Пароль ак-су

Даник возвращался домой из Меги. Этот огромный торговый центр, стоящий между Ростовом и его ближайшим пригородом, в котором жил мальчик, построен не очень давно. Так говорили мама и её подруги. Но он с этим не согласен, потому что открылся этот гипермаркет 22 ноября, когда отмечали шестилетие Даньки. Мама повезла их с Кириллом, мальчишкой, живущим по соседству, туда. На коньках там накатались, мороженого наелись до отвала! Конечно, давно это было! Ведь сейчас ему уже почти тринадцать! Кстати, мама Кирки тогда с ними не ездила, потому что у неё как раз появилась Вика, младшая сестрёнка Кирилла, их общая подруга. Подруга поневоле, оттого что её вечно не с кем оставить дома. Вот и вынуждены мальчишки везде таскать Вику с собой. Но она молодец — в свои шесть с половиной лет ведёт себя, как нормальный пацан.
 На въезде в город Даник привычно глянул на стелу с его названием и датой — Аксай 1570 год. Он быстро суммировал в уме цифры, убедившись, что ничего не изменилось и на этот раз — как было 13, так и есть. Подумал: сегодня тринадцатое число и ему в этом году исполнится тринадцать лет! Вдруг пришла в голову мысль: эти числа — переменные во времени, а вот то, сложенное из цифр даты основания Аксая, всегда останется постоянным — константа!
 Доехав до Площади Героев, Данька резво сбежал по длинной металлической лестнице вниз, к Дону, походя отметив, что в развалинах бывшей типографии кто-то возится, свернул налево, пробежал мимо маленьких магазинов и оказался дома. Ещё на улице, подходя к своему забору, он услышал собачий вой. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Стук открывшейся и тут же захлопнувшейся калитки этот вой оборвал, как будто нажали на кнопку «пауза». А через пару секунд раздался радостный визг — друг пришёл! Открыв дверь и переступив через порог, Даник остолбенел. Его взору предстала страшная картина: в зале на полу валялось несколько книг, сброшенных с журнального столика, а вся мебель была опутана белыми нитками из маминого вязания. Мама вечерами вязала сыну свитер к зиме. Ножки стульев были оплетены нитями в несколько рядов и связаны со старинным кожаным креслом. На его высокой спинке восседал пушистый белый кот Пузик. В зубах он держал концы белой пряжи. Самое ужасное — сиденье кресла было вспорото! Из него воинственно торчали две металлические пружины, покачиваясь в такт лаю собаки. Мэри ругалась… Громким стаккато* она пеняла другу за то, что он ушёл из дому без неё. Пузик, конечно, тоже друг. Но это совсем не то, что Данька! Кот корчит из себя старожила. Его мальчик принёс в дом почти два года назад, подобрав на улице маленьким, совсем маленьким котёнком, у которого пузо задевало землю. Мама Даника, всегда мечтавшая о белой пушистой персидской кошечке, выкупала малыша, высушила, констатировала, что это кот, белый, но гладкошерстный, назвала его Пузиком и, украдкой вздохнув по несбывшейся мечте, разрешила оставить его в доме. Нет, ну наполовину-то мечта сбылась всё-таки! Тем более что и мордой, и характером Пузик был очень похож на перса.
 Мэри Даник привёл три дня тому назад. Случилось это так. Друзья, не сговариваясь, встретились возле развалин бывшей типографии. Шли в разные стороны — Данька домой, а Кирилл с Викой на рынок, выполнить поручение своей мамы. Остановились, решив на месте обсудить важный вопрос, беспокоивший их с некоторых пор, — может ли быть в этих руинах хоть какой-то лаз в подземелье? Ну хоть самый маленький, потому что большой давно бы уже отыскался. Да и вообще, есть ли катакомбы под этими развалинами? Вот под их домами точно проходит подземный тоннель. И вход туда есть. Даже два. Но один замуровали давным-давно, ещё до рождения мальчишек, а второй закрыли на замок недавно — мама Кирилла случайно услышала, что они собрались исследовать подземелье, и тут такое началось… Хотя известно наверняка, что отцы Даньки и Кирилла в детстве не раз лазали вниз. А вот им почему-то это запрещали! Нет, нельзя взрослым выдавать свои тайны!
 Мимо с горки (именно с горки, а не по ступенькам металлической лестницы) спускалась старушка. Одета она была не современно, но красиво: длинная чёрная юбка с оборками по низу, чёрная кружевная блузка с длинным рукавом, на голове маленькая чёрная шляпка, из-под которой выбивались редкие седые кудряшки волос. В правой руке у этой прикольной бабушки был кружевной серый зонтик, а в левой — объёмная серая сумка с надписью на иностранном языке. Не на английском, точно. Это Даник успел отметить, когда старушка остановилась рядом с ними, чтобы переложить свою поклажу из левой руки в правую. Но загогулина ручки зонта зацепилась за одну ручку сумки, оказавшейся не застёгнутой. Она распахнулась, и на землю посыпались свёртки и коробочки.
 К ним подскочила небольшая собака с висячими ушами, сопровождавшая хозяйку зонта и сумки. Её чёрная волнистая шерсть красиво переливалась в лучах солнечного света, пробивавшегося сквозь ветви высоченных старых деревьев, создававших здесь постоянную тень и свежесть. Земля в этом месте всегда была сыроватой из-за нескольких источников воды, бивших из-под неё. Старушка шикнула на собачонку, Даник с Кириллом кинулись собирать её рассыпавшиеся вещи. Собака нечаянно ткнулась своим холодным носом в щёку Даньки. Он засмеялся, не испугавшись. Она лизнула ему руку. Когда имущество сумки вновь оказалось на своём месте, добрая Вика обратилась к старушке:
 — Давайте мы вам поможем!
 Та остренько глянула на неё своими по-птичьи маленькими глазками и дробным голоском ответила:
 — Спасибо, деточка! Не надо. Это тяжело.
 — А я их попрошу, — кивнула Вика в сторону брата и его друга.
 «Мадам», как успел мысленно окрестить её Даник, улыбнулась девочке и пошла дальше. А собака осталась. Перебитый разговор как-то враз сошёл на нет, ребята попрощались и разошлись. Собачонка, щенок-подросток, увязалась за Даником. Она то приотставала шага на два, то забегала вперёд, заглядывала ему в глаза и чему-то улыбалась. Подошли к дому, и тут мальчику вдруг стало грустно от мысли, что эта весёлая собака сейчас убежит от него. Он приоткрыл калитку, спросил: «Пойдёшь ко мне домой?». Собака вильнула хвостом и нерешительно, словно стесняясь, заглянула во двор. «Заходи!» — пригласил Данька, входя первым. Неожиданно обретённая приятельница пошла за ним следом.
 Мама с Пузиком поначалу восстали против новой жительницы. Пузик шипел и плевался в её сторону. Мама была солидарна со своим любимым котом. Но Даник очень просил её! Даже пообещал целый месяц не подходить к компьютеру, а заниматься щенком. Этот аргумент, похоже, показался маме веским! Она начала колебаться, Данька видел… Собака притихла, будто понимала, что сейчас решается её судьба. Но мама ещё не сдавалась.
 — Может, лучше мы подарим тебе породистую овчарку, когда папа вернётся из командировки? — спросила она сына.
 Щенок переводил тревожный взгляд с одного на другую.
 — Мамочка, да она тоже породистая… наполовину, — воскликнул Данька. — У неё же уши как у спаниеля, а хвост, как у… ну почти как у сеттера.
 — Ну да, а морда, как у таксы. Ужасно породистая! Одно слово: дворянка! — засмеялась мама. И как-то непонятно добавила: — В каждом из нас заложена порода, только иногда очень глубоко скрыта…
 Щенок при этих словах подскочил, заглянул ей в глаза, завилял своим сеттеровским хвостом, улыбнулся и помчался по двору от калитки к двери дома и назад, развевая свои спаниелиевые уши. С Пузиком тут же случилась истерика. Но мама прикрикнула на него, очень нежно прикрикнула, погладила его белоснежную шёрстку, и успокоенный кот подался за ней на кухню. Даник тем временем веселился со своей собакой, радуясь благополучному исходу разговора. Она остаётся! И звать он её будет Мэри. Почему-то именно это имя пришло ему в голову, когда он убеждал маму оставить её. Мэри! Мэри Поппинс! Почему Мэри Поппинс? Может, потому что собака была при той странной женщине с зонтиком? Может, это её собака? Но почему тогда она осталась с Данькой, а не побежала за своей хозяйкой? Славная Мэри, улыбчивая Мэри! И вообще, она очень напоминает цирковую собачку! Вся чёрная, и только передние лапки в белых носочках да на груди белая полоска. А глазёнки — умнейшие!
 И вот, на тебе — такой сюрприз маме устроила! Да, цирк уехал, Мэричка осталась! Что будет, что будет!.. Скоро мама вернётся с работы. Ужас! Надо хоть пряжу побыстрее смотать до её прихода и убежать с Мэри куда-нибудь, выждать, пока первая гроза пройдёт.
 Данька распутывал нитки, представляя, что ищет выход из лабиринта. Ох, и сложным был этот путь! Но Даник упорный человек, он всегда старается добиться цели, поставленной перед собой. Так его учил папа, а он знает в этом толк, потому что потомственный военный, офицер. Мэри не отходила от его ноги, а Пузик взирал на них сверху. Когда всё-таки добрались до конца, который был зажат в зубах кота, эта «наглая белая морда» никак не хотела его отпускать. Но потом Пузик вдруг разжал рот, издав победный клич на своём языке, соскочил на пол и залез под диван. Мэри кинулась за ним, но ей-то туда не пролезть. От досады она заскулила, сунула нос в щель между полом и диваном. В тот же момент Пузик цепко обхватил его обеими передними лапами. Мэри еле вырвалась из этих объятий. Тогда хитрый кот выскочил с другой стороны и погнал что-то по полу своей левой лапой, как хоккейный форвард гонит шайбу клюшкой. При этом ещё оглядывался — мол, ну-ка, отними! Ну, тут уж Мэри не сплоховала, мигом отняла, спрятав свою добычу во рту. Пузик кинулся под кресло и оттуда повёл ещё одну «шайбу» в центр зала, потом к порогу, где уже Даник выступил в роли голкипера. Он ловко поймал сверкнувший зелёный камень размером с куриное яйцо. Кот опять забрался под диван. Расстроенный мальчик сел на стул, повертел камушек в руках, сунул его в карман шорт.
 — Ох, Мэри, что же ты натворила?
 Собака словно воды в рот набрала, только повела белками виноватых глаз.
 — И куда нам с тобой теперь деваться? Мама выгонит тебя из дому, мне достанется так, что мало не покажется… Чего молчишь? Кресло — семейная реликвия папы, а ты его подрала. Только посмотри на сиденье! Конечно, можно сказать, что старая кожа сама лопнула, пришёл её час. Но ведь мама не поверит, да и я врать не люблю — обязательно правда выплывет наружу в конце концов.
 Пузик всё-таки выбрался из-под дивана, с разбегу вскочил на одну из торчащих пружин, оттолкнулся от неё и запрыгнул на своё любимое место, спинку кресла. Оттуда бросил осуждающий взгляд на Мэри и вдруг сиганул ей на круп. Та от неожиданности раскрыла пасть, решив огрызнуться. На пол со стуком выпал камень, как две капли воды похожий на тот, который уже лежал в кармане у Даника. Кот с достоинством вернулся на самую верхнюю точку кресла.
 — Откуда это?! — удивился мальчик, рассматривая находку.
 Но тут Мэри нервно забегала по комнате. Он вспомнил, что её пора выгуливать, сунул и этот камень в карман, хлопнул себя по ноге — мол, рядом! Они закрыли за собой калитку и рванули, куда глаза глядят.
 На месте преступления осталось мамино «белое солнце в пустыне», Пузик.

*Стаккато — отрывистое исполнение музыкального или вокального произведения, при котором звуки чётко отделяются один от другого.
 

* * *

Калитка захлопнулась, и отправились Даник с Мэри, куда глаза глядят. А взгляд Даньки по неведомой ему самому в тот момент причине оказался направлен к Мухиной балке. Ну, а Мэри готова была следовать за своим другом хоть на край света.
Мухина балка… Неизвестно, почему это место так называли. Там не летали стаи мух. Вот комаров и лягушек в том логу было много, потому что ручьёв и болотцев не счесть. В Мухиной балке под открытым небом на голой земле стоит необычный музей — музей военной техники. Там можно запросто посидеть в настоящем танке или в БТРе, или в кабине самолёта, навести на нужную тебе цель дуло артиллерийского орудия времён Великой Отечественной войны или представить себя бомбардиром Петра I возле стволов пушек той эпохи. Всё это, конечно, интересно, но в жару нагретый палящим солнцем металл обжигает, и долго не поиграешь в войну. Тем более что и воевать-то не с кем — пусто сейчас в музее. Только Мэри бегала от души, распустив свои кудрявые уши по ветру. Даник полез в карман за мобильником, чтоб уточнить время, и наткнулся рукой на что-то твёрдое. Камушки! И снова мелькнул в голове вопрос: «Откуда они?». Но его тут же вытеснила новая идея — стать сыщиком.
— Мэри! — крикнул мальчик.
Собака издалека услышала его и опрометью бросилась к своему хозяину. Данька вытащил из кармана два зелёных гранёных камня и сунул их ей под нос:
— Нюхай!
Мэри, кажется, снова хотела захватить их в пасть, но Данник вовремя отвёл руку в сторону.
— Глупая! Нюхать — значит, нюхать, — и продемонстрировал на себе, как это делается.
Мэри оказалась на редкость сообразительной и повторную команду выполнила, полностью скопировав своего друга.
— Ищи, Мэри!
Кого и где «ищи», Даник и сам не знал, но так всегда говорили следопыты своим собакам. И потому он добавил ещё:
— След!
Как ни странно, Мэри побежала к выходу с территории музея. Даник ринулся за ней. Они бежали, оставляя за собой боевые орудия, домик сторожа слева,  болотце со спящими лягушками и комарами справа. Умная собака не выскочила на проезжую часть дороги, куда вышла музейная аллея. Она вела своего хозяина по придорожной лесной полосе, как будто знала правила дорожного движения — навстречу идущему транспорту.
Пробежав метров пятьсот, сыщик притомился, а поисковой собаке хоть бы хны! Даник перешёл на шаг, а Мэри бежала, то возвращаясь к хозяину, то снова отбегая от него на приличное расстояние, каждый раз слыша одну и ту же команду: «Ищи!».  Вообще-то, эта дорога вела в сторону их дома. Но туда возвращаться было рановато. По Данькиным подсчётам мама ещё была на работе, значит, для неё всё впереди, а для них тем более. Лучше всего было вернуться домой ближе к ночи, когда мама отсердится за кресло и начнёт волноваться за сына. Тогда ему влетит за долгое гуляние, а порча мебели маме покажется мелочью. Значит, надо гулять! Но как же всегда не хочется делать то, что надо! Именно сейчас захотелось посидеть у компьютера, поиграть во что-нибудь, а не бегать по жаре, высунув язык, как собака.
Мэри тем временем привела его, наконец-то, в тень, где был небольшой пруд со старинным мостком, и сбавила темп. Она подбежала к воде и, громко прихлёбывая, напилась. Даник, оставив шлёпки на траве, с удовольствием зашёл по колено в прозрачную, тёплую воду, распугав стайку мальков. Вдруг он услышал за своей спиной короткий девчоночий  визг. Оглянулся и увидел смешную картину: девочка в коротеньких джинсовых шортиках и маечке сидит на четвереньках, а Мэри нависает над ней, не давая ей встать. На шее у девчонки широкий ремень, а в руках крутая фотокамера.
— Ты что там делаешь? — вспомнив о том, что он следователь, спросил её Даник.
— Снимаю, не видишь!
— И что ты там снимаешь?
— Макро! Такой кадр испортила! — удручённо вздохнула девочка. —Убери собаку!
— Мэри, ко мне! — скомандовал Данька и на всякий случай сам подошёл к ней, чтоб не выглядеть смешно перед этой девчонкой, если собака не выполнит его команду.
Мэри тут же поставила свои тонкие передние лапы в белых носочках ему на грудь, радостно лизнула в щёку. Девочка поднялась с земли.
— Откуда ты такая… умная, взялась? — спросил её Данник.
Вообще-то, он хотел сказать «красивая», как обычно они с мальчишками ехидно говорили, подшучивая над одноклассницами. Но тут вдруг застеснялся этого слова, потому что девочка действительно была красивой. Она, коротко глянув на него из-под каштановой чёлки, ответила:
— Из Рамони, — и отвела взгляд в сторону.
— Откуда?! — переспросил Даник. — Из-за границы, что ли?
— Ага! Из Италии, — как-то загадочно улыбнулась девочка.
— А по-русски почему так хорошо говоришь? — подозрительно осведомился «сыщик».
— А я русская.
— А здесь чего потеряла?
— Просто пришла поснимать.
— В Аксай как попала, спрашиваю, фотограф. Зачем, с какой целью?
— А тебе какое дело?! — возмутилась девчонка.
— Я здесь задаю вопросы! — явно подражая следователям из сериалов, ответил Даник.
— Вот и задавай их своей собаке! Мне некогда! — девочка, решительно обойдя его, пошла по мостику.
— И куда спешишь? — вдогонку бросил Даник, не рассчитывая на ответ.
— Хочу в интернет-кафе какое-нибудь сходить, посмотреть на компе, что наснимала сегодня, — девчонка оглянулась. — Не подскажешь, где ближайшее?
— Да зачем тебе его искать? Пойдём лучше… — он хотел сказать: «Пойдём лучше ко мне, к моему компу», но спохватился, что к нему сейчас нельзя. — Пойдём лучше к моему другу Кириллу, у него отличный компьютер.
— А далеко идти?
— Нет, не очень. Сейчас вниз спустимся, вдоль железной дороги пройдём через Берданосовку, мимо Дона, и придём на место.
— А как тебя звать-то? — улыбнулась девочка.
— Богдан, но все зовут Данькой. А тебя?
— Анастасия. Анастасия Куликовская, — девочка протянула ему правую руку, как взрослая.
Мэри тут же лизнула ей левую. Настя погладила её по голове в знак зародившейся дружбы. И они отправились в путь. Выходя за ворота, Даник оглянулся на табличку: «Крепость с таможенной заставой ХVIII века». Странно, здесь он никогда раньше не бывал.


