёмся от университетских хлопот. Держи мой номер.
Луиза быстро записала номер телефона на бумажке и всунула его мне в ладонь. Я чувствовал себя дико неудобно, мне казалось, что она просто издевается. Ведь не может быть всё настолько чудесно. Я выхватил её номер и не успев ничего сказать услышал тихое :
- А теперь извини, я спешу. Тебя ведь Алесандро зовут, да?
Я кивнул головой так, как будто она у меня сейчас отвалится. И ещё долго смотрел в след своей уходящей мечте.
        *                *                *                *                *
Сразу после занятий я отправился в магазин инструментов, где подрабатывал консультантом. Работал я через каждые три дня, и вот так сказать подошла моя смена. Магазинчик был сделан из старого гаража, который купил пожилой мужик, чтобы на старости лет заниматься своим любимым делом.  Во Франции без образования тебя не возьмут работать  даже консультантом, но войдя в моё положение месье Тома,  разрешил мне работать на пол - ставки.  Так как магазинчик был на окраине города, посетителей там много не было. Нас работало двое – я и племянник месье Тома, Жан. Мы с Жаном сразу нашли общий язык , я часто рассказывал ему о всех своих ссорах дома, и наверно за всё время Жан стал моим единственным верным слушателем. Я не сказал бы, что он считает меня своим другом, но как говорится , в трудную минуту он не кинет.  Идя на работу, я вспомнил, что у Жана через четыре дня день рождения, и заранее решил приготовить ему подарок. Я не знал, что ему подарить и решил вспомнить всё то, что он любит. Не придумав лучшего варианта, я решил купить ему дорогой фирменный нож, я знал, что он по достоинству оценит такой подарок, ведь коллекция декоративных ножей всегда ценится у французов. Я вошёл в магазин. В нём как обычно пахло сыростью, видимо гаражный запах ничем не вывести. Жан сидел на стуле и читал газету.
-  Привет! Сегодня ещё никого не было или охотники за инструментами уже по - чистую смели весь товар?
Это был наш с ним рабочий юмор. Мы часто рассказывали друг другу анекдоты, когда клиентов совсем не было.
-  Что-то сегодня совсем туго, иль французы вымерли, иль ремонты перестали делать.
- Ну что же, тогда давай в шашки, до первого покупателя!
Рабочий день начинался удачно, впрочем, как и в остальные дни. Только в этом магазине я мог почувствовать себя спокойно, ведь второй моей работой было занятие, которое не всем по силу. Я разгружал мешки с цементом рядом со строительным офисом. Сильно уставая там, я нереально сильно отдыхал здесь, в этом безлюдном магазине. Сегодняшний день пролетел быстро, я сам не заметил, как наступил вечер. Время долгожданной встречи с Луизой. Я быстро сорвал свою куртку с крючка и направился на свидание прямо из магазина.  По дороге в парк, где я должен был встретиться с Луизой, я зашёл в маленький павильон, где продавалось холодное оружие. Вытряхнув все деньги из кармана, я насобирал около 11 евро, этого вполне должно было хватить для покупки маленького ножика. Моё внимание привлёк нож ручной работы, он был выполнен в старинном стиле, лезвие его было очень острым.  На нём стоял ценник – 10 евро.  Для такого большого по размеру ножа, это была очень низкая цена.  Я  твёрдо решил, что это будет лучший подарок для Жана. Я рассчитался с продавцом и забрал этот ножик себе в маленькой чёрной коробочке. На оставшийся евро, я решил сделать приятное Луизе, и купил ей маленькую молочную шоколадку.
  В парке было безлюдно. Щебетали птицы, сидевшие на высоких деревьях. После дождя здесь всегда была мокро, однако я нашёл сухую лавочку в центре парка и присев, стал набирать номер Луизы. Уже через пол часа она была прямо напротив меня, и я не веря своему счастью, сразу же протянул ей маленькую плитку шоколада.
- Я рад, что ты пришла. Это тебе! Надеюсь ты любишь молочный. – смущённо сказал я и опустил глаза, как провинившийся мальчишка.
- Спасибо тебе огромно, я его просто обожаю. Вот уж не думала, что ты ещё и подарки мне дарить будешь. А я так сказать с пустыми руками пришла.
- Это ерунда, главное, что ты пришла вообще.
Между нами произошла затяжная пауза, но после неё мы говорили долго и совершенно обо всём. Мне было безумно интересно узнать о ней абсолютно всё, что только можно было узнать. Я никогда не отличался любопытством, но в этом случае я был просто одержим её рассказами. Такого не было даже с Катрин. Видимо это и отличало мои чувства к Катрин и Луизе. Познакомившись с Катрин, я стал испытывать к ней уважение, симпатию, доброту, с Луизой же всё было совершенно по другому. Я чувствовал себя в клетке всё, то время, пока говорил с ней. К Луизе меня тянул флирт, улыбка, уважение, некая радость, мне хотелось сделать ей приятное, и чёрт возьми я желал ей понравиться. Мой рассудок впервые за долгие годы перестал быть холодным. Сердце стучало, как у воробья.
- Вообще я долгое время занималась танцами, мне было шесть лет, когда я впервые поехала на конкурс, защищать честь Дюнкерка. Мама всегда знала, что из меня выйдет толковая дочь, хотя иногда мне безумно хочется найти человека, с которым можно просто взять и подурачиться.
В эти моменты  я просто мечтал, чтобы этим самым человеком , для неё  стал именно я. Мы ещё долго говорили с ней на разные темы, я узнал об её любимых актёрах, фильмах и книгах, она спрашивала меня о семье, я немного приврал, для того, чтобы не разочаровывать её своим семейным положением, а затем ей кто- то позвонил,  и она как с цепи сорвалась.  Переменчивость её настроения была однако бурной, она  с извинениями прощалась со мной и пожелала мне приятных выходных. Да, пятница подошла к концу, я направлялся в сторону дома, ещё не подозревая о том, что ждёт меня впереди.
        *                *                *                *                *
На часах была полночь, пока я пешком добрался из одного конца города в другой. Во дворе пахло выпечкой, и я сразу понял, что родители помирились. Воспоминая из детства гласят, что после примирения мама обязательно приготовит вкусный пирог, для любимого мужа, жаль, что с каждым годом он заслуживал его всё меньше и меньше. Я вошёл в дом и увидел следующую картину. За тесным круглым столом сидели мама и папа,  и пили чай.
-  Смотрите-ка, наш любимый сынок вернулся. – пробормотал отец.
 Я знаю - эти слова он говорит без сарказма, но мне до такой степени тошно на них смотреть, что я ничего не ответив,  просто поднимаюсь к себе в комнату. Я целый день ходил голодным, но лучше умереть от голода, чем просить хлеб у того, кто им же тебя попрекает. Я улёгся на свою кровать, простыни были только, что постиранными и заново постеленными. Я положил под голову подушку и подумав о Луизе стал засыпать. Завтра у меня предстоял скучный день, я никуда не должен был идти, кроме того, как в магазин. Мне бы с удовольствием посидеть рядом с Луизой, но увы я не её возлюбленный, чтобы каждый день с ней прогуливаться. Какая жалость, я ведь для неё даже не друг. А ведь жаль, что она не Катрин, к которой я запросто могу придти в гости, ну что поделать, видимо так и должно быть.
  Утром у меня  болела голова так, будто я пил весь вечер .  В какой то степени я был рад тому, что мне не нужно идти на уроки, ведь чисто физически я не смог бы их  высидеть.  Однако, не смотря на моё больное состояние, настроение у меня было на удивление отличное. Я знал, что причиной всему этому – Луиза. Я сам не мог понять толком,  какие чувства к ней меня переполняют, то ли симпатия, то ли влюблённость. Так, как Жан был единственным моим товарищем , не считая Катрин, я решил рассказать ему о своём душевном состоянии. Он - человек старший меня на несколько лет,  имел несказанно большой опыт в любовном вопросе. Я радостный, скорее начал приводить себя в порядок, и в первый раз за долгие месяцы,  с огромным желанием хотел пойти на работу. Я шёл по бульварам и любовался утренним городом. Солнце слепило мне глаза. Эта погода была очень странной, сначала был ливень, затем солнце и жара, как летом, а потом всё заново. Раздумывая о погоде,  я хотел хоть как-то отвлечься от мыслей о Луизе, но вновь стал о ней вспоминать. Закономерность в погоде была такой же непредсказуемой, как настроение Луизы. Ну вот, теперь даже природа напоминает мне о ней. Я посмеялся сам с себя и не заметил, как почти дошёл до магазина. В паре шагов от него, я  остановился и замер от шока. Вместо маленького уютного магазина, на против меня, находилась чёрная на половину сгоревшая будка. Рядом с ней в панике бегал Жан и месье Тома.  Продавцы из соседних ларьков стояли и шептались между собой, кто-то догадался вызвать пожарных, но очевидно уже было поздно. Большой красный фургон был припаркован возле нашего магазина, из него выходили мужчины в форме пожарников и тушили водой остатки сгоревших коробок. Меня охватил ужас, ещё вчера всё было просто великолепно. Неужели, Жан не потушил сигарету? Мысли просто переполняли мою голову. Что произошло с нашим рабочим местом? Роковая случайность или умышленный поджог? Голоса людей были слишком громкими и я понял, что месье Тома разозлён не на шутку, и его полностью можно понять. Он недавно привёз нам кучу нового товара, а тут дела, почти всё сгорело. Не медля,  я подбежал ко всем ним.
-  Доброе утро всем, если конечно оно доброе. Что случилось с нашим магазином?
Я даже не знал, что говорить в такие моменты, мои глаза, переполненные страхом и ужасом, говорили всё за меня.
- Ааа щенок, решил прикинуться опоздавшим? На часах уже девять утра, магазин давно сгорел, а ты будто и не знаешь!
Голос месье Тома звучал, как страшный звон в моих ушах. Он смотрел на меня таким взглядом, будто видит перед собой гениального преступника. Эта его реакция была для меня крайне неожиданной. Я стоял в растерянности  и был поражён тем, что все присутствующие здесь люди смотрят на меня, как на врага народа.
- Месье Тома, о чём Вы? Неужели Вы думаете, что я причастен ко всему этому?
- Нет, что ты, Алесандро, я не думаю так, я просто в этом уверен.
Проорал он на меня. Глаза его были красными и злыми. Он стал похоже на моего отца, когда тот по пьянее орёт на нас с мамой. Я не знал, как доказать свою невиновность и более того, я не понимал, почему все думают на меня.
- Жан, хоть ты мне веришь? Как моё опоздание может быть связанно с поджогом? Зачем мне это? Я люблю это место и уважаю труд месье Тома.
Мне было до боли обидно, как на меня могли вообще подумать. Я стоял прямо на против Жана, и до последнего верил, что он заступится за меня. Но он просто молчал, не сказав ничего, а спустя пару минут, он нахально заявил:
- Ты всегда говорил, что завидуешь белой завистью мне и месье Тома. Ты бы сам не прочь быть хозяином этого магазина, но ты понимал, что через лицемерную дружбу со мной тебе не стать тут начальником, по этому ты и решил лишить нас этого бизнеса, чтобы мы были такими же жалкими, как и ты.

«Лицемерная дружба», «Жалкими, как ТЫ» - эти слова звенели в моих ушах, нет они просто гремели в моей голове так, будто сейчас моя голова взорвётся. До чего же мне обидно, никому сейчас этого не понять. Я стоял и молча, был ошарашен всем этим. Жан – он был единственным, кому я мог доверить , что-либо. Почему он так поступает? Я не отрицал того, что частенько говорил с Жаном о магазине, и о том, что мне бы хотелось, чтобы у меня был свой точно такой же, но я никогда бы не поджёг то, на чём тоже зарабатываю. Меня переполнила ненависть ко всем этим людям. Нет уважения, дружбы, простого человеческого взаимопонимания. Они, не узнав толком ничего, сразу подумали на меня. Я,  молча,  развернулся и стал уходить, бросив на прощание отчуждённый взгляд.
- Ты вздумал ещё уходить? Вернись сейчас же обратно. Ты до конца  жизни будешь выплачивать мне страховку.
Ещё долго мне в след орал месье Тома. Я даже не оглядывался, я просто стал слышать их голоса всё меньше и меньше. Мне оставалось  с горя напиться в каком-то баре, но я не хотел идти в то место, где собираются  такие же люди, задушенные проблемами, как и я. Я зашёл в маленький продовольственный магазин и купил бутылку самой дешёвой водки. Ну вот, сейчас я пойду в парк и сделаю то, от чего мне станет легче. Обычно я веду здоровый образ жизни, и сам прекрасно понимаю, что спирт не решил проблем моего отца, значит и мои не решит, но сейчас мне было не до этого. Я не знал, что делать, да и не хотел знать. Я нашёл самую безлюдную скамейку и принялся распивать алкоголь прямо средь бела дня.
«Туман!  Я вижу белые облака, они поднимаются вверх, словно сигаретный дым. Я смотрю на эти белые кольца, которые расходятся в разные стороны, и начинаю видеть её образ. Передо мной появляется Луиза, она смеётся,  как ребёнок. Я зову её к себе, она летит. Она в воздухе. Мне кажется, что у неё есть крылья. Неужели она ангел из поднебесья? Я так хочу поцеловать кончики её волос. Мне нравится, как она дышит. Она здесь, рядом со мной. Теперь мне не нужно ждать понедельника, чтобы как- будто случайно увидеть её в университете. Тихое эхо, звон качели. Скрипы доносятся со всех сторон.  Моя голова дико гудит. Я вижу образ Луизы, она испаряется, и снова кольца дыма летят прямо на меня. Я начинаю задыхаться.»
Я открываю глаза, я лежу на земле около той самой лавочки, на которой несколько часов назад начинал пить. Голова безумно болит, я смотрю на небо, на открытое синее небо, которое начинает покрываться звёздами. Я пытаюсь привстать, а когда поднимаюсь, то полусонный смотрю на часы. Уже вечер. Боже, как мне стыдно. Я пролежал в парке, в пьяном состоянии почти целый день. Пустая бутылка лежит рядом со мной. Я начинаю искать глазами Луизу, которую только, что видел, но её нигде нет. Вдохнув свежий воздух полной грудью, я по чуть-чуть прихожу в сознание, и понимаю, что это всё был мой сон. Почему она мне снилась? Я не мог сейчас делать какие-то выводы, но я чётко понимал, что кажется, круто влюбился. Я встаю, пытаюсь не шататься и начинаю идти в сторону дома.
              *                *                *                *
Я захожу в дом, снимаю куртку и швыряю её в стену. Ещё с минуту я стою и жду реакцию родных. В коридоре никто не появляется. Из комнаты доносится храп отца. Меня колотит полностью, неужели это животное опять напилось и устроило пьяный дебош? Я проскакиваю мимо зала прямо в обуви, и стараюсь не смотреть в ту сторону, чтобы не сорваться и  не начать серьёзный разговор с отцом. Хотя, о чём  может идти речь, когда он в таком состоянии? Я прихожу на кухню и тихо замираю у двери. Слёзы мамы – как же это больно видеть. Она легла головой на стол, закрыла лицо руками и тихо всхлипывала. Мне было больно видеть всё это. Я готов пристрелить родного отца, за его поведение. Как меня наскучила такая жизнь. Ещё вчера  всё было на половину хорошо, а уже сегодня даже эта половина исчезла вместе с пьяным туманом. Я не нашёл в себе силы поговорить с мамой. Я достаю из кармана чёрную коробочку, в которой лежит ножик, и кидаю её под шкаф, в своей комнате. Я выхожу из комнаты и иду спать во двор.  В этот момент  мне было плевать, что на носу октябрь. Я чётко решил ночевать на сеновале.
Я просто лежу, смотрю на звёзды. Как жить дальше. В моей жизни нет человека, который меня любит и нуждается во мне. Каждый занят своими заботами или просто использует меня. Мне некому довериться и открыть своё  сердце. В этом сердце уже нет жалости ни к кому. Как мне дальше жить? В  голове крутилась только одна мысль – «Держись, Алесандро, ты обязательно справишься  и что-то придумаешь!» С этой мыслью я начал засыпать.  Моя вера была сильной до невозможности.


                ГЛАВА  lV

 
Воскресенье – это единственный день недели, когда большая часть горожан отдыхает и беззаботно проводит время в кругу своих родных и близких. Я встал сегодня поздно, мне просто некуда спешить. Теперь меня точно никто, нигде не ждёт. Да и кому я в принципе нужен? Вряд ли во мне нуждается тот, о ком я не знаю. Чтобы окончательно не портить себе день, я решаю хоть как-то отвлечься от проблем и собираюсь отправиться к Катрин, чтобы проведать её и узнать, как её самочувствие. Погода сегодня не важная, на улице моросит дождь, а когда я почти подхожу к дому Катрин, меня застаёт настоящая осенняя гроза. Я успеваю добежать до её подъезда и почти не промокаю. Я скорее бегу к её квартире, мне хочется поговорить, хоть с кем-то, чтобы унять свою душевную обиду.  Был бы я девушкой, то давно бы наверное расплакался от боли, которая сидит во мне. Я стучу по дверям  и спустя минуту слышу приближающиеся шаги в коридоре. Дверь открывается и на пороге стоит Катрин с совершенно другим видом. На её лице появилась улыбка, она в домашнем розовом платье, держит в руках кружку чая и со стеснением смотрит на меня.
- Привет, вот уж не ожидала, что ты придёшь ко мне сегодня, да ещё и в такую погодку! Какими ветрами тебя занесло в мой район?
- Катрин, милая, привет! Я не навещал тебя несколько дней, и подумал, что для человека, который зовёт тебя своим другом, это совершенно некрасиво. Тем более мне и правда интересно, как ты поживаешь. Впустишь?
- Ну не держать же мне тебя на пороге!
Катрин улыбнулась мне и всем своим видом показала, что безумно рада моему визиту. Разувшись в узком коридоре, я направился прямо в гостиную. Комнатка была очень маленькой, но уютной. В углу стоял тёмно-бордовый письменный стол, на котором был порядок, все тетради и книги были сложены друг на друга. На одной из стен, раскинулось большое светлое окно, которое прикрывалось кремовыми шторами. Подоконник был не много пыльным, наверно от того, что на нём стояли горшки с цветами. В одном из вазонов цвела китайская роза. Я хорошо знал этот цветок, когда-то и у нас был такой же, но после очередной папиной пьяной выходки, от горшка остались только осколочки. Цветок, конечно же не уцелел, ведь китайская роза требует особого ухода, и не как ни грубости по отношению к себе.  Я пристально смотрел на окно, а затем перевёл взгляд на параллельную стену. Там стоял старенький, и по всему виду скрипучий шкаф. Видимо все вещи туда не помещались, поэтому рядом со шкафом на стуле, были раскиданы полотенца и майки. В центре комнаты стояла большая двуспальная кровать, заправленная голубым пледом, а рядом на маленьком столике, в чёрной рамке стояла фотография очень красивой пары. Я сразу понял, что это погибшие родители Катрин, о которых она рассказывала мне ещё в первый день нашего знакомства. Обстановка была тёплой и по истине домашней. Заходя сюда, сразу чувствовалось, что у бабушки и Катрин довольно доверительные отношения, и здесь живёт не сильно богатая, но зато счастливая маленькая семья.
- Ну чего ты встал, как не родной? Садись и рассказывай, чего там у вас произошло, за неделю, пока я болела?
Я не знал с чего бы начать свой рассказ. Может с семейной драмы? Или рассказать о том, как пол города теперь думает, что я сжёг магазин. Может, я поступлю правильно, если расскажу про то, как ночевал пьяный в парке, а может,  и нет. Эти мысли были словно белый шум в моей голове.
- Эй, ну ты чего застрял? Как дела в универе?
- Слушай, кажется, я влюбился, причём довольно сильно.               

Одним словом, я не мог придумать ничего лучше, кроме того, чтобы рассказать о Луизе. Наверно я глуп, раз с порога говорю о таком, но просто на данный момент – это самое важное для меня.
- Ого! Неужели я столько всего пропустила? Ну и кто же эта счастливица?
- Луиза Бернар из параллельной группы. Ты в этот день, как раз не пришла, тогда мы впервые с ней познакомились.
- Луиза Бернар? Она же лучшая танцовщица нашего города. Правда она давно забросила это дело, но думаю, форма у неё осталась прежней. Вот погляди:
Катрин отодвинула маленький ящик, и достала оттуда журнал, на обложке которого  была Луиза.
- «Лучшие танцоры года»?
Удивлённо спросил я у Катрин, а затем стал вглядываться в фотографию. Обложка была глянцевой, на гладкой поверхности, в самом центре находилось лицо Луизы. Её глаза просто сияли, будто она ослеплена солнцем. Чёрные волосы были уложены в хвост, а на шее у неё весела серебряная медаль, по- видимому , выданная ей за призовое место в танцах.  Я нежно улыбнулся, а сердце моё стало так сильно биться, будто Луиза сейчас сойдёт с обложки и поцелует меня прямо  в губы.
- Да, это она! Мне даже не верится, что я достоин, знать её лично. Она большая умница.
- Да, согласна! Она отличная девушка. Была бы её внешность моей, я давно бы стала топ-моделью.
Катрина продолжала мне, что-то рассказывать о танцах, моде и прочем, но я уже её не слышал. Я прокручивал в своей голове маленький фильм, снятый мной же. Я видел наше знакомство с Луизой, то как мы сидели вместе за партой. Я был благодарен судьбе, что нашёл в себе силы попросить у неё ручку, а потом забыл вернуть её. Наше столкновение в коридоре лицом к лицу, и лёгкая прогулка в парке. Её звонкий смех ни с чем не сравниться, я бы слушал его целую вечность. Я решил, во чтобы - то не стало,  пригласить её на свидание, пусть даже дружеское, но я должен признаться ей в своих чувствах.
