Посетила тут меня как-то, совсем недавно, одна умная мысль, что, честно признаться, бывает не часто. Я поняла, почему не рождаются больше такие великие писатели как Толстой, Чехов, Достоевский, Тургенев. Все дело в телевидении. В возможности передавать свои мысли и чувства визуально и вслух. «Бытие определяет сознание». Телевизионная цивилизация определила наше бытие. Люди значительно меньше стали писать друг другу. А зачем? Можно ведь увидеть и услышать. Язык письма, по моему глубокому мнению, значительно информативнее и более насыщен информацией, чем простое общение. Фантазии в нем больше, больше возможностей придать письму чувства и оттенки, которые на слух можно и не воспринять. Ну, например, когда вы спрашиваете у своих знакомых как они отдохнули, они вам отвечают: «Весело провели время». А когда они присылают письмо, а там написано: «время провели «весело». Понятно уже, что «весело» это вовсе не весело.
Но это была, как говориться, присказка, сказка впереди.
На жизненном пути своем повезло мне встретить многих удивительных людей. Эта стандартная фраза для начала любого рассказа, повести, романа. После этого положено рассказчику поведать читателю своему об этих самых удивительных людях. Как правило, люди эти незаурядные: редких профессий, поразительных судеб, сильных характеров, феноменальных способностей, выдающихся талантов.
Я же начну свой рассказ немного не так. Я поставлю кавычки. И тогда первое предложение повествования моего будет выглядеть так: «На жизненном пути своем «повезло» мне встретить многих «удивительных» людей. И добрый читатель мой сразу поймет, что это за «повезло» и «удивительные».
Зашла я как-то за рецептом нового торта к соседке своей – Зое Ивановне и поначалу подумала, что квартирой ошиблась.
Зоя Ивановна – полная и жизнерадостная женщина обладала тремя, несомненно, позитивными, женскими качествами: она вкусно готовила, профессионально кроила и шила и могла болтать безумолку часами. За первое ее боготворил муж, за второе - начальник пошивочного ателье на работе, за третье - многочисленные подруги. Единственным, кому было на все эти достоинства наплевать , кот, но и тот ничего плохого о хозяйке своим друзьям котам определенно сообщить не мог.
Именно по этому коту "Барсику" и опознала я соседку и ее жилище. Если бы не "Барсик" – развернулась бы и ушла, честное слово. Квартира Зои Ивановны до этого пребывающая обычно в деловом беспорядке – повсюду разложены отрезы материи, несколько манекенов с готовыми платьями, куча иголок, ниток, кусков картона для кройки и все это пропитано запахом вкуснейших и неповторимых пирожков с капустой. Посреди такого вот «рабочего бардака» сама хозяйка в неизменном светлом фартуке с забавно вышитым рисунком Чебурашки, очках на носу и гибкой линейкой портных – «сантиметром».
Теперь всё было не так. Все швейное производство было убрано, на столе стояло несколько икон, по углам лежали веники из полыни, в углу на еще одном столе лежала Библия и горела свеча. Все это отдаленно напомнило мне обстановку при обряде погребения. Муж Зои Ивановны был в это время на заработках, и я грешным делом подумала уже что-либо не то. Сама Зоя Ивановна встретила меня с каким-то странным восторженно-загадочным выражением лица в непонятном, с кружевным ободком по талии, сарафане до пят, превышавшем, минимум, раза в два даже ее по-русски изящную фигуру. Она была похожа на перезрелую актрису из провинциального театра, которой досталась роль Офелии. Даже "Барсик" и тот был какой-то не такой. Благообразность появилась в этом плутоватом коте какая-то, задумчивость, сосредоточенность.
Зоя Ивановна, предвосхищая мои вопросы, приложила палец к губам и, осторожно ступая по паркету, провела меня на кухню. В другой комнате я успела заметить стулья, сидевших на них женщин и услышала монотонный речетатив, похожий на мантры, прерывавшийся, иногда, грубым, мужским покашливанием.
- Старец у меня остановился. Серапионом зовут. Божий он человек. Странствует по белу свету, народ просвещает в духе веры истиной. Его ко мне моя подружка Наташка Раскова привела.
- А кто это у тебя там еще?
- Это люди пришли. На прием к старцу. Из самой Москвы приехали. За советом и наставлением.
- А полынь зачем?
- Силы злые бояться горького духа травы этой. Старец наказал полынью дом спасать от нечисти.
- А вырядилась чего так?
- Ну что ты! Женщине не пристало носить облегающую одежду. От лукавого это! А на фартуке у меня вообще рисунок был нехороший, сатанинский. Я его сожгла!
- Кого сожгла? Чебурашку?
Договорить и выяснить, почему лучший друг крокодила Гены оказался вдруг служителем диавольским нам не дали.