* * *

Спуск к железнодорожной линии был крутым и пыльным. Цветы и деревья возле частных домов, подёрнутые рассыпчатым рыжевато-серым налётом, представляли собой жалкое зрелище. Остановившись около калитки с туей и мальвами, Настя сказала:
— Мне нужно предупредить бабушку, что я ушла.
— Зачем?! — удивился Даник. — Она может не отпустить тебя.
Тут он вспомнил, что ему самому, вообще-то, сейчас совсем ни к чему появляться рядом с собственным домом. А Кирилл живёт от него через забор. Там запросто можно столкнуться с мамой, если она уже вернулась с работы. И тогда… О том, что будет тогда, лучше не думать!
— А давай я вызову Кирку с планшетом к тебе? Здесь и посмотрим твои фотки, — нашёлся Даник.
— Прекрасная идея! — обрадовалась Настя. — Вызывай!
Созвонился с Кириллом, объяснил ему, что к чему. Тот, конечно, сразу же согласился выручить друга с его новой знакомой. Только вот Вика. Ну, тут уж ничего не поделаешь, без неё никуда…
Решили двинуть навстречу Кириллу с его маленькой сестрёнкой. Данька не знал, чем занять иностранную гостью, как её развлекать. Про учёбу спрашивать не хотелось, чтоб не нарваться на встречный вопрос. Это Кирка отличник, а Даник не мог похвастать особыми успехами. Его конёк  математика и спорт. Но девчонкам обычно это не очень интересно. Тем более таким красивым, как Настя. С ней, наверное, нужно говорить об искусстве, о моде, а его это напрягает. Вот у Мэри ни с чем проблем нет! Она, фонтанируя собственным счастьем, путалась в ногах своих друзей, забегая то со стороны мальчика, то со стороны Насти, иногда подпрыгивая так, что доставала лапами до их плеч. Солнце вошло в зенит.
— Пошли, искупаемся? — предложил Даник девочке.
— А где?
— Да вот, от «Миделя» через дорогу перейдём. Тут берег хороший.
— Мидель? Это что такое? — не поняла Настя.
— А сейчас увидишь. Слышишь, стучат, гремят? Это на «Миделе» суда ремонтируют.
— Теплоходы?
— Всё, что ходит по морям и рекам, — важно пояснил Даник. — Лучший в нашей стране судоремонтный завод! И даже за бугром, наверное.
Последнюю фразу он произнёс не очень уверенно. Но откуда ей, заграничной девчонке, знать, правду ли он говорит! Вышли к реке. Мэри опрометью бросилась к воде, забежала в неё по грудь, подняв кучу брызг. Данька сбросил свои шорты, нырнул в набежавшую от промчавшейся моторки волну. Настя вошла в реку по колено, не раздеваясь и не снимая с шеи фотокамеру. Потом села на берегу на сухое, однажды поваленное ветром дерево. Мэри пристроилась рядом с ней. Даник подплыл к ним, когда девочка надевала на шею собаке бусы из круглых камушков молочного цвета.
— Мэри, теперь ты очень похожа на цирковую собачку! — восхитилась Настя. — У тебя в роду наверняка был пудель. А это умнейшая порода! Уши и нос у тебя от пуделя.
— Она и раньше была похожа на циркачку. Только уши у неё от спаниеля, а нос от таксы, — уточнил Даник.
— Ну, не будем спорить, — примирительно произнесла девочка. — Каждый видит то, что хочет.
В этот момент в кармане шорт мальчика зазвонил мобильник. Даник выскочил из воды, достал телефон. Звонил Кирилл. Договорились, что встречаются у заводского магазина.


* * *

Даник мгновенно понял, что Настя сразу же понравилась его другу. И, удивительное дело, это почему-то  стало ему неприятно. Настя вела себя так, будто всю жизнь знала Кирилла с Викой.
— Какой светлый и тёплый ваш Дон! — сказала она им в первую же минуту знакомства.
— Это не Дон, — буркнул Данька. — До Дона мы с тобой не дошли.
— Правда?! — удивилась девочка. — А как называется эта река?
— Аксайчик, — улыбнулась ей Вика.
— Какое милое название, Аксайчик! — восхитилась Настя.
— Ну, вообще-то, правильнее сказать Аксай. Называется она, как и наш город. Это идёт от тюркского Ак-су. В переводе: «Ак» — белый, «су» — вода, река. Вот и получается — белая или светлая река. Так что ты права, Настя! — улыбнулся всезнающий Кирилл и поправил очки на носу.
— Кирик, расскажи ей интересную историю про Аксайчик! — попросила Вика.
— О, это очень длинная история! Нам далеко идти, Даник? — спросил Кирилл друга.
— Успеешь рассказать, — махнул рукой тот.
После короткой паузы, собравшись с мыслями, Кирилл начал свой рассказ:
— Говорят, в начале VII века от Волги до Дона, в степях, где ковыль слушал песни ветра и диких птиц, кочевал князь ногайский Иштерек-бей. Гонял он немалое количество конских табунов и другой скотины. Было у него много жён. Да ни одна из них не родила ему наследника или хотя бы наследницу. И только русская пленница подарила дочь. Принесла её и почти сразу же умерла. Девочку назвали Султанет. Без матери выкормили её няньки козьим молоком и кумысом, скисшим молоком лошади. Может, оттого она была очень красивой. Пришла пора выдавать девушку замуж, а здоровье её ни с того, ни с сего резко пошатнулось. На глазах у отца с каждым днём всё сильнее увядала Султанет. Что только ни делал Иштерек-бей! Самым лучшим врачам, то есть знахарям, сулил сотни лошадей, овец и коз, если они вылечат его дочь. А никто не смог! И вдруг один древний старик, исходивший те места вдоль и поперёк, рассказал князю, что на Дону, мол, есть два ключа: Чёрный (мёртвый) ключ под названием Кара-су и Белый (живой) ключ, Ак-су. В мёртвой воде надо искупать девушку, чтоб вся хворь из неё вышла, а живой водой напоить, чтоб жизненная сила влилась.
Чего ни сделаешь для родимого дитяти? И отправились они на поиски тех ключей. Долго и всё безрезультатно ездили, пока ещё один старец с длинной седой бородой не сказал им, что Кара-су местные жители, «бродники», называют Мёртвый Донец. Он от Дона отделяется там, где сейчас Кумженская роща на Западном, микрорайон такой в Ростове есть, — пояснил Кирилл Насте.
— И что дальше? Вылечили Султанет? — видно было, что Настю заинтересовала судьба бедной девушки.
— К Мёртвому Донцу добраться тогда можно было только по Дону через Темерницкий лиман. А его контролировали вольные люди разных племён, и главный у них — атаман Сары-Азман, то есть «рыжий человек», — продолжил Кирилл.
При этом все почему-то глянули в сторону Даньки, стриженый ёжик волос которого бронзой отливал на солнце. Даник сделал вид, что не заметил их взглядов, внимательно следя за Мэри.
— Встретились с атаманом. А тот, как увидел Султанет, так сразу же влюбился в неё, просто с первого взгляда.
Лицо Даньки неожиданно залилось краской. Он нечаянно наступил на лапу своей собаке. Мэри взвизгнула, мальчик чертыхнулся.
— Он сам на лодке, устеленной коврами, отвёз князя Иштерека с Султанет к Мёртвому ключу.  В воду больную занесли на руках, а назад она уже своими ногами пошла. Так помогло ей купание в Кара-су. Вернулись назад. На следующее утро Сары-Азман повёз их к живому ключу Ак-су. Доехали до высокого каменистого бугра из жёлтого камня-ракушечника. Из-под него с весёлым шумом бежала чистая ледяная вода. Забоялся отец, что от холодной воды дочери станет хуже, застудит она свои лёгкие. Но атаман заверил его, что все больные, которые приходили к этому ключу, исцелялись почти мгновенно. Рискнул Иштерек-бей, позволил Султанет испить водицы Ак-су. Напилась она, умылась и сразу же почувствовала себя сильнее, бодрее, будто заново на свет народилась.  Взглянула девушка на рыжего атамана с благодарностью, и такое тепло в груди разлилось у неё… Влюбилась в него!
— Настя, мы не прошли твой дом? — перебила брата Вика. — Кирилл может так заговорить…
— Не бойся, я слежу за дорогой, — успокоил её Даник. — Через два дома остановимся.
— И чем дело кончилось? — Настя, не реагируя на них, заинтересованно ждала продолжения рассказа.
— Ну, ясное дело, князь был против! Дочь любимая и единственная, атаман ему никак не подходил. Отказал. Но Сары-Азман выкрал девушку. Точнее, она сама ночью сбежала к нему. А разгневанный Иштерек-бей в погоне за ней погиб — его конь на полном скаку в темноте сорвался с крутого обрыва каменной горы и разбился вместе с наездником. А ты, Настя, электричкой в Ростов ездила?
— Да, один раз.
— Обратила внимание на станцию Кизитеринка, что после Аксая и Стекольного завода?
— Ага, смешное такое название!
— Смешное… Вот там и была стоянка князя. С той поры ту балку стали называть Кизи-Тиринга, что в переводе на русский язык означает «пропавшая девушка».
— Откуда ты всё это знаешь, Кирилл? — с уважением в голосе спросила Настя.
— А он много читает и память у него отличная! — ответила за брата Вика.

* * *

Настя распахнула калитку, и они вошли не во двор, а сразу в сад. Каменная дорожка вела к синему крылечку с перильцами. Неподалёку от крыльца стоял колодец-журавль. Даник, проходя мимо него, с удовольствием погладил рукой приятный на ощупь отполированный временем и ладонями подъёмный шест.
Домик был небольшим и очень старым. Белые рамы окон со ставнями и резными наличниками синего цвета. Видно было, что их недавно покрасили. А краска на стенах дома уже выцвела. Но, несмотря на это, домишко всё равно был очень опрятным и симпатичным. Такой исторический экземпляр уже редко встретишь в Аксае. Каким-то чудом затерялся он в своём саду среди шикарных новых частных построек города. Мэри, которую никто в дом не пригласил, разлеглась на травке у крыльца и блаженствовала в тени старой жердёлы.
— Мэри, тебе очень идут эти беленькие бусы, — похвалила её Вика. — Красиво смотрится чёрное с белым на зелёном!
Вошли в дом. В нём было прохладно и уютно. Мебель вся старинная, резная, на стенах почему-то развешено много зеркал разного размера и формы. Как будто в музей попали ребята! Планшет, который достал из чехла Кирилл, показался здесь инородным телом.
— Вот это богатство! — воскликнул он, увидев большой книжный шкаф с красивыми корешками книг. Книги были на разных языках и, по всей видимости, очень старые.
— Это библиотека рода моей бабушки, — скромно ответила Настя, хорошо зная настоящую цену семейным фолиантам*.
— Да сейчас это никому уже не нужно! Хочешь почитать, найди в Интернете  всё,  что  интересно, и читай себе с экрана!  —  пренебрежительно махнул рукой в сторону книг Даник.
— Ну, кому как… Я, например, книгу люблю держать в руках. Мне кажется, она дышит. Дышит тем временем, о котором рассказывает. И ещё, у каждой книги свой аромат, — не согласилась Настя.
— Вот и я настоящую библиотеку предпочитаю электронной, хотя частенько пользуюсь и той, и другой, — поддержал её Кирилл.
— Давайте уже фотки Настины смотреть! — Даника всегда не очень интересовали книги. А сейчас тем более — ему уже давно хотелось есть и пить. И вообще, если бы не Настя…
— Да, Настя, вынимай из камеры карту памяти, я вставлю её в планшет, чтоб никаких проблем с совмещением не было, займёмся делом! — вспомнил, зачем они здесь, Кирилл.
Данька в который раз подивился тому, какой умный у него друг. Конечно, Кирка на два года его старше! Они очень разные с ним. Но, может, потому им так интересно вместе.

*Фолиант — толстая книга большого формата (обычно старинная).


Настя вынула камеру из чехла, из неё достала карту памяти и передала её Кириллу. Парень внимательно глянул на аппарат:
— Крутой Canon! — одобрил он фотокамеру. — Только что-то объектив у него какой-то странный.
— А это я от старого «Зенита», ещё дедушкиного фотоаппарата, взяла. «Гелиос-44» называется. Говорят, интересное макро получается с ним, — объяснила Настя. — Специальными переходными кольцами соединила и вот теперь хочу глянуть, что у меня вышло.
— Ну, давай посмотрим, что ты в нашем Аксае наснимала…
Городские достопримечательности, Ростов, снова Аксай, Дон из окна электрички…
— А это кто такая? — воскликнул Даник, увидев знакомую личность.
— Это моя бабушка, — ответила Настя. Помолчав немного, добавила: — Прабабушка даже. Но это неважно!
На Даника смотрела та «мадам» с зонтиком, которую он считал хозяйкой Мэри. Он ахнул в душе: вдруг у него отберут собаку?! Но вспомнив, что его ожидает неприятная разборка дома, вздохнул: может, оно и к лучшему — не на улице Мэрька будет жить, если мама выгонит её. А картинка слайд-шоу уже сменилась следующей. Мальвы у калитки дома, какая-то каменная стена, земляной вал, на фоне стены виноградная лоза с красивым крупным листом, божья коровка, цветок бледно-голубого цвета, каких полно на обочинах дорог, муравей в траве, как настоящий…
— Ой, а это кто?! — удивилась Вика, разглядывая следующий кадр с красивым красным цветком дикого мака.
— Не знаю, оса или пчела, но она хорошо вышла, не смазалась. А вот следующий снимок мне помешала сделать Мэри! — вздохнула Настя.
— Нет, я не про пчелу! Кирик, верни назад, пожалуйста! Я там человечка смешного увидела.
Кирилл прокрутил в обратную сторону. Снова появился мак с пчелой — отличное макро получилось! Настя с Киркой оценивали его качество, любуясь передним планом. А Даник, внимательно всмотревшись в размытый фон, вдруг тоже углядел маленькую фигуру — как будто мальчик с большой, яйцеобразной головой.
— Точно! Глазастая ты, Вика! — похвалил он девочку.
Настя ещё раз посмотрела на своё макро, усмехнулась:
— Что-то есть… Наверное, это аберрация оптики*. Говорят, такое особенно свойственно «Гелиосу». Может, при обработке в фотошопе удастся убрать это. Жалко, хороший снимок был бы!
— Аберрация… — задумчиво повторил Кирилл. — Что-то подобное я уже где-то видел. В каком-то журнале недавно… Где ты делала этот снимок, Настя?


*Аберрация оптики — ошибка или погрешность изображения в оптической системе, вызываемая отклонением луча от того направления, по которому он должен был бы идти в идеальной оптической системе.