«Эй, ты слышишь меня вообще?»……»Ты слышишь, меня Алесандро»….. «Эййй….»
- А, да, что? Прости меня, Катрин я немного отвлёкся. Так что ты там говорила?
- Я рассказывала тебе о том, как лечилась всю неделю грибным отваром, но ты видимо меня совершенно не слушал.
- Прости меня, просто совершенно забылся в собственных мыслях. Продолжай, пожалуйста. Я очень внимательно тебя слушаю.
Мы проговорили с Катрин почти весь день, она накормила меня вкусным обедом.  Запах котлет напоминал мне детство, когда мама ждала отца с работы и готовила куриные котлетки, чтобы накормить нашу маленькую, и тогда ещё дружную семью. Я на секундочку почувствовал себя дома, а потом открыл глаза и увидел перед собой нежную Катрин.
- Иногда, мне кажется, что ты часть моей семьи. Ты стала для меня сестрёнкой. Спасибо тебе за всё.
- Эй, прекрати! Что это на тебя нахлынуло?
- Не знаю. Просто, когда ты чувствуешь себя одиноким, то находишь родственную душу, даже в том, кто просто скажет тебе «привет», а ты…..ты сделала для меня намного больше.
- Мне, безусловно,  приятны твои размышления. Я тоже считаю тебя своим братом, и если тебе что-нибудь нужно, ты всегда знаешь, где я живу!
Я кротко и робко обнял Катрину и в груди всё сжалось. На часах был вечер. Мне так не хотелось уходить, ведь я боюсь одиночества. Да, я привык к нему, и оно стало частью меня, но всё же среди людей я чувствовал себя спокойнее и безопаснее.  Единственное, что заставляло меня покинуть уютный дом Катрин – это желание придумать оригинальный сюрприз для Луизы. Фантазия разыгралась до беспредела, я то и дело думал какие цветы преподнесу Луизе и как именно скажу ей о своих чувствах.  Ко мне в голову закралась прекрасная идея о прогулке под луной, но было бы слишком банально, если бы мы просто  посидели в парке. Поэтому не смотря на отсутствие денег, я придумал более оригинальный вариант, который на мой взгляд был несомненно достоин Луизу.  Пока что, его осуществление оставалось в тайне даже для меня самого. Я попрощался с Катрин и направился к выходу. По дороге домой меня посещали самые разносторонние идеи. Я думал, где же в Дюнкерке в середине осени достать лодку на прокат. К сожалению я не мог ничего придумать, а Жан, который мог бы мне помочь с вопросом водного транспорта, уже неделю, как считал меня предателем и просто «никем». Я твёрдо для себя решил, что не откажусь от этой идеи, во – чтобы,  то не стало! Я вспомнил, что у нас дома на чердаке лежит старая и бесполезная надувная лодка, тёмно синего цвета. Она конечно далеко не то, что я планировал, но за неимением ничего я был согласен и на это. Время половина одиннадцатого, мои наверно уже спят. Да, и слава Богу! Я не хочу видеть их якобы счастливые лица. Я захожу в дом, на пороге как-то странно разбросаны вещи. Как обычно чувствуется запах перегара вперемешку с маминым ужином. Боковым зрение я вижу, что дверь в родительскую комнату заперта, и я впервые в жизни даже не хочу знать, что они сейчас делают. Тишина полнейшая, будто все вымерли. Несложно догадаться, что все давно уже спят. Я пытаюсь хоть кое как прибрать в коридоре, подняв папину застиранную рубашку , я обнаруживаю в левом кармане листок бумаги, на котором чёрным по белому написано :
«УВ. МЕСЬЕ МОРО! ПРОЧИТАВ ВАШУ АНКЕТУ, МЫ ПРИНЯЛИ РЕШЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ВЫ ПРИНЯТЫ НА ПОСТОЯННУЮ РАБОТУ ГРУЗЧИКОМ СТРОИТЕЛЬНЫХ МАТЕРИАЛОВ, С ИСПЫТАТЕЛЬНЫМ СРОКОМ В  ДВА МЕСЯЦА.    СОВЕТ ТРУДОУСТРОЙСТВА. ДЮНКЕРК.»
Я потерял дар речи. Неужели моего отца приняли на постоянную работу? Может сейчас то он перестанет пить и наша жизнь начнётся с чистого листа. Интересно, видел ли он это письмо или ещё не успел? Я решил не ждать, пока он проснётся и положил это письмо прямо на тумбочку возле входа, а сам тем временем с довольно хорошим настроением, поднялся на чердак и стал искать надувную лодочку. Она пыльная, лежала рядом со старыми матрасами. Я сильно обрадовался, когда нашёл её. Среди всего хлама, который находился на чердаке, я нашёл большое зеркало, которое по всей видимости уже несколько лет было прикрыто старой красной скатертью. Я стряхнул с него пыль и увидел себя во весь рост. Давненько я к себе так не приглядывался. Передо мной стоял парень среднего роста, с тёмно русыми волосами  и светло-зелёными глазами. Улыбка у него была простая, и даже немного испуганная. Тело было в форме, слегка-слегка подкаченную грудь прикрывала старенькая майка, а на шее висел серебряный талисман в виде волка. Я с самого детства позиционирую себя, как одинокого волка, и мне уже перестаёт это нравиться. Уныло взглянув на себя, я понимал, что не достоин такой, как она, но сердцу было плевать на моё мнение. Оно просто продолжало любить. Я накрываю зеркало тряпкой и обещаю сам себе не смотреть туда ещё несколько лет.
        *                *                *                *                *            
Понедельник! Время, когда каждый из нас чувствует себя недостаточно отдохнувшим за выходные. За окном по – прежнему, кружат листья. Тонкие ветки деревьев до изнеможения сгибаются под сильными порывами ветра. Вот уже второй день, как на дворе стоит «собачий» холод. Я протираю глаза руками и уставившись в одну точку, на потолке, начинаю планировать ход сегодняшних действий. Для начала мне необходимо встать, привести себя в порядок, ведь именно сегодня я должен выглядеть крайне достойно! Затем я должен отправиться на учёбу, а по окончанию – собрать всю волю в кулак и пригласить Луизу на незабываемое свидание. Не успев додумать всё до логической концовки, я вскакиваю и начинаю одевать джинсы и самый лучший батник, который только мог найти в своём шкафу. Моё сердце дико колотится. Я чувствую себя маленьким беззащитным воробушком, который вот - вот попадёт в лапы породистой кошки.  Я спускаюсь на первый этаж и застаю следующую картину. В кресле сидит отец, который заметно жестикулирует руками, рассказывая что-то матери. При этом его тон довольно таки грубый.
- Ты должна понять то, что это никак не спасёт наше сегодняшние положение. На данный момент всё будет оставаться так, как и прежде.  Я двадцать с лишним лет содержал Алесандро, как мог! Теперь, дорогая моя, это его обязанность.
Эта фраза отца меня серьёзно зацепила. Неужели он, в самом деле, так думает? Что дал он мне такого, за что я сейчас должен быть благодарен ему? Мы с мамой всегда были для него словно обуза. Нет, конечно я вспоминаю иногда и хорошие моменты, которые связывали нашу семью, но чаще передо мной всплывает то, о чём я уже давно хочу забыть. В последние годы он стал вести себя несколько иначе. Меня задевает его отношение ко мне и маме, однако я ничего не могу с этим поделать. Я вспоминаю о вчерашней записке и решаюсь на серьёзный семейный разговор.
- Кх-кх. Не хочу прерывать вашу беседу, поэтому позволю себе просто к ней присоединиться. Пап, ты говорил маме о предложении работы, которое тебе поступило?
- Да, но тебя это никак не касается.
Грубым тоном ответил мне отец. Выражение его лица с каждой секундочкой становилось всё серьёзнее и сжатее.  Его губы сжались в тонкую линию. Он кинул резкий взгляд на маму, и она сразу опустила глаза.
- Ну нет уж! Это меня касается тоже. Может ты забыл, но я тоже часть этой семьи. Я не трёхлетний мальчик, который во всём должен слушаться. Я тоже хочу принимать решения, и я буду это делать.
- У себя на работе будешь хозяйничать. Если хочешь с нами о чём то поговорить, то так уж и быть. Расскажи об учёбе или  пожалуй лучше о своей работе в магазине.
Я чётко понимал, что сказать о том, что этой работы больше нет, да и магазина в принципе тоже, сейчас просто не вариант. Я прикидываюсь, что мне всё же нет дела до родителей, и направлюсь в сторону выхода. Я срываю ключи с крючка и дико хлопаю дверью. В след слышу только лишь фразу «Щенок!», но реагировать мне уже никак не хочется. Сегодня намечается важный для меня день. Я должен приложить массу усилий по завоеванию расположения Луизы. Я начинаю операцию под названием «Идеальное свидание».
Осенняя свежесть радовала меня сегодня, как никогда раньше. Я улыбался всем прохожим, в надежде на то, что людям послужит это неожиданным приятным сюрпризом, простым и доступным для всех. Возле университета толпилась куча народа, люди в ярко жёлтой униформе кружили вокруг профессора Герарда. Я сразу понял, что нам нанесла визит «кучка» журналистов, но с какой целью, я пока что понять не мог. Рядом с  ним крутились и  другие профессора. Они рассматривали какие-то фотографии и все мило друг другу улыбались. Патрик то и дело ухаживал за месье Герардом. Он поднёс ему стакан кристально чистой воды, а тот лишь кинул на него взгляд, не сказав ни слова. Я из далека наблюдал за всем происходящим, и поражался тому, как абсолютно все суетятся, словно к нам едет сам президент. Дыхание моё было ровным до тех пор, пока меня кто-то не ущипнул сзади. Я обернулся и увидел перед собой Катрину, в брючном костюме кремового цвета. Её медные кудри были уложены в хвост. Глаза сияли от восторга так, словно она стала мисс Франция. Я тоже улыбнулся ей в ответ. И мои зрачки забегали, будто солнечные зайчики.
- Привет! Ты сегодня на удивление без опозданий! Отлично выглядишь.
- Привет, спасибо. Приятно слышать это от близкого тебе человека. А ты чего здесь стоишь? Я уже давно наблюдаю за твоим мирным молчанием в стороне.
- Неожиданно было, увидеть здесь целую толпу журналистов. Ты случаем не знаешь, что здесь вообще происходит?
- Ну а как же не знать!? Через два дня стартует конкурс «Преподаватель года». Ежегодный и самый лицемерный конкурс в мире, где все учителя одновременно,  резко становятся хорошими и современными личностями.
- Ого! Ну теперь то всё ясно. Вот чего они все суетятся. А ты откуда про всё это знаешь?
- Газетки умные читать надо. Ладно, чего мы стоим на холоде. Пойдём!  Уроки,  к сожалению никто не отменял.
Катрина взяла меня под руку, и мы с ней направились в сторону дверей. Меня переполняли эмоции. Я очень хотел рассказать ей о задуманном, но не знал как бы начать.
- Эй, слушай. Я окончательно решил, что просто обязан признаться Луизе в своих чувствах. Думаю сделать ей сегодня свидание на озере. Что скажешь?
- Ого! А ты шустрый. Я буду рада видеть тебя счастливым. Моя помощь пригодится?
- Да, ещё как! Я буду тебе очень благодарен. Давай-ка обговорим все детали.
Мы зашли в аудиторию, уселись за последнюю парту и ещё долго обсуждали грандиозные планы. Моё сердце бешено колотилось. Я замирал в предвкушение свидания.
   *                *               *                *                *                *
После всех занятий Катрина должна была задержать Луизу, как можно дольше в аудитории. А я тем временем поспешил на озеро, предварительно купив дешёвую зажигалку и восемь красных ленточек. Катрина забежала в 404 кабинет и культурно поздоровалась с преподавателем по естествознанию.
- Добрый день. Прошу прощения, мне нужна Луиза Бернар.
- Луиза, это тебя. Не долго только.
Учитель кинул взгляд на дверь, где стояла Катрина, а затем перевёл его на парту, за которой сидела Луиза.
Катрина была удивлена тем, что ей не пришлось отчитываться перед учителем, зачем ей нужна Луиза. Через две минуты дверь кабинета открылась, и в коридор вышла Луиза.
- Мы знакомы?
- Привет. Я Катрина Карра. Мы учимся с тобой в параллельных группах, и мне срочно требуется твоя помощь.
В голосе Катрин была слышна дрожь. Расширенные зрачки бегали по кругу и то и дело, со страхом смотрели на такую же растерянную Луизу.
- А в чём собственно дело?
- Патрик, помощник профессора Герарда, срочно требует тебя и меня поехать в небольшой магазин и закупить кое-какие книги для предстоящего конкурса педагогов. Ты же слышала о нём?
- Да, кончено. Сегодня все гудят лишь об этом. Но почему именно я? И где находится этот магазин?
- Не знаю, приказ есть приказ. А магазинчик мы найдём. Мне дали адрес, это около городского озера. В общем я примерно знаю, так что отпрашивайся с урока и пошли скорее.
Луиза зашла в кабинет и спустя пару минут вышла оттуда в пальто и с сумкой. Девушки отправились на остановку и стали ждать транспорт, который на прямую ведёт к озеру. Во время поездки они почти не разговаривали. Катрина чувствовала себя скованно, а Луиза ехала и молча смотрела в окно. Подъезжая к конечной остановке, Луиза спросила:
- Что-то я не вижу здесь  магазина. Ты уверенна, что правильно поняла где это?
- Да-да. Там нужно прогуляться чуть- чуть.
Её голос дрожал всё сильнее и сильнее. Луиза кинула на неё неосторожный взгляд и девушки обе вышли из автобуса. Они стали проходить по узкой тропинке, ведущей прямо к озеру. Когда, Катрина увидела первую красную ленточку, привязанную к ветке дерева, она остановилась и шёпотом сказала:
- Прости меня, я тебя обманула. Так надо, поверь!
Луиза в панике посмотрела на неё, но не успев ничего сказать увидела меня. Я стоял в пару шагов от них и махал ей рукой. За спиной у меня был маленький букет из осенних листьев. Луиза подошла ко мне и с робкой улыбкой сказала:
- Привет. Кто эта сумасшедшая и что всё это значит?
Катрина отдалялась от нас всё  дальше и дальше, она помахала мне рукой и вскоре скрылась из виду. Я очень сильно переживал, но один взгляд Луизы вмиг менял меня.
- Спасибо, что ты здесь.  Прости, что нам пришлось обмануть тебя.Я долго не решался с тобой поговорить, нов  тоже время понимал, что мне нужно это сделать. Другим способом я вряд ли затащил бы тебя сюда. Я знаю, осень не самое жаркое время года, но надеюсь, что это не помешает нам взойти на маленький кораблик. Озеро, которое через месяц покроется льдом, всё ещё оставалось красивым и большим. Возле берега стояла надувная лодочка, которую я, как дурак тащил через весь город. В лодке лежала тарелка с печеньем. Рядом с берегом я зажёг красные ленточки, на фоне воды маленький огонь смотрелся ещё более красочно.
- Взойдём на борт?
Луиза улыбнулась и робко взяла меня за руку. Она села в лодочку и я преподнёс ей букет из красных листьев.
- Я просто в шоке, Алесандро! Ты сделал всё это ради меня?
- Да….и…я хочу сказать тебе, нечто большее. Луиза, ты мне безумно нравишься. Я влюбился в твой голос, запах, улыбку и волосы. Ты покорила меня с первого дня. Я знаю, что наше сегодняшнее свидание далеко от твоего идеала,  но оно сделано от всей  души. Я искренне хотел сделать тебе приятное. Я влюблён в тебя по - самое «не хочу». Вот собственно и всё.
Во рту у меня всё пересохло. Я смотрел на расширенные глаза Луизы и не знал, какой реакции от неё ожидать. Мой пульс учащался. Луиза сглотнула слюну, и сделав глубокий вдох начала свою речь…
                ГЛАВА V 
- Алесандро, я даже не знаю, что говорят обычно в такие моменты. Мне безусловно приятно всё происходящее, но я…
Туман. Серый, никчёмный туман заполонял мой разум. Я был готов услышать всё, что угодно, кроме этого.
- Но ты?
- Но я….люблю другого.
Тишина. Пустота. Слезы, как у маленького мальчика наворачиваются на глаза. Мне до боли неприятно это слышать. Безответная любовь? Ха, такоё я видел только по телевизору. Мыльные оперы совсем  не для меня, но эта история с Луизой поменяла целиком моё мировоззрение. Я верю в чувства, знаю, что есть тот, к кому тянется душа.  За секунду вот так, в моей голове проворачивается история нашего знакомства. Знаки судьбы. Значит всё это не напрасно. Мою панику прерывает тихий сладкий голос.
- Я даже представить себе не могла, что за какие то жалкие две недели ты вот так сможешь в меня влюбиться. На дворе двадцать первый век, а я до сих пор чувствую себя какой-то принцессой в замке. Я не знаю, что и сказать. Просто у меня есть молодой человек. Все твои старания чудесны, но….я думала, мы просто дружим.
- Извини, если я расстроил тебя чем-то. Я просто не подумал, что ты занята. Вот я дурак. Как же такая, как ты, может быть одна?!
- Эй, ты чего? Я вижу грусть в твоих глазах. Всё будет хорошо, ты обязательно найдёшь достойную девушку, ещё получше меня!
- Хм, стандартная фраза.
- Нет, правда…Но ты помни, мы друзья. Алесандро, ты правда замечательный парень. Я твой друг… и если тебе будет требоваться моя помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
- Спасибо тебе, Луиза просто за то, что ты есть!
Луиза обняла меня за плечи, и мы секунд пять, просто так сидели в лодке и каждый думал о своём. Наши слияние рук, стали для меня последним ударом.. В этот момент я понимал, что больно осознавать, что я никогда её уже так не обниму. А кто-то, тот кто наверняка в чём то лучше чем я, будет целовать её губы и шею. Я разорвал бы его на куски при встрече, да только Луизу жаль, она же наверно его любит. Мы размыкаем наши объятия и аккуратно слезаем из детской лодочки. Как же жаль, что наш «корабль» разбился о скалы. Я помогаю Луизе встать и обещаю провести её до остановки. Мы молча идём. Не сказав ни единого слова. Наверно просто, сейчас мы оба делаем выводы и думаем, что же будет с нами дальше. Я прячу руки в карманы куртки и опускаю голову вниз. Луиза идёт впереди меня и не видит, что я настолько унылый. Я чувствую себя самым бесполезным существом на земле. Дойдя да остановки, она разворачивается и подходит всё ближе и ближе. Я смотрю на неё и замираю в ожидании, что она будет делать. Она наклоняется к моему уху и тихо шепчет:
- Спасибо за озеро. Мне никто никогда не дарил букеты из листьев.
Горячий поток воздуха направляется к моим перепонкам. По телу мелкая дрожь. Я бы засыпал под её голос. Я набираюсь храбрости и повторяю во второй раз…
- Не за что. Прости, что влюбился.
Она ничего не ответив идёт к приехавшему автобусу, и машет мне рукой. Двери закрываются и только колёса автомобиля  с шумом, разбрызгивают по дороге маленькие лужи.
        *           *              *                *                *              *   
Всю ночь я не смыкал глаз. Кавардак в моей голове был настолько сильным, что вряд ли бы даже опытный психолог смог мне помочь. Жаль, не придумано ещё медициной лекарство от любви. Вот запастись бы им, и жить себе спокойно, не зная горести и разочарования. Утром я чувствовал себя как варённая курица. Синяки под глазами сразу же выдавали бессонную ночь. Вот бы сегодня не видеть в университете Луизу. Не хочу лишний раз смотреть на неё. Я одеваюсь, как попало и спускаюсь вниз. В коридоре встречаю маму, которая с утра пораньше задаёт странный вопрос.
- Доброе утро, милый.  Я хочу с тобой очень серьёзно поговорить. Пошли завтракать, я заварила чай с мелиссой.
- Неожиданное предложение. Ну, пошли. А что собственно случилось?
Мы заходим на кухню и садимся за наш маленький столик. На тарелочке лежит два вида ванильного печенья. Печенье! Я сразу вспоминаю вчерашнее свидание и то, чем оно закончилось. Я бы напился сейчас с горя, да вот только дурной опыт не хочется повторять.
- Сынок, ты должен понимать, что у папы сейчас кризис. Я очень прошу тебя быть к нему лояльнее. Мы много раз с ним говорили на тему работы и он сказал, что обязательно что-то придумает, а ещё он просил прощения за то, что ударил меня в очередной раз.
- И ты опять, как дура ему поверила?
- Как ты со мной говоришь, Алесандро? Не зря отец уверяет меня, что ты испортился.
- Как мило! Он ещё и уверяет тебя там в чём-то? Мама открой глаза на этот мир. Ты круглосуточно сидишь дома. И он тоже. Он пьёт и бьёт тебя. Для меня эти слова уже стали синонимами. Неужели тебя не достала такая жизнь?
- Да, я терплю эти побои….но ты должен понять, что это всё от сильной любви к нему. Вот ты влюбишься и поймёшь, какую боль я чувствую.
Как бы я хотел, чтобы хоть кто-нибудь не секундочку понял, что я тоже могу любить. Теперь я понимаю отчасти маму, и знаю, что слепая любовь бывает, но в отличии от мамы я терплю лишь душевную боль, а она ещё и физическую. Странно рассуждать сейчас на эту тему. Уж сильно много разной «любви», стало в моей жизни за последнее время.
- Я спешу, мам. Спасибо за завтрак.
-Но ты даже не притронулся к еде?!