Из комнаты вышли две посетительницы. Средних лет дамы, судя по перстням и сережкам стоимостью по сотне тысяч рублей – не из самых бедных слоев населения. Обе в платочках. За ними появился и сам «старец». Смотрит величаво, говорит густым баском. Если бы не борода, почти до пояса, я бы определила его возраст лет в 30. Одет просто и безвкусно – темные брюки и светлая рубашка навыпуск.
«Старец» командирским тоном давал указания одной из дам, скорее даже приказывал:
- Вот и все! Бросай его нечестивца! От лукавого это все! И молитву читай, которую я тебе дал, но непременно, перед этим, стань между двумя иконками. Иди с Богом!
Женщины вышли, и не успела я опомниться, как Зоя Ивановна толкнула меня к Серапиону и взмолилась:
- Батюшка Серапион! Не оставь рабу заблудшую, грешницу, подругу мою! Наставь на путь истинный!
- Ну, судись, садись – «батюшка» благосклонно указал мне на стул – Рассказывай, в чем кручина твоя.
- Да, собственно, ни в чем. Вот пришла к подруге за рецептом торта нового, принесла своих пирожков попробовать. Угощайтесь!
«Батюшка» протянул руку к корзинке, где лежали мои пирожки.
- Торт в пост? А как называется, из чего сделан?
- Состав обыкновенный: яйца, кефир, сахар, какао. Называется «Поцелуй негра».
Батюшка отдернул руку от моих пирожков, как будто его током ударило.
-Тьфу, тьфу, тьфу! Чур меня! Отойдите от меня бесы! Да разве можно в тесто яйца добавлять? И название какое? Это же чистый разврат! Содом и Гоморра! Ну а пирожки с чем?
- С печёнкой!
- Да что же это за наваждение такое? Окружили меня бесы со всех сторон! Прохода не дают, соблазняют!
Тут уж я не выдержала.
-Батюшка Серапион, а вы, случайно, в КГБ не служили?
«Батюшка» чертыхаться сразу перестал и вытаращился на меня с удивлением.
- Не имею отношения к организации сей страшной и темной! А что?
- Да вот у моей двоюродной племянницы отец всю жизнь в КГБ проработал. А потом, как вышел на пенсию, всё ему шпионы кругом мерещиться стали. До сих пор «жучки» ЦРУ у себя в квартире ищет. Что это у вас, батюшка, куда не глянь, везде происки сатанинские? Одежда модная от бесов, пирожки с печенкой от них же, название торта – от лукавого, и даже Чебурашка, и тот агент из Преисподней. А есть что-либо в нашем мире не от злых сил?
Батюшка встал и церемонно удалился в свои покои. Зоя Ивановна за ним. Возвратилась она через минуту, озабоченная.
- Ну как же ты так могла дерзновенно с самим Серапионом разговаривать?! Гордыня это в тебе. На, вот почитай. Этот тетрадь, куда я записывала изречения батюшки. Полезно это для тебя будет.
Я взяла в руки обыкновенную школьную тетрадь в клеточку, бережно обернутую в прозрачную, полиэтиленовую обложку. Это был, по-видимому, единственный предмет, который Серапион не считал греховным.
На первой странице заглавными буквами, аккуратным почерком Зои Ивановны, было выведено: - По благословению Митрополита. Высказывания благочинного отца Серапиона.
Первое – Не кури, не употребляй спиртного, не ругайся и все в мире твоем будет благостно.
Второе - Не завидуй ближнему своему, не гонись за богатством и славой и будешь жить в мире с людьми и самим собой.
Третье - Сторонись соблазнов мирских и думай едино о спасении души.
Я хлопнула тетрадку о стол.
- Зоя! Это надо же какие новаторские мысли! Да твой батюшка просто «оракул»! А ты мысли эти раньше нигде, случайно, не слышала? Ты его послушай. Он же не советует. Он командует. Он бред несет!
Но убедить свою подругу я так и не смогла. Взять рецепт торта мне, по понятным причинам, тоже не удалось.
Пришла я домой и, жуя свой вкуснейший пирожок, задумалась: - Идешь по городу и у всех на машинах и майках разные звери страшные нарисованы: то тигр крадется осторожно, то медведь злобный лапой с громадными когтями машет, то волк хищный смотрит пристально, то акула пасть зубастую открывает. Ни у кого нет зайчика или белочки. Все хотят казаться крутыми. Но какие мы люди, все- таки уязвимые существа. За несколько часов моя подруга из жизнерадостной, веселой и умной женщины превратилась в зомбированную идиотку. И ведь кто это сделал? Какой-то полуграмотный проходимец!
К счастью, через два дня приехал муж Зои Ивановны – Петр Сергеевич. Он быстро наставил на путь истинный супругу, уже было вознамерившуюся открыть у себя дома «филиал» старца. Все стало как прежде.
Но все же, время от времени, Зоя Ивановна, пригласив подруг, доставала из потаенного места заветную тетрадь, открывала ее и рассказывала о своей встрече с «удивительным» человеком.