— А там, где мы с Даником встретились, у пруда в каком-то парке. Я гуляла по лесу и случайно туда забрела.
— В музее, — уточнил Даник, вспомнив табличку, на которую оглянулся при выходе. — «Крепость с таможенной заставой ХVIII века», — как будто снова прочёл он её. У него была отличная зрительная память, особенно если в тексте были цифры.
— А в подземелье вы там не спускались, случайно? — спросил Кирилл.
— Так вход в пещеру ведь в военном музее… Мы же с тобой собирались… — Даник вовремя прикусил язык, увидев выражение лица Кирилла.
— Нет, есть и на Заставе. Нас туда однажды экскурсией водили. Интересно, только… — немного замялся друг.
— Что «только»? — переспросила Настя.
— Только очень спокойно, как и положено в музее. Вот ночью бы там побывать да без экскурсоводов. Знаешь, какими чудесами славятся наши подземелья!
— А не страшно? — поёжилась Настя. — Я думаю, что это может быть опасно.
— Не опасней нашей жизни! — лихо махнул рукой Даник. — Баек просто много насочиняли и рассказывают ужастики, на ночь глядя!
Девочка с сомнением посмотрела на него, но ничего не сказала.
— Душный день сегодня. Наверное, гроза будет, — проговорил Кирилл, пакуя в чехол планшет.
На пол упал диск. Вика подобрала его, протянула брату.
— Можешь оставить себе! — великодушно сказал тот. — Играй, он всё равно порепаный.
— Настя, дай воды попить, а то что-то в горле пересохло, — решился всё-таки попросить Данька.
— А я пойду напою водичкой Мэри, ей вообще жарко на улице, наверное, — вскочила со стула Вика и вышла в сад, оставив диск на столе.
Действительно, надвигалась гроза. Свинцовая туча приближалась со стороны Дона, закрывая собой солнце. На улице стало сумрачно. Собака, истосковавшаяся в одиночестве, обрадовалась Вике, волчком закрутилась вокруг её ног. Девочка пошла к колодцу, заглянула в него. Воды там не было.
— Странно, и зачем тогда здесь ведро висит? — удивилась Вика. — Наверное, чтобы в нём качаться!
Она, слегка подпрыгнув, подтянула его к себе, села на краешек. Мэри подбежала к ней, мгновенно забралась на коленки девочки, а потом, оттолкнувшись от них, перескочила на сам колодец. Как настоящая циркачка, ловко перебирая лапками по неширокому бордюру колодца, прошлась она по кругу. Вика решила сделать то же самое. Колодец был невысоким, и потому ей не составило особого труда залезть к Мэри. Сделав несколько шагов, девочка бросила взгляд вниз. Ей показалось, что она увидела какое-то свечение из глубины. Вика присела на корточки, стараясь получше разглядеть, что там, на дне колодца. То ли сильный порыв поднявшегося вдруг ветра, то ли неловкое движение собаки подтолкнуло её, и она свалилась вниз. Мэри, услышав испуганный крик девочки, прыгнула за ней следом.

* * *

Настя вернулась из кухни с двумя большими кружками холодного компота и парой бутербродов с колбасой. Мальчишки, перекусив, повеселели. Даник подошёл к одному из зеркал, посмотрелся в него и, довольно улыбнувшись, погладил себя по животу:
— Ну вот, теперь жить можно, теперь мне сам чёрт не страшен!
Раскатистым грохотом откликнулась ему с улицы начинающаяся гроза. Ветер ворвался в комнату через открытую форточку окна, подняв высоко вверх невесомую тюлевую шторку. Показалось, что пол под ногами качнуло пару раз. С какой-то полки свалилась резная шкатулка. Даник подхватил её, повертел в руках. В комнату вернулась Настя, уносившая в кухню посуду, включила электрический свет, потому что за окном вдруг потемнело. Данику стало неловко, будто его поймали на месте преступления. Ещё решит, что он шарится в чужом доме и хочет прикарманить чужую вещь. Он протянул шкатулку Насте:
— Вот, не знаю, откуда упала.
Настя приподняла крышку оказавшейся незапертой шкатулки. Под светом люстры сверкнули два красных камня, по форме точь-в-точь те, что оттягивали карман Данькиных шорт. От удивления он присвистнул, вытащил два своих зелёных, положил их на стол рядом с блестящим диском, который оставила Вика. Настя тоже ахнула, удивившись. Кирилл, с упоением читавший какую-то книгу из шкафа, не сразу включился в то, что поразило его друзей. Девочка вытащила из шкатулки два своих камня, положила их рядом с Данькиными: один к одному, если бы не разный цвет!
— Откуда это?! — пришёл черёд удивляться Кириллу. — Похоже на рубин с изумрудом!
— Красные — из бабушкиной шкатулки. Зелёные Даник принёс, — пояснила Настя. — Я сейчас их сфотографирую!
Настя схватила фотокамеру, привычно набросила на шею ремень. Так делают все опытные фотографы, чтоб аппарат не уронить ни при каких обстоятельствах. Нажала на кнопку, полыхнула фотовспышка. Снимок готов!
— А ты где взял изумруды?! Ограбил кого-то? — рассмеялся Кирилл.
Но Даньке было не до смеха. Он вспомнил, что его ждёт дома неотвратимое наказание, и приуныл.
— Мэри… — только и проговорил мальчик, машинально вертя в руках блестящую пластинку диска.
— А, кстати, где Вика? Она же пошла к Мэри на улицу! — старший брат наконец-то спохватился о позабытой маленькой сестрёнке.
В этот момент сильнейший порыв ветра скрутил шторку в канат, громыхнул гром, ослепительным светом сверкнула молния, как будто влетела в комнату через форточку разноцветным шаром, электричество вырубилось. В темноте отчётливо было видно, как молния пронзила собой все четыре камня. Два красных и два зелёных луча вмиг направились к самому большому зеркалу на стене, сошлись там в одной точке и, скрещённые, полыхнули разноцветьем на диске, который продолжал вертеть в руках Даник. В последующий оборот сверкающей пластинки лучи вновь разошлись, создав своим свечением подобие коридора. Даник отдёрнул руки от диска, тот упал на стол, направление лучей изменилось, как будто очерченная кем-то дорога свернула в сторону. Что-то неприятно скрипнуло, как дверь на несмазанных петлях. Резко похолодало. Что-то завыло: то ли ветер в трубе, то ли собака. Снова, как это случилось несколько минут назад, ходуном заходил под ногами пол. Ничего не понимая, дети застыли в оцепенении. Потом какая-то сила заставила их подняться и пойти вперёд, на далёкий бледно-зелёный свет, льющийся из глубины тоннеля, в котором они неожиданно оказались.


* * *

Пройдя несколько десятков метров в темноте, Даник, идущий первым, чуть не грохнулся, неожиданно оступившись. Нога провалилась вниз сантиметров на тридцать-сорок.
— Осторожно, здесь ступенька! — сдавленным голосом произнёс он для идущих позади Насти и Кирилла.
Всё это время они шли молча. Шли в неизвестность, как будто гонимые в спину ветром. Хотя никакого ветра в тоннеле, где они так неожиданно оказались, не было. Впрочем, нет! Их не гнало… Правильнее сказать, их что-то тянуло. Тянула сначала вперёд, а теперь вниз, неведомая сила, похожая на магнитное притяжение.
Ступеньки были каменными, очень крутыми. Лестница оказалась длинной и узкой. Иногда голые плечи ребят задевали шершавые, в некоторых местах влажные стены. Их было неприятно касаться, они царапали кожу. Настя руками старалась оберегать свою фотокамеру, которая так и осталась на ней висеть. Спускались вниз долго. Но свет, который поманил их к себе с самого начала, становился всё ярче. Диаметр неведомого светильника увеличивался с каждым шагом.  Наконец они достигли последней лестничной ступеньки, и вышли на освещённую площадку.
После долгого пребывания в темноте глаза не сразу обвыклись к свету. А потом… Потом они увидели необычную каменную комнату, которую освещали несколько свечей в металлических канделябрах, развешенных по стенам. Две свечи стояли на столе, покрытой длинной бархатной скатертью с бахромой. Видимо, когда-то материя этой скатерти была зелёного цвета. Со временем она сильно вылиняла, стала ближе к грязно-мышиной окраске, а свисавшие по её краям кисти свидетельствовали о том, что пришивали их давно, просто очень давно, белыми. Сбоку от стола стояла лавка с амфорой в виде кувшина с узким горлом и нешироким дном. По бокам две ручки в виде дракончиков.
На одной из стен висели полки со свитками. Под полками с большого крючка свисала тяжёлая цепь, соединяющая собой два металлических кольца — кандалы.
За столом сидел человек неопределённого возраста, видимо, из-за бороды и усов на его лице.  Одет он был по старинке — в бархатный кафтан синего цвета с золотыми турецкими пуговками и застёжками, под ним лазоревый зипун. На голове круглая высокая меховая шапка с красным бархатным верхом. Он сидел неподвижно, молча взирая на пришельцев.
— Мы в музее восковых фигур? — шепнула Настя на ухо Кириллу, который оказался к ней ближе, чем Данька.
Ей тут же захотелось сделать снимок, но человек вдруг поднялся со своего места и заговорил:
— Кем будете? Куда путь держите? На гиреев*, кажись, не похожи. Как тут оказались?
Ребята удивлённо переглянулись между собой. Первым заговорил Кирилл, поправив очки на переносице:
— Видите ли, мы и сами не знаем, куда мы держим путь и как оказались у вас. Просто шли-шли себе и забрели на ваш огонёк. А вы, простите, кто?
— Здесь я пытаю! — отрезал хозяин. — Почто ты окошками лицо закрыл? От кого скрываешься?
Он поднялся со своего места, вышел из-за стола на середину комнаты. На нём были красные неширокие шаровары, подпоясанные жёлтым шёлковым кушаком, под цвет ему сафьяновые сапоги.
— Какими окошками я лицо закрыл? — не понял Кирилл.
Даник фыркнул и тихонько подсказал ему:
— Это он, наверное, про твои очки…
— Ты думаешь?! — удивился друг. — Интересно, он шутит или роль такую играет?
— Не совещаться! — рявкнул незнакомец. — Ответствовать мне!
— Это очки, наверное, вы называете окнами. Я через них лучше вижу, а не прячу глаза за ними.
— Снимай! — приказал человек.
Кирилл послушался. Хозяин взял очки, повертел их в руках. Потом неловко нацепил себе на нос.
— Неправду глаголешь! В них совсем плохо видно!
— У вас «плюс» или «минус»? — поинтересовался Кирилл.
— У меня не может быть минус! На то я и таможенник, чтоб у меня был только плюс! — важно проговорил незнакомец.

*Гиреи — (здесь) жители Крымского государства, которым правила династия ханов с начала XV века до присоединения его к Российской империи в 1783 году.


Ребята переглянулись.
— А это очки с «минусом»! — пояснил ему Кирилл. — У меня близорукость. А у вас, наверное, дальнозоркость. У взрослых людей, — он постеснялся сказать «у пожилых», — это чаще бывает, чем у детей.
— Умный ты, отрок! — похвалил его таможенник, возвращая очки. — Как звать?
Кирилл представился. Но служивый, кажется, уже потерял к нему интерес. Он подошёл к Данику. Пристально осмотрел невысокого парнишку с ног до головы. Зачем-то зашёл сзади, потрогал накачанную мышцу его руки.
— А ты кто таков? Как тебя прозывают? — спросил мальчика.
— Даник, — ответил тот, но тут же поправился: — Богдан.
— Не с Украины ли вы бежите к вольным казакам? Слыхал я про одного Богдана. Сказывают, был он в турецком плену, потом стал гетманом у запорожских казаков,  грамотный человек! Повоевал немало и понял, что лучше быть с московским царём, чем с турками или поляками. Но решил поступить по справедливости, спросить у народа. Собрал в Переяславле раду и поставил вопрос ребром: какого государя для себя выбираем — султана турецкого, хана крымского, короля польского или царя московского? Мол, в чьё подданство хотите отдаться? Народ единый ответ дал: «Волим под царя московского, православного!»
Словно устав от такой длинной речи, таможенник потрогал на поясе чёрные ножны, оправленные серебром, снял с головы шапку. Волосы у него оказались подстрижены в кружок.
— Да нет, мы не с Украины, — успокоил его Даник. — Мы  местные. На Дону родились, у реки и живём.
— Не встречал я вас что-то раньше. И одеты вы как-то…
— Жарко просто. Потому и одеты так, — пояснил Кирилл.
— А я здесь не потею. Тута завсегда так прохладно, — вздохнул почему-то таможенник.
Ребята на всякий случай сочувственно закивали головами.
— Что-то запрещённое с собой имеется? — для проформы поинтересовался служивый, но, видя, что перед ним люди с пустыми руками, сам же отмахнулся от своего вопроса. — Ну, так и быть, выпишу вам таможенную грамоту, как полагается, и отпущу с миром.
Он снял с полки свиток, отмотал от него кусок бумаги, отрезал его, вытащив нож из ножен. Сел за стол, макнул гусиное перо в небольшой сосуд, называемый чернильницей, и стал усердно писать. Поставив точку, он протянул грамоту Кириллу, признав в нём старшего, и задал ребятам вопрос:
— И как там жизнь на Кобяковом городище?
Даник и Настя непонимающе посмотрели на него, не зная, что ответить. Выручил Кирилл:
— Да всё в порядке! Грунт оседает потихоньку, но его поддерживают, используя нанотехнологии, насколько позволяют возможности, ведут археологические раскопки, построили там недавно «Метро».
— Строят — это хорошо! И копают, значит, по-прежнему… — задумчиво произнёс таможенник. — Ну, а полонянка ваша откуда?
— Это не полонянка! Это Настя, наша гостья! — ответил Кирилл.
А Даник важно добавил:
— Она из Рамони, из Италии!
Настя при этом отчего-то залилась краской.
— Из Италии? Слыхивал, что приезжал однажды на Кобяково городище один из Венеции, чего-то искал там. А что это за такой диковинный амулет у тебя, Настасья?
Настя улыбнулась:
— Это Сanon EOS 5D MarkII.
Видно было, что таможенник ничего не понял, но одобрительно кивнул головой.
Настя сняла крышку объектива и попросила:
— Пусть мальчики встанут поближе к вам, я запечатлею их с вами на память.
Хозяин таможни, по-видимому, снова ничего не поняв, издалека с интересом разглядывал неведомое ему устройство. Он согласно кивнул головой, и мальчишки подошли к нему поближе. Настя навела объектив, нажала на кнопку спуска затвора. Раздался негромкий щелчок, сработала фотовспышка. От неожиданности таможенник прытко сиганул в сторону стола и закричал, прикрыв голову обеими руками:
— Дракон изрыгнул свой огонь! Тьфу на тебя, сатано! Изыди, нечистая сила!
Раздался грохот, погас свет. То ли потолок обрушился, то ли кусок стены отвалился, но только остался таможенник по другую сторону образовавшегося  глухого перекрытия, отделившего от него невольных путешественников во времени.


* * *

— Ну и дела! Куда это мы попали, ребята? — первым отойдя от накрывшего всех шока, спросил Даник. — В астрал, что ли, вляпались?
— Ну, ты скажешь тоже, «в астрал»! — Кирилл поправил свои очки бумажной трубочкой, которую держал в руках. — Впрочем, чем чёрт не шутит… Надо бы разобраться, чтобы понять, как выбираться отсюда.
— А что такое астрал, ты знаешь, Кира? — спросила его Настя.
— Ну, я читал однажды, что это один из параллельных миров того, в котором мы находимся. Квантовая физика называет его вакуумом, или эфиром. Эфир взаимодействует с гравитационным, магнитным, электрическим полями. Под их воздействием он может по-разному деформироваться. Например, когда мы спим, то определённым образом изменяем эфир электрическим полем своего организма. Эти деформации воспринимаются нами в виде наших сновидений. То есть, астрал — это что-то вроде сна.
— Хорошенькое дело, этот наш «сон в летнюю ночь»! — хмыкнул Даник.
Он нащупал ногой в темноте какой-то скалистый выступ, измерил его руками, пришёл к выводу, что им троим вполне можно здесь поместиться.
— Присаживайтесь, ребята, передохнём малость да будем двигать дальше, — предложил мальчик друзьям. И неожиданно расхохотался, вспомнив: — Кирка, а как ты его с очками-то «умыл»!
Настя и Кирилл устроились с ним рядом — в тесноте, да не в обиде!
— Вот, кстати, про них! — продолжил свои рассуждения старший друг. — Насколько мне известно, самые древние очки были обнаружены при археологических раскопках в саркофаге фараона Древнего Египта Тутанхамона. Это были два тонюсеньких спила из изумруда, соединённые бронзовыми полосками в форме оправы. Тайну стекла, прозрачного и тонкого, нашли в Венеции в ХШ столетии и строго-настрого охраняли её вплоть до XVI века. Наверное, там и были изобретены очки, подобные современным. Именно с тех пор они стали появляться на лицах персонажей картин и миниатюр в манускриптах.
— Опять твоя Италия, Настя! — толкнул локтем подружку Даник.
Настя ничего не ответила ему на это.
— Но на Руси не знали об очках до XVII века, точно. Да и позже вряд ли этот служивый с Дона мог видеть их где-то, — закончил Кирилл. — Выходит, эта таможня из  конца XVII или начала XVIII века.
— А про какого моего тёзку говорил этот дядька?
— Думаю, речь шла о Богдане Хмельницком. Именно он 8 января 1654 года вышел в Переяславле на площадь к народу и произнёс свою знаменитую речь, разложив по полочкам доводы в пользу перехода казаков Войска Запорожского под "высокую руку" царя московского Алексея Михайловича. "Бог освободил нас из рук врагов нашего восточного православия, которые хотели уничтожить нас, чтобы имя русское не упоминалось на нашей земле. Но жить больше без государя нельзя". Посудили-порядили и сошлись на том, что султан турецкий и хан крымский — «басурманы», король польский тоже не подходит, потому как "они чествовали жида и собаку лучше, чем нашего брата-христианина". А вот царь «восточный», то есть российский, — православный, одной веры с украинцами. «Мы с православием Великой Руси единое тело церкви, глава которой Иисус Христос», — сказал Богдан Хмельницкий, и казаки речь его одобрили криками: «Желаем под царя восточного! Боже, утверди, Боже, укрепи, чтобы навеки были вместе!». Я именно об этом читал у Насти книгу до того, как мы здесь оказались.
— Так ведь и сейчас на Украине неспокойно, беженцев у нас в Ростове полно с Донбасса! Ты знаешь это, Настя? — Данька ловко вернулся к современности. Его уже давно мучило, что Кирилл своими знаниями производит на девочку сильное впечатление, оставляя его, Даника, в тени. Он быстренько подсчитал в уме: — Триста шестьдесят лет прошло и снова захотелось некоторым украинцам в твою Европу, Настя! А вот Крым и Донбасс ей не верят, решили, что с Россией им лучше будет. До гражданской войны дело дошло. Одни не хотят быть холуями Америки и Европы, другие не желают выпускать из рук выгодные земли, решившие отделиться от Украины. Бомбят Донбасс уже почти месяц! Мама говорит, беженцев в Ростове видимо-невидимо! Люди собирают им помощь, эту, как её там называют… Забыл! Но собирают! Мама в больнице работает, знает, о чём речь! — важно закончил Даник, аж испарина выступила на лбу от напряжения.
— Гуманитарную помощь собирают, — подсказала ему Настя. — Я знаю. Так во всём мире делают, когда где-то случается подобное.
— А вот что-то не слышал я, чтоб сейчас Донбассу весь мир протянул руку помощи. Пока только Россия помогает, — грустно заметил Кирилл.
— А что это ты про Кобяково городище разговаривал с таможенником, Кира? — перевела разговор на другую тему Настя. — Я про него на уроках истории слышала. Предполагают, что там князь Игорь пел свою знаменитую оперную арию «Ни сна, ни отдыха измученной душе». Помните, мальчики, «О, дайте, дайте мне свободу! Я мой позор сумею искупить. Спасу я честь свою и славу, я Русь от недруга спасу!»?
— Ишь, ты!.. Что ж это он такое натворил-то? — не удержался Даник.
— В плен к половецкому хану попал, — коротко ответил ему Кирилл. — А становище хана в то время было на Кобяковом городище. Ты, между прочим, знаешь, где это.
— Да ты что?! — удивился Данька.
— И ты, Настя, могла видеть этот курган. Помнишь, когда мы шли к тебе, я рассказывал про Султанет и станцию Кизитеринка? Вот в этом районе и располагалось городище, названное Кобяковым. Сейчас на том самом месте стоит большой магазин «Метро».
— Вот ведь, никогда бы не подумал, — развёл руками Даник.
Это была его любимая фраза. Правда, мама обычно на неё отвечала: «А думать иногда надо, сынок!».
— Потом там проходила южная граница Руси. Это XVI–XVII века. Здесь был крайний от турецких владений атаманский казачий стан, где обменивались послами и меняли проводников. Видно, на эту самую таможню мы попали с вами. И это, и версия с очками подтверждают предположение, что мы оказались в таком далёком времени, — заключил Кирилл.
— И как же теперь выбираться назад? Скоро моя бабушка вернётся из Ростова, будет волноваться за меня, а ей нельзя нервничать, она уже старенькая, — расстроилась Настя.
Кирилл вытащил из кармана мобильник, включил его. Связи не было, но фонарик сработал. Огляделись по сторонам. Оказывается, они сидели в неглубоком гроте. Какое-то подобие узкой тропинки, ведущей вверх, попалось им на глаза. Другого пути не было. Передохнувшие ребята поднялись и двинулись в путь.