Я молча встаю из-за стола и направляюсь к выходу. Моя жизнь напоминает мне замкнутый круг, в котором я буду ходить ещё неизвестно сколько. Господи, спаси меня от разных мыслей. Кажется,  я начинаю заниматься самоедством.
В «Литорале» как обычно весело. Студенты метаются по коридорам, в поисках чего-то,  а я прохожу, как будто сквозь них. Не замечая никого и идя на прямую, я сталкиваюсь лицом к лицу с Патриком.
- Прошу прощения.
- Эй парень, ты же первокурсник?
- Да, а что?
- Отлично! Слушай меня внимательно, сейчас ты проходишь по всей своей группе и говоришь о том, что завтра в половине второго каждый должен принести по 5 евро в кабинет месье Герарда. Объясни, что все сборы проводятся в связи с конкурсом «Преподаватель года», и да ещё…передай, что все должны будут поставить подписи на против его фамилии от своего лица, и от лица  ребят с последнего курса.
- Но это же подсудное дело? Вы понимаете, что если месье Герард узнает то….
- Месье Герард в курсе всего происходящего. И его задача любой ценой повысить свой статус в очередной раз, а ваша задача делать молча то, что вам всем скажут. В противном случае лишние студенты будут отчислены. Правда, жалобная новость?
В голосе Патрика  процент сарказма просто зашкаливал. Он ходил по кабинетам и просто запугивал ребят, которые не знали, что с лёгкостью могут отказаться от задуманного, да и в придачу написать жалобу в управление. Все боялись отчисления, как огня. А я был за справедливость.
- Вам надо, Патрик – вы и говорите! Я не собираюсь связываться с обманщиками и законом. Так дела не делаются, и вообще вам должно быть стыдно за то, что вы во всём потакаете месье Герарду.
Я знал, что такая правда вряд ли кому-то понравится, но мне было всё равно. Во- первых, Патрик здесь не директор, и принимать решения по поводу моего отчисления, он просто не имеет права, а во-вторых, я сказал ему всё по делу и бояться мне в принципе  нечего.
- А ты слишком смелый для первокурсника. Иди на урок, я найду тебе замену.
Кинув на меня угрожающий взгляд, Патрик пошёл по кабинетам, а я забыв про всё направился в свою аудиторию.
Ну вот, материал, который был нам дан на уроке,  прошёл мимо моих ушей. Я сидел и совершенно не слушал лекцию. Всё казалось мне дико скучным и унылым. Наверно так было лишь потому, что я сам был без настроения. Находившись, в состоянии равнодушия, я пытался придумать дальнейшее развитие действий, однако нормальные идеи так и не посещали мою голову.  Мне  кажется, что сегодняшние занятия тянутся целую вечность, но вот долгожданный звонок сообщает всем студентам, об окончании длительных лекций. Я выхожу из «Литораля» и застаю толпу студентов, толпящихся у чёрного входа. Все они держат в руках агитационные плакаты, на которых изображена фотография Николаса Герарда, а так же пару маленьких снимков других профессоров. Среди них я вижу и стоящую Катрину, которая сегодня целый день не появлялась в аудитории. Я решаюсь к ней подойти, чтобы лично спросить, с каких пор она считает месье Герарда лучшим преподавателем. Я подхожу к ребятам и тихонько беру за руку Катрину. Мы с ней отходим в сторону и я улыбчиво задаю ей вопрос:
- Так вот где ты пропадала целый день?! Что за агитация? Ну-ка поподробнее расскажи, про месье Герарда.
- Ну, что я могу тебе рассказать, Алесандро? Ты же сам всё прекрасно знаешь. Как и в любом конкурсе, здесь всё заранее спланировано, а мы лишь помогаем создать видимость честной борьбы.
- Это я и так понимаю. Кому же позволь узнать «мы» помогаем?
- Патрику!
- Что? Патрику? Катрина, ты сошла с ума. Он пользуется доверием первокурсников, а сам крутит здесь всё как ему угодно. Хотя нет….как угодно месье Герарду.
- Патрик говорил нам, что месье Герард не знает обо всём этом.
- И ты ему поверила? Включай мозги, глупая. С какой стати ты должна, помогать Патрику, проворачивать афёры?
- Ну эээ просто….Это благое дело, да и он мне нравится.
- Месье Герард?
- Ну Алесандро, ты в своём уме? Причём здесь он. Мне безумно симпатизирует Патрик. Эмм…..прости, что не сказала тебе раньше. Я хотела, но тут ты со своей Луизой и я….
- Тааааак! Кажется ситуация стала проясняться. И ты думаешь твои плакаты докажут  Патрику твою любовь?
- Может и нет, зато он будет знать, что я помогу ему в любой ситуации. Мне кажется, я ему тоже немного нравлюсь.
- С чего такие выводы? Он дал тебе самый красивый плакат?
Меня переполнял колоссальный ужас. Я просто вне себя от удивления. До чего же все продажны? Ну как Катрина могла ради какого-то там Патрика, затоптать своё мнение и честное имя. Теперь она замешена во вранье и махинациях на ровне с остальными. При всём при этом, она так спокойно об этом мне говорит.
- Я прошу тебя не кричать на меня. Я просто хочу ему помочь. Давай-ка я сама разберусь в своих отношениях, а ты будь добр поставь свою роспись. Твоя одна, решает здесь немало. Мы с Патриком будем тебе благодарны.
- Мы? Мда уж, дико неожиданно. Я в этом не участвую. Извини.
Я разворачиваюсь и ухожу. Не хочу стоять здесь, и ссорится со своим  единственным другом. Вот ещё одна мелочь может довольно сильно испортить мне настроение. Ну что же, пусть всё будет так, как они хотят. А на своих желаниях,  я,  пожалуй поставлю крест. Я иду по двору, проскакивая мимо университетского фонтана и лавочек, со скоростью, присущей только олимпийским спортсменам. Быстрее мчусь домой, хочу тупо посмотреть телевизор, не думая ни о ком.  Я решаю срезать свой путь, и прохожу мимо маленьких ворот, выводящих нас с университетского двора. Всё было бы хорошо, если бы среди сидящих рядом ребят, я не увидел одну парочку, целующуюся у всех на виду.
Луиза! Она и тёмноволосый парень сидели на скамейке с кованной спинкой. Он держал её одной рукой за руку, а второй грубо придерживал шею. Она тонула в его взгляде и томно дышала. Начинал моросить дождь. Я стоял буквально в трёх шагах от них, и они чудом меня не видели. Все те, чувства, которые могут переполнять человека – они были одновременно во мне. Я знаю, что такое ярость. Это то, что пробирает тебя до дрожи. Миллионы маленьких осколков летели из моих глаз. В эти секунды я ненавидел даже Луизу. Она словно при всех растоптала мои чувства. Ну вот, Алесандо, теперь сама судьба сказала тебе, что шансов на создание собственного счастья практически ноль. Я убегаю со двора и даже не оборачиваюсь. Дождь начинает лить всё больше и больше. Я промокший бегу по лужам. Не хочу никого видеть. Почему мне не пять лет? Чтобы вот так вот прибежать к маме и со слезами на глазах уткнуться в подушку. Неприятно всё это. События последнего месяца круто перевернули мою жизнь.  Осень ещё не закончилась, а в моём сердце уже была зима. Холод. Ото всех и ото всюду исходит холод. Я – никто, по сути. И кому я это пытаюсь сказать? Сам с собой вести разговоры я крайне устал. Теперь я хочу лечь и  забыться. Не помнить никого и ничего. Просто хочу уснуть и молиться о том, чтобы мне ничего не снилось.
  *                *                *                *                *                *
«Остановка. Сюда каждые десять минут приезжают автобусы, и каждые едут по разным маршрутам. Я стою, и жду, пока приедет мой. В одночасье, чьи-то нежные тёплые руки закрывают мне сзади глаза. Тихий голос с робостью шепчет на ухо. Слова неразборчивые, но такие родные. Да, я узнаю этот голос из тысячи. Я кладу свои ладони поверх тёплых рук и аккуратно их забираю. Один поворот, и вот мои глаза напротив её глаз. Луиза стоит передо мной и улыбается. Я молчу и тяну свои губы к её губам. Я так хочу к ним прикоснуться, почувствовать их привкус. А она игриво от меня отдаляется. Мы разъединяем наши руки,  и она отходит всё дальше и дальше. Я не знаю, как остановить её и кричу ей: «Стой», но она лишь громко хохочет. Этот смех, он такой разный. Он дурманит меня. Я слышу его всё громче и громче. Он будит меня. И я подрываюсь.»
Я открываю глаза и скидываю с себя одеяло. Я совершенно не помню того момента, как я добрался до дома и до кровати. Наверно состояние аффекта ещё долго не отпускало меня, после увиденного. Я не хотел идти на учёбу. Я просто не видел в этом смысла. «Добродушные акции» первокурсников вызывали у меня рвотный рефлекс, а видеть поцелуи Луизы и её бойфренда мне хотелось ещё меньше.  Одним словом я не сумел найти повод, чтобы отправиться в «Литораль». Сейчас меня мучил лишь один единственный вопрос – кто же этот парень? Вчера, в состоянии шока я в принципе не мог нормально его разглядеть, да и возможности у меня не было. Его лицо я видел лишь в профиль, да и то на половину закрытое чёрными волосами Луизы. Самым ярким, что я запомнил, наверно стала его кожаная куртка и клетчатые синие штаны. Жаль конечно, но по моим описаниям вряд ли составят фоторобот.  Я сам для себя решил, что найду его. В конце концов мы учимся в одном университете. Думаю, для этого мне будет необходим интернет, чтобы получить пароль доступа к университетскому архиву всех учащихся. Лет так пять назад, на моём стареньком рабочем столе стоял неплохой ноутбук, на который я добросовестно заработал, подрабатывая грузчиком.  Однако после очередной пьяной ссоры, папа по неосторожности разбил его вдребезги. Конфликт конечно замяли, но вот восстановить ноутбук было просто невозможно, а средств на новый у нас не хватает. Тяжело сводить концы с концами одному, а делать это, когда тебя не ценят – ещё тяжелее.  Не придумав ничего лучше, я решаюсь проникнуть в любой университетский кабинет, где есть компьютер. Пожалуй для меня это весомый аргумент, чтобы отправиться сегодня на занятия. Я смотрю на будильник и резко вскакиваю. На часах без десяти девять. Я опаздываю уже на пол часа.
Сонный город. Середина осени и середина недели. Ещё вчера я думал, что жизнь скоро наладится, а сегодня я иду среди людей и чувствую себя насекомым. Я абсолютно ничего не хочу. В детстве все мамины подруги говорили, что я росту добрым и отзывчивым мальчиком, но сейчас мне присуще качества, которые были не свойственны мне раньше. Злость, агрессия и ненависть. Сначала я испытывал их к отцу за все его деяния, но сейчас эти чувства вместе с ним разделил и новый парень Луизы.  Я борюсь сам с собой и пока, что не знаю не напрасно ли это. В спешке я наступаю в жвачку, ну всё теперь моим ботинкам кранты. Обычно я никогда никуда не опаздываю, но сегодня день изначально подвёл все мои планы. В «Литорале» было очень тихо. Из каждой аудитории доносились отголоски. Преподаватели, что-то объясняли, но мне было не до этого. Воспользовавшись удобным случаем , я решил заскочить в кабинет, где есть компьютер. Это была приёмная нашего секретаря. Молодая девушка Вевьен сидела скрестив ногу на ногу, и что-то обводила простым карандашом. Белокурая красавица в строгом чёрном платье – вот она мечта любого студента. Проскочить мимо Вевьен мне бы чисто теоретически не удалось, ведь зрение  у неё наверняка отличное, а я к сожалению не размером с муравья. Я уверенно захожу в кабинет и сразу же ощущаю сладкий запах её духов. Он слишком приторный для меня, однако я делаю вид, что мой нос заложен от простуды, чтобы не ставить Вевьен в неловкое положение.
- Доброе утро! Простите могу ли я воспользоваться компьютером?
- Доброе. Нет, они предназначены исключительно для педагогов. С какой целью ты интересуешься?
Я не успеваю ничего ответить, как у Вевьен звонит стационарный телефон. Он поднимает трубку и сразу меняется в лице. Должно быть звонят из управления. Я не трачу время на гадание на кофейной гуще, а просто выхожу из кабинета. Следом за мной  выбегает и Вевьен с какими-то документами и папками. В спешке она забывает закрыть дверь кабинета, а сама направляется в соседнюю аудиторию, и по всей видимости на долго. Я быстро решаюсь на криминальный поступок, и проникаю в приёмную. Одно касание, резкий щелчок мыши – и вот я в архиве всех студентов. Пытаюсь найти похожего парня по фотографии, но нечего не выходит. Лишь, когда я собираюсь всё закрывать, мне всплывает учётная запись студента четвёртого курса – Андрео Кюри. Да, это именно он.  Я сам был удивлён тому, как за секунду смог узнать его. Тёмные глаза и волосы, надменный взгляд,  нахальное выражение лица и раскрепощённая улыбка, вот так наверно я мог бы охарактеризовать его по первому взгляду. Я хочу найти побольше информации о нём, но мой коварный план терпит фиаско. В приёмную входит Патрик. Его ошеломлённые глаза встречаются с моими.  Я подрываюсь с места и слышу, как стучит моё сердце.
- Так, так, так снова мой справедливый друг?! Ты зачастил попадаться мне на глаза. Что ищем? Я могу помочь тебе в поиске?
- Ээээ, я хотел посмотреть базу данных наших студентов и – и- и…..
- Не продолжай, я не желаю знать к чему устроен весь это цирк, но одно могу сказать тебе точно. Я обещал найти тебе замену, вот кажется и достойный повод.
- Замену? Но, я думал….
- Твоя ошибка в том, что ты всегда слишком много думаешь. Перестань, родной. Собирай ручки в пенал и готовься к отчислению. Проникновение в базу личных данных, да ещё и без разрешения карается изгнанием из ВУЗА.
Патрик ставит папки на стол и принимается искать, что-то в ящике. Наверно за этим он и пришёл изначально, однако ему достался я. Лучший лакомый кусочек для того, чтобы отомстить мне. В моей голове хаос. Я стою и в панике начинаю подыскивать нужные слова, к сожалению безрезультатно. Выдавливаю невнятное предложение и тут же понимаю, что зря:
- Неужели меня вот так вот можно отчислить в начале года?
- Поверь, мы можем сделать всё. К тому тебе несказанно повезло, за такой маленький проступок тебя могут отчислить лишь в том случае, если вся твоя группа этого захочет. Самосуд так сказать.
- То есть, если хотя бы один  однокурсник будет против – я спасён?
- Считай, что да, но я организую голосование в пользу отчисления, а пока иди и не срывай мне планы. По мимо таких, как ты у меня ещё куча бумажных дел.
Я выхожу из приёмной, и перед моими глазами проносится абсолютно всё. Я стою в растерянности и не знаю, как мне быть дальше. Надежда во мне умирает последней, и я до конца верю, что мои однокурсники не пойдут на условия Патрика, хотя история с выборами меня убеждает в обратном. Звенит звонок. Студенты расходятся по коридорам всех этажей. Я не хочу стоять рядом с ними, как бедный родственник, а сидеть в аудитории я хочу ещё меньше. Мне ничего не остаётся кроме, как подняться на крышу «Литораля» и полюбоваться двором сверху вниз. Здесь всегда тихо, это вообще самое тихое место в нашем ВУЗЕ. Ребята никогда здесь не ходят, да и тем более здесь круто можно намочиться дождём. А мне вот дождь совсем не страшен. Я не боюсь уже наверно ничего. На крыше стоит маленькая лавка, а вокруг одни лишь вазоны с цветами. Это здорово придумано, что дождь поливает их естественным путём. Я присаживаюсь на скамейку смотрю вдаль. Я вижу верхушки деревьев и крыши соседних домов. «Литораль» находится в центре города, поэтому отсюда всегда открывается вид на чудесную осень Франции. Вот просидеть бы здесь целую вечность, так, чтобы никто не приходил  и не садился рядом.  Лёгкое волнение перебивается чувством тоски. Переломный момент жизни, наверно лишь я так я могу назвать всё происходящее. Я закрываю глаза и ложусь на скамейку. Теперь мой взор будет устремлён в небо. Облака, тучи, может здесь появится молния. Я хочу наблюдать за грозой, не думая о том, что там этажом ниже уже началась очередная пара. Я лежу молча и неподвижно, перед глазами чёрное пятно. Хорошо вот так, ничего не видеть. Всё бы было прекрасно в этих секундах, если бы ни одно но….Меня аккуратно кто-то касается за руку. Я резко открываю глаза и вижу её. Милая, нежная, испугалась наверно моего грубого взгляда. Вот она стоит передо мной и в растерянности не знает, что делать. Луиза. Моя и не моя Луиза.
-  Прости! Я не хотела тебя напугать. А ты чего здесь лежишь один?
- Да я не хочу идти на пару, а домой идти тем более не хочется. А ты чего здесь?
- Да вот,  у меня окно, решила в тишине почитать книгу. Чего, такой грустный?
- Да как тебе сказать, отчислить меня решили.
- Что? Отчислить? Но как? За что?
Рассказать Луизе всё как было – совершенно не вариант, а врать ей я тоже не хочу. Отмалчиваться, наверно лучший выход в данной ситуации.
- Слишком много ошибался. Вердикт такой, одни словом.
- Не хочешь говорить? Ну, как бы ты там не отрицал всего, я знаю, что ты в обиде на меня.
- Нет, Луиза. Ты не права. Всё, правда, хорошо. Я знаю, что ты обоюдно влюблена и хочу пожелать тебе только счастья с тем парнем. Его же Андрео зовут?
- Да, верно. Вы знакомы? Впрочем не важно, я не хочу чтобы из-за меня, твоя жизнь рушилась.
-Дружить мы не сможем - это факт, а любить тебя безответно тоже не входило в мои планы.
- Жизнь часто идёт не по плану, ты главное не отчаивайся, ведь однажды ты плюнешь на всё и будешь радоваться этой самой непредсказуемости.
- Тебе книги писать надо. Такая умная. Ему очень повезло…
Я сижу и улыбаюсь ей, понимая что такой, как она я больше нигде не найду. Мы сидим на крыше и разговариваем о жизни. Я понимаю, о какой непредсказуемости говорит Луиза, ведь ещё сегодня утром я даже подумать не мог, что ещё один раз поговорю с Луизой по душам. Начинает моросить дождь. Луиза смотрит в небо и её ресницы намокают. Теперь на её глазах собираются маленькие капельки, похожие на утреннюю росу. Мы вскакиваем и хватаемся за руки, начинаем бежать словно дети. Этот романтичный момент, касания рук и взгляд в небо, взгляд в дождь. Я наполняюсь радостью от того, что она просто рядом со мной. Раз уж нам не суждено быть вместе, почему я не могу просто порадоваться тому, что каждый день её вижу. Моя лёгкая радость и смирение прерывается воспоминанием об отчислении. Образ Патрика появляется перед моими глазами, я мотаю головой и улыбаюсь в лицо Луизе.
 *                *                *                *                *                *
Вот уже три дня я на удивление живу спокойно. Дома сплошная идиллия. Мама затеяла ремонт на кухне, а папа ей благоразумно помогает. Все сбережения, которые мы откладывали, нам сейчас пригодились, как никогда кстати. Однако я всё равно стараюсь, как можно раньше уйти из дома, и как можно позже вернуться обратно. Я хожу на пары, учу предметы и пытаюсь  хоть как-то развиваться. Ведь образование всегда было важно для меня, оно было бы ещё важнее, если бы я не должен был совмещать его с работой. Настроение было скептическим, я ходил и улыбался всем тем, кто делал это тоже, но как только я оставался наедине с самим собой, я становился по-прежнему унылым. Сегодня мне нужно написать курсовую работу и сдать её преподавателю, а я совершенно не знаю темы. Нужно заскочить в библиотеку и взять пару учебников, чтобы было чем заняться дома. Я иду по коридору и думаю, какой именно материал мне потребуется для создания своего «шедевра», как вдруг меня кто-то останавливает и хлопает по плечу. Касание руки было тяжёлым, я сразу же чувствую какое-то напряжение. Я оборачиваюсь и вижу перед собой Патрика.
- Ну, что Моро, готов к отчислению?
- Что? К отчислению? Но я думал….
- Старая ошибка? Ты видимо думал, что я забыл, а я вот взял и отчислил тебя.
- Ну, во-первых, ещё не отчислили, а во-вторых, я помню разговор о голосовании. Так, что давайте-ка делать всё по честному.
- Будет тебе голосование.
Патрик держался и говорил на столько уверенно, что мне даже стало немного страшно.  Я до последнего не мог понять, как голосование может повлиять на учёбу студента. Нет, конечно я не раз слышал ещё со школы, что мол коллектив имеет право решить твою судьбу, но отношения с ребятами у меня довольно неплохие, а это значит, что я не должен бояться глупого голосования. Я заверяю себя с позитивной точки зрения и раскованно шагаю вслед за Патриком. Мы с ним заходим в большую аудиторию, где обычно проходят внеклассные собрания. На стульях, расставленных в круг, сидят студенты из моей группы. Как только я вошёл, они сразу же стали о чём - то шептаться, и я заподозрил что-то неладное.
- Вставай в центр, Алесандро. Предлагаю перейти непосредственно к голосованию, и поскорее узнать, кто есть кто!