* * *

Пройдя метров сто, они вышли на широкую площадку. То ли глаза привыкли к темноте и стали видеть зорче, то ли свет откуда-то пробивался, но ребята разглядели, что площадка эта с одной стороны была ограничена скалой, как стеной, а с другой — широким водоёмом, наподобие громадной лужи, что случаются в выбоинах асфальтовых дорог после обильных дождей.
Даник подошёл к воде, подсветил её, включив свой мобильник. Болото не болото, озеро не озеро… Мутная вода, даже слегка попахивающая чем-то неприятным. Мальчику показалось, что он слышит далёкое чавканье. Звук исходил из глубины водоёма. Можно было бы решить, что это плеск воды. Но она неподвижна. Может, где-то внизу бил сероводородный источник? Кто знает, какой глубины эта вонючая лужа…
Он перевёл луч света в сторону друзей и в этот момент услышал пронзительный визг Насти. Опрометью бросился к ней, наступая ногами на что-то хрустящее. Девочка застыла как вкопанная, и казалось, никакая сила уже не сдвинет её с места. Кирилл тоже подбежал к ней, схватил за руку. Её трясло, будто в лихорадке.
— Что с тобой?! Что случилось, Настя? — наперебой повторяли мальчишки, ничего не понимая.
— Я… Я… Я сейчас споткнулась… — заикалась девочка.
— Ушиблась? До свадьбы заживёт, говорит моя бабушка! — участливо, с пониманием успокоил её Даник.
— Я футбольнула его… — Настя от ужаса, охватившего её сознание, прикрыла глаза и даже немного откинула назад голову. Даник на всякий случай подставил ей своё плечо.
— Я футбольнула сейчас … череп! Фу!!! — с омерзением выдохнула она. — Куда мы пришли?!
Мальчики направили свет своих мобилок под ноги. Они действительно стояли на костях. Оба моментально поняли, что испытала их подружка, но свою реакцию обнажать перед ней не имели права. Хотя, сказать по правде, чувства эти были не из приятных.
— Ничего страшного, Настя! — как можно бодрее произнёс Кирилл. — Скорее всего, мы попали в неизвестный ещё историкам и археологам Кобяковский некрополь, прилично разрушенный временем. Между прочим, в конце XX века в одном из курганов нашли захоронение сарматской царицы. Из того погребения археологи тогда извлекли её диадему с изображением оленя, золотую гривну и множество разных золотых ювелирных украшений. Может, и нам сейчас посчастливится найти что-то…
— Вот было бы здорово! — с наигранной весёлостью поддержал его Даник.
— Ну уж нет! Не надо мне никаких драгоценностей! — потихоньку приходя в себя, твёрдо проговорила Настя. — Домой хочу!
— Все хотят! — резонно заметил Данька.
Да, теперь уж он точно с радостью бы вернулся домой. И пусть бы мама всыпала ему по первое число за проделки Мэри. Вот только как вернуться в Аксай из этого подземелья? И где его ждёт Мэри?
А у Кирилла возникла мысль, которую ему вовсе не хотелось озвучивать друзьям. Судя по всему, они попали на место, где древние жители Кобякова городища совершали жертвоприношение, этот дикий по нынешним временам обряд. А тогда это считалось нормой! Наверное, потому здесь повсюду разбросаны кости незахороненных трупов. Какому-то неведомому существу поклонялись эти тёмные древние люди и приносили ему в дар своих пленников. Кирилл очень надеялся, что жертвами были не соплеменники. Хотя, какая разница? И те, и другие — люди.
Чтобы хоть немного отвлечь Настю от случившегося, Кирилл, крепко взяв её за руку, направился к стене, вовремя разглядев в ней углубления типа того грота, в котором они недавно отдыхали. Девочка шла на цыпочках, стараясь как можно меньше наступать на кости. Да, предыдущий стресс теперь казался сущим пустяком по сравнению с тем, что пришлось пережить сейчас. Подошли к стене. Но и тут неприятная картинка — в одном из высоких гротов, приблизительно в метровом углублении, стоял в вертикальном положении гроб, прикованный огромными ржавыми цепями. Господи, куда же деваться от этого?
Неожиданно послышались звуки а капелла*. Протяжная, грустная песня, исполняемая чистейшим, как вода прозрачного родника, женским голосом, лилась то ли с огромной высоты, то ли из очень далёкой, невидимой ими точки. Сердце сжалось от  этого пения. Ещё сильнее захотелось домой. Безысходность приводила в уныние.
Даник подошёл к гроту с гробом, забрался на каменную возвышенность и от нечего делать попытался приоткрыть его крышку. Не тут-то было! Чем-то подцепить бы её! А чем? Ничего подходящего! Разве что поискать какую-нибудь сломанную кость? Но в темноте попробуй разберись,  острый ли у неё конец! Не ощупывать же каждую руками! Настя, чего доброго, решит, что он с прибабахом!
Вдруг за спиной раздался страшный рык, перекрываемый истошным воплем Насти. Даник оглянулся. Из воды высунулось подобие дракона. Подобие, по сути, идентичное натуре! Просто не хотелось верить в то, что это настоящий дракон! Разве эти страшилища существуют в реале? Именно такого, один к одному, он видел недавно на сайте, когда искал себе картинку для татуировки. Не факт, что в ближайшее время этот дракон появился бы на его теле — мама вряд ли позволила бы. Но вот он, как по заказу, нарисовался здесь! Мистика!

*А капелла (музыкальный термин) — пение без инструментального сопровождения.

А дракон, между тем, действовал. Эта громадина с гребнем на голове неуклюже, создавая впечатление, что спешит, вылезала из воды. И явно было видно, что направляется он не к кому-то, а именно к нему, Даньке! Что же делать?! Бежать некуда! Мелькнула сумасшедшая идея: спрятаться бы в этом ящике. Вспомнилось даже выражение: «В гробу я тебя видал!». А теперь оно вовсе не кажется смешным. Но чем открыть крышку, чем же подцепить её, чем?!
— Даник, берегись! Он, кажется, нацелился на тебя! — крикнул Кирилл, невольно укрепив его подозрения.
Настя перестала кричать. Она замерла в оцепенении. Даник потряс, на всякий пожарный, эту неподвижную крышку. Бесполезно! Дракону явно не
понравились его действия, потому что звук рычания возрос по крещендо*. От собственного бессилия мальчик сунул руки в карманы шорт и наткнулся на ключ от дома. Ключ от металлической входной двери, длинный и плоский. Данька уже не сомневался, что им удастся поддеть крышку гроба. Только бы она не была на каком-нибудь тайном замке! Хорошо! Он, предположим, влезет в гроб и спрячется от дракона. А Настя с Кириллом? Не оставлять же их ему на съедение. Положим, Настя маленькая, поместится с ним вместе. Кирку жалко! Почему-то представилась Вика, их верная подруга поневоле… Все эти мысли вихрем промелькнули в голове Даника за несколько секунд, пока он вставлял свой ключ в небольшую щель между гробом и его крышкой.
Дракон, между тем, опираясь на свои ласты, уже почти вылез из мокро-грязного логова. Так вот чем, точнее, кем воняло там! Вот кто чавкал! Крышка, наконец, поддалась. Ох, и тяжёленькой была она. Видно, давненько её не открывали! Даник попытался отодвинуть крышку немного в сторону. К его удивлению, это удалось сделать сразу. Он заглянул в образовавшуюся щель и с изумлением увидел, что у гроба нет дна! Этот здоровенный ящик выступал в роли дверного проёма огромного, залитого неярким светом зала. Ура! Они спокойно могут вбежать сюда втроём! Но кто же закроет за ними дверь? Точнее, кто поставит эту крышку на место? Ведь дракон, хоть и не очень поворотливый, сможет догнать их! А если у него ещё, кроме ласт, имеются крылья? На рисунке, кажется, они были. Но тут уж пан или пропал! Эх, была не была!
— Настя, Кирилл, ко мне! — крикнул Даник друзьям.
Те, слава богу, сообразили верно, кинулись в его сторону. А дракон в этот момент выпустил из пасти сноп огня в Даника. Но, видно, отвлёкшись на Кирилла с Настей, промахнулся мимо цели, попал в пустую стену. Кажется, она даже слегка качнулась от этого огненного броска — осыпался мелким песком ракушечник, из которого она состояла. В месте удара тут же появилась глубокая выемка. Пока дракон вдыхал, чтобы выдохнуть пламенем вновь, ребята вскочили в гроб вслед за Данькой.  В тот же миг за их спинами что-то громыхнуло. Удивлённые, что до сих пор живы, они оглянулись. Зал со стороны входа, откуда они попали в него, оказался замурован. Похоже, стена каким-то образом повернулась, надёжно отгородив их от дракона. И только шипящий звук да покачнувшиеся стены дали понять, как бесился неприятель из-за своего поражения. Что ж, быстрое принятие правильного решения в экстремальных ситуациях всегда является залогом успеха! Ну и, конечно, всему должна сопутствовать удача!


*Крещендо (музыкальный термин) — постепенное увеличение силы звука.


* * *

Переведя дух, всё ещё не веря, что дракон им больше не грозит, Даник, Кирилл и Настя огляделись по сторонам. Зал округлой формы, приличный по
площади, был залит бледно-голубым светом, спускавшимся откуда-то сверху. То ли само небо прикрывало собой это подобие природного ложного каменного свода, то ли над ним, на неимоверной высоте, был прозрачный стеклянный купол. Наверное, оттого солнце совершенно не прогревало помещение. В нём была та же температура, что в полутёмных подземных казематах таможенника и дракона. Зал можно было бы назвать пустым, если бы не множество бочонков да несколько кованых сундуков, стоящих вдоль стен. Бочонки на вид абсолютно одинаковые. Даник быстро сосчитал их — тридцать две штуки. Семь сундуков были разного размера — от мала до велика.
Троицу невольных путешественников уже давно мучили голод и холод. Одевались они с утра для знойного летнего дня, а температура в подземелье была не выше двенадцати градусов по Цельсию. В последний раз друзья слегка перекусили у Насти. С той поры, казалось, прошло безумно много времени! Ребята не могли уже следить за ним, потому что не заметили, когда сели батарейки их мобильников. Оба телефона перестали работать почти враз.
Выбрав самый невысокий из сундуков, Даник, Настя и Кирилл присели, чувствуя, что ноги уже подкашиваются от усталости и перипетий, свалившихся на них. Они, что называется, оказались загнанными в угол. Причём случилось это в помещении без единого угла. Смех, да и только! Но друзьям было не до смеха сейчас. Ни единой живой души! И они, замурованные в подземелье, сидят, прислонившись  друг к другу спинами, обхватив себя руками за плечи. Так было немного теплее. Кириллу, правда, мешала бумага, свёрнутая в трубочку. Её им выдал таможенник. Чтобы хоть как-то взбодрить друзей, парень, вспомнив о ней, развернул свиток. Теперь, когда было хорошее освещение, появилась возможность увидеть его текст.


ТАМОЖЕННАЯ ГРАМОТА
Дана сия грамота местным Торговцам, временно странствующим, таможенный досмотр прошедшим. Товары, положенныiа с Усть-Аксаiа, под городом и на определённых Заставах, где и кому о пропуске товаровъ ведать повелено, до крепости св. АННЫ пропускать.
Государева пошлина уплочена лета 1662,  июля в 13 день.
При сём свидетельствовал и расписался
Целовальник ФИЛЬКА дьiачков сын


Громко, с выражением прочёл Кирилл этот документ. Первой среагировала Настя.
— Филькина грамота, выходит, — удручённо развела она руками.
И так забавно это у неё получилось, что оба мальчика громко расхохотались! Ясное дело, никто на эту грамоту не надеялся, не рассчитывал на неё всерьёз и раньше, но Настя-то, Настя… Она как будто расстроилась, что грамота Филькина, то есть пустая, ненастоящая!
Словно заразившись их смехом, повеселела и Настя, рассмеялась тоже. Хохотали все трое долго, минут пять. Насмеялись, как будто умылись, бодрее себя почувствовали. Не зря в народе говорится: «Минута смеха добавляет год жизни». На самом деле учёные определили, что одна минута смеха продлевает человеческую жизнь на 15 минут. Оказывается, у человека во время веселья усиливается приток крови к голове, и клетки мозга получают кислорода гораздо больше, чем обычно. За счёт этого происходит процесс, который улучшает общее кровообращение, устраняет усталость и вырабатывается эндорфин — гормон радости и счастья. Выходит, пять минут смеха добавили ребятам дополнительный час жизни!
Успокоившись, Кирилл снова взглянул в бумагу.
— Смех смехом, но получается, что мы с вами действительно были в XVII веке, раз выдана нам эта грамота 13 июля 1662 года, — серьёзно констатировал он.
— В сумме получается пятнадцать, — проговорил Даник.
— Что? — не поняла Настя.
— Если просуммировать числа года — 1 плюс 6, плюс 6, плюс 2, — то получится 15, — пояснил он ей. — А Кирке в этом году исполнится 15 лет 15 июля. А Вике в этом году будет 7 лет. А 2014 год в сумме даёт тоже семь!
— Какой ты умный, Даник! — покачала головой девочка.
Данька не понял, шутит она или говорит всерьёз. На всякий случай решил придерживаться своей последней версии. Думать так всё же приятнее!
— Где-то сейчас Вика? С кем? Что делает? — озабоченно проговорил Кирилл.
— И Мэри… — добавил Даник. — Те, кого любишь, должны всегда  быть рядом!
— Надо выбираться отсюда! — решительно сказала Настя.
Все это прекрасно понимали. Но каким образом выходить из замкнутого круга, в который они так неожиданно попали, никто пока не знал…
Неизвестно, долго ли они так просидели, потому что в этом зале, казалось, время остановилось. Когда в стенах комнаты послышался негромкий стук, каждый из ребят решил, что ему почудилось. Но звук повторился более явственно, причём, на этот раз в совершенно противоположном месте. Дети быстро повернулись в сторону исходящего стука. И в этот момент за их спинами что-то прошелестело. В одно мгновение их обдало холодной волной и снова стало чуть теплее, как прежде. Резко обернувшись, Настя, Даник и Кирилл увидели женщину в белом длинном платье. Казалось, она вышла из стены. Больше неоткуда! Ведь после того, как они попали сюда, дверной проём, сделанный из гроба без дна, ловко закрылся. Закрылся так, что даже щели, напоминавшей бы о некогда имевшемся входе, не видно. Вот только из какой стены явилась она?
Женщина была высокой и очень изящной. Возраст её не поддавался определению, потому что лицо полностью закрывали длинные чёрные волосы.
Ну, хоть одна живая душа оказалась здесь! Ребятишки радостно бросились к ней, окружили её. Она же стояла, замерев как изваяние. И таким холодом веяло от неё — просто Снежная Королева рядом! А с виду вполне нормальная женщина.
— Тётенька, а вы из какого времени? — обратился к ней простодушный Даник.
Но Настя перебила его:
— Мадам, помогите нам выйти отсюда. Мы попали сюда случайно и хотим выбраться, как можно быстрее!
— Отсюда можно выбраться, лишь обретя собственное место, — непонятно ответила дама в белом.
Дети переглянулись между собой.
— Простите, а что это за место? — вежливо спросил Кирилл.
Но холодная дама, казалось, не слышала слов мальчика. Она подошла к одному из бочонков, приоткрыла его. Любопытство подтолкнуло детей, и они из-за её спины заглянули туда. Бочонок был доверху наполнен золотыми монетами. Даник не удержался, ткнул друга в бок локтем, потихоньку присвистнув.
Дама в белом перешла к сундуку, на котором совсем недавно сидели Настя, Данька и Кирилл, откинула его крышку. В зале как будто стало светлее. Друзья ахнули от того, что предстало их взору — немыслимой красоты ювелирные украшения горой лежали в этом скромном на вид, небольшом сундучке. Можно было не сомневаться, что это не стразы, а настоящие драгоценные камни! Во все глаза смотрели на эту красоту ребята, не могли оторваться. Опомнились, когда услышали за своими спинами голос холодной женщины:
— Даю вам время, чтобы вы нашли своё место в этой жизни. До скорой встречи!
Оглянулись, а её уж след простыл. Как пришла, так и ушла…
— Что будем делать, мальчики? — первой нарушила тишину Настя.
— Не знаю, что, но встречаться с этой дамой мне больше не хочется! — ответил Кирилл.
— Да уж! — согласился с ним Даник. — Но времени у нас, похоже, не так много. Ведь она сказала «до скорой встречи».
— Я замёрзла, хочу есть и спать! — у девочки навернулись слёзы на глазах.
— У меня есть лимон! — объявил Кирилл, вынимая его из кармана бермуд. — Мама заказала, а я забыл положить в холодильник, вернувшись из магазина.
— Ты издеваешься?! — воскликнула Настя и отвернулась
Даньке стало жалко её. Ещё досаднее было, что помочь не в его силах. От безысходности он пошёл к самому большому сундуку, поднял его крышку. Показалось немного странным, что этот весьма внушительного объёма рундук почти пустой: десятка два золотых и серебряных монет,  штук пять перстней с брильянтами, несколько женских украшений, усыпанных драгоценными камнями. Внимание мальчика привлекли две вещи — хрустальные туфельки с золотыми пряжками на рубиновых пуговицах и статуэтка коня. Первым делом он схватил в руки необычную обувь и, желая хоть немного развлечь свою подружку, бросился к ней.
— Настя, какой размер обуви носишь? Примерь! Может, подойдут они тебе? — с напускным безразличием проговорил он.
Как ни была расстроена девочка, а женское начало пересилило уныние. Она улыбнулась, залюбовавшись таким чудом. Сбросила свои мокасины, попробовала надеть хрустальные туфельки. Получилось! Как будто для неё кто-то давным-давно их изготовил!
— «Хоть поверьте, хоть проверьте, но вчера приснилось мне, будто принц за мной примчался на серебряном коне», — запела она звонким голоском.
— Настя, ты очень хорошо поёшь! А какая здесь акустика замечательная! Вот где концерты можно было бы устраивать! — восхитился Кирилл.
 Даник же тем временем вытащил из рундука фигурку золотого коня с изумрудными глазами.
— Современные принцы приезжают за Золушками или на «Мерсе», или на золотом коне! Чего мелочиться?! — воображая из себя всадника, прокричал он.
Гулким эхом отозвались стены. Настя ещё продолжала песню («Хоть поверьте, хоть проверьте, я вертелась, как волчок, и поэтому, наверно, потеряла башмачок...»), как часть стены, в сторону которой был направлен изумрудный взгляд золотого коня, вдруг повернулась. Выдвинув в зал своё острое ребро, она обнажила чёрное зияние пустоты. Девочка резко оборвала пение:
— Выход?!
У каждого из них в голове в один и тот же миг мелькнула мысль: «А вдруг вход?! Вход к дракону, от которого они недавно сумели удрать!». Даник первым подбежал к месту, открывавшему дорогу к провалу. Он сообразил, что это не тот ход, через который они попали в зал — не было гроба в проёме. Да и запах из чёрной пустоты шёл не вонючий, как от логова дракона. Наоборот, пахло чем-то сладковато-вкусным.
Внезапно в темноте засветилась какая-то точка. Она увеличивалась в своём размере просто стремительно. Светящийся круг  влетел в зал и затормозился прямо у Настиных ног в хрустальных туфельках. Рубины на них полыхнули красным огнём. Девочка ойкнула от неожиданности. Около неё оказалась тарелка с прозрачным куполом. Похоже на маслёнку, в которой хранят сливочное масло в холодильнике. Только в несколько раз больше. Крышка большой прозрачной «маслёнки» откинулась. В тарелке сидел маленький мальчик с большой головой. На вид ему было около трёх-четырёх лет.
— Привет! — удивлённо воскликнул Даник. — А я тебя уже встречал однажды! На Настиных фотках! Помните, ребята? Вика первой его разглядела тогда! Ты кто?
— Ты что, НЛО? — поразился собственной догадке Кирилл.
— Земляне! Вам надо спешить! Скоро сюда вернётся хозяйка привидений, — заговорил маленький незнакомец. — А ваша девочка с собакой в плену у душегуба. Им грозит опасность! Выходите, пока стена не закрылась! Разве вы не видите, что она уже потихоньку возвращается на место? И даже если вы убежите из этого зала, хозяйка привидений всё равно может настигнуть вас в этом подземелье! Вам надо побыстрее выбираться из катакомб.
— Да мы и сами понимаем, что надо! Но как?! —  спросила Настя.
— Данька! Вика в опасности! Надо бежать ей на помощь! — воскликнул Кирилл.
— Она с Мэри, и это уже хорошо! — успокоил его друг. Он обратился к мальчику: — Тебя как зовут?
— Велт! — ответил необычный мальчик. — Я попробую помочь вам. Но я пока мало что умею. Идите за мной, постарайтесь не сбиться с пути.
Велт закрыл прозрачной крышкой свой люк. Его аппарат снова вспыхнул светом и полетел в темноту, беззвучно набирая скорость. Дети уловили это по тому, как стремительно удалялась от них горящая точка. Они поняли, что им надо поторапливаться. Данька первым ступил в темноту, подавая руку Насте. Кирилл, сообразив прихватить её мокасины, замыкал шествие.
И снова они шли по узкому холодному коридору. Снова шершавые стены ракушечника царапали им руки и плечи. Но дорога была ровной. Даже Настя, не успевшая переобуться,  шла в своих хрустальных туфельках без особого труда, ни обо что не спотыкалась.
Их новый друг летел слишком быстро, так что вскоре они потеряли его из виду. А тут дорога неожиданно стала разветвляться на три тропинки. Привыкшие к темноте глаза сумели это определить. Куда же нужно свернуть, чтобы найти Вику и Мэри? Долго раздумывать было нельзя — хозяйка привидений могла скоро хватиться их и броситься в погоню. И в это время в темноте центральной тропинки замаячили бледно-зелёные огоньки. Будто там, вдалеке, рос раскидистый куст, и его густо облепили светлячки. Казалось, что ветки шевелятся на ветру вместе со светлячками. Но в подземелье не было ветра. И вообще, существует ли здесь какая-нибудь растительность? Может, это всё-таки Велт со своими родственниками подают им знаки?
Решили идти на эти маячки. Дети шли, а светлячки не приближались. Похоже, что «куст» перемещался с не меньшей скоростью. Но вскоре светящееся существо своё движение прекратило. Ребята поняли это по тому, что с каждым шагом его становилось видно всё лучше и лучше.
Как же они удивились, когда поняли, что предполагаемым «кустом» оказался настоящий человек! Правда, лицо его было покрыто густыми волосами усов и бороды, как будто он давным-давно не брился. Человек картинно распахнул объятия и заговорил громким басом:
— Кого я вижу! Новые гости! Давненько так много людей у меня не бывало! Очень рад вам!
Он подходил к каждому, пожимал ему руку и представлялся: «Ефим! Милости прошу к нашему шалашу!». Потом, будто вспомнив о чём-то, поспешно пробормотал: «Обождите, обождите, я сейчас!», и удалился через дверь в стене. Интересно, что когда он шёл, шаркая подошвами по каменному полу, из-под ног вылетали искры. А когда отходил даже на небольшое расстояние, то видно было, как от его одежды отлетали «светлячки».
— Что это за чудеса с ним творятся, Кира? Как ты думаешь? — спросила Настя своего старшего друга.
Данька тоже с интересом приготовился выслушать его ответ. Кирилл, неуверенно пожав плечами, ненадолго задумался. Между тем, оглядевшись в полутёмной келье, они увидели несколько деревянных бочек высотою со взрослого человека, подобие очага в стене и три двери. Два выхода были по одну сторону, третий — в противоположном краю.
— Я думаю, что это фосфор, — наконец произнёс Кирилл.
— И как он его добывает? — поинтересовался Даник.
— Фосфора много в рыбе, в наших костях и в мышцах, в мозгу, — сказала Настя.
— Вот именно! В костях! А как он его добывает, это интересно и мне самому, — многозначительно проговорил Кирилл.
В это время послышалась песня, которую друзья однажды уже слышали в подземелье. Грустная и протяжная, заставляющая сжиматься сердце, она снова звучала без музыкального сопровождения. Но так певуч был голос исполнительницы, что это нисколько не портило, а наоборот, подчёркивало душевность песнопения. Голос приближался к одной из дверей. Скоро она открылась, и на пороге появилась молодая девушка. Певунья не удивилась незнакомцам, не испугалась их. Только замолчала, глядя на них с жалостью.
— Новые жертвы нашего душегуба? — спросила она, ни к кому не обращаясь.
— А вы что, тоже его жертва? — задал встречный вопрос Кирилл.
— Можно сказать и так, — усмехнулась красавица. И, немного помолчав, поведала: — Жил на Дону владелец винзавода. Красив и богат был. Полюбила я его без памяти. Когда к власти пришла голытьба, случилась революция, он уехал за границу. Спрятал в подземелье несколько бочек с драгоценностями и вином. Сказал, чтоб я берегла всё это богатство, что он обязательно вернётся назад. Вот и жду его до сих пор.
— Да он уж помер давно! После революции прошло… — Данька быстро подсчитал в уме, — девяносто семь лет прошло!
Настя тут же наступила хрустальной туфелькой ему на ногу, чтоб замолчал, увидев, как помрачнело красивое лицо девушки.
— И всё равно он не пришёл ко мне, — грустно сказала та.
— Ничего не понимаю! А вы-то почему так хорошо сохранились? Ведь на самом деле почти сто лет прошло… — развёл руками Кирилл.
— Здесь всё и все хорошо сохраняются, — усмехнулась красавица. — Какими сюда попадают, такими и остаются навсегда.
У ребят мурашки по телу пробежали от её слов. Они переглянулись между собой, не зная, как вести себя дальше. А девушка продолжала:
— Здесь есть ещё одна старушка. Её отец был атаманом шайки. Когда он умирал, указал ей место, где спрятано награбленное добро. Она всю свою жизнь охраняла, а потом попросила меня заменить её. А мне не всё равно, чьё добро сторожить? — девушка горько усмехнулась. — Потом встретилась с этим, с душегубом…
— А вы не видели маленькой девочки с собакой? — не очень учтиво перебил её Данька, вспомнив слова Велта про душегуба.
— Здесь они! — махнула она рукой в сторону двери, из которой вышла. — Добрые души…
— А мы можем увидеть их? — взволнованно спросил Кирилл.
В это время раздался лай Мэри. И таким родным он показался Данику!
— Мэри! — крикнул он радостно. — Вика, мы здесь!
— Тихо, не шуми! — строго сказала ему девушка. — Здесь нельзя кричать. Стены не любят этого!
— Неужели нет выхода из этого подземелья? — отчаянно воскликнула Настя.
— Почему же нет? Выход есть, только не всем дано выйти через него, — ответила красавица.
— Вы знаете, где он! — уверенно сказала Настя. — Помогите нам, пожалуйста! Я… Я вам подарю вот эту прелесть!
Она стащила с ног хрустальные туфельки и подала их девушке. Девица взяла их в руки, осмотрела со всех сторон. Потом надела, сбросив с себя старые чоботы. Туфельки пришлись ей в самый раз. У неё впервые за всё время загорелись глаза. Кирилл подал Насте её мокасины, и тут послышались тяжёлые мужские шаги
— Хорошо! — решилась девушка. — Постарайтесь чем-то отвлечь душегуба, а сами заскочите в эту дверь. Я не стану запирать её на засов. Дальше видно будет. Только сильно не тяните! Сегодня заканчивается полнолуние… — сказала она, скрываясь за дверью.
Вошёл Ефим:
— Ну что, заждались вы меня, гостечки дорогие?
Кирилл понимал, что необходимо действовать. Он был старшим из троих, его маленькая сестрёнка находилась в плену. Надо срочно что-то придумать, чтобы спасти её и друзей. Пока ему ещё ничего не пришло в голову, но знаками он показал Данику и Насте, что им всем следует держаться поближе друг к другу.
В голове у Даньки зрел свой план спасения. Он подошёл к Ефиму и, желая сделать ему приятное, сказал:
— Неплохо тут у вас, уютно! И даже без электричества довольно светло. Как вам это удаётся в таких условиях?
— Ты приметливый малый! — похвалил мальчика Ефим, самодовольно улыбнувшись. — Это порошок такой у меня светится, потому и светло.
— А где вы его берёте? — задал мучивший его вопрос Кирилл.
— О, я его создаю! — важно ответил хозяин кельи.
— И как вам это удаётся? Вы учёный, химик? — Даник откровенно льстил.
— Это давняя история, мальчик! Давным-давно попал ко мне в руки один старик. Перед тем, как отойти в мир иной, поведал он мне про философский камень. Камень тот называют ещё эликсиром жизни. С его помощью выздоравливают больные, старики становятся молодыми, а любой, даже неблагородный металл превращается в золото. Поделился он со мной кое-какими рассуждениями…
— Вот здорово! — не на шутку заинтересовался Данька. — И что дальше?
— А дальше… Дальше у меня было мало свободного времени, приходилось много работать.
— Научные изыскания? — уточнила Настя.
— Изыскания… Только не совсем научные. Приходилось мне добывать тогда  другие камни и металл.
— Так вы геолог, наверное? — не унимался Даник.
— Хе-хе… Покопал и я землицы немало в своё время… — противно хихикнул Ефим и вернулся к основной теме разговора. — И только оказавшись здесь, занялся я настоящими опытами. Интересное дело, скажу я вам! Вспомнил о том, что рассказывал мне тот алхимик, прости господи, и взялся за дело! Благо, посуды за долгие годы здесь собралось немало.
— И что же вы делали? — Даньку разбирало искреннее любопытство.
— А вот собирал мочу в ведро и выпаривал её.
Настя при этом скривилась и покраснела, отвела взгляд в сторону, как будто она сама занималась этим мало эстетичным делом.
— Да, выпаривал, смешивал полученный остаток с углем, песком и снова выпаривал всё это. И получил в конце концов порошок, светившийся в темноте. Не скажу, что он омолодил меня, но светлее здесь стало.
— И много из мочи получилось этого «философского» камня? — поинтересовался Кирилл.
— А я потом случайно ещё обнаружил один материал, из которого можно добыть его! — довольный, что сумел заинтересовать своих гостей, ответил Ефим.  — Я получал его из золы, образующейся при обжиге костей!
 — Это сколько ж костей надо! — воскликнул Даник. — И где вы брали их?
Он вспомнил поле костей, по которому им невольно пришлось пройтись совсем недавно. Мелькнула, было, мысль посоветовать Ефиму побывать там. Но тут прозвучал ответ:
— Да я ведь в своё время немало трупов сюда стаскал, — без тени смущения сказал душегуб. — Надоело закапывать их, складировал здесь. А то ещё иной раз рыб ими кормил…
Он подошёл к двери, стоявшей обособленно в стене, и слегка приоткрыл её. Через порог хлынул поток воды. Ефим быстро захлопнул дверь.
— Это Дон? Или Аксайчик? — спросил Кирилл.
— А тебе почто знать это? Тебе оно без надобности уже…
Ребята всё поняли. Ужас зашевелил их волосы. Даже коротенький рыжий ёжик на голове Даника вздыбился ещё сильнее.
— А что если вы отпустите нас с миром? И уйдём мы туда, откуда пришли? — предложил мальчик душегубу. — Я вам за это подарю золотого коня. Даже ваш философский камень не нужно будет изобретать.
— Золотого коня? — удивился Ефим. — Где ты его взял? Здесь, в подземелье? А ты знаешь, сколько людей его искало, сколько их погибло из-за него? Ну-ка, покажи!
Золотой конь был засунут в задний карман Данькиных шорт.
— А вы отпустите нас?
— Надо посмотреть ещё на коня! — начал торг Ефим.
— Вот он! — мальчик вытащил статуэтку из кармана.
— А говорили, что конь большой… — разочарованно протянул душегуб.
— Зато у него в глазах настоящие изумруды! — набивал цену Даник.
— Так я ведь могу и вас, и его беспрепятственно оставить у себя! — расхохотался Ефим.
На это возразить было нечего. А время шло! Они и так уже очень долго вели беседу с душегубом. В стену кто-то постучал. Может, это несчастная красавица напоминала им о времени?
Кирилл с тоской подумал о Вике, томящейся совсем рядом. От злости сжал кулаки и сунул их в карман бермуд. Правый кулак наткнулся на лимон, а левый — на моток медной проволоки, канцелярскую скрепку и лампочку от фонарика. Чего только не найдётся в мальчишеских карманах! Эврика! Кажется, есть чем удивить этого пещерного жителя, а заодно, отвлечь его внимание от себя! Уйдя в сторонку, парень порвал проволоку на две части. Скрепкой он проткнул лимон в двух местах, сделав небольшие дырочки, на расстоянии двух сантиметров одна от другой. В один из проколов вставил конец одной проволоки, во второй — скрепку. К ней прикрутил конец другой проволоки. Вторую её часть примотал к лампочке. С этим и подошёл к Ефиму.
— Хочу подарить вам сувенир. У вас теперь будет электрический свет, — сказал ему Кирилл и присоединил конец второй проволоки к контакту лампочки.
Лампочка загорелась. Ефим охнул и перекрестился:
— Свят, свят, свят… Это что за чудеса?
— Никаких чудес! Простая физика, — ответил Кирилл. — Вы и сами вполне можете проделать этот опыт. Попробуйте!
Душегуб с опаской отмахнулся, но ребята стали дружно убеждать его, что ничего в этом страшного нет. Зато теперь эта лампочка будет освещать любой уголок его жилища! Пусть он сам это испробует! Вот пусть уйдёт в самый тёмный угол и там проверит! Любопытство Ефима взяло верх над его осторожностью. Он схватил самоделку Кирилла и побежал в свой чулан.
Пока Ефим, раскрыв рот, любовался там непонятным для него чудом, Настя, Даник и Кирилл юркнули в комнату рядом, где находились Вика и Мэри.