«Кто есть кто!» Эта фраза стала ключевой для меня, лишь после голосования, ведь изначально я даже не придал ей никакого значения. Патрик стал говорить ребятам о моём, якобы ужасном поступке. Я смотрел на их лица и был поражён тому, что им нужно было поступать в театральное. Все так наигранно удивлялись и ужасались, будто я пристрелил кого-то. Слово предоставили даже старосте нашей группы. Она, отличница со стажем поправила очки и не смогла связать и двух слов. В общем видно было, что подготовились здесь все заранее. Наконец, «чайная церемония» подошла к концу, и каждый должен был поднять руку, если он «за» моё отчисление. Я стоял и ждал, когда закончится весь этот цирк. Мда, лишь на три дня хватило моего спокойствия. Патрик стучит карандашом по столу и на всю аудиторию задаёт главный вопрос:
- Так, кто всё таки «за» отчисление Алесандро Моро? Поднимите руки так высоко, чтобы ему было стыдно.
Я замер в ожидании и увидел двадцать пять поднятых рук из двадцати шести. Сердце заколотилось сильнее, а по коже пробежали мурашки. Неужели Патрик всех убедил и подговорил? На этот вопрос мне естественно никто не даст ответ. Я смотрю на ближайший стульчик, и вижу сидящую Катрину. Она иронично на меня смотрит и с неким  сожалением кивает мне головой. Её тонкая рука поднимается вверх, и вот теперь полноценные двадцать шесть рук наверху, а это значит,  что  меня отчисляют.

      
                ГЛАВА VI


Не успев дослушать злорадствующую речь Патрика, я в прямом смысле слова выбегаю из аудитории. Мне настолько противно общество продажных людей, что я не могу передать это словами. Я ожидал всего этого, за исключением предательства Катрины. Ну как же ты, человек, который зовёт меня своим братом, может вот так вот поступить. Я не хотел ссориться с ней никогда, я был рад тому, что она у меня есть.  А на деле вышло, что я ошибся и в ней тоже. Чем я так всему миру не угодил, раз уж беды сваливаются на меня одна за другой?! В тишине коридора, я глазами ищу выход. Скорее направляюсь к дверям и мечтаю оказаться дома, как жаль, что дома меня тоже никто не ждёт.
Я лежу на своей кровати и мой взгляд устремлён в потолок. Катрина побила все рекорды, она лишь одним своим действием сумела вытолкнуть Луизу из моей головы. Сейчас я думаю только о Катрине  и о том предательстве, которое она совершила. Мне уже пора заводить тетрадь ненависти, и записывать туда всех тех, кого я в одночасье возненавидел. В мою комнату раздаётся стук. Заходит мама с кружкой горячего чая в руке.
- Милый, ты чего целый день сам не свой? Мы в последние месяцы сильно отдалились друг от друга. Давай поговорим.
Я крайне ценю заботу мамы, но не смогу же я рассказать ей с нуля почему мне паршиво живётся, а говорить намёками я не умею. Не хочу нагромождать её своими проблемами, ей и своих то хватает. Вон,  отец внизу, на последние деньги   купил себе пива, а на кухне по- прежнему  будут старые обои.  Вот она сплошная мамина проблема. Так, что я пожалуй  лучше буду отмалчиваться.
- Мамочка, спасибо, что принесла мне чай. У меня правда всё хорошо. Просто голова немного болит, давай вечером поговорим.
- Алесандро, я твоя мама, и я вижу когда, что-то не так. Я надеюсь, ты сам во всём разберёшься, если не хочешь делиться со мной. Ты у нас уже взрослый мальчик,  умеешь принимать решения.
Взрослый мальчик! Звучит всё это, как-то нелепо. Принимать решения? Да, о каких решениях может идти речь, когда всё моё окружение предало меня и наплевало в душу.  Мама закрывает дверь в мою комнату с обратной стороны, и я слышу, как скрипит пол, когда она спускается на первый этаж. Я не могу понять лишь одного, чем же я так обидел Катрину, что она вот так же, как и все подняла руку. Может это просто стадное чувство? Я не знаю, но очень хочу это  знать. Я достаю из кармана свой мобильник, нахожу в записной книге номер Катрины и набираю её. Долгие гудки ожидания, я уже было хотел класть трубку, как услышал знакомый голос.
- Алло
- Алло, Катрин? Я не хочу с тобой ругаться и даже думать о чём- то похожем, просто ты грамотно сейчас решила мою судьбу и я хочу узнать, чем заслужил предательство с твоей стороны?
- О, Алесандро! Слушай, это было не предательство. Я кажется сделала хорошо и тебе и себе…
- Мне? У тебя язык поворачивается так сказать? Я завтра же буду отчислен из «Литораля», чему мне здесь радоваться?
- Ты перестанешь мучатся, и не будешь больше видеть Луизу, а я пошла на встречу Патрику. Может, теперь он будет ценить меня ещё больше.
- Ну конечно, чувства к Патрику сыграли здесь свою роль. Знаешь, я думал о таком варианте, но до последнего не верил, что ты могла бы так поступить. Я….я ошибался в тебе. Значит,  дружбы нет,  и никогда не было.
Я бросаю телефонную  трубку и отключаю свой телефон. Ну вот, теперь всё окончательно выяснено. Значит,  в этом мире мне абсолютно не на кого положиться, кроме самого себя.  Катрина оказалась такой же мерзкой, как и все те, кому я хотел довериться. Моя обида пожирает сердце.  Я закрываю глаза и пытаюсь отключить разум. Сон – единственное спасение от всех проблем.
   *                *                *                *                *
Ленивая осень, ленивый я.  За окном идёт дождь с градом, а я сижу и тихо смотрю на всё это. Боль разъедает сердце изнутри, мне никогда не было так обидно, как сейчас. Я ещё достаточно молод, и даже юн, а повидал уже столько горести, разочарования в людях и предательства, что не передать словами. Я уже месяц, как уволен с основной работы, а родители до сих пор об этом не знают. Я просто не представляю себе, как я должен  им это сказать. Мама сильно огорчиться, а папа как всегда что-нибудь вытворит, за что потом стыдно будем мне. Я не знал, как всё это преподнести, поэтому и откладывал в долгий ящик, а сейчас мне нужно, как-то сообщить о том, что меня в придачу отчисляют. Мда, заварил я густую кашу и теперь не знаю, как всё расхлёбывать. Такой объём информации станет большим ударом для мамы, поэтому я должен всё исправить пока не поздно. Что мне делать я не знаю. Единственным вариантом для меня становится обратиться к Патрику. Наверно я должен ему всё объяснить и возможно извиниться, ведь иногда лучше под кого-то прогнуться, чтобы наладить собственную жизнь. Странная закономерность происходит в моей жизни, я вроде бы сам хозяин своей судьбы, а вроде бы ничего в ней и не решаю. Моё мнение вряд ли кого-то волнует.  Осознание этой мысли наталкивает любого человека на слёзы, а я давно уже забыл, какого это – плакать. В детстве, будучи маленьким мальчиком, я часто разбивал коленки об асфальт, но заставлял себя никогда не плакать, вот и сейчас заставлю, чтобы не в коем случае не казаться тряпкой.  Всё звучит довольно уверенно, но всё же есть одно но….К сожалению, разбивать коленки гораздо легче, чем терпеть предательство. Ну, нет уж! К Патрику я не пойду. Я не в чём перед ним не виноват, чтобы вымаливать у него прощения. Да, я действительно хочу остаться в «Литорале», но я всегда был за справедливость и менять своё мнение ради кого-то я не собираюсь. Глупые шавки, такие же как и Патрик меняют своё мнение каждый день. Они пытаются угодить друг другу, а я никому не хочу угождать. Я такой, какой я есть. Искренний, не безе греха, зато настоящий – Алесандро Моро. Во мне играет демократия, я чувствую себя одним против всех. Наверно именно с этого отрезка жизни, мне будет сложно опять доверяться людям. Хотят отчислять, так пусть отчисляют, в моих силах лишь попрощаться с Луизой. Гордо и красиво сообщить ей о том, что она никогда больше не увидит меня в стенах университета. Я не знаю,  обрадуется она или огорчится, но я однозначно могу сказать, что она узнает об этом первой.  Я решаю написать ей в социальных сетях. Поскольку дома у меня нет компьютера, я решаю сходить к нашему соседу. Парень лет пятнадцати по имени Дье, самый крутой районный хакер. Он программист - самоучка, а так же не плохой веб - дизайнер. Ему под силу любые компьютерные фокусы. Я прихожу к нему. Его дом находится в пару шагов от нашего, поэтому я быстро добегаю до него и стучу в большую, ярко выкрашенную дверь. Стук в дверь провоцирует собаку Дье на лай. Полаяв немного, она замолкает, а на пороге появляется сам Дье.
- Алесандро? Привет, давненько я тебя не видел. Мы с мамой уже думали, что вы разбогатели и уехали из этого домишки.
- Ну, что ты Дье, куда же мы уедем, да и какие там богатства. Еле- еле на обои деньги скопили. Впустишь?
- Ну, проходи.
Я прохожу в дом Дье и любуюсь его красотой. Пол покрыт дорогим чёрным кафелем, а стены покрыты фотообоями. Мебель расставлена со вкусом и изыском. С кухни пахнет куриным бульоном, я глотаю слюну и поворачиваюсь к Дье.
- Эй слушай, компьютерный гений, дашь воспользоваться своим аппаратом?
- Ты про ноутбук?
- Да, мне срочно нужно написать сообщение в социальных сетях, а вот возможности нет. Выручай, брат.
Я знал, что Дье добрый и искренний мальчик, который  поможет мне в казалось бы таком ерундовом вопросе.
- Делай, что хочешь! Техника полностью в твоём распоряжении.
Я был несказанно рад такому великодушию со стороны Дье. Я сажусь на кожаный стул и включаю компьютер. Фотография на рабочем столе заставляет меня улыбнуться. Милое семейство  кошачьих, греется на солнце. Детская картинка с глубоким смыслом. Я щёлкаю мышкой и нахожу в сетях Луизу Бернар, вот она – девушка моей мечты. Эту фразу я могу повторять вечно. Я никогда не устану любоваться её фотографиями. Я решаюсь написать ей. Вот я открываю новую вкладку с сообщениями, и мои пальцы медленно скользят по клавиатуре.
« Привет, Луиза! Извини, если я отвлекаю тебя от чего-то, просто хотел поделиться с тобой одной новостью. Не знаю, как ты отреагируешь на это, но завтра меня отчисляют из университета. Не спрашивай, что я натворил, мне будет стыдно тебе рассказывать. Ты не подумай, я не хочу взваливать на тебя свои проблемы. Просто хочу заранее предупредить тебя, что мы больше никогда не увидимся. Досадно осознавать это, ведь я люблю тебя. Мои слова любви для тебя ничего не значат, я всё это прекрасно понимаю. Прошу лишь одного, никогда не забывай меня. Помни, я без ума от тебя.  Прости, что я в очередной раз надоедаю тебе своей настойчивостью. Искренне, твой постоянный и преданный друг Алесандро.   P.S. Надеюсь, улицы Дюнкерка ещё не раз сведут нас.»
Ну вот, я написал так сказать прощальное письмо для Луизы. Думаю, она его просто проигнорирует, ведь все мои слова похоже не бред. На глупый, влюблённый бред. Я закрываю все окна на рабочем столе и зову Дье, который в это время перекусывал на кухне.
- Эй, Дье спасибо большое. Если вдруг ответят….а хотя….., мне вряд ли ответят. Просто спасибо!
Я жму ему руку и направляюсь в сторону выхода. Ну, вот ещё одно важное для меня дело завершено. Я уже не ждал ответа от Луизы, я просто хотел, чтобы она знала, как я её люблю. Я человек, привыкший никому не навязываться. Моё общество всегда мало кого волновало, но сейчас я понимаю, что оставить Луизу просто так, не известив её о моём отчислении, будет очень глупо.
- Так тебе будут отвечать или нет?
С вопросительными бровями стал спрашивать меня Дье. Он скрестил руки и положил их друг на друга. Сейчас он похож на маленького ребёнка. Передо мной стоит казалось бы взрослый парень, но я не знаю, что ему ответить на этот вопрос. Я чувствую себя родителем, которому был задан каверзный вопрос из уст ребёнка.
- Эй, Дье, ты отличный парень. Я очень хочу, чтобы у тебя в жизни всё получилось. А теперь, извини мне пора бежать. Дома ещё кое - какие дела ждут. Ещё раз спасибо.
Не ответив ничего конкретного, я направляюсь в сторону дверей. Тихонько дёргаю за ручку, и вот я уже во дворе. Стою, смотрю на погоду, меняющуюся ежечасно, и понимаю, что делать дома мне совершенно нечего. А куда я пойду? Этим вопросом  я задаюсь ещё с малых лет. Хм, а мне некуда идти, а даже если бы на этом земном шаре и было такое место, я всё равно бы туда не пошёл. Спросите, почему? Просто потому, что там меня никто не ждёт. Не родился наверно ещё такой человек, который бы нуждался во мне. Бесполезный, никому ненужный я, направился в сторону  своего дома. Заходить в него мне совсем не хотелось. Ну что я буду там делать?! Не хочу видеть унылые лица, каждый день жить так, будто кто-то  умер. Других людей давно бы наскучила такая жизнь, но только не моих родителей. Может у них не в порядке с головой, раз они привыкли жить так и не жаловаться? А может они просто держат все эмоции в себе. Я не могу залезть к ним в душу и всё узнать, да и не хочу этого по сути. Моё личное пространство ограничивается моей маленькой комнаткой, а личный мир – это давно забытое слово. Если бы какой-нибудь человек, только что познакомившийся со мной, спросил, как я живу, я бы ответил, что я вовсе  не живу, я просто существую. Эти понятия я давно умею различать. Таким образом, не захотев,  возвращаться домой, я иду на сеновал. Густой стог сена, да ещё и после дождя, волей,  ни волей манил меня к себе. Я ложусь на него и закрываю глаза. Просто лежу и слушаю щебетание птиц. С неба на меня моросит дождь, но меня это ничуть не смущает. Я лежу и дышу полной грудью. К сожалению, я не чувствую облегчения на сердце, но однако мне по-прежнему хочется жить. Я начал осознавать одну вещь – я меняюсь. В связи с переменами в моей судьбе, которые длятся не первый месяц, я стал менять своё мировоззрение. Я мыслю уже несколько иначе, чем пару недель назад. Мою душу теперь наполняют другие чувства, а голову другие мысли. Милость, преданность и любовь стала сменяться на гнев, обиду и разочарование. Хотя, любовь в моём сердце всё ещё жива. Но она жива уже не ко всем, а только к некоторым людям. Да, не спорю я дурак, который ещё уважает многих, но любовь моя предназначена лишь для мамы и Луизы. Забавно получается,  ведь ещё каких-то пару дней назад, я бы сказал, что в моём сердце живёт и отцовская любовь, но увы я бы соврал сам себе. Его поведение с каждым днём отталкивает меня всё больше и больше, жаль только мама не понимает этого.
Наедине со своими мыслями я засыпаю. Тревожный сон, в котором я мечусь из стороны в сторону, не покидал меня ни на миг. Так беззаботно я лежу на сеновале весь день,  и по всей видимости всю ночь. Сквозь сон я чувствую прикосновение нежных рук. Чья - то ладонь гладит меня по щеке, а потом и вовсе вся рука опускается мне на лоб. От неожиданности моё сердце замирает, я открываю глаза и пару секунд быстро моргаю. Я вижу перед собой маму, которая прилегла рядом со мной на сеновал. Она с добротой и нежностью смотрит на меня и шёпотом пытается, что-то сказать.
- Мамочка, ты чего здесь?
- Уже утро, между прочим! Ты всё ещё лежишь, я уже было испугалась, что ты не ночевал дома, а ты вот он – здесь на сеновале.
- Я кажется вчера прилёг, а потом….Всё как в тумане.
- Да, сон- это хорошая вещь, но и о делах забывать не надо.
Мама укоризненно на меня смотрит, а ведь она даже не подозревает, как мне тяжело на душе, и как я хочу хоть кому-то быть нужным. Кажется, именно в этот момент я понимаю значение фразы «Брошенный на произвол судьбы». Я опускаю глаза перед мамой, сделав вид, что мне очень стыдно. Она тяжело вздыхает и поворачивает голову в противоположную сторону. Я обращаю внимание, на красную царапину у ней не щеке. Нет, это даже не царапина, а целая ссадина. Она выглядит просто отвратительно. Моё сердце начинает колотиться всё сильнее и сильнее. Не дай Господь, что я узнаю о том, кто это сделал. Если это был он, то я за себя не ручаюсь.
- Мам, взгляни на меня пожалуйста. Это он сделал?
- Алесандро, кто ещё он? Идём скорее домой, там нужно помочь прибрать в шкафу.
Мама грамотно отводит суть разговора, перебивая меня ежесекундно. Я смотрю на неё таким пронзительным взглядом, что наверное ни  один человек  не устоял бы. Её глаза наполнились слезами. Такого поворота событий я не ожидал.
- А что я могу, Алесандро? Ему по силу убить меня с одного удара, но  он этого не делает, наверно потому, что любит меня.
- В тебе говорит любовь или тупость? Как ты можешь так реагировать на всё это? Он давно перестал быть человеком…по крайней мере для меня. Я этого так не оставлю. Он была вчера пьян?
- Нет, он был довольно в адекватном состоянии, но разгорелся скандал на почве моих постоянных вопросов, как он говорит.
Мама опустила глаза, и впервые за всю историю она сидела передо мной так, будто сама в чём-то провинилась. Она всю жизнь запрещала мне подходить к отцу, и что-либо ему говорить. Вот наконец  до меня дошло, почему она так этого не хотела. Она не защищала его, она просто переживала за меня. Ведь в его неадекватную голову может придти всё, что угодно, а она лишь хотела защитить меня от него, и принимала все удары на себя. Я подхожу к маме всё ближе и ближе и крепко её обнимаю. Она кладёт голову мне на плечо и тихо всхлипывает.
- Не плачь! Я обязательно с ним поговорю. Мне надоело жить так, мы проживём и без него.
- О, но нам даже некуда идти, подумай об этом сынок.
- Я что-нибудь придумаю, не переживай. А отец, ответит за все свои слова, и за каждый синяк на твоём теле.
Скрежет моих зубов слышится на соседней улице. Я не знаю, как сохранить в себе равновесие. Гнев полностью охватывает меня. Я настроен решительно, я понимаю, что другого шанса у меня не будет. Прямо сейчас я должен пойти и разобраться абсолютно во всём. Хватит так жить, он заслуживает большого наказания, и раз Бог до сих пор его не наказал, то это сделаю я. Мы с мамой берёмся за руки и направляемся домой. В доме пахнет блинами. В моём подсознании всплывают картинки из детства. Далёкое время, когда я был ещё счастлив и беззаботен. Мама частенько готовила блины, а я любил есть их со сгущёнкой.  Когда денег на сгущёнку не хватало, я доставал малиновое варенье, приготовленное на зиму. Я экономно мазал его не блинчик, и клал себе в рот. Это старый добрый вкус всегда живёт в моей памяти. Я бы с удовольствием отдал всё, лишь бы вернуть те мгновенья жизни. Вот и сейчас мы с мамой заходим на нашу тесную кухоньку, и я сажусь на стул, а мама надев слегка запачканный фартук встаёт около плиты и достаёт из шкафа тарелку. Она наливает немного абрикосового джема, а по бокам выкладывает несколько поджаренных блинчиков.
- Прежде, чем идти на глупые разборки, нужно хорошенечко подкрепиться.
Я понимаю, что таким образом мама просто оттягивает время, и надеется на то, что я и вовсе не пойду разговаривать с отцом. В какой -то степени я понимаю её переживания, и даже уважаю и ценю её заботу обо мне, но с другой стороны я понимаю, что вечно прятаться и жить в страхе, куда хуже, чем один раз получить затрещину от отца. Я беру самый румяный блин и обмакиваю его в джем. Мама садится на соседний стул и с ропотом на меня смотрит.
- Вкусно?
- Очень вкусно, мам!
Глаза в глаза. Родные люди сидят друг на против друга, и пытаются вместе радоваться жизни, жаль вот только получается слишком уж наигранно. Я не хочу так жить, не хочу делить жилплощадь с человеком, который зовётся таким громким словом, как отец, а на деле проявляет себя хуже, чем зверь. Я твёрдо решаю доесть поскорей блины и направиться в зал, где наш горячо любимый папочка читает газету, делая вид, что ищет работу. Мы перекидываемся с мамой ещё парой взглядов, и тут в дверь раздаётся сильный стук.
- Ты кого-нибудь ждёшь?
Спрашивает с осторожностью маму.
- Нет. Может это к тебе? Соседка?
Мы оба сидим в непонимании, кто бы это мог быть. Лучше я пойду и открою дверь сам. Мало кого могло занести в мой дом. Я вскакиваю из-за стола и бегу к входной двери. Я не спрашиваю, кто там, а сразу открываю дверь. На пороге стоит Дье. С одной стороны я безумно рад, что это всего лишь Дье. Я могу выдохнуть, ведь непонятно почему, но меня охватил страх, когда я услышал дверной стук. Ну а с другой стороны, я всё – таки немного огорчён тем, что это всего лишь Дье.
- Привет! Слушай, ты говорил, что тебе вряд ли ответят. Но там  уже часа два, как пришло сообщение на твоё имя. Заскочишь посмотреть?
Я стою на пороге собственного дома и не понимаю, что сейчас происходит.  Ещё два часа назад пришло сообщение на моё имя. Неужели это ответила Луиза?! Я удивлён, нет я просто ошарашен такой новостью. Когда я писал своё, скажем прощальное письмо, я не надеялся, что она ответит мне после всего того, что было. Да, несомненно в глубине души я очень хотел этого и верил, что она не проигнорирует меня, но в мою голову даже не могла придти мысль о том, что сразу же на второй день, девушка моей мечты ответит мне, на довольно смелое сообщение.
- Конечно заскочу! Ты ещё спрашиваешь? Для меня это важно, так что идём скорее.