* * *

Закрыв за ребятами дверь на металлический засов, девушка сразу же повела их к другому выходу. У них не было времени даже на то, чтобы вдоволь порадоваться встрече с Викой и Мэри. Лишь собака во время пути успела обежать всех и полизать руки каждому. Она волчком вертелась под ногами, выражая бурный восторг, забегала далеко вперёд и возвращалась назад к компании. Мэри с её чёрным окрасом должна бы полностью растворяться в темноте. Но, как ни странно, она была хорошо видна даже вдалеке — ошейник из бус, подаренных Настей, светился маленькими зелёными звёздочками.
— Настя, твои бусы тоже из фосфора? — удивился Кирилл.
— Нет-нет! — успокоила его девочка. — Я знаю, что фосфор ядовит и вреден для здоровья. На Мэри современные бусы. Они из пластика. Пластик сделан из белой глины и добавленного люминесцентного пигмента. Он накапливает в себе свет от любого источника, а потом в темноте возвращает сбережённые люмены. Правда, красиво?
— Красиво! — согласился Даник. — Но главное, удобно, как сейчас. Собаку не потеряешь в темноте.
Словно учуяв, что разговор о ней, Мэри подбежала к его ноге. Она многозначительно повела белками и неожиданно зарычала. Было ясно, что её рык предназначен невидимому неприятелю. В тот же момент буквально перед носом путников обрушилась стена. Обломки камней перегородили и без того узкую тропинку.
— О-па, приплыли! — воскликнул Кирилл.
Их проводница истово перекрестилась.
— Дальше не пройти! — сказала она.
Это было ясно и без её слов.
— Другой дороги нет? — на всякий случай поинтересовался парень, не надеясь на положительный ответ.
— Для вас нет…
— А для вас? — спросила Настя.
— Мне по силам пройти сквозь любую стену. Если ты, малышка, обнимешь меня покрепче, — обратилась девушка к Вике, — я смогу перенести тебя туда, откуда ты пришла.
Вика ухватилась за руку брата и отрицательно покачала головой:
— Спасибо! Но я уж лучше с ребятами останусь!
— Как знаешь! Мне пора спешить — полнолуние заканчивается.
С этими словами девушка, сделав несколько шагов в темноту, растворилась в ней бесследно, как не бывало.
— Что будем делать?
Вопрос Кирилла повис в воздухе без ответа. Ситуация казалась безвыходной. Все приуныли. И только Мэри бегала, виляя хвостом, от одного к другому. Она ласково прикусывала каждому руку в запястье, выражая этим свою безграничную любовь и преданность.
— Может, попробовать разобрать завал? — предложил Даник. — Мой папа говорит, что выход всегда можно найти. Надо только очень захотеть и не бояться попотеть.
— Да здесь так холодно, что мы вряд ли вспотеем, — удручённо махнула рукой Настя. — Но как ты себе представляешь разбор такого нагромождения камней? Это напоминает пирамиду. Если брать камни снизу, верхние посыпятся нам на голову.
— А если я встану на плечи Кириллу, то смогу по камушку разбирать завал.
— Фантастика! Ты представляешь, сколько времени уйдёт на это?! — скептически проговорил старший друг. — Да и не на всякий камень у тебя хватит сил.
Данька недовольно засопел, понимая правоту Кирилла. Но не в его правилах было долго дуться, а тем более сдаваться. Он ходил по тропинке — пять шагов туда, пять шагов назад — и усиленно думал. Преданная Мэри семенила следом, заглядывая ему в глаза. Мальчик вытащил из кармана белый шарик из пряжи — той, что вытащил из зубов Пузика и смотал в небольшой клубок. Он подбросил его несколько раз вверх, тут же ловко ловя, а потом сунул под нос собаке и, шутя, как бы продолжая начатую днём игру в следопыта, скомандовал: «Ищи, Мэри, ищи дом!». Ко всеобщему удивлению она подняла вверх морду, понюхала воздух. Потом принюхалась к земле. Что-то привлекло её внимание у левой стены. Она задержалась в одном месте, оглянулась на Даника и неожиданно начала усиленно работать передними лапами, делая подкоп. Ребята с интересом наблюдали за ней. Кирилл даже сострил по этому поводу:
— Мэри, ты смотри, не обрушь ещё эту часть стены. Не хватало нам оказаться здесь замурованными!
— Мэри умница! — заступилась за неё Вика. — Если бы не она, мы бы могли никогда не встретиться с вами!
— Кстати, Вика, как же вы оказались с ней под землёй? — спросил её брат. Теперь было время выслушать даже самый длинный рассказ.
И Вика поведала о том, как она случайно упала в колодец. И хорошо, что там не было воды. Она звала их всех по очереди, но спрыгнула к ней одна Мэри. Началась гроза. Вика испугалась молнии. Плакала. А Мэри вылизывала ей слёзы. Потом стала вот так же царапать дно колодца и стенку. Доцарапалась до небольшой дверцы. Девочка с трудом её открыла, и они увидели подвал. Но оказалось, что это длинный коридор, а никакой не погреб. Они шли, шли… Пока навстречу не попалась та красивая девушка. Она привела их к себе. Мэри согревала Вику своим теплом, когда ей было очень холодно…
Настя обняла девочку, прижала её к себе, понимая, сколько страхов пришлось натерпеться малышке. В это время Мэри оглянулась и пропала из поля зрения. Даник первым заметил её исчезновение. Подошёл поближе к вырытой ею дыре. Показался неширокий и невысокий лаз. Мэри вернулась назад, всем своим видом давая понять, чтобы друзья следовали за ней. Но идти даже на полусогнутых ногах там было невозможно! Выход один — ползти по-пластунски! Конечно, это никого не испугало. Только Настя забоялась за свою фотокамеру — ведь она была у неё на груди. Выход нашёл Данька. Он предложил повесить её на шею Мэри. Той не приходилось сгибаться, бегая по лазу. Так и сделали. Умная собака побежала вперёд. За ней пополз Даник, следом Настя, Вика и Кирилл.


* * *

Царапались локти и коленки, одежда цеплялась за камни и местами рвалась. Иногда под телом хлюпали лужицы. Но никто не думал о том, куда приведёт этот путь. Важно было движение вперёд! И отчаянные храбрецы, не терявшие присутствия духа, ползли, невзирая ни на что.
Преодолели метров восемьдесят. Впереди бежала Мэри с фотокамерой и своими светящимися бусами на шее. Но вот, кажется, её зелёные огоньки остановились. На широкую площадку первым выполз Даник. Остальные за ним. Наконец-то можно было подняться во весь рост, отряхнуть с себя кусочки ракушечника и земли. Одежда промокла, зябко, бр-р-р!
Не успели ребята оглядеться, как вдруг откуда-то сверху на них упала сеть. От неожиданности они стали махать руками, пытаясь освободиться, но лишь сильнее запутывались в ней. Сеть была крепкой, руками не порвать.
— Стой, не ерепенься! — раздался грозный голос откуда-то сверху.
 На площадку спрыгнули два солдата. Подошли к опутанным сетью детям.
— Кто такие? Куда путь держите? Дезертиры?
— Ну какие мы дезертиры?! — возмутилась Настя. — Вы на нас внимательно посмотрите!
— Посмотрим, вот только к его сиятельству Александру Васильевичу сведём вас сейчас и посмотрим! — сказал один солдат.
— Определим вас в рекруты, послужите Отечеству! — порадовался другой.
— В рекруты?! — ахнула Настя. — Это на двадцать пять лет, что ли?!
Никто ей не ответил. Так в сетке и повели их по тёмному коридору. Дорога была не длинной. Скоро вошли в небольшую комнату, освещённую свечами. В углу — икона с лампадкой, у стены — узкая кровать, заправленная серым солдатским одеялом, стол. Их встретил человек невысокого роста в военной форме высокого чина далёких времён. Похоже, эпохи Екатерины II. Кого-то он очень сильно напоминал своей внешностью. У Кирилла мелькнула одна мысль, но никак не верилось этому предположению!
— Кого захватили на этот раз? — спросил командир солдат, поднимаясь со стула.
— Дык, ещё не рассмотрели, ваше сиятельство! Темно там было. Сейчас определим!
Пока снимали сети, Кирилл шепнул Данику:
— Неужели это сам Суворов перед нами?!
Но тут заговорил хозяин комнаты:
— Повторял и ещё раз повторю: безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать! Солдат не разбойник! Не меньше оружия поражать противника надобно человеколюбием!
— Да мы их не тронули! Только привели к вам, ваше сиятельство. Не сумели они преодолеть насыпанный нами вал, — пояснили солдаты, снимая с ребят сеть.
— Что ж так? — быстро спросил Суворов. — Фашин*, лестниц при себе не имели? Али праздность помешала? Так помните, что праздность — корень всему злу, особливо военному человеку. Отвечайте! Я люблю правду без украшений!


*Фашина — связка прутьев, пучок хвороста, перевязанный скрученными прутьями (вицами) или проволокой.


— Нет у нас ни фашин, ни лестниц. Мы здесь случайно оказались. А теперь ищем выход, — ответил Кирилл.
— Идя вперёд, знай, как воротиться! Но всё ж таки вы пробрались в наше расположение, не перейдя вала. Как удалось?
— Ползком, — коротко доложил Даник.
— Ползком? Молодцы! Непреодолимого на свете нет ничего. Там, где пройдёт олень, там пройдёт и русский солдат. Там, где не пройдёт олень, всё равно пройдёт русский солдат. Хвалю! Но вы же не знали, что сможете выйти к людям. Так?
— Не знали, — согласились дети. — Но деваться было некуда, вот мы и полезли в ту дыру.
— Правильно! Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте, — одобрил Александр Васильевич. — Кто храбр — тот жив. Кто смел — тот цел. И всегда побеждает тот, кто меньше себя жалеет.
Суворов внимательно посмотрел на девочек:
— Устали, барышни? Такие переходы не для дам. Сейчас прикажу накормить вас.
С этими словами он вышел из комнаты. Настя с Викой валились с ног от усталости, но присесть на чужую кровать без приглашения не решились. Ребята оглянуться не успели, как вернулся командующий.
— Ну-с, рассказывайте о себе! — приказал он, обращаясь к своим гостям.
Те замялись, не зная, кому начинать. Инициативу взял в свои руки Даник:
— Настя! — указал он на девочку. — Приехала к нам в гости. Из Италии, между прочим!
— Из Италии? — удивился Суворов.
Настя, покраснев, подбежала к нему и что-то зашептала на ухо. У  того запрыгали искры смеха в глазах. Отвернувшись в сторону, он похекал, будто закашлялся, потом проговорил:
— Знавал я одного из Ольденбургских. Матушки-государыни Екатерины Петровны родня…
Данька ничего не понял, но решил продолжить.
— Кирилл и Вика — брат с сестрой, мои соседи. А я — Богдан. Живём в Аксае. Сюда попали неведомо как, — невольно подражая полководцу, сказал он, — просто какое-то неожиданное приключение произошло с нами.
— Все великие приключения происходят от малых причин, — изрёк Александр Васильевич.
Данька ненадолго задумался, а потом лукаво улыбнулся:
 — Так точно! Причина была: мы с Киркой давно хотели полазать в этих катакомбах, но родители не разрешали.
— Так-так! Значит, наперекор воле отцов пошли? Это нехорошо, нехорошо! И результат тут как тут — заблудились… Своенравие следует проявлять, когда научишься всему, станешь самостоятельным. Вот я не прыгал смолоду, зато прыгаю теперь. — Суворов помолчал немного, потом обратился к Кириллу: — Сколько лет тебе?
— Почти пятнадцать! — отрапортовал мальчик.
— Я на пятнадцатом году от роду поступил в полк. И тотчас же сделался действительным солдатом. Но перед тем работал над собой, не жалея ни сил, ни времени. Я ведь всегда был с виду тщедушным и хилым. Но, разработав курс гигиены, с большим терпением его исполнял. И потому в дальнейшем лучше иных здоровяков переносил усталость, голод и всякого рода лишения.
— Мама говорит, что Кирилла из-за плохого зрения не возьмут в армию, — подала голос Вика. — Он у нас станет учёным, потому что много читает и знает!
— Вот как? Похвально, похвально! За одного учёного трёх неучёных дают, — одобрил Суворов. — Что ж, каждому своё! Учись! Всё важное старайся запомнить да записать поскорее. Память есть кладовая ума. Но в этой кладовой много перегородок, а потому и надобно скорее всё укладывать, что куда следует.
Он перевёл взгляд на Даньку:
— Ну, а ты, юноша, хочешь в армии служить?
Вика, вспомнив слова о рекрутах, испуганно посмотрела на полководца и вдруг взмолилась:
— Не забирайте его на двадцать пять лет, пожалуйста! Лучше я останусь у вас. Даник у мамы один — она будет плакать!
Это прозвучало настолько трогательно, что великий Суворов улыбнулся ей:
— Молодец, девчушка! Настоящий друг! Так и полагается у друзей: сам погибай, а товарища выручай!
Данику почему-то стало неловко за себя. Он даже покраснел:
— Да я через год поступлю в кадетский корпус!
— Отменное решение! Первый Кадетский в Санкт-Петербурге? Я в своё время посещал его занятия.
— Нет, в наш Кадетский корпус, в Аксае. Я, между прочим, тоже, как и вы, работаю над собой, занимаюсь своей физической подготовкой. На перекладине я уже подтягиваюсь семь раз, шестьдесят метров  пробегаю за десять целых и пять десятых секунд, а километровый кросс почти за четыре с половиной минуты. Я очень хочу туда поступить! А это не так-то просто! Вы знаете, наш корпус самый лучший в стране! Его кадеты даже на параде Победы на Красной Площади несколько раз маршировали! — воскликнул Даник.
— Парады в Москве проводят?! — удивился полководец. — А какие победы чествуют? Были войны без меня? С кем?
«Александр Васильевич Суворов — великий русский полководец, генералиссимус. Не проиграл ни одного сражения, причём все они были выиграны при численном превосходстве неприятеля. Годы жизни: 1730–1800. В Аксае бывал в 1783–1784 годах», — пронеслось в голове у Кирилла.
— Много войн без вас было, Александр Васильевич! В 1812 году под командованием Кутузова разбили армию Наполеона, — ответил он.
— Молодец, Михайла Илларионович! Служил у меня в Астраханском пехотном полку командиром роты в чине капитана. Да и в русско-турецких войнах мы были рядом.  Горжусь им! — воскликнул Суворов. — Ещё какие сражения знаешь?
— То была Отечественная война. Москву французы тогда сожгли, но потом наши до Парижа через всю Европу прошли с победой. В 1904–1905 годах война с Японией, неудачная для России. Но советско-японская война в 1945 году принесла нам победу, — продолжил Кирилл. — Первая мировая война была в 1914–1918 годах.
— Не спеши, юноша!— снова прервал его полководец. — Не уразумел я, что за советско-японская война. Кто с японцами-то воевал?
 — Советский Союз! В 1917 году произошла революция. Царь отрёкся от престола, его с семьёй расстреляли, а власть передали рабочим и крестьянам.
— Царя расстреляли? Со всей семьёй?! Государственный переворот устроили всё-таки? Я каналью Емельку Пугачёва не простил. Так новые бунтари нашлись?! Всегда говорил, что политика — тухлое яйцо! — потрясённый Суворов на какое-то время потерял дар речи.
Девочкам стало жалко его. Они подбежали к нему, ухватили за обе руки, стали гладить их. Настя решила хоть немного утешить старого человека:
— Говорят, младшая дочь последнего императора России Николая II  осталась жива! Её звали Анастасией. И ходят слухи, что она долгое время скрывалась здесь, в Аксае, у неё родился сын.
— Значит, род Романовых не закончился! — слегка повеселел генералиссимус.
— Нет-нет, не закончился! Я много Романовых знаю! — поспешил успокоить и Данька, за что получил незаметный толчок в спину от Кирилла.
— И что же, как стали дальше жить? — сухо поинтересовался Суворов.
— Всяко приходилось… — ответил рассудительный Кирилл. — Воевали в Гражданскую войну в 1918–1922, строили новый мир. Но потом в 1941 году немецко-фашистская армия напала на СССР. Долгих четыре года воевали. И снова наша армия прошагала по всей Европе, закончив Вторую мировую войну победой в Берлине.
— Ага, победили всё-таки немцев?! — оживился великий полководец. — Вот молодцы! Хвалю за это! Не зря я своим солдатам внушал: мы русские и потому победим! Горжусь! Горжусь тем, что я русский!
Видно было, что разговор утомил генералиссимуса.
— Александр Васильевич, вам надо отдохнуть! — сказала Настя. — А нам пора домой.
— Ступайте, пообедайте сперва! А потом уж и в путь можно будет отправляться. Желаю вам счастья, потому как расположили вы меня к себе, очень расположили. И учитесь, учитесь всегда! Ученье — свет, а неученье — тьма. Помните это! — он перекрестил и поцеловал в лоб каждого.
Суворов присел на кровать, махнув им на прощание рукой. Ребята вышли за дверь.
— Надо торопиться! Обедать нам некогда! Дома нас, наверняка, уже потеряли, — сказал Кирилл.
Он произнёс это так решительно, что никто и не подумал спорить с ним. Мимо кухни, откуда тянуло вкусным запахом, прошли быстрым шагом, не останавливаясь. И только Даник вдруг, ничего никому не говоря, побежал назад. Все недоумённо глядели ему в след. А он, заскочив в комнату к уже спящему Суворову, поставил на его рабочий стол статуэтку золотого коня.


* * *

Пройдя несколько сот метров по извилистому лабиринту, ребята неожиданно вошли в высокий сводчатый тоннель. Стены и его потолок были расписаны красивыми рисунками из солевых отложений. На полу плитка, очень похожая на современную. Вот они вышли в отсек, где порода была разрисована причудливым узором: из одной точки по возрастанию в диаметре шли полукруглые линии, как будто спираль в разрезе.
— Что это?! Неужели  знаки инопланетян? — удивлённо воскликнул Даник.
Всем тоже показался интересным этот рисунок. Но ещё сильнее привлёк к себе внимание большой светлый зал, расположенный в этом тоннеле. Правда, вход в него был перекрыт металлической решёткой. Через неё дети сумели разглядеть стоящую вдоль стен аппаратуру с рычажками, ручками и прочими неведомыми им элементами. Очень захотелось попасть туда. Но решётка оказалась неподвижной, как ни дёргали они её со всех сторон.
Пытаясь справиться с препятствием, ребята не заметили, когда приземлился Велт. Он вышел из своей тарелки и помахал им рукой. Ему обрадовались как старому знакомому. Окружили его, засыпали вопросами:
— Куда ты подевался? Мы тебя потеряли!
— Меня срочно вызвали домой, — объяснил тот. — Я не мог вернуться к вам и сказать об этом. Но мысленно я шёл с вами. Потому и нашёл сейчас вас так легко. Вы хотите попасть в этот зал? Отойдите подальше от решётки!
Велт сел в свою кабину. Тарелка засветилась ярким светом. Потом из неё вышел голубой луч, тонкий и длинный. Он был направлен в сторону металлического заграждения. Луч развернулся, лёг параллельно с полом. Как острое лезвие он разрезал металл сначала снизу, потом сверху. Решётка упала. Теперь можно было беспрепятственно входить в комнату.
Зал — просторный и высокий, метров пять от паркетного пола до верхнего перекрытия. В одном его углу на тумбочке был небольшой по современным меркам ламповый телевизор с выпуклым экраном («Рубин» можно было прочесть на нём), в другом, на полу стоял пулемёт «Максим». На столе размещались печатная машинка, установка радиосвязи и старинный телефон. И ещё вдоль стены стояло что-то громоздкое и высоченное, почти под потолок, отдалённо напоминавшее современный компьютер.
— Интересно! Прямо какой-то военный командный пункт! — со знанием дела констатировал Даник.
— Только какого времени? Слишком уж давно он оборудован, по-моему, — откликнулась Настя. — И почему здесь? Для кого?
Данька развернул пулемёт в сторону темнеющей пустоты коридора:
— Тра-та-та-та-та-та-та… Привет, ребята! Я — Чапай*! Настя, ты будешь Анкой-пулемётчицей!
Мэри, сообразив, что началась новая игра, весело бегала по залу, тычась своим носом в колени каждого, приглашая и его включиться в действие.
— А я кем буду, Даник? — спросила Вика.
— А ты?.. Ты будешь медсестрой! После войны станешь врачом, как моя мама! — великодушно распорядился «Чапай». — А пока с собакой-санитаркой Мэри выносите с поля боя из-под обстрела раненых! Тра-та-та-та-та-та-та…
Но Настя, видно, предпочла быть военным корреспондентом. Она ходила по комнате и снимала всё, что казалось ей необычным. Увидев это, Даник враз потерял интерес к своей игре, поднялся с пола, отошёл от пулемёта.
— Нет, Настя у нас не Анка-пулемётчица, — проговорил он недовольно.
— Она разведчица, агент Анна Чапман! — засмеялся Кирилл.
— Ошибаетесь, мальчики! Я — свободный художник. При этом заметьте, очень голодный! — отшутилась девочка.
— А настоящий художник, говорят, должен быть всегда голодным, чтобы создавать свои шедевры! — галантно поддержал шутку Кирилл.
При этих словах каждый из ребят ощутил острое чувство голода. Все вдруг вспомнили о том, как сознательно отказались от предложенного обеда у Суворова, заспешив домой. Хоть и утверждал великий полководец, что нужно держать «голову в холоде, живот в голоде, а ноги в тепле», от этого никому легче не стало. Да и как добраться до дому, до сих пор не ясно. Настроение окончательно упало. В зале повисла тишина. Но она не понравилась Мэри. Неунывающая собака в очередной раз обежала комнату и ткнулась носом в невысокую, малозаметную дверь. Она зафыркала, вынюхивая её. Видно было, что дверное полотно из сплошного толстенного металла когда-то было окрашено в зелёный цвет. Теперь же краска местами облупилась, кое-где просматривалась ржавчина. Попытались открыть дверь — куда там! Результат ещё похлеще, чем с решёткой. Тут даже ухватиться не за что, чтоб потянуть на себя, — ручки и той нет.
— Велт, а эту дверь ты сумеешь срезать? — спросил своего нового приятеля Кирилл.
Велт с сожалением развёл руками:
— Для этой двери я пока слишком мал, извини!

*Чапай — Василий Иванович Чапаев (1887-1919), начдив Красной армии, участник Первой мировой и Гражданской войн, кавалер трёх Георгиевских крестов и одной медали, кавалер ордена Красного Знамени (1919).

Даник уныло подошёл к столу, поднял трубку телефона. Тишина — ни коротких, ни длинных гудков! Система радиосвязи тоже не подавала никаких признаков жизни. Да и как ею пользоваться, никто не знал.
— Эх, вот бы сейчас поговорить с папиной частью! — воскликнул Даник.
— Папиной частью? — не понял Велт. — Что такое «папина часть», какая «папина часть»?
— Самая обыкновенная военная часть, расположенная в Аксае. Он служит в ней, офицер.
Но Велт, казалось, уже не слушал Даньку. Он думал о чём-то о своём, забавно покачивая непропорционально большой головой. Видно было, что в его душе, если она у него существовала вообще, идёт напряжённая борьба. Наконец в нём что-то щёлкнуло, голова утихомирилась, и Велт проговорил:
— У меня есть для вас приятный сюрприз. Я надеюсь, что он вам чем-то поможет. Следуйте за мной!

***
Он вёл их длинным, высоким коридором, подсвечивая дорогу фонариком, зажёгшимся внутри него самого. Как будто Данко* нёс своё сердце, освещая путь людям.
По стенам тоннеля стекала вода. С высоких потолков свисали сосульки разной величины и тоже по чуть-чуть капало.
— Ой, что это?! — послышался удивлённый возглас Вики.
Все оглянулись на её голос, но девочки не увидели.
— Вика, где ты?! — встревоженно крикнул старший брат.
Мэри бросилась назад. В темноте зеленоватым светом мелькнули её бусы-ошейник и исчезли. Велт вернулся, пройдя по пути собаки, и все увидели с левой стороны стены вход в отсек, куда забежала Мэри.
Войдя в него, они оказались в полукруглом зале небольшого размера. По высоте он был ниже коридора, по которому шли. Может, оттого и сосульки здесь были длиннее. Под ногами хлюпали лужицы, из которых буквально росли пирамидки с широким основанием, утончающиеся кверху. Вика стояла возле пирамиды, упирающейся в потолок пещеры.
— Я отстала от вас, потому что у меня порвались сланцы. Побежала догонять и нечаянно свернула сюда. Сначала споткнулась об эти бугорки в темноте, а потом стукнулась лбом вот об это… — пояснила она, едва сдерживая слёзы. — Хорошо, Мэри меня нашла!
— Горе ты моё! — проворчал Кирилл. — Вечно тебя куда-нибудь занесёт!
Велт осветил пещеру.
— Как красиво! — не удержала своего восхищения Настя. — Что же это за чудеса?


*Данко — герой третьей части рассказа М. Горького «Старуха Изергиль», пожертвовавший собой и спасший свой народ с помощью «горящего сердца», вырвав его из собственной груди.


— С потолка растут сталактиты. Это наросты кальция, который вода очень медленно, по капле, вымывает из горной породы веками. Падая на пол, маленькие кристаллы сращиваются, собираясь горкой, и растут вверх такими вот пирамидками, — пояснил Кирилл. — Их называют сталагмитами. А там, где Вика чуть лоб себе не расшибла, сталактит и сталагмит удачно срослись, поджидая её много-много времени.
Вика рассмеялась. Но брату было не до смеха.
— Как же ты пойдёшь дальше? — удручённо вздохнул он. — Придётся тащить тебя на закорках.
— Будем по очереди это делать! — предложил Даник.
— Я понесу её на себе! — сказал Велт. Увидев, что друзья смотрят на него с большим сомнением, он успокоил их: — Не бойтесь, я сильный, не уроню Вику!
Он с лёгкостью подхватил девчушку на руки, вынес её в основной коридор и посадил к себе на плечи.
— Это я с виду только такой небольшой, а силы у меня много! Вперёд, друзья мои!
— Мал золотник, да дорог, говорит моя бабушка, — улыбнулась Настя.

***
Пройдя ещё немного, они снова увидели ответвление, теперь уже вправо. Три ступеньки вверх вели к небольшой круглой двери с металлическим кольцом вместо ручки. Велт стукнул им, видимо, подав условный сигнал. Дверь открылась. На пороге стоял человек с длинными, ниже плеч, волосами, усами и длинной бородой. Он был седым как лунь*.

*Лунь — пернатый хищник голубовато-пепельно-серого цвета, который своим загнутым клювом и венцом перьев вокруг щёк и подбородка удивительно напоминает убелённого сединами бородатого старца.


— Здравствуй, Сергей! — поприветствовал его Велт. — Я привёл к тебе гостей. Это мои друзья, земляне.
Человек в первый момент просто остолбенел. Казалось, он потерял дар речи, если не был немым. Тот, кого Велт назвал Сергеем, молча подходил к каждому из пришедших, осторожно касался их рук, плеч, нюхал воздух вокруг них. Ребятам даже стало немного жутковато от такого его поведения. Он был невысокого роста, худой, с бледной кожей рук и той части лица, что оставалась без волосяного покрова. Глаза его сразу же напомнили Данику Пузика. Одежда на человеке тоже была немного странной — синие из тонкого хлопчатобумажного трикотажа спортивные штаны с пузырящимися коленями, вместо футболки пижамная полосатая куртка.
— Где ты их откопал, Велт?! — потрясённый Сергей долго приходил в себя, прежде чем проговорил это.
— Длинная история! — ответил тот. — Сказать по правде, я давно хотел устроить тебе такой сюрприз. Ведь я твой друг! Теперь и эти земляне стали для меня такими же друзьями. Сначала я встретил в парке Аксая Настю и Богдана с Мэри. Но собака испугала меня. Мне не удалось войти в контакт
с ними и заманить их к тебе в гости. Правда, чуть позже это совершенно неожиданно получилось с Викой. Она оказалась в подземелье.
Велт опустил девочку со своих плеч на пол.
— Но Мэри, — кивнул он яйцеобразной головой в сторону собаки, — и в этот раз стала для меня преградой. Я не знал, как общаться с таким объектом. Тем временем, дух злого землянина перехватил их и загнал к себе. Я пытался помочь малышке и потому вернулся на место, где она вошла под землю, за её друзьями. Но там, в доме, уже никого не было. Только вот эти камни лежали на столе.
Велт достал два рубина и два изумруда, протянул их Насте. Теперь настал черёд удивляться юным невольникам подземелья.
— Я понял, что и они здесь, и стал искать их. В конце концов то, на что я себя нацелил, удалось осуществить. И вот мы сейчас здесь, у тебя.
— Это невероятно! Я много, очень много лет не видел ни одного живого человека! — казалось, Сергей всё ещё не верил своим глазам. — Ведь только с тобой я мог общаться всё последнее время! И это стало для меня счастьем! С того момента, как я здесь оказался…
— А как вы здесь оказались? И что вы здесь делаете? — первым не выдержал Даник, не очень вежливо перебив старшего по возрасту. Ох, и досталось бы ему от мамы за это, если бы она очутилась сейчас рядом!
— Сергей! Земляне уже давно в подземелье. И ещё ничего не ели. У них скоро иссякнут последние силы. Им нужно зарядить их аккумуляторы, — вновь вмешался в разговор Велт. — Это можешь сделать только ты!
— Конечно, конечно! — засуетился хозяин. — Сейчас я их покормлю!
Он скрылся за квадратной дверью. Ребята с любопытством огляделись по сторонам. В комнате стояла современная широкая кровать, большой шкаф для одежды, сделанный из добротного светлого дерева, такие же шкафчики меньшего размера, тумбочки, несколько стульев и широкий письменный стол. На столе был старинный телефон. Даник не удержался, поднял его трубку. И здесь тишина! Связи нет!
— Велт, веди гостей в кухню! — послышался голос хозяина.

***
Оборудование кухни ещё больше удивило ребят. Они попали в современный кухонный блок с красивыми деревянными шкафчиками, столами и прочей утварью. Всё это абсолютно не вязалось с обликом хозяина, который гостеприимно распахнул перед ними двери. Вот только вместо газовой печи было что-то вроде мангала. Сергей насыпал туда древесный уголь, развёл огонь, подвесил над ним большой котелок с водой.
— Сейчас устроим пир на весь мир! Сто лет не принимал гостей! Только Велт изредка навещает меня. И то правда: зачем ему старик? Что будете, ребята, кушать? Тушёнку открыть или мяском вас угостить? Особого разнообразия не обещаю, но накормлю сытно! — приговаривал возбуждённый хозяин.
Всё это совсем не напоминало прежние встречи. Здесь пахло человеческим духом и, как ни странно, своеобразным уютом.
Наша компания переглянулась, услышав вопрос. За всех ответил Даник:
— Конечно, мясо, если можно!
Сергей, суетясь, открыл один шкаф. В нём стояли металлические банки, обмазанные чем-то жирным. Он махнул рукой, мол, ошибся, не туда влез. Открыл другой. Вытащил оттуда небольшую плоскую пачку, напоминающую сигаретную. Распаковал её. Вынул какую-то прямоугольную пластинку коричневого цвета и понёс к своему очагу. Не у одного Даньки мелькнула скептическая мысль, что этого им вряд ли хватит, чтоб наесться.
Хозяин опустил пластинку в кипящую воду. А через пять минут достал из котелка и положил на круглое блюдо большущий кусок аппетитно пахнущего мяса. Вот это фокус!
Затем из следующего шкафчика он извлёк тюбик, наподобие большой зубной пасты. Выдавил несколько полосок в прозрачную стеклянную миску, и в ней, на глазах вспухая, они вдруг превратились в зелёный овощной салат. Цирк, да и только!
В завершение в высоких стаканах был подан напиток из кубиков. Растворяясь, они не шипели, не пенились. Но в одних стаканах получилась горячая смесь красного цвета с кусочками ягод, в других — ледяная, типа молока из холодильника с мелкими дольками шоколада.
Ребята молча уплетали необычную еду. Лишь выпив оба стакана, Настя восхищённо произнесла:
— Великолепное смузи!
— Классный коктейль! — поддержал Даник.
Вика с Кириллом вежливо поблагодарили Сергея. А он, казалось, был на седьмом небе от счастья. Мэри, которой перепал большой кусок остывшего мяса, блаженствовала у порога. Велт с удовольствием наблюдал за всей компанией.