Я быстро обуваю свои кроссовки и натягиваю куртку, кричу маме, что-то невнятное и сильно хлопаю дверью. Я иду по тропинке, а внутри у меня всё колотится. Пальцы стали сильно мёрзнуть. Им холодно совсем не от осеннего порывистого ветра,  а от того, что я сильно волнуюсь. Впереди меня спокойно себе шагает Дье, а ведь этот жизнерадостный подросток даже не представляет себе, насколько важно это сообщение для меня. Мы заходим к нему в дом, я разуваюсь и прохожу в просторную комнату.
- В общем, бери читай и отвечай, а я пойду покормлю собак.
- Угу!
Я шмыгнул носом и воодушевлённо согласился с  его предложением. В его семье, он один единственный ребёнок. Родители безумно его любят и балуют. Чтобы мальчику не было так скучно, и он с детства приучался к какой-нибудь ответственности, ему купили собаку. А точнее двух собак. Пару лет назад, все соседи были удивлены странным поведением Дье. Мальчик стал слегка агрессивным, хотя никогда таковым не являлся. Взрослые ссылались на начало переходного возраста, однако, затем все поняли, что Дье не хватает друзей, и чтобы он хоть как-то стал проявлять свою заботу, родители завели ему двух породистых собак.  С этого момента, Дье как подменили. Всё своё свободное время он стал уделять им, и вновь в их семье наступил мир и покой. Добрый и ласковый подросток просто души не чает в своих питомцах.
Пока Дье вышел во двор и стал кормить своих излюбленных питомцев, я с нетерпением открыл два горящих сообщения. Мои расширенные зрачки стали бегать по монитору. Я старался не спешить, и читал с расстановкой  каждое слово из сообщения Луизы.

«Здравствуй,  Алесандро. Твоё сообщения вчера меня просто поразило. Я не понимаю, что случилось? Такого поворота событий я просто не могла ожидать. Почему и за что тебя отчисляют? Я знаю, ты вряд ли захочешь говорить об этом по переписке, да и не нужно. Давай встретимся сегодня вечером в парке, на нашей скамейке. Мы ведь друзья, как ты говоришь…..А значит, ты просто обязан всё мне рассказать. Позвони мне в шесть..»
Не верю свои глазам. Луиза Бернар, королева моего сердца собственноручно  решила организовать нашу встречу. Какой подход она имеет к людям. Встреча в парке, на «нашей» скамейке….Неужели я и правда стал для неё другом? Мне так хочется в это верить. Боже, сегодня я снова её увижу. Спасибо тебе судьба, что ты так ко мне благосклонна.  Мне хочется расплакаться от счастья. Наверно многие удивятся такой реакции на обычное сообщение, но для меня она не простое. Это важно…очень важно. Луиза перевернула мою жизнь на 90 градусов.  Я ничего ей не отвечаю, я молча удаляю нашу историю сообщений, чтобы никто и никогда о ней не узнал. Я выключаю компьютер и вскакиваю из-за стола, как ребёнок. Я выбегаю на улицу, и счастливый жму руку Дье.
- Эй, Деь….спасибо за всё! Ты просто усилил мне веру на победу.
Я смотрел на перекошенное лицо Дье,  и мне до ужаса хотелось хохотать. Я просто держал себя из последних сил. Дье  смотрел на меня странным взглядом, и по нему сразу было видно, что он даже не представляет насколько,  сильно помог мне.  Я желаю ему удачи и бегом возвращаюсь обратно домой. Эта разная атмосфера сводит меня с ума. Пару минут назад, там в доме Дье всё было просто сказочно. Я радовался жизни и дышал полной грудью. Сейчас я захожу в свой собственный дом, и чувствую здесь запах горя и отчаяния. Мама молча стоит возле раковины и моет посуду.  Она стоит ко мне спиной и даже не видит того, что я вернулся. У меня слишком хорошее настроение, да и дело важное намечается. Поэтому, как бы цинично это не звучало, я решаю разобраться в семейных проблемах завтра. Днём раньше или позже – это не важно, главное то, что я всё таки поговорю с отцом и выясню все непонятные мне моменты.  Через пару часов я увижу Луизу. Эта мысль окрыляет меня.
    *                *                *                *                *
Погода на улице просто кошмар. Одним словом ветер сдувает всё на своём пути. Сразу чувствуется, что к нам близится зима. Скоро начнётся снег, а от моей прежней жизни останутся лишь воспоминания. Я в одиночестве сижу на скамейке и жду Луизу. Что-то она не торопится ко мне, но я знаю, что она всё - таки придёт. Ладонь в моём кармане сжимает два билета в кино. Я купил их по дороге сюда. Для Луизы мне не жалко тратить деньги, хотя у меня их не так уж  и много.  Весёлая комедия с романтичным названием всегда привлекает всех девушек. Я очень сильно надеюсь на то, что Луиза одобрит эту затею и пойдёт со мной в кино. Я сижу и мёрзну в парке, на лавочке, но когда я поднимаю свои глаза, то вижу идущую ко мне на встречу Луизу. Она летящей походкой спешит ко мне на встречу. Ярко жёлтая куртка, джинсы и высокие сапоги украшают её прекрасное тело. Чёрные волосы собраны в хвост и зацеплены меленькой жёлтой резинкой.  Она идёт и смотрит мне прямо в глаза…О, этот пронзительный взгляд карих глаз. От испуга я вскакиваю со скамейки и неподвижно стою. Я замер в ожидании, и уже через минуту Луиза приблизилась ко мне на столько, что мне казалось, будто я слышу, как она дышит.
- Привет, я так рад, что мы сегодня встретились.
Луиза ничего не говорит, а бросается ко мне в объятия. Такого поступка от неё я никак не ожидал. Я просто мечтать не мог о том, что обниму её и прижму так близко к своему сердцу, в этот холодный день. Её нежные руки обнимают меня за шею. А я беру и осторожно кладу свои ладони ей на талию. Этот гул осеннего ветра проходит мимо моих ушей. Я ощущаю тишину,  и мне комфортно в ней находится. Слияние наших рук, переплетение чувств. Я стою и совершенно не знаю, что же делать дальше. Она обнимает меня так крепко, словно больше никогда не увидит. В одно мгновенье мне показалось, что эта эмоциональная девочка вот-вот расплачется.
- Эй, ну ты чего! Всё хорошо, я же не умер.
- Я просто не понимаю, за что такого отличного и перспективного студента могут отчислить.
- Есть на то свои причины, но мы же здесь не для этого, верно?
Мы разъединяемся из наших объятий,  и я смотрю прямо на Луизу. Мне так сильно хочется её поцеловать, но я знаю, что просто не могу позволить себе этого сделать.
- А..а…а, да верно. Я хотела с тобой встретится, чтобы не только узнать, что случилось. Ещё я очень хочу извиниться за то, что не отвечаю тебе взаимностью. Я безусловно уважаю твои чувства, но ты должен понять, что моё сердце давно принадлежит другому. Но я очень хочу остаться с тобой друзьями. Ты правда замечательный парень, спасибо тебе за заботу.
В очередной раз, к сожалению, я чувствую себя марионеткой, в руках опытного кукловода.  Она меня не любит, и никогда не сможет полюбить. Да, и чему я удивляюсь? Куда я смотрел…Я точно не её уровень.  Мне конечно же нужна девушка попроще. Гораздо проще, чем Луиза.
- Я знаю! И не вздумай больше извиняться…Ты мне нужна не только, как девушка, но и как человек тоже. Я боюсь того, что мы не будем больше общаться, после моего ухода из университета,  поэтому не будешь ли ты против если мы завтра сходим с тобой в кино? Разумеется, как друзья.
Я вытаскиваю из кармана два билета, и дрожащей рукой протягиваю их Луизе.
- Алесандро, зачем ты тратился? Ты правда этого хочешь?
- Да….сильно хочу.
- Хорошо, давай сходим, как друзья. Я надеюсь, это не последний ряд?
Она вопросительно на меня смотрит и на её лице появляется ироничная улыбка.  Я тоже улыбаюсь, смотрю на неё  и не верю своему счастью. Значит завтра, я опять её увижу. Я бы растянул это время на всю свою  жизнь. Когда я с ней, я чувствую себя важным и хоть кому-нибудь небезразличным! Погода действительно очень холодная, поэтому я не хочу держать Луизу  на улице. Я решаю провести её до дома, а заодно вкратце рассказать, из-за чего меня всё - таки отчисляют.  Мы идём с Луизой по большому бульвару. Улица, по которой она живёт, является одной из центральных. Здесь стоят большие многоэтажные дома, а параллельно им пустуют, недавно построенные частные дома. Большие колоны, новые крыши и дорогостоящая отделка характеризуют эти жилые здания. Наверно  некоторые из них пустуют, так как стоят настолько дорого, что даже богатые казалось бы горожане, не в состоянии их приобрести.  Мы доходим до самого центрального двора,  и Луиза останавливается.
- Ну всё, пришли! Спасибо, что провёл меня.
- Да, ладно ерунда. Тем более,  здесь совсем близко. Значит до завтра?
- Да завтра! И эй, слышишь , не расстраивайся. Сделай так, как я сказала….Лучше попросить прощения у Патрика, чем всю жизнь жалеть о том, что по глупости не закончил «Литораль».
Я стою и в очередной раз слушаю совет Луизы, что же мне делать дальше. Я так сильно рад тому, что она заботится обо мне, что на секунду даже забыл, что она не знает до конца всей истории с Патриком. Я не в коем случае не стал бы врать ей, я просто не договорил ей  всю суть ситуации. Теперь она знает лишь то, что я  уличил Патрика в подхалимстве к месье Герарду, а его это сильно задело. По большому счёту, мне сейчас глубоко наплевать на учёбу, я думаю лишь о завтрашнем дне. Я хочу вновь увидеть Луизу и провести с ней ещё хоть немножечко времени.
- Я всё сделаю, как ты говоришь. Спасибо ещё раз за прогулку. Я позвоню тебе завтра.
- Буду ждать звонка. Пока.
Она разворачивается и идёт в сторону своего подъезда. Я смотрю ей в след, а сердце моё обливается кровью. Я знаю, что если я произведу на неё хорошее впечатление, то когда-нибудь я собственными губами коснусь её щеки. С этими мыслями я возвращаюсь домой. Я очень устал за сегодня. Такие положительные события эмоционально вымотали меня, поэтому сейчас я хочу лечь и заснуть. А вот во сне, я не против ещё раз её увидеть.   
*                *                *                *                *
На часах шесть утра. За окном сравнительно солнечная погода. Небо довольно чистое, каким не было уже на протяжении нескольких недель. Я валяюсь в своей кровати и удивляюсь тому, что этой ночью мне совершенно ничего не снилось.  На удивление я чувствую себя бодрым и отдохнувшим. Однако есть один момент, который делает это утро не таким уж и добрым. Я проснулся из-за того, что услышал какой-то шум снизу. Дверь в мою комнату была закрыта, но даже через неё я отчётливо слышал крики родителей. Я встаю с постели и выхожу из комнаты. Для начала, будучи ещё полусонным я решаю остаться на втором этаже и постараться вслушаться в суть очередного  скандала. Начало разговора я сильно пропустил, поэтому все мои догадки основывались на следующих фразах.
- Я не желаю знать, какие деньги можно заработать, уезжая на несколько месяцев в Бельгию. Да ты, женщина без высшего образования хочешь поехать в чужую страну и предоставлять там какие - то услуги? Моя жена не будет работать проституткой.
- Ты в своём уме вообще? О чём ты говоришь? Какая ещё проститутка? Все девочки из магазина давно сказали, что там, в Бельгии такой кухарке, как я - просто цены бы не было. А у нас есть возможность поехать туда всем вместе. Моя дальняя родственница живёт там уже около десяти лет, и каждый год ждёт нас в гости. Она могла бы помочь мне с работой, а там глядишь,   и тебя бы взяли.
- Для того, чтобы ты стояла на панели  не обязательно ехать в Бельгию. Давно в рабстве не была? Так я устрою тебе это.  Я прошу тебя замолчать и забыть об этой идеи сейчас же.
- Ты снова пил? Как могут такие вещи приходить в голову к трезвому человеку? Я не понимаю,  о чём ты говоришь. Возьми себя в руки. В кого ты превратился? Ты спился, понимаешь, спился!
Я слышу звук….больной звук, пощёчины. Я предполагаю, что он снова ударил маму. Моё сердце не выдерживает,  и я понимаю, что именно сейчас я должен спуститься и высказать ему всё то, что накипело в душе за долгое время. Я ненавижу его и хочу, чтобы он чувствовал ту же боль, что и мы с мамой. Я бегом спускаюсь на первый этаж и вижу, как мама вся зарёванная сидит на диване. Увидев меня с яростным лицом, она вскакивает и начинает дико кричать.
- Нет, Алесандро пожалуйста, не сейчас!
- Уйди мама.
Мама встаёт у меня на пути, но я слегка отталкиваю её за плечо и направляюсь прямо к отцу, сидящему на стареньком кресле. Он делает вид, что совершенно меня не замечает и продолжает орать на весь дом. Его бесстыдство,  распущенность и грубость уже перешли все границы. Я долго терпел такое отвратительное поведение и отмалчивался, но сейчас пришла точка кипения. На протяжении всего времени я слушал мать, которая просто молила меня не трогать отца и жить своей жизнью.  Он давно уже вышел за рамки всего дозволенного....и для меня он давно умер. Умер, как любящий папа.
- Милый, я прошу тебя не лезть.
Мама вытирает слёзы с щёк и истерически начинает кричать. В её глазах виден испуг и страх за дальнейшее моё поведение.
- Пускай он выскажет своё щенячье мнение.
Отец вальяжно перекидывает ногу на ногу, и усаживается якобы поудобнее. Такая его мерзость окончательно выводит меня из себя. Я подхожу к нему и превращаюсь в такого же поддонка, как и он сам.
- Щенячье говоришь? Да этот щенок сделал для мамы больше в миллионы раз, чем ты жалкое существо.
- Что? Да, как ты со мной разговариваешь? Пошёл вон отсюда  пока не огрёб от меня, так же, как и она.
Отец вскакивает и его глаза становятся бычьими. Я понимаю, что он слегка пьян, но всё же соображает, что делает и делает это довольно осознанно.
- Ну нет уж. Вон из нашего дома пойдёшь именно ты.
- Вашего?
Отец замахивается на меня правой рукой и со всей дури ударяет меня по голове. Мне становится так больно, будто я упал и ударился головой о бетон. Я пытаюсь устоять на ногах и не потерять сознание. Рука у папы действительно очень тяжёлая. В сознании меня держит лишь резкий визг мамы. Она что-то кричит, но я не могу разобрать всех её слов. Из-за внезапного головокружения я могу разобрать лишь отрывки фраз. Она кричит «не надо», и умоляет отца успокоится пока не поздно, но он дико зол на меня за мои слова. Я чувствую, что это была лишь «первая атака» с его стороны. Я настолько плохо себя чувствую, что просто не в состоянии продолжать с ним разборки. Я решаю подняться к себе в комнату и на немного прилечь на кровать, так как начинаю чувствовать боль ещё сильнее. Мне показалось, что при ударе отец попал мне в один из висков, а это очень-очень плохо. Я разворачиваюсь и направляюсь в сторону своей комнаты. Я еле-еле поднимаюсь по лестнице, держась за ручку. На последок я пытаюсь крикнуть, что-то обидное отцу.
- Ты не человек, ты животное! Я ненавижу тебя.
Я слышу бранные слова из его уст и понимаю, что от моего сегодняшнего бессмысленного поступка станет только хуже. Он обзывает нас последними словами и пытается тем самым сделать маме ещё больнее. Бедная моя мамочка. Она столько от него натерпелась. Я так хочу помочь ей, но даже не знаю как. Я практически дошёл до двери своей комнаты, как услышал дикий топот. Это отец, в яростном состоянии начал поднимать за мной на второй этаж. Сзади за ним побежала и мама. Она истерически рыдает и чуть ли не на коленях просит отца оставить меня в покое. Я вижу это картину и забегаю в свою комнату, я закрываю дверь на замок, но тут же понимаю, что это спасёт меня ненадолго. Даже через дверь я ощущая озлобленность папы и страх в маминых глазах.
- Я умоляю тебя, оставь его в покое. Он же сам не знает, что говорит. Да сдалась нам та Бельгия. Нам и здесь хорошо, только успокойся…Я прошу тебя, слышишь!
- Прекрати учить меня, как воспитывать щенков. Алесандро, выйди немедленно из комнаты или я сейчас же выломаю дверь. Да ты, на коленях у меня ползать будешь. Не заставляй мать нервничать, а то она своими слезами уж больно раздражает меня. Смотри, как бы я сейчас не втащил вам обоим.
Эти слова заставляют меня не на шутку задуматься о моих дальнейших действиях. Сейчас, за секунду, в прямом смысле этого слова я должен предпринять какие-то действия. Я сам хотел давно с ним разобраться, но сейчас я испугался. Я струсил, как ребёнок, за что мне сейчас очень стыдно.  Выйти сейчас к нему будет равносильно сдаться в плен без боя, а я так не хочу. Он заслужил бой…Кровавый бой. Такого страха и отчаяния я ещё никогда не испытывал. Я молюсь, чтобы  судьба подкинула мне какой-нибудь знак, что же мне дальше делать. Я придерживаю руками дверь, которую отец и правда вот – вот выломает, а сам смотрю по сторонам в поисках какого-либо предмета. Мой взгляд падает на маленькую чёрную коробочку, которая лежит под шкафом. Да- да, та самая чёрная коробка, в которой лежит ножик ручной работы, с острым лезвием. Я давно купил его для Жана, но так и не подарил ему,  а сейчас это ножик стал моим единственным спасением.  Я очень хочу хоть как-то напугать отца. Я быстро достаю нож из коробки и на счёт три открываю дверь. В комнату вламывается грозный отец, а за ним и мама, вся в слезах. Я стою в растерянности, но пытаюсь принять гордый и злой вид. Я поднимаю нож и начинаю им размахивать.
- Что, теперь и тебе страшно? А знаешь, как было бы больно пройтись этим ножом прямо по сердцу? Вот так и ты, проходишься своим поведением по нашим сердцам.
- Мой взрослый сын размахивает ножом на отца, а я стою безоружен. Не честно это, Алесандро, не честно!
Честно, не честно – мне всё равно. Я молюсь лишь о том, чтобы сейчас же прекратился весь этот цирк. Почему мы должны жить в страхе, как и во времена войны?! Я томно дышу и смотрю ему прямо в глаза. Такого удара «сзади» я не ожидал. Отец резко заламывает мне руку и орёт, что взаимно нас ненавидит. Я в состоянии аффекта сам толком не понимаю, что происходит. Свободной рукой я ввожу ему нож в плечо и до крови раню руку. Он падает на пол, а во время падения слегка задевает головой край ножа. Я падаю вместе с ним  и закрываю глаза от страха. Я не понимаю до конца всего того, что натворил. Я слышу визжание мамы. Она орёт и плачет так сильно, будто ножом задели её. Через несколько минут я открываю глаза, а отец так и лежит. Он неподвижен и обезоружен. Его окровавленная рука неподвижно лежит на полу, а сверху на ней находится тяжёлая голова, по которой так же течёт бардовая гутсая кровь.  Мама падает на колени и хватает отца за руку, но мы оба уже понимаем, что у него нет пульса.
                ГЛАВА VII
На улице дико холодно и одиноко. Жители заняты своими делами, поэтому улицы опустели ещё больше, чем раньше. Каждый живёт своей жизнью, и даже не догадывается, что где-то там, кому-нибудь сейчас очень плохо.  Мы живём в такое время, когда каждый думает только за себя. Возможно, это правильно,  а возможно и нет. Я с детства мечтал знать абсолютно всё о том человеке, который будет для меня действительно близким. К сожалению, будучи совсем молодым и даже юным я познал разочарование в жизни. Ко многим из тех, кого я считал близкими, я испытал сразу два чувства. Сначала это была большая любовь и привязанность, но затем она сменялась на гнев и ненависть. Теперь меня вряд ли можно назвать добродушным парнем, ведь я точно так же, как и все умею ненавидеть людей. Я сам себя часто виню за определённые поступки и мысли, но мне есть лишь одно оправдание. Я был искренен абсолютно ко всем, но люди посылали мне  взамен одну лишь боль. Это значит, что хватит быть добрым и отзывчивым, нужно вести себя с окружающими именно  так, как они ведут себя с тобой. Этим утром меня разбудил посторонний шум. За последнюю неделю я безусловно привык к нему. Я знал, что приближающиеся шаги, которые я слышу,  мне не снятся. Я на самом деле их слышу. Вот и сейчас они приближаются именно ко мне. В камеру вошёл младший надзиратель, по прозвищу «Клык», а следом за ним шагал неизвестный мне мужичок.  В камере номер одиннадцать я жил совершенно один.  После того, как меня приговорили к десяти  годам лишения свободы в колонии строго режима, я пополнил ряды заключённых нашей городской тюрьмы. Меня определили в самую дальнюю камеру по коридору. Она была жутко холодной и пустой. Кроме двух кроватей, табурета и ржавого стола здесь совершенно ничего не было. Стены были давно обшарпаны и исписаны предыдущими заключёнными. Я много раз перечитывал все эти надписи, а однажды ночью, когда слёзы так и лились из моих глаз, я сделал собственную запись. Я рисовал глупые сердечки в память о счастливых днях на свободе, которые я проводил с Луизой.  Мои рисунки на стенах сильно отличались от рисунков других заключённых, и я даже не удивлён, ведь они сидели срок в тюрьме потому, что осознанно совершали преступления, а я по молодости и по глупости попал сюда. Я взял огромный грех  на свою  душу. Я  по - неосторожности, но по большому желанию,  на тот момент, убил своего родного отца. Бедная моя мамочка, она столько с ним намучалась, а со мной намучалась ещё больше. Я хотел сделать для неё, как лучше, но к сожалению причинил ей сразу двойную боль. Она потеряла любимого мужа и единственного сына.  Мне стыдно и горько осознавать эту  страшную правду. Я отвлекаюсь от своих мыслей и вскакиваю с кровати, не хочу опять вспоминать тот страшный день, когда правоохранительные органы меня арестовали. Я смотрю на дверь, которую открывает Клык.
- Ну, что Моро? Принимай соседа. Надеюсь, вы подружитесь.
Клык запирает дверь на замок, а со мной в одной камере отказывается тот самый странный мужик. Он садится на свободную кровать без белья и хриплым голосом спрашивает меня:
- Ну чё кореш, давно срок мотаешь? И за что ты  у нас загремел на зону?
- Я здесь недавно. Недели две. А посадили за то, что я отца убил.
- Хехехе, тоже батю пришиб? У меня брательник двоюродный, вот собака тоже батю на тот свет отправил. Ну у него там свой косяк был,  не грузись в общем.  Надзиратели часто сюда шнырят?
- Что делают?
- Ну ты баклан! Я говорю, смотрящий часто  ходит в камеру?
- Да не особо вроде. Так еду принесут и перед сном зайдут.
- Понятно. Меня «Шмель», если чё зовут. Слушай, я устал с дороги сильно, подремлю пока, а ты смотри не шуми сильно, а то и тебя пришибу.
Я перепуганный сижу на кровати и понимаю, что тюремный срок-это самое сильное испытание для меня за всю мою  жизнь.
- Да не ссы, я шучу. Видали мы таких пуганных. Спи тоже, не кипишуй.
Шмель поворачивается лицом к стене и моментально усыпает. А я лежу и смотрю на потолок, не знаю, как мне жить дальше. Целых десять лет– эти слова крутятся в моей голове. Мне дико хочется разрыдаться, я хочу вернуться в свою прежнюю жизнь, хотя в ней было тоже мало радостей. Моим единственным спасением от этой камеры,  становится завтра, ведь именно завтра все заключённые, во главе со смотрящими выезжают за город, чтобы бесплатно работать на новом мебельном цехе. Я очень хочу и правда сделать, что-нибудь полезное для своего города и общества, но ещё больше я хочу убежать из камеры и хоть немного отвлечься от своих мыслей, которые вот уже вторую неделю пожирают меня.
 *                *                *                *                *
Весьма холодные дни в последнее время становятся ещё холоднее.  Меня до дрожи пробирает сквозняк в моей камере. Я лежу на скрипучей кровати и делаю вид, что сплю, чтобы мой удивительный сосед не заводил в очередной раз, неинтересные мне разговоры.  Я отвернулся лицом к стене и заново стал прокручивать в своей голове всё то, что произошло со мной за эту осень. За такой короткий срок времени я кардинально изменился и стал абсолютно другим человеком, а ещё я испытал разные чувства, о которых раньше знал только из книг. Все эти события нереально давят на мою  психику. Я будто упал в яму и не могу оттуда выкарабкаться. Любой другой на моём месте, давно бы наложил на себя руки, но я сильный внутри, хоть и слаб снаружи. Я с самого дна достану в себе силы жить дальше. Я смирился с заключением на  десять лет, потому, как другого выхода у меня просто  нет. Раздаётся звонок на всю тюрьму. Это означает, что сейчас будет завтрак в общей столовой. Обычно все заключённые едят в общей столовой только тогда, когда начинается сбор. Вот и сейчас мы будем есть все вместе, а затем нас, как цыплят пересчитают и мы всё отправимся работать в цех.
Наша столовая отличается от всех других столовых только своей площадью. Она действительно очень большая, но я не удивлён, ведь преступников здесь очень много. В какой-то степени мне сильно страшно находиться одному среди них. Они все взрослые, грозные, злые и сильные. Им наплевать если они убьют своего сокамерника, ведь на их шеях уже висят по два, а то и по три убийства. Я пытаюсь не подавать виду, что явно чувствую себя не в своей тарелке. Пугливых,  здесь по видимому не любят. Я глазами нахожу Шмеля и пытаюсь держаться рядом с ним.  Мы садимся за железный стол и начинаем есть. Во время приёма пищи я слышу смех и крики от других мужчин. Они привыкли жить в стенах тюрьмы, и их нисколько не смущает такая атмосфера, а вот мне по видимому только придётся ко всему этому привыкать. Я быстро доедаю содержимое своей тарелки и без задней мысли спрашиваю Шмеля:
- Эй, Шмель, а Вы не первый раз сидите в тюрьме?
- Да, ты прав щегол. Второй срок мотаю за своих корешей. Ну там первый раз, вообще всё глупо получилось. Мы с районными ребятами, будучи молодыми шины воровали по ночам. Ну мусор нас один и засёк, как-то…..А я в то время в дочку его влюблён был, так он гад засадил меня, чтоб я с его курицей не путался. Ну а сейчас, я за дело так сказать мотаю. Покушение на убийство начальника государственной думы. Но тебе, дрыщ зелёный рано ещё такими делами интересоваться. Ты к чему вообще спросил?
- Ни к чему. Просто по вам видно, что вы довольно солидный и отличаетесь от всех этих бандюганов. Вот я и подумал узнать, за что же могли посадить такого порядочного на первый взгляд человека, как вы.
Я всячески пытался подмазаться к Шмелю, да бы сгладить напряжение возникшее между нами. Я понимал, что он единственный из всех, с кем я действительно смогу нормально поговорить, и он не совершал  осознанных преступлений, как все остальные заключённые. Иногда мне казалось, что я взял на душу ещё больший грех, чем все они вместе взятые.
- А вы любите заниматься исправительными работами?
- Не сказать, что обожаю, но поработать могу. Да ты не парься, на мебельном заводе вообще сплошная лафа. 
Слова Шмеля меня немного успокоили, да и вообще мне действительно не за что переживать. Я готов работать где угодно, лишь бы вдохнуть глоток свободы и увидеть этот мир вновь, своими зелёными глазами.  После того, как все поели, четыре здоровенных смотрящих во главе с Клыком  начинают строить нас в три ряда и надевать наручники. Когда мне сжимают запястья, мне хочется разрыдаться от душевной боли, которую я испытываю. В моей голове звучит грустная, душераздирающая мелодия, которую я слышал в последний раз в университете. С момента моего заключения прошло так мало времени, а мне кажется, что я один, забыт абсолютно всеми в тюрьме уже много десятков лет. Нас ведут к служебной машине и мы начинаем рассаживаться по местам. Я стараюсь не смотреть никому в глаза, но уже ощущаю то, что многие стали обо мне шептаться. Я страшно труслив, и в очередной раз я доказал это сам себе, когда понял, что безумно боюсь, как надо мной здесь начнут издеваться.  Смотрящий пересчитывает нас и даёт водителю команду трогаться. Через пол часа мы будем на месте…
Дорога прошла быстро и незаметно. Мы подъехали к полу заброшенному месту, где находился большой мебельный цех. Куча рабочих, дико уставших на вид,   таскали деревянные шкафы и мягкие стулья, туда-сюда. Мои новые друзья смотрели на всё происходящее с большим сарказмом. Никто не был удивлён тому, что зэки не особо хотят работать. А мне было плевать на то, как они ведут себя среди друг друга. Я приехал сюда, чтобы отвлечься от мыслей с помощью физического труда. Я уже был готов бежать работать, как нас построил в ряд, по всей видимости хозяин этого цеха.  Мы стояли в один большой и длинный ряд, а вдоль нас ходил мужчина лет пятидесяти. Он был среднего роста и слегка с выпирающим животом. Кареглазый мужчина был одет в чёрный костюм, а на рукавах у него были золотые запонки с чёрными нитями. Он имел довольно приятный голос, который был одновременно грубым.  Он долго, что-то говорил глядя в глаза всем заключённым, но я абсолютно его не слушал. Я стоял с опущенной головой и продолжал утопать в своих собственных мыслях. Когда мужчина подошёл ко мне, он взял своей рукой меня за подбородок и посмотрел мне прямо в глаза:
- Меня зовут месье Легранд, и я не повторяю дважды своих указаний….Это касается тех, кто сейчас витает в облаках.
- Мне всё понятно, месье Легр…
- Легранд. Я рад, что мы сработаемся с вами.
Месье Легранд отходит от меня и направляется к смотрящим. Он что-то им говорит, а затем Клык размахивает своей дубинкой,  и мы все бежим разгружать фуры с мягкой мебелью. На протяжении целого дня мы таскали мебель туда-сюда, и к вечеру я совершенно не чувствовал рук и спины. Именно сегодня слово труд, приобрело для меня иное значение. Я с детства привык работать, и делал всё это достаточно с большим удовольствием, но сегодня я понял, что истинный труд должен цениться, ведь это очень сложно осознать, как много делают для нас те люди, о которых мы даже не знаем.  Мои новые «друзья» зэки, не притронулись ни к единой доске. Среди них тоже есть так называемые шестёрки, они намного слабее физически и морально. Я в шестёрки ещё не записывался, да и меня на удивление сегодня никто не трогал. Я отчуждённо работал не покладая рук. За всё это время я ни разу не подумал о доме, маме и самое главное о Луизе. У меня просто не хватало времени. Я делал то, что приказал нам месье Легранд. Он оказался довольно непридирчивым начальником. На протяжении всего дня, он кинул лишь пару фраз, нам заключённым, а всё остальное время он говорил со смотрящими.  Я так сильно устал, что просто хочу  тихо, где-нибудь упасть и притвориться мёртвым. Чтоб никто и никогда меня не нашёл, чтобы служебная машина не увозила меня вечером обратно в камеру. Я хочу спрятаться ото всех, закрыть глаза и погрузиться в крепкий сон,  а затем проснуться абсолютно счастливым человеком. Смотрящий сообщает нам, что у нас есть пол часа для отдыха и для того, чтобы приготовиться к дороге «домой». Зэки начинают суетиться и вальяжно требовать налить им горячительных напитков.  А я пытаюсь не привлекать к себе внимания и ищу глазами укромное местечко, где я мог бы поваляться в гордом одиночестве эти пол часа. Я вижу дальний склад, где хранятся мебельные отходы, и решаю направиться именно туда. Дверь на склад не заперта, она была открыта целый день, так как мы часто заносили туда ненужные доски из цеха.  Я захожу туда и ложусь на старый, полуразваленный диван, который так же был вынесен сегодня из отдела мягкой мебели. Я чувствую, как хрустит моя спина. Усталость пробирает меня до самых костей. Я слегка прикрываю глаза и словно моментально перестаю слышать чужие отголоски.  Я проваливаюсь в тревожный сон. Моё тело расслабляется  всё больше и больше с каждой секундой. Сквозь трудный полусон я слышу чьи-то шаги. Рядом со мной на табуретку присаживается кто-то и тихим мужским голосом шепчет:
- А нынче преступнички сильно устают?
Я открываю глаза и вижу перед  собой месье Легранда, сидящего на стуле, скрестив руки и положив ногу на ногу. Я резко подрываюсь с дивана и даже не могу сообразить  быстрый и грамотный ответ.   На ум приходит пару невнятных фраз.
- Извините пожалуйста, я хотел немного отдохнуть , я уже ухожу…Мы уже отъезжаем?
- А я не знаю, когда вы там отъезжаете.  Беги к любимому надзирателю и спрашивай, когда вы будите грузить свои преступные тельца в автобус.
На его лице появляется ироничная улыбка, он довольно груб со мной, но в тоже время я чувствую от него какую-то искренность и теплоту.  Мне очень неприятно осознавать то, что меня считают грязным и подлым человеком, убийцей и преступником, но в тоже время я понимаю, что по сути я таким и являюсь. Я сам выбрал свою дорогу и сам же сейчас по ней иду.
- Да, пойду найду смотрящего. Ещё раз простите, что разлёгся здесь, на складе.
Я пытаюсь встать и поскорее убежать. Мне так стыдно, что хочется ото всех скрыться. Я прячу свои глаза и встаю с кровати. Месье Легранд смотрит на меня с большим призреньем, а затем на полном серьёзе душевно спрашивает меня:
- Да погоди, сядь! Я вижу ты неплохой парень. Уж больно ты выделяешься из стада этих придурков.  За что сидишь вообще?
- Месье Легранд, мне кажется никто не в силах понять меня и моё душевное состояние. Сел я по глупости. Случайно убил своего отца, когда тот был по пьяни зол на нас с мамой. Мне было больно смотреть на то, как страдает моя мамочка, а вот себя мне давно уже не жалко.
- Мда, во дела! Послушай, ты хороший парень. Я не знаю всей ситуации, но одно могу сказать точно – сидишь ты и правда по глупости.
Лицо месье Легранда заметно изменилось. Из взрослого и статного начальника, он превратился в  простого душевного  человека, который может войти в положение даже самого, казалось бы чужого и никому ненужного человека.
- Да, такая жизнь. Вы извините, что я вам всё это говорю.
- Да успокойся ты.  Сидеть то тебе ещё много?
- Десять лет.
- Святая Мария! Это же очень много. Я в законах не особо силён, но знаю точно, что есть целая статься, посвящённая  самозащите и в ней чётко сказано, что есть случаи, когда убийство оправдывают. Этим делом заняться просто нужно.
- Может вы и правы, да вот только некому это делать. Денег на хорошего адвоката нет, да и людей близких нет, чтобы хоть попытались его найти.
- Ну с людьми конечно плохо, здесь  ничем помочь не могу. Судьба видно такая, а вот на счёт адвоката думаю тебе крупно повезло. Ребёнок мой драгоценный недавно закончил с отличием университет. Он долгое время стажировался в Америке, адвокатский потенциал так сказать  в крови, так что думаю вам будет о чём поговорить.
Услышав эти слова, в моей душе всё перевернулось с ног на голову. Я почувствовал себя вновь окрылённым, неужели чужие люди готовы взяться за мою судьбу? Я просто не мог этому поверить. Я не знал, что мне сейчас ответить месье Легранду,  но одно я понимал точно – я ни за что, не  откажусь от его помощи и помощи его ребёнка.
- Я просто не знаю, что сказать. Спасибо вам и….. если он действительно придёт, я буду безумно счастлив.
- Брось благодарить нас. Пока, что мы абсолютно ничего не сделали. Ладно иди давай к своей шайке, а я поговорю с надзирателем твоим, чтобы он разрешил завтра свидание в тюрьме с твоим адвокатом.
С моим адвокатом! Гордое слово звучало у меня в ушах. Мне хотелось расплакаться от счастья. Я снова поверил, что всё ещё может быть хорошо, жаль я только пока не представлял, как именно.
 *                *                *                *                *
Шесть утра, а мне опять не спится. Я лежу, укутавшись в рваное одеяло,  и жду, когда придёт смотрящий. Он как обычно постучит нам по решётке и скажет, что пора завтракать. Да, эта жалкая еда конечно никогда не сравнится со стряпнёй моей мамы. Я вспоминаю о маме довольно часто, так же, как и о Луизе. Интересно, как она сейчас там и что делает. Прошло уже почти три недели с того момента, как я за решёткой, а о моей маме ни слуха, ни духа. Неужели она в обиде на меня за то, что всё именно так и произошло. Не знаю и не хочу этого  знать. Чем больше я об этом думаю, тем больше я начинаю понимать, что мама тоже меня предала, а предательства с её стороны я уж точно никогда не переживу. Ну вот, глаза опять на мокром месте. Я просто устал так жить. Все мысли, чувства и переживания сейчас сидят внутри меня, и я сам решаю, что мне с ними делать. На соседней кровати храпит Шмель, он после вчерашнего был совсем никакой. Приехал и сразу лёг, послал всех куда подальше, в том числе и меня, и улёгся спать. Конечно, мне как и любому трусливому человеку не хочется  иметь проблемы с настоящими зэками, но с другой стороны они до жути иногда меня бесят. Возомнили о себе, будто они спасители всего мира, а сами далеко не ангелы.  Дверь в камеру открывается и к нам заходит Клык. Я поворачиваюсь лицом к нему,  и жду,  когда он раздаст нам тарелки с едой, но Клык не спешит этого делать. Он смотрит на меня с некой злобой и я понимаю, что завтрак здесь вовсе не при чём.
- Моро, на выход! Хм..  а ты первый, кто из этой камеры ходит на свидания.
Клык ухмыляется надо мной и указывает рукой на дверь. После этих слов моё лицо заметно изменилось.  Это просто не описать словами! В моей душе опять всё перевернулось, а сердце вновь раскололось  на миллионы маленьких осколочков. Я направляюсь следом за Клыком и предвкушаю своё свидание с неизвестным.  Пока мы идём по коридору, я начинаю размышлять на тему того, кто же всё таки пожаловал ко мне в тюрьму. В душе теплится надежда, что это Луиза. Она наверно давно уже знает, где я сейчас нахожусь. Господи, как же мне перед ней стыдно.  Я так долго пытался показаться ей хорошим, строил из себя приличного парня, а на деле оказался жестоким преступником, позором для всего города. Я бы всё отдал, лишь бы увидеть её сейчас, но вряд ли именно она пришла меня навестить. В данный момент я бы не отказался от поддержки ещё одного близкого человека, и этот человек моя мама. Надеюсь, это пришла именно она. Мы с Клыком подходим к небольшому кабинету на втором этаже, он открывает дверь, заводит меня туда и оставляет там, а сам тем временем говорит охране, чтобы в течении пятнадцати минут они тщательно прислушивались к разговорам в кабинете. Он прикрывает за собой дверь и я смотрю, кто же сидит в кабинете….
Передо мной, в чёрном кресле и с кучей бумаг в руках, сидит молодая девушка. Сногсшибательная блондинка в элегантном чёрном платье. Черты лица у неё довольны милые и нежные. Тонко выщипанные брови лишь подчёркивают её красивое лицо. На ней очки для зрения, но они ничуть,  её не портят.  Блондинка приветливо мне улыбается и показывает рукой на свободный стул. Её тонкие пальцы украшают массивные  золотые кольца. А короткие ногти лишь подчёркивают её аккуратность. Я в растерянности, не понимая кого вижу перед собой, начинаю садиться на стул. Слегка кашлянув, я говорю добрый день и с робостью смотрю на девушку.
- Добрый день, Алесандро. Меня зовут Изабелла Легранд и я уже успела изучить ваше личное дело. Отец должен был предупредить вас о моём визите, верно?
Я сижу в полном шоке,  и до меня только сейчас начало доходить, что эта шикарная девушка и есть дочь месье Легранда, а значит и мой адвокат.
- Так, вы и есть дочь месье Легранда? Приятно познакомиться.
- Взаимно, Алесандро. Времени у нас очень и очень мало, поэтому отложим формальности нашего знакомства и перейдём непосредственно к делу.  Расскажите в двух словах, как именно произошло убийство и какие цели вы преследовали, когда совершали его?
- Ну .у..у.., мой отец довольно длительное время употреблял алкоголь и это часто становилось поводом для ссор в семье. Мама давно просила его бросить и пить и наконец найти работу, но он никогда не слушал нас, и довольно часто бил маму. Она безумно его любила и всегда прощала ему все синяки, а я устал всё это терпеть. При очередной ссоре между родителями, я влез в неё,  и кинул пару резких фраз, о том, что он безумец и портит нам жизнь, после чего он стал агрессивен и принялся бежать на меня с кулаками. Я пытался обороняться от него и случайно нашёл на полу ножик, я лишь хотел припугнуть его этим, но он начал меня хватать и по неосторожности лезвие прошлось по его голове и руке. Задев висок, он моментально скончался. А то, что было дальше вы,  наверное знаете из личного дела.
- Что же, мне всё ясно. Я примерно это и предполагала. Алесандро, давайте договоримся с вами так, я начну заниматься этим делом, как только смогу. А ваша задача просто ждать и постарайтесь быть очень любезными со всеми сотрудниками поста. Вам это ещё очень пригодится. Какие- то  вопросы есть?
- Нет! То есть да.  Скажите пожалуйста, когда мы с вами ещё встретимся?
- Я пока этого не знаю, но как только будет время, я обязательно рассмотрю ваш вопрос. А теперь мне пора бежать. В преступном мире каждая секунда, так сказать важна!
Изабелла улыбается и начинает собирать со стола все свои папки. Я украдкой смотрю на неё и просто не понимаю, как она совмещает в себе безумную красоту и здравый смысл. Она умна не по годам.  После нашего короткого разговора, я чувствую себя значительно лучше. Во мне жива вера того, что всё у меня наладится. Всё будет хорошо.
 

                ГЛАВА VIII



Прошла целая неделя.  Ну, вот теперь, я ровно месяц, как официально нахожусь под стражей порядка.  За эту неделю ничего естественно не изменилось , я как и прежде живу такой жизнью. Каждое утро я встаю в шесть, и целый час просто лежу, глядя в потолок. Мне кажется, что я уже даже ни о чём и не думаю. К семи часам весь наш «штат» отправляется завтракать, а затем мы идём работать.  Мы  всё так же работаем на мебельной фабрике у месье Легранда. До самого вечера мы торчим там, но через два месяца всё это закончится. Фабрика откроется и на ней будут работать нормальные люди, а не заключённые преступники, которые за такой короткий срок умудрились своровать кучу важных деталей. Сейчас месье Легранд в командировке и даже не догадывается обо всём, но мы то знаем, что по приезду он всем нам даст по башке.  Он по видимому абсолютно никого не боится.  Изабелла в тюрьме больше не появлялась, да и мне не у кого было спросить, как с ней можно связаться. Первые три дня после её визита, я свято верил и надеялся на её помощь, но чуть позже я стал склоняться к тому, что больше она никогда ко мне не придёт. Месье Легранд в своих разговорах о ней, ни раз подчеркнул, какой она хороший адвокат. Я думаю ей совершенно нет выгоды разбираться в моём деле. Кто же, за бесплатно захочет работать и копаться в чужих проблемах. К тому же, раз она такой хороший специалист, то у неё наверняка и без меня куча клиентов, а я кроме спасибо больше ничего сказать ей не смогу.  Такая мысль стала всё больше проскальзывать у меня в голове, я понимал, что так оно и есть и мне просто нужно с этим смириться.  Досада внутри просто пожирала меня, но я ничего не мог с этим сделать.  Как бы там ни было, я всё равно хотел поблагодарить месье Легранда за то, что он уговорил свою дочь найти для меня время. Не каждый согласится на такое. Я очень ждал его возращения, но не знал, когда оно будет.  Сегодня мы отправились на фабрику раньше обычного. Дел было очень много, поэтому нас стали разбивать на пары. Я очень просился в пару со Шмелём, ведь больше я так никого и не узнал. Точнее сказать, я познакомился со многими, но понял, что эти люди очень гнилы душой и разговаривать мне с ними совершенно не о чем.  Нас поставили в пару и дали задание отсортировать три тысячи колёсиков для стульев. На первый взгляд работа казалась лёгкой, но уже спустя одну тысячу мы поняли, что потихоньку сходим с ума. Мы сидели уже около четырёх часов на пыльном складе и раскладывали колёсики по цвету, размеру и цене в отдельные упаковки. На склад вошёл мужик из соседней камеры по кличке Бык.  Он сидит в тюрьме уже второй год за кражу четырёх дорогих автомобилей.  Сам по себе он мужик весёлый, но уж больно грубый в общении. Он ненавидит детей,   поэтому и ко мне относится довольно скептически. Он считает меня зелёным сопляком, который показал характер, убив отца, но это совершенно не так. Я это знаю, как никто другой. Он заходит на склад и садится на табуретку, достаёт сигарету и начинает курить. Шмель довольно хорошо с ним общается, но даже он не выдерживает резкого запаха дыма и поворачивается к нему:
- Эй, Бык ты в самом деле рамсы попутал. Глазомер протри, там же ясно написано «Не курить».
На дверях действительно висела табличка с надписью «Не курить». Но Бык видимо её не заметил, или сделал вид.
- Полегче, дружок. Я не читаю никаких надписей и тебе не советую. Если вздумал кого-то учить, вон этого дятла учи.
Бык указывает пальцем на меня  и улыбается своими почти спиленными зубами. Я смотрю на него и поражаюсь такому отношению.  Делаю вид, что ничего не слышу, чтобы не начинать никаких конфликтов.  Шмель покосился на меня будто на врага, но на моё удивление он встал на мою сторону и принялся ещё и ещё упрекать Быка.
-  А если хозяева склада придут? Думаешь погладят тебя по головке?
- Я этого Легранда не боюсь. К тому же его до сих пор нет.
- Его может и нет, зато его дочка с самого утра тут шастает. Так, что смотри как бы не подвесила тебя за яйца.
Услышав эту фразу,  я словно забыл обо всём  другом на этом свете. Я бросаю все  колёсики и выбегаю на улицу. Мне кричат в след, мол,  куда я так ринулся, но я бегу без оглядки и пытаюсь найти Изабеллу на этой большой территории.  Она с самого утра находится здесь, но я узнаю об этом только сейчас. Я должен найти её во что бы то не стало, я просто не могу упустить такой шанс.
Сделать это достаточно сложно, ведь я совершенно не знаю, где я нахожусь.  Выбежав со склада, я направляюсь в сторону кирпичного сарая. Я бегу без оглядки  и натыкаюсь на своих сокамерников, которые явно точат на меня зуб. Делая вид, что я их не замечаю, я бегу всё быстрее и быстрее. Я подхожу к главному входу мебельного цеха, и едва переведя дыхание, открываю дверь. Я поднимаюсь на второй этаж и следуя по коридору натыкаюсь на кабинет с высокой дубовой дверью.  Я не знаю,  чем я руководствовался на тот момент, но я чётко для себя решил, что именно здесь находится Изабелла. Я стучу несколько раз и моментально дёргаю за дверную ручку. Войдя в кабинет, я обнаруживаю удивительную картину.  Стены кабинеты выкрашены в ярко зелёный цвет, а вся мебель сделана из дорогостоящего дуба. Просторные окна прикрывают тёмно зелёные портьеры. На  стенах висят фотографии месье Легранда со своей семьёй. Запах в кабине довольно,  своеобразный. Здесь очень пахнет свежей древесиной и лаком для мебели. Этот запах вызывает у меня некое чувство лёгкости. Я бросаю свой взгляд  на кожаный стул, стоящий в самом центра кабинета, на котором сидит очаровательная Изабелла.  Её белые локоны собраны в пышный хвост, а концы слегка касаются плеч. Она одета в тёплый коричневый свитер и светлые джинсы, расшитые камнями и бусинами. Её взгляд устремлён прямо на меня. По её виду не сложно было догадаться, что она совершенно не ожидала меня здесь увидеть. Я не вижу на её лице игривой улыбки, а напротив,  замечаю встревоженный взгляд.  Я решаю прекратить эти секундные переглядывания, которые кажутся мне целой вечностью, и решительно здороваюсь с Изабеллой.
- Здравствуйте, мадмуазель Легранд. Надеюсь, не помешал вам?
- Здравствуй, Алесандро. Нет…не помешал. Не ожидала увидеть тебя здесь. Ты что-то хотел?
- Надо же! Вы помните меня. Я не знаю, как начать разговор с вами, но я бы хотел узнать занялись ли вы моим делом?
Я видел, как после этой моей фразы лицо Изабеллы изменилось. Ну конечно, я даже не удивлён, ведь этого стоило ожидать. Я заканчиваю свой короткий монолог и опускаю глаза вниз, готовясь услышать о том, что до моего дела никому нет дела, как бы парадоксально это не звучало.
- Видишь ли, Алесандро, папа уехал по делам, а за всеми этими заключёнными то и дело нужно следить. Я просто не успевала одновременно заниматься двумя такими важными делами.
- Я…мне….Мне хочется верить вам на слова, но лучше скажите мне правду. Вы не будете занимать моим делом, да? Я не обижусь, я всё пойму. Вы ведь такой хороший адвокат, а я…Я просто преступник.
- Так, Моро! Давайте без громких слов. Я обещала вам помочь, значит помогу. Ты будешь возражать если мы увидимся сегодня? У меня свободный вечер и я могу заглянуть  к тебе. Думаю нам выделят пол часа для проведения расследования. Сегодня в тюрьме я официально подпишу адвокатские бумаги и у нас будет целая неделя, чтобы официально что-то изменить.
После услышанного, я просто онемел от счастья.  Она не бросила меня, у неё даже в мыслях этого не было. Естественно я соглашаюсь на её задумку и с нетерпением жду вечера. Я раз сто благодарю Изабеллу, а она отпирается так, будто совсем не понимает, чем она может мне помочь. Я спешу к выходу, чтобы незаметно вернуться на склад, пока надзиратели не подняли тревогу и ни в коем случае не подумали, что я собираюсь сбежать. Я открываю дверь кабинета и прощаюсь до вечера с мадмуазель Легранд. Моё окончательное удивление наступило лишь тогда, когда она напоследок поправила меня, выкрикнув милую фразу: «И кстати, не прибавляй мне возраст. Зови меня просто Изабелла».  В эту секунду я понял, насколько жизнь непредсказуема. Те люди, на которых мы обычно надеемся, верим, что они обязательно нам помогут, выручат в трудную минуту, они всё чаще нас предают. Когда напротив, другие, совсем чужие люди, далёкие от нас и наших проблем готовы придти к нам на помощь. Я никогда бы не поверил, что такое бывает, пока сам не столкнулся с этим. За свою ещё короткую можно сказать жизнь, я не раз сталкивался с предательством. С каждым разом, всё труднее становится верить людям, однако я продолжаю это делать. Я знаю, в двадцать перовом веке трудно оценивать доброту, но всё же я искренне надеюсь на то, что хоть  кто-то сможет это сделать, и оценить меня по достоинству. Теперь слова Изабеллы звучали в моей голове, как сладкий шум морского прибоя. Она дала мне новую пищу для размышления! Я с нетерпением ждал вечера, понимая, что у нас будет время спокойно с ней поговорить. Она безусловно интересный собеседник, хотя я так плохо её знаю. К сожалению, я видел Изабеллу всего два раза в своей жизни, но я уже несомненно чувствую, что она ближе, чем все остальные. Она лучик света в моей сегодняшней тёмной жизни. И хотя порой я понимаю, что надеяться на её бескорыстную помощь равносильно всем грёзам о Луизе, но всё же я искренне продолжаю верить в то, что именно она поможет мне подняться с колен. Теперь я точно могу утверждать, что случайностей в нашей жизни не бывает. И спонтанно наверное тоже ничего не происходит. Всё то, что со мной случилось за последнее время – это заранее спланированный сюжет моей жизни. Судьба даёт нам уроки и шансы для того, чтобы мы делали выводы из каждого урока, жаль , люди ещё не научились различать, что послано нам для опыта, а что навсегда.
*                *                *                *                *
Вечер. Пустота в моей душе и камере. Сегодня Шмеля перевели в другую колонию, и я остался здесь совершенно один. Нет, конечно я рад, что на одного тюремщика в моей жизни стало меньше, но всё же я отчасти буду скучать по его забавным историям из молодости. Я лежу на своей сырой кровати и чёркаю гвоздём надписи на стене. Весь мой угол уже давно превратился в место наскальной живописи. Раньше я ни чуть не понимал, в чём заключается наслаждение рисовать на стенах, но сейчас я понял, что это на время  тебя отвлекает и перепечатывает твои мысли в реальность. Сегодня меня ждала неизвестность, впрочем как и всегда. Я очень жду, когда ко мне придёт Изабелла и мне наконец-то будет с кем поговорить. Я очень рад тому, что мы перешли с ней на «ты», ведь это тоже многое меняет. Теперь я хоть в чём-то буду чувствовать себя с ней на равных, хотя я очень принижаю себя тем, что я зэк. Господи, ведь она никогда не поверит мне, что раньше я был отличным парнем, который был готов придти на помощь абсолютно к любому человеку. Хотя с другой стороны, может мне только казалось, что я был отличным парнем. Эх, хорошие парни сейчас в тюрьме не сидят, а раз я здесь, значит всё не так -то просто. Пока я сижу в своих раздумьях, дверь в камеру неожиданно приоткрывается и в неё с какой-то явной спешкой вваливаются Изабелла, Клык и начальник нашей тюремной стражи.  От испуга и неожиданности я привскакиваю с кровати и переведя дыхание со всеми здороваюсь.
- Мадмуазель Легранд, не давайте ему спуска. Всё- таки заключённые паиньками не бывают, и если  нужна будет помощь, зовите нас. Клык будет стоять в двух шагах от камеры. А ты, Моро ликуй. Твой, не побоюсь этого слова, адвокат взяла на себя ответственность вытащить тебя отсюда, так что веди себя достойно во время расследования.
Начальник стражи заканчивает свой монолог, и они с Клыком выходят из помещения. А я, ошарашенный остаюсь один на один с Изабеллой. Я ни чуть её не боюсь, сейчас мне наоборот даже стало спокойней, ведь она рядом со мной. Изабелла присаживается на соседнюю кровать и достаёт из сумки какие-то документы. Она пару секунд внимательно на них смотрит, а потом говорит:
- Ещё раз, здравствуй Алесандро. Что же, мне удалось убедить майора полиции поднять твоё дело и возобновить его заново.  Я ещё раз перечитала кое какие законы, поэтому сегодня же еду в мэрию. Тюремная стража освободит тебя при условии, что в полиции подпишут документ о твоей невиновности, это сделать конечно очень и очень сложно, но думаю всё будет хорошо. Через два дня нам скажут окончательное решение.
Изабелла улыбается и смотрит на меня очень тёплым взглядом. Если бы не она, у меня никогда бы не было надежды. Я безумно ей благодарен, на данный момент она самый родной для меня человек.
- Спасибо тебе, Изабелла! Ты просто моя спасительница. Я не знаю, как бы я жил, если бы тебя не было рядом.
- Ну хватит, ты мне льстишь! Я ничего по сути ещё не сделала.
- Сделала, и очень много! Не скромничай пожалуйста.
Я сам не знаю, что на меня нашло, но в этот момент я дико захотел её обнять. Она такая мне близкая, но в тоже время такая от меня  далёкая.  Я встаю с кровати и подхожу к ней. Ничего не сказав, я нежно обнимаю её за плечи и всхлипывая шепчу: «Ты так сильно мне помогаешь, спасибо. У меня никого нет, но теперь есть ты. Я всё тебе доверю. Всё!»
После этих слов я разжимаю свои объятия и сажусь обратно, напротив неё. На секунду мне показалось, что Изабелла даже растрогалась, и это несомненно мне было приятно. От неё пахло лавандой, и этот запах просто сводил меня с ума. Я словил себя на мысли, что всё реже думаю о Луизе, и всё чаще думаю об Изабелле. Да, для полного счастья мне не хватало только влюбиться в Изабеллу, но поделать с собой я ничего не мог.  Мне так хотелось узнать о ней побольше, что я прервав нашу адвокатскую беседу, начал говорить с ней на совершенно другие разные темы. Время с ней пробегала скоротечно, а мне так не хотелось прощаться с ней. Я смотрел на её нежное лицо, красивые глаза и густые белые волосы, как нечто совершенное. Я позиционировал её со светлым ангелом, который послан мне судьбой для спасения. Весь вечер мы говорили о музыке, танцах и кино. Я рассказал ей практически всё о своей жизни, а она лишь поверхностно упоминала о себе, однако я чувствовал, что она говорит правду и искренне мне доверяет. Я рассказал ей всю свою историю с Луизой. Никто и никогда не знал, что творилось у меня на душе в те времена, а сейчас я решил доверить самое сокровенное Изабелле.  Она внимательно меня слушала и пыталась искренне дать мне совет.  Меня цепляло это за душу, и я понимал, что если бы не она, я давно бы сошёл с ума от того, какая у меня сейчас жизнь. Мы сами не заметили того, как подошло время прощаться. В камеру вошёл Клык и потребовал, чтобы Изабелла немедленно покинула помещение. Она стала собирать свои вещи, а на последок пообещала придти ко мне завтра. Я был очень этому рад. Наконец, я ложусь спать со счастливой мыслью о завтрашнем дне. Я полностью доверяю ей и верю в её адвокатские силы. Она обязательно меня вытащит, а когда всё будет хорошо,  я женюсь на ней. Конечно же, я говорил сам себе это с некой иронией. Такая девушка, как она никогда не выйдет за меня замуж, и мои слова всего лишь шутка, но с другой стороны, как говориться – в каждой шутке, есть доля правды. Я укрываюсь одеялом, поправляю свою подушку и плавно погружаюсь в сон.
*                *                *                *                *
Холодное утро по прежнему пробирает меня до костей. Тонкое одеяло уже не спасает меня от наступивших морозов. Я просыпаюсь от того, что мне безумно холодно и тоскливо на душе. Всю ночь мне снилась Изабелла. Я давно уже забыл, что значит спокойный сон. Абсолютно каждую ночь  на протяжении длительного времени мне, что- либо снится. Я привык видеть сны такими, какие они есть, а на  утро лишь отчасти их вспоминать и осмысливать.  Вот и сегодня в мою голову с самого утра лезут разные мысли. За короткий срок времени я действительно успел привыкнуть к Изабелле и она стала для меня безусловно родным человеком. Я понял одно, что она и есть та самая девушка, которая нравится мне и как друг, и как женщина. Я бы всё сейчас отдал, чтобы стать для неё предметом воздыхания. Но я никогда не узнаю, как она относится ко мне на самом деле, пока не сам не расскажу ей о собственных чувствах. У меня нет другого выбора, кроме того, как сегодня же признаться ей в чувствах. Эта симпатия вспыхнула с первой нашей встречи, и вот уже сегодня я решительно могу заявить, что влюблён в Изабеллу. Всё, решено! Сегодня же, по приходу Изабеллы я всё ей рассказываю, а там будь, что будет! Я поднимаюсь с кровати и надеваю тёплый свитер, чтобы хоть как-то себя согреть. По решёткам камеры начинает стучать надзиратель, а это значит, что самое время поесть.
Я сижу за столом и ем овсяную кашу. Конечно за время моего нахождения здесь, я привык к любой еде, однако мне так не хватает маминой стряпни. И вообще, я очень сильно скучаю по маме. Мне так интересно где она сейчас, что делает и как вообще сложилась её жизнь за это время. Я очень сожалею о том, что она ни разу меня не навестила, но изменить я ничего не могу. Мне остаётся только одно – думать об Изабелле и о том, что же с нами будет дальше.  Я настоятельно решаю подойти к Клыку и попросить его продлить время сегодняшнего свидания с Изабеллой, но он неумолим. Мне изначально показалось, что он сегодня без настроения, поэтому дважды просить его о чём-то, просто не имеет смысла. Что же, придётся довольствоваться тем, что есть. На всё, про всё у нас есть ровно тридцать минут. Конечно же это очень мало, но другого выбора у меня нет. Лучше так, чем совсем одному.  Вчера она пообещала мне, что придёт ровно к четырём часам, а это значит, что я поработаю несколько часов, а потом вновь её увижу. Сегодня во всей тюрьме генеральная уборка. Трудолюбивые зэки будут мыть полы по всем этажам, ну или просто делать вид. Я лучше хорошенечко всё вымою, чтобы меня хвалили, а там глядишь и свидание с Изабеллой, на пару минут продлят.
Время скоротечно.  С самого утра день так быстро бежит, что я сам того не заметил, как наступил четвёртый час. Приближалось время нашей встречи, поэтому я в сопровождении двух смотрящих отправился на второй этаж, в маленький кабинет для свиданий с заключёнными. Я присел на маленькую деревянную табуретку и начал смотреть на стены. На них весело очень много бумаг и фотороботов. Я вглядывался в черты лица тех людей, которые были на них изображены. Я пытался узнать кого-то, кто уже находится в тюрьме, но к сожалению так никого и не обнаружил. Двери  кабинета открываются и в него заходит Изабелла. Она одета в чёрную норковую шубу и элегантные белые брюки.  Изабелла заходит с гордо поднятой головой и кладёт на стол очередные папки с бумагами. Её лицо строгое и выдержанное. Она снимает свою дорогостоящую шубу и просит всех оставить нас в кабинете одних. Оставшись наедине, Изабелла садится прямо напротив меня и слегка улыбается.
- Привет. Прости, я немного опоздала. По дороге сюда, думала, как сообщить тебе важную новость. Увы, ничего не придумав, скажу всё, как есть.
Изабелла меняется в настроении и я понимаю, что она действительно хочет сказать мне, что-то очень важное. Но я не готов слушать сейчас её болтовню, какой бы важной она не была. Я так долго ждал её, чтобы увидеть и сказать ей о чувствах, что просто не готов красть у самого себя драгоценное время. Я перебиваю её и восторженно начинаю свой монолог.
- Прости меня, прости. Я должен сказать тебе не менее важную вещь. Я знаю, обстановка у нас далеко не романтичная и не такая о какой мечтают все девушки, но всё же позволь сказать мне тебе о своих чувствах.
- Прости, что? Алесандро, ты меня пугаешь.
Изабелла явно была ошарашена и даже не надолго побледнела. Я не стал заострять внимание на её изменившемся лице, я просто собрал всю волю в кулак и продолжил свою речь.
- Я знаю, ты не ожидала от меня такого, да я и сам в шоке. Я должен сказать тебе, что влюбился в тебя и искренне надеюсь, что это взаимно. Ты стала мне самым близким человеком за такое короткое время. Я доверил тебе абсолютно всё, а ты покорно всё это выслушивала. Ты моё спасение. Единственное спасение.
Я с ропотом смотрю на Изабеллу и совершенно не знаю, что же будет происходить дальше. Я не знаю, что творится у неё на душе после таких слов, но я вижу, что она стала улыбаться. Искренняя, невинная, настоящая улыбка. Я так долго ждал её, я очень хочу, чтобы она отреагировала довольно хорошо на моё чистое признание. Я перевожу дыхание и сглатываю слюну. В горле от волнения, как всегда всё пересохло. Вот уже дважды в своей жизни я признаюсь кому-то в любви, но дважды быть отвергнутым я не намерен. Изабелла пожимает плечами и улыбается ещё больше.
- Я действительно не ожидала, что ты мне это скажешь. Ты так красиво сказал о спасение. Мне приятно это, безусловно, но я думаю ты ошибаешься.
- Ошибаюсь? Я не понимаю тебя.
- Я стала твоим другом, действительно единственным. Ведь с твоих слов, тебя всегда все предавали, а я даже не собиралась этого делать.  Ты испытываешь ко мне чувство благодарности и уважения, но это совсем не любовь. Ещё, ты всё никак не можешь забыть Луизы, ведь только в неё ты был по настоящему влюблён, а я всего лишь стала объектом отвлечения. С помощью меня, ты действительно хоть на время сумел её забыть. Поэтому не обижайся на меня. Это не отказ в чувствах. Просто я хочу доказать тебе, что ты ошибаешься. Ты вовсе не любишь меня, тебе это только кажется.
Я испытал очередную непереносимую боль. Я свято верил в то, что хоть она окажется мне ближе, чем Луиза. Я действительно испытываю к ней, что-то большее чем уважение и симпатия, а впрочем может она и права. Я всё же не забыл Луизы и видимо слишком рано заговорил о любви к Изабелле.
- Да, ты права. Это чувство благодарности. Прости , что напугал тебя своим заявлением.
Я пытаюсь сохранить спокойствие и душевное равновесие, но мои глаза предательски меня выдают. Мой взгляд стал очень опустошённым, и я уверен, что Изабелла заметила это изменение.
- Я не хочу, чтобы ты страдал, Алесандро. Я всегда рядом, хоть и не кричу о любви к тебе.
- Я понял это, хватит! Лучше скажи то, что сама собиралась сказать. Вроде было, что-то порядком важное.
- Да, ты прав. Теперь я точно не знаю, как это сказать. Ты называешь меня своим спасением, а я так и не сумела для тебя ничего сделать.
- О чём ты?
- Прости меня пожалуйста, но мне не удалось освободить тебя отсюда. Тебя не выпустят раньше положенного срока. Я была в шаге от успеха, мне не хватало лишь одного документа. Официальная бумага от твоей мамы. Только её показания могли освободить тебя, но увы твою мать я так и не разыскала.  Насколько мне известно, её нет в городе. В связи с этим я теряю ещё одну важную печать и поэтому твоё дело закрыли. Я думала, что можно…
- Не надо, пожалуйста. Я всё итак понял. Ничего не изменить?
- Алесандро, прости,я пыталась….
- Ну что же, значит не судьба.
Я опускаю голову и ловлю себя на мысли, что два важных разговора, которые должны были произойти между мной и Изабеллой, действительно получились. Жаль только вот закончились они оба на достаточно печальной ноте. Я не хочу сейчас ничего, я понимаю, что все мои попытки и старания выйти из депрессии ни к чему не привели. Я лишь ещё раз убедился в том, что я ничтожество, которое абсолютно всем безразлично. Такая вот, значит моя жизнь. Остаётся лишь одно - ждать  пока,  я потрачу в пустую десять лет никчёмной жизни!


                ГЛАВА IX


Прошёл целый год! Суровую реальность сменяли времена года, месяца и дни недели. Жизнь слишком быстро бежит, и порой мы не успеваем догнать её. Мы привыкли жить так, будто существуем вечно, хотя ни о какой вечности не может быть и речи. Моя жизнь под стражей не стала исключением. За этот год, который прошёл здесь я многое переосмыслил.  В моей голове крутились сотни мыслей и идей, но ни одной из них не суждено было сбыться раньше положенного времени. Иногда от этих мыслей становилось даже досадно. Подумать только, я так пытался выстоять здесь и выжить, старался не уходить внутрь себя, но всё это оказывается напрасным и бессмысленным, когда понимаешь, что прошёл всего лишь один год. Он равносилен пройденному часу в день. Ты  пережил этот час и хочешь насладиться сладкой и долгожданной усталостью, но ничего этого не будет и ты просто обязан с этим смириться. Дела мои идут всё также. За это время я влился в «коллектив», а вот  смотрящие наоборот перестали меня уважать. Причиной их изменённого отношения ко мне, несомненно, стал глупый план Изабеллы, вытащить меня отсюда. Они до последнего не верили в нашу самодеятельность и кажется, были в этом правы.  Теперь при любом удобном случае они стебают меня, а я в принципе и сделать ничего не могу.  Насмешки с их стороны вполне уместны. Они попрекают меня тем, что мне и моей, так называемой помощнице не удалось  сделать всё необходимое для моего освобождения. Что касается Изабеллы, мы с ней очень редко общались за это время. В течении года, как бы странно это не звучало, она была занята. Наверное именно поэтому приходила ко мне всего раз пять-шесть. Долго сидеть со мной, ей не разрешала охрана, поэтому мы были вынуждены общаться быстро и исключительно по делу. Хотя, какие дела теперь могли нас связывать. Она давно забросила моё юридическое дело, так как копаться в этом просто нет смысла. Я рассказывал ей о проведённых однотипных днях в камере, а она вкратце рассказывала мне, что нового происходит у неё в жизни. Общение действительно стало холодных и поверхностным, но всё же я был благодарен ей и за это, ведь минуты, проведённые с ней, давали  мне желание жить дальше. Как известно, надежда умирает последней. Во мне она ещё жила, но с каждым днём существовать в такой атмосфере становилось всё тяжелее и тяжелее. Единственное чему я радовался, так это тому, что научился жить без паранойи. Раньше я каждый день вспоминал и пересчитывал сколько именно человек предали меня в моей жизни, но сейчас я научился забывать об этом. Забывать даже то, что собственная мать куда-то исчезла, не пришла ни разу, забыла. По слухам, она переехала в Бельгию, а наш старый дом теперь и вовсе опечатан.  Жить в постоянном напряжении крайне сложно, но раз я выдержал этот год, значит выдержу и остальные. Этими мыслями я в сотый раз утешал сам себя. Ещё в моей голове частенько крутились воспоминания о том дне, когда я признался Изабелле в чувствах. Всё это было будто бы вчера, но прошёл уже целый год.  Я наверно выглядел тогда очень глупо, да и обстановка далеко была не романтичной. Я пытаюсь прокрутить и детально восстановить тот день, но на ум почему-то сразу же приходят картинки из нашего первого свидания с Луизой. Я вспоминаю, как мы обманом затащили её на озеро, а потом плыли на хрупкой водяной лодке.  Я заранее готовился к тому дню и хотел, чтобы атмосфера была тёплой и любовной. Я довольно самокритичен к своим поступкам, но считаю, что в тот день я всё таки сильно постарался в признании любви, хотя радоваться мне не чему. Какой толк, что Луизе я признался в чувствах красиво, а Изабелле нет, исход всё равно один и тот же – я отвергнут ими обеими.  Конечно зря я подумал, что влюблён в Изабеллу, ведь она была несомненно права. Я действительно  с помощью неё отвлёкся от чувств к Луизе. Изабелла ни чуть не уступает Луизе во внешности, а даже наоборот. Однако она всё таки не сумела вырвать Луизу из моего сердца. Я просто разделил все свои чувства надвое, и теперь кроме жгучей брюнетки мне нравится ещё и тонкая, утончённая блондинка.  Как бы глупо не звучали мои мысли в слух, мне действительно симпатизирует Изабелла как девушка, жаль вот только люблю я по прежнему– Луизу.
Сегодня воскресенье. Рабочий день у всех заканчивается раньше обычного, и абсолютно никому нет дела до какого-то там уголовника.  В полуосвещённой камере  становится ещё одиноче.  Я сижу за маленьким столом и пишу на листочке стихи. Конечно, я далеко не поэт, но иногда даже в мою омрачённую голову лезет пара зарифмованных строчек. Я пытаюсь представить Луизу и Изабеллу, сопоставив их образ. Моё размеренное воскресное занятие прерывает громкий шум какого-то выстрела. Я подрываюсь и подбегают к решётке камеры, чтобы посмотреть есть ли кто на коридоре. Кроме младшего помощника Клыка, по близости никого не было. Я с ужасом смотрю на его такие же шокированные глаза, и спрашиваю:
- Что произошло?
- Пока не знаю сам. Сиди и не высовывайся.
Смотрящий кидает на меня быстрый взгляд и направляется в конец коридора. Уже через секунду вся тюремная зона слышит звук, сработавшей сигнализации. Автоматическая система тревоги включается только в экстренных случаях, но что случилось сейчас по видимому не понимал никто. Дальше и рассказывать не стоит, что происходило в последующие часы. В тюрьме творился хаос. Стража бегала по этажам, обыскивая всех и всё. Были они жутко злыми и нервными. Я до последнего не понимал, что произошло сегодня утром в нашей секции, пока мою камеру не посетил полицейский.  На часах был шестой час.  Я сидел за столом и пытался перенести на лист бумаги своё настроение с помощью простого  карандаша. Увидев в дверях полицейского, я обернулся и слегка привстал, чтобы поздороваться. Не успев ничего сказать, я сходу принялся слушать далеко нелицеприятное обращение в мой адрес.
-  Ты за сегодня у меня шестьсот четырнадцатый, поэтому сразу к делу, петушок!
Такое обращение сразу отбило у меня желание общаться и веру во, что-то приятное.
- Грохоты различные слышал сегодня утром?
- Слышал, но понятия не имею, что это было.
- Не имеешь? Вот и чудненько…Рассказываю, твои коллеги-бандюганы решили срок себе сократить, да так, чтобы насовсем.  Следующие фамилии тебе говорят о чём то?
Полицейский протягивает мне листок бумаги, на котором изображено два фоторобота, а к ним прикреплены отрывки из уголовных дел.
- Нет. Я не знаю этих людей.
- Да не ужели! Эти «законопослушные граждане» нашей страны, под названием «Тюрьма» решили совершить акт протеста в нашу сторону. Наши гении два месяца разрабатывали план побега, рыли тайники под окна и прочая ерунда. А сегодня, в час Х решили подорвать нижнюю часть решётки, которая выходит на улицу. План естественно провалился, ведь эти идиоты, по неосторожности  подорвали водоснабжающую трубу.
Я стоял и был ошорашен, произошедшими событиями. Такого я точно не ожидал. Неужели я один, кто смирился со своим сроком и даже не пытаюсь выбраться отсюда?!
 - И что теперь с ними будет?
- Срок им ещё добавим, да исправительные работы по жёстче поставим. Что касается тебя и всех остальных сидящих: теперь контроль над вами усиливается в четыре раза. Никто, понимаешь, никто не выйдет раньше положенного времени. Свидания теперь запрещены полностью и это не обсуждается. Поставь вот здесь роспись, что ты ознакомился с новым порядком.
Я ставлю закорючку напротив своей фамилии, и в мою голову вновь начинают лезть печальные мысли. Полицейский прощается и со мной, и направляется в следующую камеру по коридору. Железная дверь захлопывается и я остаюсь наедине со своими мыслями. Теперь я точно отсюда не выберусь, хотя я в общем-то и не собирался.  Осталось переждать ночь, чтобы началась новая неделя и я поскорее пошёл убирать территорию тюрьмы.

Ночка была весёлой. Кто-то сильно орал и я долго не мог уснуть, а когда заснул был почти рассвет. Давно я не видел нежно розового неба по утрам. Когда-то я не ценил этого, но сейчас всё бы отдал лишь бы вновь проснуться в старом доме на сеновале. Я просыпаюсь от скрежета двери. Кто-то сильно дёргает замки. Посторонний шум не даёт придти мне в сознание. Наверно, я проспал на уборку и сейчас на меня будут орать. Увы, я ошибался. Железная  дверь в мою камеру открывается и в неё заходит начальник седьмого сектора. Седьмой сектор самый главный в нашей тюрьме. В этом корпусе сидят самые лютые бандиты и преступники. Месье Кеньор или просто «Папа» - единственный человек, который держит в страхе всю тюрьму. Преступники уважают его, и каким бы не был их нрав, «Папа» единственный, кто несомненно будет здесь для них авторитетом. В своей жизни я видел «Папу» всего лишь один раз, когда только сел под стражу порядка. Он тогда ещё посмотрел на меня с призрением и кинул фразу, мол не дорос я ещё до бандитских тёрок,  но увы все сочли это за юмор.  При виде его я резко вскакиваю с кровати, роняя подушку, будто вновь в чём-то провинился. Переводя собственное  дыхание, я  хлопаю своими длинными ресницами.
- Моро, на выход.
Я не смею даже переспросить его, что он имеет ввиду и о каком выходе говорит. Я немедленно покидаю помещение и начинаю следовать прямо за месье Кеньором . Мы начинаем идти по коридору всё быстрее и быстрее. Один его шаг равносилен моим трём, поэтому я пытаюсь быстро переставлять ноги, чтобы ни в коем случае на заставлять его ждать. Затем мы поднимаемся на четвёртый этаж и сворачиваем в сторону медицинского кабинета. Мы заходим в него, и я теряю дар речи, когда вижу в нём молодую медсестру, а рядом с ней сидящую Изабеллу. Я удивлён до невозможности, ведь последний раз она приходила ко мне около двух месяцев назад. Для меня это несомненно приятная неожиданность, но я начинаю ловить себя на мысли, что абсолютно не понимаю, что сейчас здесь происходит. Ведь, как известно, месье Кеньор приходит лично,  только в очень  крайних случаях, да и тем более зачем меня привели в медицинский кабинет, я не понимаю. Я смотрю прямо в глаза Изабелле и мысленно ей улыбаюсь, а лицо стараюсь делать серьёзным, чтобы вдруг не разозлить «Папу», но неожиданно он начинает хлопать меня по спине и улыбаться.
- Ну что, ты встал здесь, будто не знаешь никого? Иди обнимай свою спасительницу!
Я без задней мысли начинаю идти с распростёртыми объятиями навстречу к Изабелле, но пока ещё сам не понимаю зачем. Она кротко меня обнимает и сразу же протягивает мне какой-то ламинированный документ, на котором чёрным по белому написано:
«Уголовный кодекс Франции. Статья 107.  Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего (убитого) наказывается исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы от одного до двух лет.»
Я стою, смотрю на уголовный кодекс и не понимаю, что происходит. Неужели это то, о чём я думаю.
- Эй, ну ты чего застыл. Я думала,  ты будешь рад меня видеть.
- Изабелла, я рад. Очень рад. Просто я немного не понимаю, что тут происходит.
Я пытаюсь связать слова в ещё некоторые предложения, но меня перебивает месье Кеньор.
- Ну разумеется, Моро, никто и не сомневался, что ты ничего не поймёшь. Ну читать то я думаю умеешь?
- Умею.
- Ну так читай, что там сказано.
- Я прочитал, эта статья по которой я сижу?
- Нет, статься по которой ты сидишь, называется «Умышленное убийство», вот за него тебе десятку и впаяли, а эта статья – твой билет в свободное плавание. Убийство по неосторожности, состоянию аффекта.
- Мне сократят срок до двух лет?
- Тебе уже его сократили и не до двух, а до одного года, который ты уже отсидел. Так, что сейчас быстренько медосмотр пройдёшь, чтобы быть уверенным, что не подхватил ничего в камере, и можешь быть свободен.
Я стою и не верю своим ушам. Господи, что я слышу? Неужели это не сон, если это сон, то я не хочу просыпаться никогда. Такого счастья я просто представить  себе не мог. Я начинаю широко улыбаться и даже истерически хохотать. Я беру Изабеллу на руки и начинаю крутить её в разные стороны, как сумасшедший. Она смотрит на меня и тоже улыбается. Наши эмоции полным ходом льются через край. Таким счастливым, как сегодня я никогда ещё не был. Я с восторгом отпускаю Изабеллу и запыхавшись шепчу:
- Но, как ты это сделала? Тебе нужна была мамина подпись и ещё какие-то бумаги…
- Пусть это останется моим маленьким секретом.
- Ты самый лучший адвокат на свете. Спасибо тебе за всё Изабеллочка.
Я целую её в щёку и спешу скорее пройти осмотр, чтобы наконец таки собрать котомку своих вещей и выбежать из этого злополучного места.
*                *                *                *                *
Прохождение врачей никогда мне не нравилось. Я с детства не любил медосмотры, поэтому частенько закатывал маме истерики в поликлинике. Но сейчас пройти полное обследование – стоит того. Я делаю это в первую очередь для себя, чтобы наконец удостовериться в полном здравии. Медсестра меряет мне давление, щупает пульс, проверяет зрачки, уши и голову, а Изабелла и месье Кеньор тем временем  о чём-то разговаривают в коридоре. Пройдя полный  осмотр, медсестра выписывает мне справку о полном здоровье. Я  отправляюсь собирать свои вещи, а Изабелла, Клык и ещё двое полицейских, в сопровождении месье Кеньора направились оформлять бумаги о моём досрочном освобождении. Я собираю свои старенькие вещи в сумку, и просто не верю тому, что уже совсем скоро я взгляну на мир собственными глазами и буду знать, что служебная машина не наденет вновь на меня наручники и не отвезёт обратно в камеру. После часа формальной волокиты, мы всем этим скопом выходим на улицу, и мне говорят так сказать напутственные слова.
- Ну, что Моро, вот ты и на свободе. Твой тернистый путь стал намного короче, благодаря этому юному и очаровательному адвокату. Цени свою свободу и до новых встреч!
Естественно, это была очередная нотка юмора со стороны месье Кеньора, но я был на столько счастлив, что даже не придавал этому никакого значения. 
- Я благодарен всем. Не знаю, что говорить в такой момент. Я никогда больше не встану на кривую дорогу. Спасибо, что вошли в моё положение.
Мне пожимают руку и отпускают меня на волю. Кончено освобождение по сроку далеко не у всех проходит так, как у меня сегодня, но я являюсь исключение потому, как всё же моя невиновность официально доказана. Изабелла берёт меня под руку и мы с ней выходим  через высокий каменный забор, ограждающий тюремную зону.
- Мне до сих пор не верится в это.
Улыбаясь, говорю я.
- Давай скорее уйдём от этого места, Изабелла!
Я вижу напротив забора маленький красный автомобиль. Это её личная машина, на которой она всегда разъезжает. Я сажусь в удобное кожаное сиденье рядом с Изабеллой, а она пристёгивает ремень безопасности и начинает заводить мотор. Мы ехали около получаса, ведь тюремная зона находилась на самом конце города, возле леса, где кроме заброшенных строек ничего не было. Я смотрю в окно автомобиля и вижу первые дома, перекрёстки и магазины.
- Приехали! Выходи…
Изабелла заглушает двигатель машины.  Мы  останавливаемся напротив небольшого супермаркета, я выхожу  и оборачиваюсь назад. Перед моими глазами простираются светлые городские просторы и тюрьма уже совсем не виднеется. Мы очень далеко от неё отъехали, а я до сих пор не могу поверить, что больше никогда туда не вернусь.
- Прости меня, что так редко к тебе приходила за это время, ну ты сам понимаешь – дела. Тем более, я очень хотела доказать всем, что смогу вытащить тебя.
- Тише, тише! У тебя это получилось. Спасибо тебе огромное. Ты самое светлое, что было в моей жизни.
- Не говори так, у тебя обязательно ещё будет много светлого и хорошего. Видишь, начинается белая полоса.
- Да, ты права и всё же….спасибо тебе, ты самый лучший друг!
- Я всегда твой друг. Вот возьми, это мой номер телефона, теперь будем созваниваться. Мне просто пора уже.
- Куда ты опять убегаешь? Я думал, ты поможешь придумать мне, куда сейчас идти дальше…
- Ну, Алесандро, тебе лучше знать куда ты дальше, а мне правда пора бежать. У подруги сегодня праздник, я обещала придти.
- Понимаю! Ну, у меня тогда тоже сегодня праздник, да и вообще теперь каждый день будет праздником.
- Я горжусь тобой и твоей силой воли. До встречи, я на связи!
Я обнимаю Изабеллу за плечи и провожаю её взглядом. Она снова садится за руль дорогого авто и уезжает в неизвестном мне направлении. А я стою на бульваре и сжимаю в ладони её визитную карточку. Она такая красивая, далёкая и никому не доступная, но я искренне горжусь тем, что я могу позвонить ей в любое время, и она никогда не пошлёт меня куда подальше. Мы стали друзьями, а это самое главное. Сейчас мне впрочем как и всегда необходима поддержка, и я нашёл её в лице Изабеллы. Я начинаю медленно двигаться в сторону шоссе и замечаю, что с неба начинает слегка моросить дождь. Я быстрыми шагами добираюсь до ближайшей крытой остановки и сажусь на бревенчатую скамейку. Опять в моей голове начинают мелькать мысли, и я понимаю, что сейчас я встал на совершенно новую дорогу и хочу пройти по ней с честью и достоинством. Самым разумным вариантом будет начать всё с чистого листа, но прежде чем это сделать я обязательно должен попрощаться с прошлыми обидами. Я должен сходить на могилу к отцу, чтобы попросить у него прощения. Я сильно виноват перед ним и только теперь понимаю и осознаю, что прощение моё ничего не исправит, однако на душе мне всё  же будет гораздо спокойнее. Я смотрю вдаль и вижу простирающиеся красоты города. Как же давно я не дышал полной грудью, ощущая лёгкость и непринуждённость. Сейчас я по истине счастлив, я рад тому, что всё сложилось именно так. Ведь всё, что не убивает нас – делает нас сильнее, а значит, я буду очень сильным, раз столько пережил за этот год. Мелкие капли перестают стучать по крыше остановки, ведь это вовсе был не дождь, а так... небесные слёзы счастья.  На небе виднеется солнце и белые облака. В Дюнкерке начинается весна, а я начинаю новую жизнь……



                ПОСЛЕСЛОВИЕ
В каждом из нас одновременно живёт несколько людей. Их голоса мы начинаем слышать именно в те моменты, когда нам трудно на душе и срочно нужен совет со стороны. Объективно оценить ситуацию Алесандро никогда не мог. Не в силах были это сделать и его друзья, семья и знакомые. Они  лишь жили чувствами и эмоциями, и строили планы на дальнейшую жизнь. А учиться нужно жить сегодняшним днём. Ценить и радоваться тому, что имеешь. Уважать людей, которые всегда находятся рядом.  Жизнь частенько готовит для нас обрывы, копает ямы и делает всё возможное, чтобы мы в них упали. Пройти мимо не всегда удаётся, ведь без трудностей не бывает счастья, также как без дождя не бывает радуги.  Вера в других может закончиться разочарованием, и только вера в самого себя никогда не должна заканчиваться.  Дружба, любовь, сострадание и предательство – всё это основа нашей жизни. Вечная борьба за счастье, но же что значит «настоящее» счастье и где его берут? Для каждого оно своё. Никогда не поздно извлечь урок из сложившейся ситуации. Никогда не поздно, что-то изменить. Начать всё с белого листа.