***
Покормив гостей, Сергей предложил им «выйти отдохнуть». Ребята переглянулись — тихий час, что ли? А хозяин уже открывал очередную дверь своего жилища. То, что предстало перед взором юных путешественников, заставило их ахнуть. Они вышли к горному озеру с пальмами и голубыми елями. Правда, немного приглядевшись, им стало понятно, что деревья искусственные. Но вода была настоящей! И в ней плавали настоящие живые рыбы, большие и маленькие! Услышав непривычный шум, они заметались и куда-то исчезли. Видимо, в скале был подводный грот, где они прятались. Из воды поднималась вышка для прыжков, как в бассейне. Воздух здесь, действительно, отличался от того, который был в других помещениях, где уже побывали невольные узники аксайских катакомб.
— Сергей! Кто вы? Откуда это всё у вас? — решился наконец спросить Кирилл.
Возникла долгая пауза. Потом старик внезапно охрипшим голосом спросил:
— Какой нынче год? У Велта своё летоисчисление, и я давно потерял привычный счёт дням.
— Сегодня 13 июля 2014 года, — ответил кто-то из друзей.
— Вот это да! Новый век уже? Значит, я здесь… Я здесь почти пятьдесят четыре года! В армию меня призвали весной шестидесятого, одна тысяча девятьсот шестидесятого…
— Моей бабушке в этом году будет пятьдесят четыре года! — присвистнул Данька.
— А вам сколько лет? — спросила Сергея Настя.
— Семьдесят два! — мгновенно подсчитав в уме, ответил за него Даник.
Сергей согласно кивнул головой.
— И как же вы здесь оказались? Что с вами произошло?
Ни у кого не укладывалось в голове случившееся.
— Я только принял присягу, как у нас в части произошло ЧП, — начал свой рассказ старик. — Двоих солдат отправили с заданием в каменоломни, и они не вернулись назад. Думаю, что у начальства были всякие мысли: от несчастного случая до дезертирства. И потому через два дня меня и ещё троих послали на их поиски. Старшим был лейтенант, остальные рядовые-первогодки. Те двое могли ведь и заблудиться… Мы шли долго. Дошли до развилки. Лейтенант отправил двоих наших в одну сторону, а мы с ним пошли в другую. У нас было две рации. Получалось, что по одной на каждую партию. С частью скоро связь оборвалась. Наверное, слишком глубоко мы забрались, а это не предполагалось. Но возможность переговариваться со своими, ушедшими по другому тоннелю, осталась. И вот мы с лейтенантом неожиданно вышли в этот отсек, где с вами сейчас находимся. Конечно, тут было тогда всё по-другому. Никакой мебели и в помине не стояло. Это потом уж Велт мне её натаскал. Озеро было больше по размеру, только не таким глубоким. Может, лето стояло слишком сухим, и оно обмелело, не знаю. Но, когда мы с лейтенантом в него заглянули, подсветив фонариком, то увидели в нём коня.
— Живого?! — ахнула сердобольная Вика. — Или он уже утонул?
— Он был, как живой. Но на самом деле это была статуя, сделанная в полный рост коня. Лейтенант решил, что он из золота.
— Выходит, прав был Ефим-душегуб! — воскликнул Кирилл. — Помните, как он разочаровался, что наш конь маленький? А он, якобы, слышал про большого.
— Что за маленький конь? О чём ты? — заинтересовался Сергей.
— Долгая история. Даник в одном сундуке нашёл статуэтку золотого коня с глазами из изумруда…
Старик подскочил с места, забегал из стороны в сторону. Потом резко остановился, махнул рукой:
— Слушайте дальше, не перебивайте! Только мы увидели эту картину, как по рации вышли на связь наши и сообщили, что наткнулись на страшное: один из тех солдат, которых мы разыскивали, нашёлся. Только это была его половина, верхняя часть туловища, аккуратно срезанная чем-то острым. От нижней части ни кусочка не увидели. И второго солдата нет. Но они видят золотого коня! Представьте себе наше удивление! Мы смотрим на коня, и они, ушедшие в другую сторону, видят его! Уж не золотая ли конница в этом подземелье спрятана?!
— Клоны, что ли? — предположил Даник.
Кажется, старик не понял его, потому что никак не среагировал, а продолжил свой рассказ:
— Не успели мы задуматься над этим, как солдат по рации кричит, что рядовой Петрушенко хотел погладить коня, но лишь прикоснулся к нему, как его тут же разрезало пополам невероятно ярким и тонким лучом света, невесть откуда взявшимся. Лейтенант приказал ему ни в коем случае не касаться того коня. Но, оказалось, что и конь пропал, и остатки двух тел исчезли. У нас с командиром одна мысль возникла: парень сошёл с ума. Надо спешить к нему на выручку. Лейтенант приказал мне оставаться на месте до его возвращения, занять пост и стеречь нашего красавца, не трогая его пальцем. Кто знает, вдруг и вправду из-за него погибли люди? А сам отправился на поиски солдата. Так я оказался в подземелье один. И даже рации у меня не было, лишь фонарик и длинная верёвка. Через какое-то время под ногами у меня загудело, задрожала земля, закачались камни. Как будто землетрясение случилось. Ровно на половине озера обрушилась скала, перекрыв его. Вода сразу же поднялась, совсем скрыла под собой коня. Но моё дело охранять объект, где бы он ни находился —  хоть под водой, хоть на суше.
— Вам, наверное, страшно было? — спросила Настя.
— Конечно, страшно, как не бояться? Только дурак ничего не боится! Тем более что вскоре произошёл ещё один обвал, с другой стороны. И я оказался замурованным в этих катакомбах.
— Вот это да! — покачал головой Даник. — Без еды, без связи…
— Дневной паёк у меня остался, а вот связи не было. Я старался больше пить. Благо, вода под боком. И вкус у неё необыкновенный! Знамо дело — с золотом, — усмехнулся Сергей.
Вика подбежала к озеру, заглянула в него. В прозрачной воде ничего, кроме резвящихся мальков, не увидела.
— А где же конь? — удивилась она. — Уплыл?
— Да нет, на сушу вышел, — зелёные глаза старика по-мальчишески заискрились.
— Ну да… — скорчила недоверчивую гримаску Вика.
— Вам удалось его вытащить?! И вы не побоялись прикоснуться к нему после того, что произошло с вашими товарищами? — взволнованно спросил Кирилл.
— Ну, сам-то я вряд ли справился бы с такой тяжёлой громадиной! Вот кто, считай, всё за меня сделал, — Сергей указал на Велта.
Все оглянулись на скромно сидящего в сторонке необычного маленького мальчика. Трудно было представить его в образе Геракла, с присущей тому силой. Слегка выпуклые глаза Велта окатили друзей добрым светом улыбки.
— А как же вам удалось встретиться? — Настя переводила взгляд с одного на другого. Такая необычная пара — ещё одна загадка этого аксайского подземелья…
— Это Велт нашёл меня. Нашёл, когда я уже почти умирал от голода. Я сидел, понимая, что наступает конец. Сил было мало, всё время хотелось спать. А в голове крутилась казачья песня «Ой, то не вечер, то не вечер». И золотой конь, как мираж, то выходил из воды, то возвращался назад. С тоски я запел. Дойдя до слов:
Мне во сне привиделось,
Будто конь мой вороной
Разыгрался, расплясался,
Ой, разрезвился подо мной,
прямым ходом побрёл к «своему» коню. Думаю, пусть и меня убьёт та сила, что поразила моих товарищей. Сколько ж можно так жить уже?! Подошёл, обнял его за морду. Плачу и шепчу ему в ухо: «Ты, конёк вороной, передай, дорогой, что я честно погиб за рабочих!» Мой батя любил эту песню… Вдруг из-под земли луч света. Ну, думаю, он-то и убивает… Но луч не на меня направлен, а вверх. А потом «грибок» вырос в виде Велта, — развёл руками Сергей, возвращаясь из своих воспоминаний.
Слушатели сидели, затаив дыхание, боясь пошевелиться, чтоб не помешать рассказчику. Только Мэри перебралась к Велту и прилегла у его ног. Он погладил её по голове. Видно было, что настороженные отношения с этим «объектом» переросли во взаимную симпатию. Наверное, так же у него случилось и с незнакомым землянином-солдатом, неожиданно возникшим в его жизни.
— Велт стал для меня Пятницей*!
Видя, что дети его не поняли, Сергей удивился:
— Неужели не читали «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо?! Я мальчишкой зачитывался этой книгой! Может, она мне и выжить здесь помогла…
— Я читал, — ответил Кирилл. Остальные смущённо отвели взгляд в сторону.
— Мне пришлось обучить Велта русскому языку. Я рассказывал ему про свою жизнь, про дом, про мать с отцом, пересказывал книжки и фильмы. Я ведь в детстве очень любил читать. Благодаря общению с Велтом не разучился говорить и не сошёл с ума, не потерял память.

*Пятница (здесь) — имя туземца, персонажа  романа Даниэля Дэфо «Робинзон Крузо».

— А откуда у вас такая мебель, еда? — вспомнила Настя. — Да и эти пальмы, ели, вышка… Как будто в Меге всё недавно купили.
— О! Этим тоже меня снабдил мой друг! Говорит, что всё это он собрал здесь, в катакомбах. Будто бы он наткнулся на брошенный бункер и там всё это нашёл. Не знаю, что за чудеса…
— Это земляне с оружием здесь строили себе убежище и полигон для испытания военной техники, — впервые за долгое время подал голос Велт. — Мои близкие очень не любят их. Эти зелёные человечки из своих ракет однажды сбили моего старшего брата — осенней ночью он улетел на прогулку и не вернулся назад. Из-за них наши стали настороженно относиться ко всем землянам. Потому я и Сергея скрывал все эти годы от них. И к вам на помощь несколько раз вылетал тайно.
— Велт замечательный! — сказала Вика. — Он так много доброго всем нам сделал!
— Вы мне интересны и приятны. Я считаю вас своими друзьями. Сергей мне всегда говорил: хочешь быть любим друзьями — делай им добро; хочешь, чтоб тебя уважали и долго помнили — приноси пользу. У меня хороший учитель в этой жизни!
— А выбраться отсюда вы не пробовали? — задал, наконец, давно мучивший его вопрос Кирилл.
— Сначала я не мог этого сделать из-за завала. Потом мы с Велтом помаленьку расчистили тут. Но я считал и считаю до сих пор, что не имею права нарушить приказ командира, оставить свой пост без охраны — я же принимал присягу! И это было главным препятствием для меня.
— Да ведь сейчас и армия другая! — с жаром воскликнул Даник. — Ведь СССР давно уже нет! У нас теперь армия России!
Мальчик замолчал на несколько секунд.
— Значит, вам нужен приказ, снимающий вас с поста! Надо мне сказать об этом своему папе! Он офицер, майор! — придумал выход Данька. 
— Боюсь, мне уже нечего делать на земле! Мать с отцом, наверняка, давно умерли, а больше у меня никого и не было. А здесь есть Велт, которого я люблю, как сына, — грустно проговорил Сергей.
Но, похоже, его слушала одна Вика. Поскольку все остальные тут же вспомнили, откуда и зачем пришли сюда. Ведь Велт обещал, что Сергей им поможет.
Инопланетянин подошёл к своему другу и стал что-то тихонько ему говорить. Видно было, что старик разволновался. После нескольких фраз он  молча вышел за дверь. Минут десять звенящей тишины показались ребятам вечностью. Они понимали, что происходит что-то важное и потому не решались задавать вопросы.
Велт поднялся, жестом приглашая следовать за ним. Вернулись в зал-спальню, в которой состоялась первое знакомство с Сергеем. Их встретил солдат в форме рядового Советской армии, в кирзовых сапогах, начищенных до блеска, и пилотке со звёздочкой на голове. На пряжке ремня сияла большая пятиконечная звезда. И лишь седые волосы да борода напоминали того старика, с которым судьба свела ребят в этом необычном подземелье.
 Маленькая Вика подбежала к нему, ухватила его за руку:
— Дедушка! Пойдёмте с нами! Я попрошу маму, вы станете жить у нас! У вас будем мы!
— Конечно! Пойдёмте! А Велт часто будет прилетать к вам в гости! — подхватили Кирилл с Настей.
Только Даник молчал. Он хорошо знал, что такое приказ для военного человека. По лицу старика текли крупные слёзы, как чистая, прозрачная вода. Он, не стесняясь их, молча обнял каждого и раскрыл перед ними дверь.
— Удачи вам, друзья! То, что знал, я передал Велту. У вас всё получится!

***
До КП дошли молча. Там ничего не изменилось за время их отсутствия. Велт сел в свою тарелку, включил её. Широкий луч света был послан на экран того, что напоминало монитор компьютера. Появилось лицо Сергея. Из противоположной стороны тарелки вышел почти такой же луч на установку связи, словно осветил её для старого солдата.
— Сергей? Всё так? — непонятно спросил его Велт.
Тот согласно кивнул с экрана. Инопланетянин заговорщицки подмигнул ему, на мгновение выключил свой свет. Снова включил. Только теперь уже короткий узкий луч красного цвета будто щупальцами прошёлся по кнопкам и рычажкам установки, словно вливая в неё жизнь.
— Я — «Рубин», я — «Рубин»! Отвечайте! — из радиопередатчика послышался далёкий мужской голос.
Что отвечать, никто не знал. Все с надеждой смотрели то на Кирилла, то на Велта. Кирилл наморщил лоб, потёр переносицу, поправил свои очки. Мэри понюхала карман шорт Даника. Он посмотрел на неё, погладил — мол, не мешай думать. Мысленно прокрутил прошедший день в Аксае. Встреча с Настей, купание в Аксайчике, потом просмотр фоток у неё дома, гроза. Камни, которые вернул им Велт… Слово «рубин» с чем-то ассоциировалось в голове. И тут он вернулся к тому, с чего началось их неожиданное приключение. На секунду напряг память, вспоминая, как называл Кирилл его камни. Есть!
— «Рубин», «Рубин»! Я — «Изумруд»! Отвечайте! — отчаянно закричал Данька. — Помогите нам выбраться отсюда! Здесь тяжёлая дверь! Нам самим её не открыть!
— «Изумруд», «Изумруд»! Я — «Рубин»! Пароль! Назовите пароль!
Ребята переглянулись.
— Мальчики, думайте быстрее! Какой может быть пароль? — взмолилась Настя.
Неизвестно почему, маленькая Вика едва слышно проговорила:
— Ак-су...
Раздался стук в стену, бронированная дверь пронзительно заскрипела и начала потихоньку открываться…


* * *

Раздался стук, потом скрип. Папа давно собирался смазать петли двери, но руки так и не дошли. Или это половицы скрипят?
— Даник, сынок, хватит спать! — ласково говорила мама.
В комнате было тепло и светло. Данька вскочил с кровати, вышел из спальни в зал. На спинке кожаного кресла сидел белый кот Пузик. Мальчик с опаской покосился на сидение. Ничто не напоминало тот кошмар, который натворила Мэри.
Выглянул в окно. Собака бегала во дворе по лужайке, играя с теннисным мячиком. На шее вместо ошейника у неё были бусы из шариков молочного цвета.
На журнальном столике лежала большая старинная книга: Н.М. Карамзин «История государства Российского».
— Ты купила новую книгу? — поинтересовался Даник у мамы.
— Хотела купить в подарок для Кирилла. Ведь у него послезавтра день рождения! Но мне отдали её даром. Бабушка моей школьной подруги, которая сейчас живёт в Рамони, принесла мне на работу.
Даник мгновенно вспомнил всё, что приключилось с ним и его друзьями.
— В Рамони?! — воскликнул он. — В Италии?
— Почему в Италии? — удивилась мама. — Рамонь — городок типа Аксая в Воронежской области. Знаменит он таинственным, очень интересным  замком принцессы Ольденбургской. Иди, мой руки и на кухню! Пора ужинать.
Она вышла из зала. Данька раскрыл тяжёлую старинную книгу. Из неё выпал пожелтевший от времени листок бумаги с обгорелыми краями.
«Грамота, — прочёл мальчик. — Грамота сия дана волонтёру в том, что он имел честь быть на аудиенции у генерал-поручика Суворова Александра Васильевича июля 13 числа 1784 года, и получил почётное право вступить в ряды великой Российской армии.
Живи так, чтобы Россия гордилась тобой, а ты мог бы гордиться Россией!»

               
                2014 год, г. Аксай, Россия

Книга в ПДФ: